Гуф: «Бросать травку оказалось гораздо сложнее, чем разводиться с женой. Новый виток истории наркомана гуфа

КИТАЙСКАЯ ГРАМОТА


Моя история с наркотиками началась в 5-ом классе. У друга были взрослые приятели, немного “приблатненные”, с ними мы первый раз и попробовали травку. Дело в том, что я все время проводил на улице. Школу прогуливал, а занять свободное время было нечем, может, поэтому в моей жизни появились наркотики… В то время родители работали в Китае, а я жил с бабушкой в Москве. Но узнав о том, что я пропустил две четверти, мама забрала меня к себе. В Китае мне наняли репетиторов - русских студентов. Я достаточно быстро нашел с ними общий язык: где-то на 3-ем занятии мы уже курили травку вместо учебы. На каникулы я приезжал в Москву, а во дворе знакомые уже нюхали какие-то порошки, мне совершенно до этого неизвестные. И однажды, что достаточно предсказуемо, мне тоже предложили… это был героин. На следующий день было очень плохо… Чувствовал себя подавленным, разбитым. Очень не понравилось. У меня были серьезные планы и цели: остаться в Китае, заняться бизнесом… Но наркотики напрочь лишили меня этой возможности, парализовав и подчинив себе. Через два года меня отправили в Россию чартерным грузовым рейсом, потому что была “маза”, что меня посадят в Китае в тюрьму…

ПЕРВЫЙ ПРОКОЛ

Вернувшись в Россию, я многого не понимал, и некоторые этим пользовались. Наркоманы всегда найдут денег на дозу. Даже если ради этого им придется кинуть кого-то. Вот так однажды “друзья” кинули меня. Просто взяли деньги на чек и пропали. Так я остался на окраине города один среди наркоманов. На тот момент у меня еще были деньги, и я предложил им помочь мне найти наркотик. Мы нашли, и тогда я впервые понял, что такое героин внутривенно…

НЕТ ПРОБЛЕМ

Героин очень коварная вещь. Он создает иллюзию, что у тебя вообще нет проблем, полностью забивая все ощущения и чувства реальности. Начинает казаться, что все зашибись, что завтра я смогу “разрулить” любую ситуацию. Но это только иллюзия!!! Наступает завтра… а иногда и не наступает. Много раз я находился между жизнью и смертью… но мне повезло… я остался жив. Последний раз друг меня еле откачал, а я даже не понял, что чуть не распрощался с жизнью. Мы укололись, и я отключился. Прихожу в себя и вижу: друг бледный сидит, говорит: «Я тебя еле откачал, ты два часа в коме был, посмотри на себя, ты весь синий». А в это время в соседней комнате, ничего не подозревая, бабушка смотрела телек. Не представляю, что было бы с ней, если бы я тогда умер.

ОПЕРАЦИЯ «ПРОВОКАЦИЯ»

Когда мне становилось совсем плохо, я обещал себе, что обязательно накоплю денег, лягу лечиться. Мне было страшно. Мне хотелось жить, я понимал, что нахожусь на грани. Узнал, что есть группы для тех, у кого проблемы с наркотиками, и начал ходить на беседы для анонимных наркоманов. Общался с людьми, мне это помогло… на полгода. На этих занятиях мы рассказывали друг другу, как хорошо жить без наркотиков… и, что самое главное, - это действовало. Я смотрел на людей, которые смогли справиться с зависимостью, и мне хотелось тоже жить по-другому… В группах за каждый месяц, прожитый без наркотиков, давали «медальку». И я очень хотел получить «синюю» - полгода трезвой жизни. Как только мне дали ее, сразу позвонил другу: «Саня, у меня синяя, можно покурить». Я сломался… Начал заново употреблять, теперь еще больше… Мне даже делали «провокацию». Это операция, после которой невозможно употреблять тяжелые наркотики. Сказали, что можно только пить и курить. И я подумал: «Ну вот и отлично». И начал очень жестоко бухать и килограммами курить гашиш. На этой почве у меня стала съезжать крыша. Меня положили в больницу, реальность была далека, но постепенно я начал приходить в себя. Об этом периоде жизни я даже написал текст и прочитал его в треке «Моя игра» у Басты. Мне максимум оставалось лежать недели две, но в больницу привезли новое лекарство, разработанное американским космическим агентством NASA. Эти таблетки тестировали в странах третьего мира. Меня привели в смирительной рубашке в кабинет, посадили за стол, делегация врачей окружила меня. Передо мной положили большую папку, в которой я поставил свою подпись рядом со словом «согласен». С этого дня я начал пить огромные таблетки размером с полпальца. Мне стало еще хуже… я слышал какие-то голоса… «Благодаря» наркотикам я попадал в больничку 5 раз! Это не шутки. Врачи сказали, что следующий мой заезд будет последним.

СПАСИБО ЛЮБИМОЙ

Говорят, что наркоман всю жизнь будет от чего-то зависеть… Сейчас у меня зависимость от любви. Меня спасла моя девочка, любимая жена Айза. Когда мы познакомились, она и не знала, что я наркоман, и даже не догадывалась. Я засыпал стоя, вырубался, играя в приставку. Однажды я был совершенно в непотребном виде и скрывался от нее… Она звонила мне, плакала и спрашивала: «Скажи мне, Леша, ты колешься? Мне важно знать правду». Я сознался, но она не бросила меня. Заперла дома, отобрала телефоны, «закошмарила» друзей и провела со мной пять ужасных дней, пока меня ломало. Сама при этом намучалась со мной и похудела жутко… И я не знаю, что было страшнее: невыносимые боли или угрызения совести… Многие хотят узнать, что такое ломка. Но я не буду рассказывать об этом. Это очень страшно… Даже на словах… Я не хочу, чтобы еще кто-то пережил подобное.

ПРОБУЖДЕНИЕ

Пока в моей жизни были наркотики, я испортил себе здоровье, вымотал нервы родителям, потратил кучу их денег… Рад, что это осталась далеко в прошлом. Мой совет всем – лучше не кайфовать. Я пою о наркотиках в своих песнях не потому, что это круто, а потому, что это часть моей жизни. Причем, как вы могли понять, не самая лучшая ее часть. Говорят, что ни один человек, принимавший опиаты, не может зарекаться, что никогда в жизни больше не будет торчать. И я, наверно, не исключение. Но, как мне кажется, я понял главное: наркотики употребляют те, у кого пустая, серая и безликая жизнь. Слава Богу, сейчас я не могу так сказать про свою. Недавно мы с Айзой сыграли свадьбу. Осенью Центр выпустил новый альбом, чуть позже выйдет мой сольник. Мы будем много гастролировать… И больше никаких наркотиков!

Продюсеры часто придумывают «интересные истории», Чтобы раскрутить подопечных артистов. Гуфу, участнику группы CENTR, не нужно ничего выдумывать. Его песни – это реальные фрагменты его жизни. специально для тех, кто сомневается, Гуф собрал их, как один большой пазл, и поделился своей историей с «YES!-Звездами».

КИТАЙСКАЯ ГРАМОТА

Моя история с наркотиками началась в пятом классе. У друга были взрослые приятели, немного «приблатненные», с ними мы первый раз и попробовали травку. Дело в том, что я все время проводил на улице. Школу прогуливал, а занять свободное время было нечем, может, поэтому в моей жизни появились наркотики... В то время родители работали в Китае, а я жил с бабушкой в Москве. Но узнав о том, что я пропустил две четверти, мама забрала меня к себе. В Китае мне наняли репетиторов - русских студентов. Я достаточно быстро нашел с ними общий язык: где-то на третьем занятии мы уже курили травку, вместо учебы. На каникулы я приезжал в Москву, а во дворе знакомые уже нюхали какие-то порошки, мне совершенно до этого неизвестные. И однажды, что достаточно предсказуемо, мне тоже предложили... это был героин. На следующий день было очень плохо...Чувствовал себя подавленным, разбитым. Очень не понравилось. У меня были серьезные планы и цели: остаться в Китае, заняться бизнесом... Но наркотики напрочь лишили меня этой возможности, парализовав и подчинив себе. Через два года меня отправили в Россию чартерным грузовым рейсом, потому что была «маза», что меня посадят в Китае в тюрьму…

ПЕРВЫЙ ПРОКОЛ

Вернувшись в Россию, я многого не понимал и некоторые этим пользовались. Наркоманы всегда найдут денег на дозу. Даже если ради этого им придется кинуть кого-то. Вот так однажды «друзья» кинули меня. Просто взяли деньги на чек и пропали. Так я остался на окраине города один среди наркоманов. На тот момент у меня были еще деньги, и я предложил им помочь мне найти наркотик. Мы нашли, и тогда я впервые понял, что такое героин внутривенно...

НЕТ ПРОБЛЕМ

Героин очень коварная вещь. Он создает иллюзию, что у тебя вообще нет проблем, полностью забивая все ощущения и чувства реальности. Начинает казаться, что все зашибись, что завтра я смогу «разрулить» любую ситуацию. Но это только иллюзия!!! Наступает завтра... а иногда и не наступает. Много раз я находился между жизнью и смертью… но мне повезло… я остался жив. Последний раз друг меня еле откачал, а я даже не понял, что чуть не распрощался с жизнью. Мы укололись, и я отключился. Прихожу в себя и вижу: друг бледный сидит, говорит: «Я тебя еле откачал, ты два часа в коме был, посмотри на себя, ты весь синий». А в это время в соседней комнате, ничего не подозревая, бабушка смотрела телик. Не представляю, что было бы с ней, если бы я тогда умер.

ОПЕРАЦИЯ «ПРОВ0КАЦИЯ»

Когда мне становилось совсем плохо, я обещал себе, что обязательно накоплю денег, лягу лечиться. Мне было страшно. Мне хотелось жить, я понимал, что нахожусь на грани. Узнал, что есть группы для тех, у кого проблемы с наркотиками, и начал ходить на беседы для анонимных наркоманов. Общался с людьми, мне это помогло... на полгода. На этих занятиях мы рассказывали друг другу, как хорошо жить без наркотиков... и, что самое главное, – это действовало. Я смотрел на людей, которые смогли справиться с зависимостью, и мне хотелось тоже жить по-другому... В группах за каждый месяц, прожитый без наркотиков, давали «медальку». И я очень хотел получить «синюю» – полгода трезвой жизни. Как только мне дали ее, сразу позвонил другу: «Саня, у меня синяя, можно покурить». Я сломался... Начал заново употреблять, теперь еще больше... Мне даже делали «провокацию». Это операция, после которой невозможно употреблять тяжелые наркотики. Сказали, что можно только пить и курить. И я подумал: «Ну вот и отлично». И начал очень жестко бухать и килограммами курить гашиш. На этой почве у меня стала съезжать крыша. Меня положили в больницу, реальность была далека, но постепенно я начал приходить в себя. Об этом периоде жизни я даже написал текст и прочитал его в треке «Моя игра» у Басты. Мне максимум оставалось лежать недели две, но в больницу привезли новое лекарство, разработанное американским космическим агентством NASA. Эти таблетки тестировали в странах третьего мира. Меня привели в смирительной рубашке в кабинет, посадили за стол, делегация врачей окружила меня. Передо мной положили большую папку, в которой я поставил свою подпись рядом со словом «согласен». С этого дня я начал пить огромные таблетки, размером с полпальца. Мне стало еще хуже... я слышал какие-то голоса... «Благодаря» наркотикам я попадал в больничку пять раз! Это не шутки. Врачи сказали, что следующий мой заезд будет последним.

СПАСИБО ЛЮБИМОЙ

Говорят, что наркоман всю жизнь будет от чего-то зависеть... Сейчас у меня зависимость от любви. Меня спасла моя девочка, любимая жена Айза. Когда мы познакомились, она и не знала, что я наркоман, и даже не догадывалась. Я засыпал стоя, вырубался, играя в приставку, – в телевизоре машинка уткнулась в стенку и буксует, а я сижу и сплю с джойстиком в руках. Однажды я был совершенно в непотребном виде и скрывался от нее... Она звонила мне, плакала и спрашивала: «Скажи мне, Леша, ты колешься? Мне важно знать правду». Я сознался, но она не бросила меня. Заперла дома, отобрала телефоны, «закошмарила» друзей и провела со мной пять ужасных дней, пока меня ломало. Сама при этом намучилась со мной и похудела жутко... И я не знаю, что было страшнее: невыносимые боли или угрызения совести... Многие хотят узнать, что такое ломка. Но я не буду рассказывать об этом. Это очень страшно... Даже на словах. Я не хочу, чтобы еще кто-то пережил подобное.

ПРОБУЖДЕНИЕ

Пока в моей жизни были наркотики, я испортил себе здоровье, вымотал нервы родителям, потратил кучу их денег... Рад, что это осталось далеко в прошлом. Мой совет всем – лучше не кайфовать. Я пою о наркотиках в своих песнях не потому, что это круто, а потому, что это часть моей жизни. Причем, как вы могли понять, не самая лучшая ее часть. Говорят, что ни один человек, принимавший опиаты, не может зарекаться, что никогда в жизни больше не будет «торчать». И я, наверное, не исключение. Но, как мне кажется, я понял главное: наркотики употребляют те, у кого пустая, серая и безликая жизнь. Слава Богу, сейчас я не могу так сказать про свою. Недавно мы с Айзой сыграли свадьбу. Осенью CENTR выпускает новый альбом, чуть позже выйдет мой сольник. Мы будем много гастролировать... И больше никаких наркотиков!

Меня зовут Гуф. Лето я проводил у бабушки, там было весело, была своя компания - вместе ходили на рыбалку, играли, купались. Единственное, что омрачало мое детство, это пьянство отца. Когда он был трезвым, все было хорошо, помню, он меня любил, проводил со мной много времени, вместе ходили на рыбалку, гуляли. Некогда отец напивался, то начинал орать, командовать, всегда включал магнитофон на полную громкость с песнями Высоцкого (кстати, я из-за этого до недавнего времени слышать их не мог). В таком состоянии я его боялся. Когда отец приходил пьяный, мать обычно меня забирала, и мы уходили ночевать к ее подругам. Со временем он выпивал уже практически каждый день, однажды мы с мамой даже полгода жили у ее подруги.

Когда мне было 10 лет, родители развелись. Самого факта развода я не помню, меня на это время отправили в пионерский лагерь, оттуда привезли в город уже на новую квартиру. Отец один-два раза в год меня навещал, я не помню, что я при этом чувствовал, но помню точно, что мне не хотелось, чтобы он оставался у нас, я быстро привык жить без него.

В школе до 5-го класса Гуф учился хорошо, занимался спортом. Лет в 7 я смотрел фильм про десантников, и мне тоже хотелось стать сильным и ловким. Когда мне было 10 лет, в школе открылась секция по дзюдо, и я стал ее посещать. Мне очень нравился тренер, м до сих пор я считаю, что он был настоящим мужчиной: он знал свое дело, не орал, говорил доходчиво, любил свою семью. Я его очень уважал. Со стороны родителей был жесткий контроль, мне и в голову тогда не приходило, что можно прогуливать уроки, не слушаться маму.

В 5-м классе учиться стало уже сложнее, к тому же Гуф понял, что мама не такая уж и страшная, можно и прогулять, все равно она ничего сделать не сможет. К 7-му классу я уже делал что хотел. Жили мы бедно, я не мог себе позволить купить джинсы, кроссовки, у меня не было магнитофона. Я сильно из-за этого комплексовал, напрягал маму, спрашивал: "Почему у других все это есть, а у нас нету?" Она пыталась что-то предпринимать, но помимо того, что все эти шмотки стоили денег, в то время это был еще и дефицит, так что у нее плохо получалось. Я с детских лет был "борцом за справедливость". Еще первом классе жаловался маме на плохих учителей, опал ногами, устраивал истерики. Помню, в 5-м классе у нас была классная руководительница, которая могла схватить за руку, потрясти. А я был человек грамотный, знал, что детей бить нельзя. Стал всем капать на мозги - учителям, ученикам, родителям - в общем, классную выперли из школы. И был любитель поспорить с учителями, у меня было обостренное чувство справедливости. Я же точно не помню, были ли несправедливости, но чувство было. На уроках физкультуры Гуф стоял вторым по счету с конца, был маленьким, но держал у себя в классе лидерство. Когда приходил новичок, ему говорили: "Иван у нас самый сильный". Хотя, в основном, это были понты. Я любил кого-нибудь поколотить, был агрессивным, меня боялись. Я чувствовал себя от этого лучше. Я изо всех сил старался выделиться - то красился в огненно-рыжий цвет, то делал себе безумные стрижки. В 7-м классе проколол себе ухо и вставил серьгу, но через неделю вынул, потому что все остальные тоже вставили - никого не удивишь.

Как я уже говорил, примерно с 5-го класса я стал прогуливать уроки, болтался с друзьями, играл в футбол, хоккей. В 6-м классе я стал ходить в кинотеатр по соседству, где собирались молодежные тусовки; "грел-уши", начал курить. С 7-го класса стал выпивать. К выпивке я всегда относился отрицательно, так как насмотрелся в детстве. Сначала думал, что никогда не буду пить, когда начал выпивать, решил, что алкоголиком уж точно не буду. Помню, как мы после 7-го класса поехали в ЛТО, пили там водку. Однажды даже не ночевали дома. Нас отпустили в город, но домой мы не поехали, благо родители думали, что мы в лагере. Поехали в Петродворец, бегали ночью по фонтанам, там нас и задержала милиция. В милиции мне было интересно, мы очень нагло себя вели, чувствовали себя героями, маме, естественно, что-то наврал.

В Карелию ездить мне уже было неинтересно. Гуф тогда общался с гопниками - портвейн, драки, ватники. Любимым занятием было гонять "чурок" из ПТУ по соседству. Под этим имелась даже "идеологическая подоплека" - у моего приятеля брата пырнули ножом люди из этого ПТУ, а мы - "подрастающее поколение" - как бы мстили. Мне в основном нравился ажиотаж вокруг этого, в самих драках я участвовал редко.

В 7-м же классе со мной произошел случай, который сильно поднял мой авторитет. Я жил в своем доме уже несколько лет, но никого из ребят не знал. Так получилось, что я стал невольным свидетелем убийства - к моему соседу-культуристу пристали пьяные, была драка, приехала милиция. Одного из пьяных, запихивая в милицейскую машину, уронили, и он, ударившись головой об асфальт, умер. Я все это видел и дал показания в суде, культуриста отпустили.

Жизнь моей семьи меня тогда вообще не интересовала. Мама пыталась как-то устроить свою жизнь. Появился отчим. Гуф относился к нему с опаской. Мужик он был крутой, у него был свой шофер, который заезжал за ним утром на "вольво", продукты он покупал в валютниках, был круто прикинут. Сначала отчим пытался мне всячески угодить, когда я стал совсем выходить из-под контроля - учил меня жизни, пытался контролировать, из-за этого у нас были частые конфликты. Потом он спился, но я это уже плохо помню, потому что торчал.

Мать еще предпринимала какие-то попытки. Мне не нравилось, что моя жизнь может как-то измениться, и вообще, я не хотел принимать в этом никакого участия.

К концу 8-го класса все стало уже серьезнее, я "бросил пить". Понял, что ничего существеннее пива я пить не могу, потому что если я пил, то всегда напивался, цель у меня была такая. Мне не очень нравилось конечное состояние - я вырубался, блевал. К 8-му классу я перестал общаться с гопниками. Во-первых, потому, что стала распадаться компания, потом появились новые знакомые. Я узнал, что можно зарабатывать деньги самому, занимаясь спекуляцией. В голове засела идея наживы денег. Стал спекулировать шмотками, входить в полукриминальный мир. Для спекуляции у меня была своя идеологическая платформа - "жить на одну зарплату - в падлу". Я считал, что кругом одни придурки и лохи. Деньги мне нужны были, чтобы хорошо одеться, купить магнитофон. Мы с приятелями много говорили о загранице, эти разговоры западали в голову. Гуф решил твердо, что нужно уезжать в свободную Европу, а еще лучше в Америку, при коммунистах ничего хорошего не будет. В 8-м классе я практически не учился, выезжал на старых знаниях, тем более что учителя ко мне хорошо относились.

Недалеко от моего дома было заведение, которое днем работало как закусочная, а вечером как кабак. Там собирались бандиты. Субботу, воскресенье я всегда там бывал. Это был просто бесплатный американский боевик, туда приходили ребята-боксеры, у которых меньше первого взрослого разряда не было, обязательно кому-нибудь били морду.

После 8-го класса я поехал на юг, там впервые попробовал анашу, да еще и с собой привез. О наркоманах к тому времени я не только слышал, но и был с ними знаком, они жили и в моем доме, и везде вокруг.

После юга я решил поступать в мореходное училище. У меня один из родственников плавал, у него весь дом был забит импортной техникой - аудио, видео и т. д. Я тоже всего этого хотел, и к тому же загранпоездки - это еще и шанс осуществить старую мечту там остаться. Поступил я в училище без напрягов. 1 сентября взял с собой анаши и пошел учиться, а там - казарма. Система была такая: два месяца постоянно живешь в казарме, потом в течение года отпускают домой на субботу, воскресенье, а потом вообще живешь дома. Мне нужно было "отмучиться" только два месяца. Но это было не для меня. В-казарме моих земляков не было, все были иногородние. У людей были "быковские" понятия, мне не нравились их шуточки. Хотя по замашкам я сам был таким. Отучился я 6 дней - мое обостренное "чувство справедливости" больше не позволило мне выполнять приказы и распорядок дня. А тут еще и анаша кончилась. Я просто ушел оттуда прямо в форме. Помню, как ехал я в ней через весь город и жутко стеснялся. Приехал домой, мать в отъезде, переоделся и загудел на две недели.

Мой закадычный друг поступил в художественно-реставрационный лицей, мамина подруга помогла мне тоже туда пристроиться. Я с детства неплохо рисовал, но мне было уже не до того. Я быстро вник в суть "обучения" - учиться не надо, надо курить анашу. Я все время прогуливал, через год из училища выперли. Время я проводил все в том же кабаке, иногда выпивал, постоянно курил анашу, спекулировал. У нас там постепенно образовалась молодежная банда, отнимали у людей деньги, существующие и несуществующие долги. Это были уже уголовные дела, хотя всерьез как-то я это не воспринимал. Летом с приятелем опять поехали на юг, там познакомились с очень богатыми людьми, развлекались за их счет. Они пообещали пристроить на хорошую работу, дали свой телефон. Но когда вернулся с юга, так им и не позвонил. Пока я отдыхал, мои бывшие однокурсники ездили в стройотряда Астрахань и привезли оттуда много анаши на продажу. Я их всех "кинул", анашу забрал, благо в училище уже не учился и найти меня было трудно. Анаши было море, мы с приятелем целыми днями сидели и курили.

Планов у меня в жизни никаких не было. Я пристроился в "Катькин садик" продавать майки, матрешки, ездил на вечеринки, дискотеки. У одного моего приятеля Выла пустая двухкомнатная квартира, где постоянно собирались Сумасшедшие компании, приходили в нее без хозяина, он даже права голоса не имел. Я тоже туда ходил, там и вник, что такое опиум. Среди моих знакомых было несколько наркоманов, они совсем мне не казались страшными... Однажды, с одним из них, мы шли на дискотеку, он был вроде бы в завязке. По дороге встретили еще одного знакомого, который попросил моего приятеля помочь взять опиаты. Денег ни у кого, кроме меня, не было. Тогда а попросил взять кайф и на меня. Они меня спросили: "Зачем тебе это надо?", а я у них: "А вам зачем?" На это им ответить было нечего, они взяли. раствор и на меня. Я сначала очень боялся, что будет больно, приятели говорили, что не будет, - обманули, было больно, но последующие ощущения стерли эту боль. На дискотеку мы не пошли - передозировались. Никакого чувства вины у меня не было, наоборот, я был доволен, что в этой компании я ничем не хуже других. На следующий день взял еще. Потом неделю был перерыв, и я понял, что опиаты - это то, что нужно.

Перестал курить анашу, стал постепенно забрасывать дела, все чащей чаще употреблял опиаты. На самом деле дискотеки я не любил, ходил туда только потому, что все ходили. А после инъекции было не в облом просто так посидеть, не надо никуда ехать, никаких проблем. Несколько раз я передозировапся, меня тошнило, но это было не так противно, как при алкогольном опьянении. Стал отлынивать отработы в "Катькином саду", лень стало туда ходить, решил, что это слишком сложный путь зарабатывать деньги. У моего тогдашнего окружения был девиз "Нажил -спустил, нажил- спустил". Проработал я там до Нового года.

Тот Новый год был уже очень показательным относительно степени моей зависимости от наркотиков. Со своими друзьями мы решили отметить праздник в той самой квартире. Там намечалась компания -двое парней, моя бывшая однокурсница из училища и мы с приятелем. Я купил в "Метрополе" за бешеные деньги бутылку шампанского (в то время это был дефицит), это была единственная бутылка на всю компанию. Мой приятель, тот самый, с которым мы ездили на юг, сильнодействующих наркотиков не употреблял, иногда покуривал анашу. Я стал его уговаривать попробовать, что такое опиум. Он с трудом согласился. Накануне Нового года мы пошли искать кайф, но за деньги уже купить было нельзя. Мне предложили поменять раствор на бутылку шампанского. Я долго не колебался, пришел в эту квартиру, там уже собралась вся компания, сказал, что шампанское мое, и унес его. Все страшно обиделись. Мы с приятелем обменяли шампанское на кайф. Непосредственно Новый год я встретил с мамой, потом с этим приятелем мы поехали к знакомому наркоману, мы еще не умели колоть себя сами. Он нам сделал, моему приятелю жутко понравилось. Потом мы поехали к нему домой, и там нас "тряхнуло" - температура под 40, озноб, видимо, раствор был грязный. Так весь Новый год и провалялись. Утром я ему объяснил, что это случайность, надо пробовать дальше.

После Нового года работу я забросил, наркотики употреблял очень часто, при любой возможности, а возможности активно искал уже сам. Примерно через месяц я попал в милицию. Случилось так, что я попросил своего знакомого купить на меня кайфа за его счет, а сам пошел домой за деньгами. Взял деньги, иду весь в предвкушении. Захожу в парадную, спускаются два каких-то незнакомых мужика, хватают, заламывают мне руки и ведут в машину. Как потом выяснилось, взяли торговца и вылавливали всех, кто к нему приходил. Я сначала пытался что-то объяснить, говорил, что шел к приятелю, но мне не поверили и запихнули в машину. По дороге я "сел на измену", зачем-то стал выдирать листы из записной книжки, запихивать их под сиденье. У меня не было с собой шприцев, но руки были все исколоты. Я, правда, пытался что-то наврать насчет курса глюкозы. В отделении я по незнанию начал качать права, но мне быстро дали в лоб, и я понял, что этого делать не надо. Я был самый молодой, мне ничего не сделали. Вызвали маму, показали ей мои руки и отпустили. По дороге домой мама

плакала, что-то говорила, просила ей обещать, что я больше так не буду. Но я обещать ничего не стал. Дома отчим пытался учить меня жизни, типа: "До чего ты мать довел!" Но я ему сказал, что никого не просил никуда ходить и чтобы меня оставили в покое. Вечером пошел в эту квартиру, где мы собирались, весь кипел от возмущения, чувствовал себя борцом за справедливость. Мы вообще были любители основательно поговорить о том, что в развитых странах чуть ли не на улице продают метадон, а у нас дурацкие законы, и все в таком духе.

Но, наверное, где-то в глубине души я уже тогда чувствовал что-то неладное. Один из приятелей посоветовал с черного переломаться на белом.

Эфедрон мне не понравился, была рвота, противный отходняк. Я несколько раз пробовал эфедрон, эффект был один и тот же. Так что выбор кайфа был сделан окончательно. В мае, как раз под действием эфедрона, мы с приятелем решили поехать в Карелию переломаться. Сильных ломок у меня в то время, правда, еще не было. Приятель до места не доехал, у него не оказалось паспорта, а я очутился у бабушки с дедушкой. Собирался я там пробыть месяц, но через три дня, выпросив деньги у родственников, я самолетом, чтобы было быстрее, вернулся в Ленинград. И прямое сумками и чемоданом из аэропорта поехал за кайфом.

Наступило очередное лето, я уже стал ездить за город за маками. Несмотря на то что бегать по огородам ночью было довольно муторно, видел в этом даже какую-то романтику. Употреблял я практически ежедневно. Тогда я тратил деньги еще не только на наркотики, мог на какую-то часть купить одежду. Но чаще было по-другому. Если появлялись деньги, сначала решал, что половину оставлю на шмотки, половину проторчу, но, как правило, уже все протарчивал. Иногда закладывал вещи, но еще удавалось их выкупить. Чтобы достать денег, влезал во всякие махинации, продавал подросткам траву из аптеки под видом анаши, липовые вызовы за границу и т. д.

Летом познакомился с подростками-наркоманами, которые занимались квартирными кражами, у них всегда было много денег. Мы с приятелем стали их "направлять как старшие товарищи". Пока они воровали, мы сидели на лавочке, потом они с нами делились наворованным. В конце концов мы с ними разошлись, стали воровать уже вдвоем. В квартиры залезали в основном по субботам и воскресеньям через форточки. К осени, когда с кайфом уже стала напряженка, я постепенно начал "кроить" от приятеля-в квартире брал больше, чем говорил ему. Психология была: "Каждый за себя". Никаких друзей и развлечений уже не было. Собирались только так сказать, для сотрудничества.

К зиме с квартирами стало хуже - люди уже не ездили на дачи, закрывали форточки. В квартирах крал, но уже реже, приходилось взламывать двери. "Старшие товарищи" научили меня открывать машины, это было прощен безопасней: Один из моих приятелей подал мне идею ограбить нашего же знакомого. Мы взяли там магнитофон, а еще и деньги, о которых умолчал. Приятеля ломало, ему срочно нужен был кайф, он готов был очень дешево продать магнитофон. Ноя отказался, я-то знал; что у женя есть деньги на кайф, а его ломка - это его проблемы. В конце концов было по-моему, ему пришлось шустрить где-то в другом месте, магнитофон мы продали только через три дня по той цене, которая устраивала меня. По своим знакомым я "прошелся основательно. Даже здесь я ухитрялся подвести платформу - они, мол, "плохие люди", один зачем-то поступил в военное училище, другой мне печенья к чаю не подал.

Со старыми друзьями я совсем разошелся. Помню, как-то, когда было много денег, купил дыню, арбуз, еще что-то. Иду домой, на скамеечке перед парадной сидят мои бывшие друзья. Они думали, что я остановлюсь, поселюсь с ними, поболтаю. Но я сказал: "Привет" -и пошел домой. Мне был никто не нужен, у меня был кайф.

Потом я близко сошелся с наркоманами, которые употребляли опиум много лет, были уже судимы. Мы вместе торчали и вместе воровали. Я знал их еще до того, как начал колоться, иногда покупал у них анашу. У нас с ними тогда как-то вышел спор. Они у меня спросили; "Зачем тебе все эти дискотеки, шмотки?" А я им: "А зачем "тогда жить?" Они: "Засадился-и ничего этого не нужно, через годик ты будешь точно так же думать". Я им тогда не поверил, но они оказались правы. Теперь тоже самое я говорил молодым: "Зачем мне ботинки, если ломает?" Мой день выглядел примерно так: я вставил, вбежал на балкон, где у меня был заныкан раствор, кололся. Потом шел варить, брал с собой готовый раствор и шел воровать или продавать наворованное. Я мог это делать только под кайфом, причем уже систематически ел транквилизаторы. Они усиливали эффект опиатов и уменьшали чувство страха. У меня был свой определенный маршрут. В одном месте стояли машины, место было безлюдное, удобно воровать, потом шли два магазина, где тоже можно было чего-нибудь спереть. Вообще, я воровал везде, где можно, и все, что плохо лэжало. Мне уже мало кто верил, но если представлялась возможность кого-нибудь "запутать", ее я тоже не упускал.

Я тогда не думал, правильно я живу или неправильно. Я хорошо торчал, свободного времени у меня не было, всегда был "при деле". Уважал себя за то, что занимаюсь криминальными делами.

К концу зимы стали появляться проблемы, с кайфом начались перебои, воровать стало страшно, все больше ел транквилизаторов. Однажды запалился в магазине, пришел в штанах, которые украл утром. Я слышал от старых наркоманов, что проще всего воровать "дворники" с машин. Думал, что сам до этого никогда не дойду, это был показатель деградации, но пришлось уже и этим промышлять. Много возни, мало денег, но заработок стабильный. Доза у меня была плавающая, но верхнего предела не было, сколько было кайфа, столько и протарчивал. Мне нравилось быть удолбанным до соплей, когда рубит - никаких проблем, а все время приходилось шустрить, вставать утром, идти как на работу - добывать деньги, кайф. Даже если на сегодня наркотики были, то нужно доставать на завтра. И так ежедневно: 12-часовой рабочий день на фоне ломок.

Жизнь становилась неуправляемой, происходили уже всякие сумасшедшие истории. Помню, украл из машины сумку, пошел к барыгам за раствором, очнулся через 1,5 часа на скамейке напротив дома торговца.

Всех вокруг начали сажать, у меня уже не было сил где-то прятать кайф, я хранил его уже дома, перестал соблюдать все меры предосторожности. Мама мне неоднократно предлагала лечь в больницу, но я все отказывался, а тут было уже так плохо, что согласился. Пролежал я около 20 дней, почти весь апрель. Через неделю мне полегчало, был уже бодренький. Там познакомился с одним наркоманом, с ним мы устроили скандал, нам мало дали рогипнола. Нас выписали за нарушение режима. Пока лежал в больнице, думал, что после выписки займусь делами, наркотики буду употреблять эпизодически.

Вышел я оттуда накануне своего восемнадцатилетия. На день рождения мне подарили денег, получил страховку и... укололся. Маме в больнице посоветовали подкармливать меня радедормом. Она выделяла мне баночку (10 таблеток) в день. Ей, конечно, сказали давать мне меньше, но я ей объяснил, что у меня иммунитет и мне нужно много таблеток.

После больницы меня перестало тащить. Я первый раз укололся - подташнивало, но не тащило, единственное, что не ломало. Потом то же самое. Я даже один раз наехал на торговца; думал, что он мне продал "левый" раствор. Потом смотрю, все вокруг, кто со мной кололся, тащатся, а я как трезвый, хотя в зеркале лицо удолбанное. Но колоться я продолжал, сначала не каждый день, потом опять подсел. Тут уже много времени не потребовалось, чтобы жизнь стала абсолютно неконтролируемой.

Помню такой случай: зашел я в наш кинотеатр, у меня там в буфете работала знакомая. Был я под транквилизаторами, в кармане - много денег и кайфа. Буфетчица ушла в подсобное помещение, а я видел, что она положила в кассу пачку денег. Воровать у меня не было ни малейшей необходимости, но я, на глазах у изумленной публики, перегнулся через прилавок, вынул деньги из кассы и кинулся бежать. Вернувшаяся буфетчица закричала: "Держите его!" А я бегу и думаю: "Все, это тюрьма". Ребята вокруг кричат: "Ты что, идиот? Отдай деньги". Я остановился, отдал деньги. Потом пошел чуть ли не наголо подстригся, сменил весь гардероб, это место обходил стороной. Уже через месяц после больницы я плотно подсел.

Однажды, в конце мая, приняв до обеда где-то 12 таблеток радедорма, я вдруг подумал: "Опять подсел, без кайфа жить не могу, зачем такая жизнь". Я решил, что больше жить незачем. Съел еще 10 таблеток радедорма, под транквилизаторами я всегда становился очень решительным. Прикинул, что если к 22 таблеткам, которые я уже съел, добавить еще раствор с димедролом, то уж умру наверняка. Чтобы быстрее купить раствор (боялся, что транквилизаторы начнут действовать и могу уснуть), продал новые ботинки за бесценок, купил кайфа и еле добрел до приятеля. Последнее, что помню, я ему сказал: "Мути с димедролом", - и провалился. Утром очнулся - живой, транквилизаторы еще действовали. Наехал на приятеля, почему ом мне не сделал. Он оправдывался, говорил, что я вырубился и он не смог меня разбудить. Я опять был полон решимости, укололся, опять провалился. Очнулся поздно - денег нет, кайфа нет, от передозировки болит голова, решимость улетучилась. Был злой навесь свет, что остался живой, поплелся домой.

Опять заторчал. Это продолжалось недолго. Мать предложила снова лечь в больницу, был конец июня 1992 года, с момента предыдущего лечения прошло всего 2 месяца. В больнице опять быстро оклемался. После выписки решил попробовать не торчать. В основном сидел дома, ничего не делал, смотрел телевизор. Идти мне было некуда, все знакомые торчали. Вечером выходил на лавочку перед домом, садился и слушал разговоры малолеток, понимал, что все это мне не нужно. Иногда срывался, особенно если предлагали и не надо было шустрить. Я не понимал, что со мной происходит, - постоянная депрессия, тоска, бессонница. Решил на все лето уехать в Карелию. Наварил с собой кружку кайфа, в поезде кололся, пронес раствор в самолет. Приехав к бабушке с дедушкой и не успев даже выпить чаю, я пошел "собирать грибы". Мои родственники были очень удивлены, так как знали, что я с детства не любил собирать грибы. В лесу первым делом укололся. В этот день я три раза ходил за грибами. Когда кайф кончился, я три ночи не спал, а потом со скандалом уехал. Вернувшись, я решил - все, хватит бросать торчать, нужно наладить денежный канал, чтобы всегда был кайф. Налаживание канала кончилось тем, что продал что-то из дома, и опять понеслось. Опять кражи, бесконечная шустрежка.

Летом с приятелем поехали в Псковскую область за маками. Он жил у своей бабушки, а я первую неделю в лесу в палатке. Маков было завались, но полноценного кайфа мне было не поймать, в палатке было холодно, не мог иногда даже уснуть. Через неделю я переехал в деревню, поселился в Доме колхозника, сказав, что я - рабочий из леспромхоза. Прожил я там две недели. Ночью ходили за маками, днем кололись, "рубились и опять резали маr". Так целыми днями: Из гостиницы я свалил, не заплатив за номер.

Вернулся в Ленинград, сезон тем временем кончился. И опять все по новой - кражи, добывание кайфа. Я понимал, что деградирую. Я ходил немытый, небритый, редко стирал свои вещи, был плохо одет. Когда начинал торчать, меня уважали. А тут, однажды, звоню торговцу, который живет в двух минутах ходьбы от меня, спрашиваю: "Есть?" Он говорит: "Есть". Я прихожу через пару минут, он мне заявляет, что ничего уже нет, все только что продал каким-то людям, и захлопывает у меня перед носом дверь. Я онемел. Раньше я бы этого так не оставил, теперь у меня не было никаких сил, я просто пошел обратно домой. Я перестал себя уважать.

После второй выписки из больницы мне позвонил тот самый приятель, с которым нас первый раз выписали за нарушение режима, и предложил сходить на собрание Анонимных Алкоголиков. На собрание я пришел будучи под транками, мало что помню, но помню, что чувствовал себя не в своей тарелке. Пытался этому приятелю что-то рассказывать, типа "украл, проторчал". А он меня обломал: "Мы на собраниях стараемся жаргон не употреблять". Мне было это дико слышать, тем более от него, ведь мы с ним некоторое время вместе торчали. В общем, сходил на собрание - и забыл.

Осенью становилось все хуже и хуже. В ноябре опять лег в дурдом. Лежал недолго, был конфликт с завотделением, меня выписали. Вышел из больницы, все поехало по новой. Доза у меня была два стакана маковой соломы в день, ни на что, даже на еду, денег не было, только на эти два стакана. Мать в это время положили в больницу, я иногда к ней ездил. 30 декабря, накануне Нового года, она ненадолго приехала из больницы, испекла торт, дала мне денег на подарок. Я быстренько пошел, купил себе самый дешевый свитер, чтобы еще деньги остались. На следующее утро встал, ломает, деньги есть, надо где-то купить соломы, я ушел из дома. А мама меня только об одном просила, чтобы я вернулся к четырем и проводил ее в больницу. Она действительно была очень плоха, могла сама не доехать. Купили соломы и пошел к знакомым варить. Смотрю на часы - до четырех осталось десять минут, мне не успеть, а невмазанный ехать не могу. Опоздал на час, пришел домой, мать уехала, на столе записка лежит. Меня стали мучить угрызения совести, но еще засалился, и жизнь опять стала прекрасна.

Новый год я встретил дрожа от страха. Накануне я продал левый раствор одному авторитету и боялся, что придут требовать объяснений. Встречали мы Новый год с одним приятелем, который сам был всем должен, жил в страхе, так что он был к этому привычный. Мы занавесили окна, отключили телефон. Так и встретили - он на одной кровати, я- на другой. Я не уверен, видели ли мы что-нибудь в телевизоре, - было много кайфа.

В феврале я опять лег в больницу. Встал в 7 утра, засадился, поехал на рынок, купил там еще раствора, опять укололся и поехал в дурдом. Было мне очень плохо, отлежал 7 дней, а потом заболел гриппом. На этот раз никакого подъема сил и бодрячка уже не было. Вышел, две-три недели лежал дома, болел. Это была моя последняя больница.

В этот период ко мне навязался жить, под предлогом вместе бросить, один мой приятель, который только что освободился из тюрьмы. Утром вставали, первый вопрос: "Что будем делать?" - "Денег наживем". - "А что с деньгами делать?" - "Ладно, давай вмажемся последний раз". Однажды засыпались на краже, попали в милицию, но, поскольку успели только взломать двери и никто этого не видел, нас отпустили. В конце концов я ему сказал: "Завязывать вместе не получается, поезжай домой". Поссорились мы с ним на этой почве.

У меня постоянно была депрессия, бессонница, упадок физических и моральных сил. Опять позвонили ребята с группы, позвали на собрание. Решил сходить. Иногда после этого стал ходить на собрания, но не очень-то верил, что у меня что-нибудь получится, было подозрение, что все это не для меня. В этот период часто срывался - примерно 1 раз в неделю. Иногда неделями не ходил собрания, тогда срывался еще чаще. Депрессии у меня были и в трезвом, ив нетрезвом состоянии. Уже не было сил шустрить, но на группу тоже не хотелось. И Мы с мамой поменяли квартиру, стали жить в центре. Первое время было совсем плохо - быт не обустроен, знакомых никаких нет, денег нет, сил никаких тоже нет. Иногда ходил на группу, просто чтобы пообщаться с людьми.

Из пяти моих друзей, с которыми мы начинали употреблять наркотики, к тому времени в живых осталось только трое, а к сегодняшнему дню двое я и еще один. "Остальные все умерли: один от заражения крови; другой, будучи в состоянии опьянения, захлебнулся в ванной; третий пытался перелезть из одного окна в другое, так как его заперла мать, сорвался и погиб. А один из самых близких моих друзей, недавно, вернувшись из тюрьмы, повесился, но об этом разговор дальше.

Несмотря на сильные депрессии, я время от времени продолжал ходить на собрания. Правда, литературу Анонимных Алкоголиков я не читал, я даже не все шаги знал, нахватался верхушек, программу не выполнял. Слушал, что говорят другие, и говорил то же самое. Иногда я уходил с собрания полный надежд, а иногда так накрывало, решал, что больше никогда туда не пойду.

В то время я даже пытался работать. Помню, мать вписала меня в халтуру. Нужно было 6 дней красить стены, потом получить деньги. Пять дней я красил, на шестой не мог дождаться конца рабочего дня, стал требовать у матери деньги, вынудил ее отдать свои, поехал и укололся. Вмазался и решил сделать 9-й шаг. Когда-то я взял у одного человека куртку, потом переехал в центр и так ее и не отдал. Ну, думаю, пойду сейчас, все ему объясню, поедем ко мне, он заберет куртку, я ему расскажу об АА. По дороге как раз его и встречаю. Он у меня спрашивает: "Привез куртку?" Я ему только хотел что-то объяснить, но не успел - получил по лбу. Я все недоумевал: "Как же так, первый раз в жизни что-то хотел отдать, и на тебе - по лбу получил". Тогда понял, что сначала надо делать предыдущие шаги, а потом летом опять поехал в Карелию, на этот раз укололся только на дорожку. Приехал, уже был сезон, созрели маки. Помни, пошел как-то со своей двоюродной сестрой гулять, сталей рассказывать, каким я раньше был плохим и каким теперь стал хорошим, хожу на собрания АА и все в таком духе. Вдруг вижу прямо перед собой плантацию маков, меня жутко переклинило. Ночью я все это собрал, с нетерпением дождался утра. Когда все уехали в город (я под каким-то предлогом остался), быстро начал резать маки, сначала пытался заварить с чаем, но эффекта не было. Потом пытался есть - вкус омерзительный, но все-таки запихал в себя несколько головок. Вернулись родственники, меня распирает, лицо опухшее, глаза красные, я еще догнался радедормом, который. нашел в аптечке, одним словом, покайфовал. Через несколько дней вернулся в Ленинград.

С осени стал все чаще и чаще ходить на собрания, там уже было несколько моих ровесников наркоманов, мы много времени проводили вместе, могли и сорваться: Иногда меня клинило, мы собирались вместе на группу, они шли, а я оставался дома.

Программа занимала все больше места в моей жизни. Я ходил на собрания, постоянно там говорил, что не хочу торчать, а срывы происходят потому, что просто не получается оставаться трезвым. Потом я понял, что на самом деле я хочу торчать, но просто не умею. Если бы все было хорошо, вряд ли бы я бросил наркотики, у меня, наверное, даже мысли такой не возникло. Это осознание происходило постепенно, я долго пытался сидеть на двух стульях - наркотики и АА, но в конце концов понял, что стул-то на самом деле остался только один - АА.

3 октября 1993 года я сорвался в последний раз. Я очень активно стал вникать в суть программы, каждый день ходил на собрания. Первые четыре месяца было очень тяжело - меня постоянно мучило желание уколоться, с ним я ложился спать, с ним и вставал. Я не знаю как с ума не сошел. Просыпался утром и думал: "Опять новый день, опять будет плохо, впереди ничего не видно. Когда же это кончится и кончится ли вообще?" Иногда у меня даже появлялись мысли о самоубийстве, но я терпел. Мне не верилось в тот период, что у меня что-нибудь получится. Были мысли, что я не создан для трезвой жизни, что моя судьба - умереть от наркотиков. Но, несмотря на все на это, я продолжал ходить на собрания, я жил от группы до группы. Если в промежутке становилось совсем невмоготу, звонил кому-нибудь из АА или заходил в гости. Стал читать литературу АА, следовать принципам программы. Девиз: "Первым делом - главное" стал девизом моей жизни. В этот период я жил только АА. После первого месяца трезвости, несмотря на депрессию, у меня появился энтузиазм, мне захотелось стать трезвым. Сомнения не прекратились, но появилась надежда.

Я каждый день только и делал, что ходил на собрания, обсуждал программу с друзьями, стали происходить маленькие открытия. Помню, сидел на собрании, где речь шла о вторым шаге, и до меня дошло, что я часто говорил о том, чего не знал и не понимал. Я понял, что других людей я вообще не слушаю, не хочу отказываться от своих убеждений, то есть живу по-старому, а хочу каких-то изменений. Тогда я стал поменьше говорить, меньше стал что-либо утверждать, больше слушать других, читать литературу. Я слышал в АА фразу: "Если ты будешь делать то, что делал всегда, ты будешь получать то, что всегда получал". И я осознал, что продолжал жить по-старому, а получать хотел по-новому. Я понял, что нужно изменить систему ценностей - будет результат. Я не знал, каким он будет, но все говорили, что лучше, чем до этого, и я верил.

В это время у нас с мамой было тяжелое финансовое положение, но я осознанно перестал заниматься делами, отбросил мысль о наживе денег. Деньги "жгли карман". Я знал, как только они появляются, желание уколоться усиливается. Однажды мать предложила мне денег, чтобы я устроился на курсы английского языка, но я отказался и предупредил ее, чтобы она вообще не давала мне денег. Я смирился с идеей "нищей трезвости". Я старался избегать злачных мест, старых знакомых, сами они меня не доставали.

Нельзя сказать, чтобы я отказался от идеи обогащения легко, просто и сразу. Помню, мне предложили совершить квартирную кражу. Хотелось денег, кроме того, отказываться- удар по самолюбию, и я согласился. Как только договорились, мне стало очень плохо, тут же пожалел об этом. Я готов был сам заплатить денег, только чтобы не красть. Я поехал к месту, куда договорились, и уже у двери в квартиру отговорил человека. Когда все миновало, я понял, что красть не буду, даже с этими мыслями надо завязывать. Несколько раз мне еще делали подобные предложения, и у меня даже были небольшие колебания, но я уже твердо говорил "нет".

Примерно через четыре месяца тяга к наркотику прошла. Я стал думать о работе. Мне предложили работу в коммерческом магазине. Работать было очень тяжело, трудно вставать утром. Раздражало то, что все время нужно было быть на виду, общаться с людьми. Я понял, что эта работа может довести меня до срыва. Месяц я советовался по этому поводу в АА, слушал мнения других людей, их опыт, и в конце концов уволился: "Первым делом - главное".

Через некоторое время устроился работать сторожем. Работа была легкая, людей я не видел. С людьми мне было общаться очень тяжело, потому что я просто не знал как. Я часто испытывал чувство страха. В магазины, где одежда висит на вешалках, я до недавнего времени заходил с опаской, боялся, что примут за вора; если у машины на улице случайно срабатывала сигнализация, боялся, что заберет милиция. Я уже давно не воровал, а страх оставался.

Примерно через 6 месяцев я понял, что имею хорошие шансы на выздоровление. Сторожем я работал долго, продолжал каждый день ездить на собрания, несколько раз ходил в больницу делать 12-й шаг. Но жизнью на самом деле доволен не был - хотелось деятельной взрослой жизни, но я считал себя не способным на многие вещи, завидовал деятельным энергичным людям. Я считал себя замкнутым, малообщительным человеком, да к тому же еще и лентяем. Общался только с членами АА, других людей боялся, думал, что в общении с ними как-нибудь оплошаю, они будут тыкать в меня пальцем. Хотя все эти страхи были у меня, в основном, в голове. Если все-таки приходилось общаться с людьми, они относились ко мне нормально.

К этому времени мне уже хотелось влиться в нормальную жизнь, не быть человеком, который общается только с наркоманами и алкоголиками из АА.

После десяти месяцев трезвости я все-таки решил закончить вечернюю школу, среднего образования у меня не было. Я и раньше делал попытки, относил документы, но на этом все заканчивалось. В школу ходить было страшно, каждый раз думал: "Не дай Бог, чего-нибудь спросят, надо что-то говорить". Я чувствовал себя каким-то не таким, как все. В школе старался ни с кем не общаться, но двух приятелей все же завел, хотя, скорее, по их инициативе. Школу я закончил.

С работы пришлось уйти, фирма прогорела. Я встал на биржу труда, ходил в школу, делал вялые попытки устроиться на работу, ничего не получилось. Депрессии периодически появлялись. Однажды в таком состоянии я обратился за помощью к психологу, заполнял какие-то анкеты, тесты. Я многого от этого не ждал, но, как ни странно, психолог мне очень помог. Он помог мне увидеть свои достоинства, со временем я научился ими пользоваться и их развивать. Я считал себя человеком малообщительным, а оказалось, что я могу располагать к себе людей. Выяснилось, что я не такой уж ленивый, энергии - пруд пруди. Кроме того, я стал гораздо более честным. После этого я стал намного лучше к себе относиться. Жизнь вокруг кардинально не менялась, но я понял, что, при определенных усилиях с моей стороны, она может измениться к лучшему.

До лета я не работал, а в августе освободился из тюрьмы один из моих старых друзей, тот самый, с которым я в первый раз попробовал опиаты и с которым мы пытались вместе бросить наркотики после моей четвертой больницы. Мы с ним встретились, поговорили. Он искал себе работу. Я тоже давно хотел иметь более квалифицированную работу, которая приносила бы удовлетворение, но у одного духа не хватало. Мы стали устраиваться вместе, он везде звонил, договаривался, был силой, приводящей все в движение. В конце концов нас приняли, я стал ходить на работу, а он нет, говорил, что нашел что-то поинтереснее. Я рассказывал ему АА, несколько раз предлагал сходить вместе на собрание. Но он был из тех наркоманов, которые говорят: "Я сам могу бросить, у меня большая сила воли". Через месяц он повесился, при нем нашли шприц с раствором и записку, в которой было написано, что он устал. Его смерть произвела на меня очень сильное впечатление. Он был мне близким человеком, и потом, я уже стал забывать, кем я был раньше и насколько все это серьезно.

Я стал работать, жить жизнью, о которой раньше мечтал. Было и тяжело и интересно. Работая, я понял, что могу жить как большинство людей. Свою философию, что все кругом придурки, я уже давно оставил.

Для меня эта работа - шаг вперед, другое социальное положение, другие деньги. Хотя моя зарплата это минимум, раньше я имел еще меньше.

Я продолжаю ходить на собрания АА и NА, использую принципы программы в своей жизни. Раньше я приходил на собрания, подробно рассказывал о своей жизни, иногда это был своего рода "душевный стриптиз". Сейчас многие свои проблемы я тоже решаю на собраниях, но на другом уровне. Я уже не хочу, чтобы люди знали все подробности моей жизни. Я больше говорю о чувствах, связанных с проблемами, о своем опыте.

АА делает мою жизнь спокойной. Теперь я понимаю, что я мещанин в хорошем смысле этого слова - мне хочется иметь свой дом, семью, детей. Клубы и вечеринки меня не привлекают. Однажды я услышал фразу: "Счастье - это когда утром хочется на работу, а вечером - домой". Я с этим полностью согласен и стремлюсь к этому.

Я не совсем забыл о деньгах, мне они нужны, без них я себя плохо чувствую, но я не хочу денег любой ценой, я хочу получать адекватно затрачиваемым на работе усилиям. Я продолжаю делать шаги. У меня были попытки делать 8-й и 9-й шаги, но это - долгое дело, и я-в процессе. У меня хорошие отношения с матерью, :я люблю ее и помню о ней, но мне трудно об этом сказать вслух. Мне очень трудно делать Т2-й шаг, сам я в больницы не хожу, но, если подворачивается случай, не уклоняюсь.

В начале моей трезвости мне не верилось, что я смогу нормально жить без наркотиков, я считал себя другим, человеком, которому судьбой предначертано быть наркоманом. Сегодня, через три с лишним года после последнего срыва, мне не верится, что я мог жить другой жизнью, жизнью наркомана.

Это интервью должно было появиться раньше, но встреча не состоялась. Тогда я тряслась в маршрутке, успокаивая себя тем, что исполнитель, которого возглавил топ iTunes, стоит того, чтобы полтора часа тащиться во Внуково, но уже стоя на обочине Киевского шоссе, я узнала, что Гуф «уехал по делам». «Тоже мне Мадонна», - выругалась я, но о второй встрече все же договорилась.

На нее пригнали сразу нескольких журналистов, а перед входом в комнатку организаторы нервно нашептывали мне: «Только, пожалуйста, давайте недолго, он не в духе».

Внутри Гуф сидел в углу, жевал гору овощей и пил зеленый смузи. Он похож на интеллигентного, следящего за собой московского мужчину - моложавый, подтянутый, в очках в тонкой металлической оправе. Когда он не знает, что сказать, у него подрагивает верхняя губа, и случается это довольно часто.

«Что, - говорю, - с вами стряслось, я ради вас во Внуково приехала, а вы исчезли». Алексей искренне удивился, извинился, а его концертный директор стыдливо вышел из комнаты. Через пять минут он снова появился в дверях, Гуф показал ему палец вверх, и я невольно выдохнула - львам меня сегодня не скормят.

Каждая вторая песня на вашем новом альбоме о Москве. Почему?

Люблю город свой, продолжаю его любить, несмотря ни на что.

Почему тогда уехали жить за город?

Потому что спокойнее жить без соседей, чужих детей, собак. Я просто до этого долго жил за городом, потом перебрался в центр и офигел от квартирной жизни. Из подъезда выходишь, сразу упираешься в пробку, и начинается какой-то сумасшедший дом. У меня большой дом, несколько этажей.

В треке «Маугли» вы говорите, что нужны этому городу. Зачем?

Как какой-то, может, санитар леса. У меня очень много связано с этим городом, я знаю все улицы, знаю метро наизусть. Я москвич до мозга костей и горжусь этим. Сейчас москвичей все меньше, очень много приезжих, а я хочу сохранить москвичность, как житель, патриот этого города.

Многие говорят, что кажется, будто «Еще» - ваш последний сольник. Это так?

Так про каждый мой альбом говорят. Видимо, они думают, что я отойду от дел. Да и возраст у меня такой не рэперский. Мне уже 36, но я почему-то все еще чувствую в себе какой-то запал. Люди в этом возрасте начинают делать что-то более общедоступное, на какую-то попсу переходят или начинают петь. Я пока к этому не пришел, и шансон уже вряд ли запою. Я раньше думал, что в 30 не буду скакать по сцене с микрофоном. И вот мне 36, а я продолжаю эти заниматься.

Что чувствуете после выхода альбома?

Сейчас какое-то плохое настроение последний месяц. Не знаю, с чем это связано. Ощущаю какую-то внутреннюю пустоту. Ничего не хочется: ни концертов, ни гастролей. То же с интервью - я очень долго ломался, прежде чем его дать. Надо что-то с этим делать, к чему-то новому прийти. Надо искать в себе силы для продолжения творческого пути. Может, это у меня кризис среднего возраста. Может, это из-за того, что я травку бросил, я полтора месяца уже не курю после Красноярска. Какое-то все фу-фу-фу.

А держитесь?

Еле-еле держусь, без всяких врачей, просто потому что очень злой на ФСКН. Меня со всех сторон сейчас щемят, не могу забрать права, раз в месяц хожу сдавать анализы в диспансер. И все это очень не радует. Меня постоянно куда-то таскают. Я не думал, что придется вот так бросать. Отвратительно из-за такого завязывать, но со всех сторон закручивают гайки. Если сорвусь, это опять будут суды, любой мусор меня может остановить, отправить на экспертизу. А у меня почему-то трава держится в крови месяца по три, хотя у всех месяц. И опять будут меня постоянно закрывать: на шесть суток, на 15. Я не знаю, почему они именно на меня ополчились. Знал бы, наверное, лучше бы себя чувствовал. Может, кто-то за мой счет пропиариться хочет.

Как планируете справляться с этим нежеланием что-либо делать?

Поеду в Израиль, потусуюсь, мне там хорошо. Я там много раз был. Мне поездки туда дышать помогают. У меня будет перерыв между концертами дней в десять, тогда и смотаюсь.

А как концерты играть с таким настроением?

Сделаю, все будет нормально. Это внутреннее что-то. Беспокойство, пустота.

А было раньше такое?

Наверное, бывало, но как-то очень давно. Когда с женой разводился, наверное.

То есть для вас бросить травку - то же самое, что с женой развестись?

Нет, гораздо сложнее.

Многие рэперы сейчас встраиваются в систему и отлично себя чувствуют. Вам ничего такого не предлагали?

Нет, не предлагали. Тимати, думаю, вряд ли сам подсуетился, его обработали. А Баста сам все сделал, он молодец, сейчас на первом канале. А я на своей волне и не собираюсь прогибаться.

Меня только одно беспокоит - чтобы права отдали. Их забрали два года назад (за вождение в состоянии наркотического опьянения - прим. Time Out) и уже должны были вернуть. Но оказалось, что они у меня почему-то аннулированы навсегда. И знакомые ГАИшники отказываются помогать, говорят, что не хотят во все это ввязываться.

Если встроиться, можно веселее жить, но как это? Читать про ЗОЖ и президента? Я так не могу, я буду врать самому себе. Они-то правда любят ЗОЖ и президента. Я тоже, кстати, его люблю - за амнистию в 2000 году (тогда Гуфа задержали с большим количеством наркотиков, и он находился семь месяцев под следствием - прим. Time Out). Но сейчас, мне кажется, он уже начал жестить - слишком сильно закручивает гайки. Так нельзя.

Вам кто-нибудь помогает?

В той ситуации с Красноярском все пытались нам помочь. Знакомые подняли какие-то связи, но всех посылали, разворачивали. И мы сидели и просто не знали, что нам еще пришьют, что подкинут. Очень неприятная ситуация была, только благодаря адвокату все разрулилось, потому что он знал, как себя вести. Но даже он тогда офигел, потому что очень жестко и странно все было, очень злые люди. И до сих пор мне звонят из Красноярска, напоминают, что мне нужно идти в диспансер. Взяли с меня 4500 штрафа за пропаганду, это их местные лингвисты разобрали мои тексты и обнаружили. То есть в Москве все было спокойно, а там почему-то нашли.

А вы точно не пропагандируете?

Я о себе читаю, вы же не думаете, что я связан с картелями и агитирую народ идти употреблять. Я сам для себя знаю, что хорошо, что плохо, и только об этом говорю. О героине у меня есть ужасные треки, где люди умирают и все плохо. Про травку, может быть, есть веселые, потому что от травки пока плохо никому не было. Но и в то же время я же не говорю: «Пойдемте покурим». Просто рассказываю о своей жизни.

Что слушаете?

Я много что слушаю: техно, минимал техно, лаунж. А из рэпа мало кого: есть пара американцев, они совсем молодые и малоизвестные. Из русских - даже не знаю. Наверное, Баста хороший музыкант, он человек-оркестр. Много молодцов, но так, чтобы сказать про кого-то, что за ним будущее, я не могу. Для меня такого человека нет.

Что сейчас пишете?

Мы заканчиваем альбом «Centr». Штук восемь треков записали, и еще столько же запишем. У нас появилось новое дыхание, тем более после Красноярска мы стали очень дорожить нашей дружбой. И сегодня после интервью поеду на студию писать. Тяжело, но охота уже отстреляться и свалить обратно к себе в деревню.

О чем альбом «Еще»?

О том, что все уже по-другому. И по-старому уже не будет. Много перемен и в жизни, и в наших законах. Так легкомысленно, как раньше, относиться ко всему уже не получится. Придется собраться, перестроиться на другой уровень, более серьезный, обдуманный, качественный. Многие события заставили задуматься - со мной за последний год происходит что-то странное, мне дают очень много знаков, что я что-то делаю не так, надо что-то поменять в жизни, в себе. И в этом альбоме я размышляю: what the fuck, что сделать, чтобы все было как раньше. Чтобы легко дышалось, жилось. Много взрослых проблем свалилось: семейных, бытовых. И я к этому не был готов. Нормальные люди к этому идут постепенно, а у меня все сразу навалилось, и я офигел от количества проблем, головняков. Чего-то я задержался в детстве - аж до 34-х. Теперь менять все придется навсегда. Но я допускаю, что когда-нибудь я еще покурю травки, я очень скучаю по ней.

Guf, презентация альбома «Еще»

Мировой суд Октябрьского района Красноярска, арестовавший во вторник, 22 сентября, на шесть суток рэпера Алексея Долматова, известного как Гуф, за употребление кокаина и марихуаны в местном клубе, обязал его также пройти диагностику с возможным лечением от наркозависимости. В суде Долматов полностью признал вину, более того, оказалось, что наркотики принимает уже давно .

ПО ТЕМЕ

"Гуф не стал отрицать, что уже долгое время потребляет наркотики, не раз пробовал реабилитироваться, но безуспешно. Теперь ему снова, согласно постановлению суда, придется попробовать встать на путь трезвости и жизни без наркотиков ", – цитирует пресс-секретаря УФСКН по Красноярскому краю Анну Трутневу ТАСС .

Напомним, что Гуф был задержан в ночь на 21 сентября после концерта в клубе Circus. Сообщалось, что стражи порядка встретили рэпера возле авто, однако, по последним данным, он был задержан в аэропорту. Когда музыканта сняли с рейса, настроение у него было не таким приподнятым, как на выходе из клуба, когда им заинтересовались наркополицейские и активисты "Антидилера" , сообщили очевидцы.

Вместе с Гуфом под подозрение попали и члены его коллектива , один из которых все же смог вылететь в столицу. Рэпер Птаха рассказал, что ему вовремя удалось покинуть концертную площадку. Он подтвердил, что полиция задерживала Гуфа и Slim дважды. По его словам, в первый раз музыкантов отпустили, и они даже прошли регистрацию на самолет в Москву, с которого их сняли сотрудники УФСКН в Красноярске.

Коллега задержанных обвинил в произошедшем активистов, которые настаивают на наказании Гуфа. "Я считаю, что творческое объединение "Антидилер" просто хочет самопиара за счет громких имен, а не ловит дилеров. Устраивает шоу из своих рейдов. Вместо того чтобы ловить настоящих наркодилеров, занимаются вот такой ерундой", – заявил Птаха.