Главная → Лечение → Надругательства над женщинами во время вов. Женщины в плену у немцев. Как издевались нацисты над пленными советскими женщинами

Надругательства над женщинами во время вов. Женщины в плену у немцев. Как издевались нацисты над пленными советскими женщинами

"Я не сразу решился опубликовать эту главу из книги «Плен» на сайте. Это одна из самых страшных и героических историй. Низкий поклон Вам, женщины, за все перенесенное и, увы, так и не оцененное государством, людьми, исследователями. Об этом было трудно писать. Еще труднее разговаривать с бывшими пленными. Низкий поклон Вам - Героини".

"И не было на всей земле таких прекрасных женщин..." Иов.(42:15)

"Слезы мои были для меня хлебом день и ночь... ...ругаются надо мной враги мои..." Псалтырь. (41:4:11)

С первых дней войны в Красную Армию были мобилизованы десятки тысяч женщин-медработников. Тысячи женщин добровольно вступали в армию и в дивизии народного ополчения. На основании постановлений ГКО от 25 марта, 13 и 23 апреля 1942 г. началась массовая мобилизация женщин. Только по призыву комсомола воинами стали 550 тыс. советских женщин. 300 тыс. - призваны в войска ПВО. Сотни тысяч - в военно-медицинскую и санитарную службу, войска связи, дорожные и другие части. В мае 1942 г. принято еще одно постановление ГКО - о мобилизации 25 тысяч женщин в ВМФ.

Из женщин были сформированы три авиаполка: два бомбардировочных и один истребительный, 1-я отдельная женская добровольческая стрелковая бригада, 1-й отдельный женский запасной стрелковый полк.

Созданная в 1942 г. Центральная женская снайперская школа подготовила 1300 девушек-снайперов.

Рязанское пехотное училище им. Ворошилова готовило женщин-командиров стрелковых подразделений. Только в 1943 г. его окончило 1388 человек.

В годы войны женщины служили во всех родах войск и представляли все воинские специальности. Женщины составляли 41% всех врачей, 43% фельдшеров, 100% медсестер. Всего в Красной Армии служили 800 тыс. женщин.

Однако женщины-санинструкторы и санитарки в действующей армии составляли лишь 40%, что нарушает сложившиеся представления о девушке под огнем, спасающей раненых. В своем интервью А.Волков, прошедший всю войну санинструктором, опровергает миф о том, что санинструкторами были только девушки. По его словам, девушки были медсестрами и санитарками в медсанбатах, а санинструкторами и санитарами на передовой в окопах служили в основном мужчины.

"На курсы санинструкторов даже мужиков хилых не брали. Только здоровенных! Работа у санинструктора потяжелей, чем у сапера. Санинструктор должен за ночь минимум раза четыре оползти свои окопы на предмет обнаружения раненых. Это в кино, книгах пишут: она такая слабая, тащила раненого, такого большого, на себе чуть ли не километр! Да это брехня. Нас особо предупреждали: если потащишь раненого в тыл - расстрел на месте за дезертирство. Ведь санинструктор для чего нужен? Санинструктор должен не допустить большой потери крови и наложить повязку. А чтоб в тыл его тащить, для этого у санинструктора все в подчинении. Всегда есть, кому с поля боя вынести. Санинструктор ведь никому не подчиняется. Только начальнику санбата".

Не во всем можно согласиться с А.Волковым. Девушки-санинструкторы спасали раненых, вытаскивая их на себе, волоча за собой, тому есть множество примеров. Интересно другое. Сами женщины-фронтовички отмечают несоответствие стереотипных экранных образов с правдой войны.

Например, бывший санинструктор Софья Дубнякова говорит: "Смотрю фильмы о войне: медсестра на передовой, она идет аккуратная, чистенькая, не в ватных брюках, а в юбочке, у нее пилоточка на хохолке.... Ну, неправда!... Разве мы могли вытащить раненого вот такие?.. Не очень-то ты в юбочке наползаешь, когда одни мужчины вокруг. А по правде сказать, юбки нам в конце войны только выдали. Тогда же мы получили и трикотаж нижний вместо мужского белья".

Кроме санинструкторов, среди которых были женщины, в санротах были санитары-носильщики - это были только мужчины. Они тоже оказывали помощь раненым. Однако их основная задача - выносить уже перевязанных раненых с поля боя.

3 августа 1941 г. нарком обороны издал приказ №281 "О порядке представления к правительственной награде военных санитаров и носильщиков за хорошую боевую работу". Работа санитаров и носильщиков приравнивалась к боевому подвигу. В указанном приказе говорилось: "За вынос с поля боя 15 раненых с их винтовками или ручными пулеметами представлять к правительственной награде медалью “За боевые заслуги” или “За отвагу” каждого санитара и носильщика". За вынос с поля боя 25 раненых с их оружием представлять к ордену Красной Звезды, за вынос 40 раненых - к ордену Красного Знамени, за вынос 80 раненых - к ордену Ленина.

150 тыс. советских женщин удостоены боевых орденов и медалей. 200 - орденов Славы 2-й и 3-й степени. Четверо стали полными кавалерами ордена Славы трех степеней. 86 женщин удостоены звания Героя Советского Союза.

Во все времена служба женщин в армии считалась безнравственной. Много оскорбительной лжи существует о них, достаточно вспомнить ППЖ - походно-полевая жена.

Как ни странно, подобное отношение к женщинам породили мужчины-фронтовики. Ветеран войны Н.С.Посылаев вспоминает: "Как правило, женщины, попавшие на фронт, вскоре становились любовницами офицеров. А как иначе: если женщина сама по себе, домогательствам не будет конца. Иное дело при ком-то..."

Продолжение следует...

А.Волков рассказал, что когда в армию прибывала группа девушек, то за ними сразу «купцы» приезжали: «Сначала самых молодых и красивых забирал штаб армии, потом штабы рангом пониже».

Осенью 1943 г. в его роту ночью прибыла девушка-санинструктор. А на роту положен всего один санинструктор. Оказывается, к девушке «везде приставали, а поскольку она никому не уступала, ее все ниже пересылали. Из штаба армии в штаб дивизии, потом в штаб полка, потом в роту, а ротный послал недотрогу в окопы».

Зина Сердюкова, бывший старшина разведроты 6-го гвардейского кавкорпуса, умела держаться с бойцами и командирами строго, однако однажды произошло следующее:

«Была зима, взвод квартировал в сельском доме, там у меня был закуток. К вечеру меня вызвал командир полка. Иногда он сам ставил задачу по засылке в тыл противника. На этот раз он был нетрезв, стол с остатками еды не убран. Ничего не говоря, он бросился ко мне, пытаясь раздеть. Я умела драться, я же разведчик в конце концов. И тогда он позвал ординарца, приказав держать меня. Они вдвоем рвали с меня одежду. На мои крики влетела хозяйка, у которой квартировали, и только это спасло меня. Я бежала по селу, полураздетая, безумная. Почему-то считала, что защиту найду у командира корпуса генерала Шарабурко, он меня по-отцовски называл дочкой. Адъютант не пускал меня, но я ворвалась к генералу, избитая, растрепанная. Бессвязно рассказала, как полковник М. пытался изнасиловать меня. Генерал успокоил, сказав, что я больше полковника М. не увижу. Через месяц мой командир роты сообщил, что полковник погиб в бою, он был в составе штрафного батальона. Вот что такое война, это не только бомбы, танки, изнурительные марши...»

Все было в жизни на фронте, где «до смерти четыре шага». Однако большинство ветеранов с искренним уважением вспоминают девушек, сражавшихся на фронте. Злословили чаще всего те, кто отсиживался в тылу, за спинами женщин, ушедших на фронт добровольцами.

Бывшие фронтовички, несмотря на трудности, с которыми им приходилось сталкиваться в мужском коллективе, с теплотой и благодарностью вспоминают своих боевых друзей.

Рашель Березина, в армии с 1942 г. - переводчик-разведчик войсковой разведки, закончила войну в Вене старшим переводчиком разведотдела Первого гвардейского механизированного корпуса под командованием генерал-лейтенанта И.Н.Руссиянова. Она рассказывает, что относились к ней очень уважительно, в разведотделе в ее присутствии даже перестали ругаться матом.

Мария Фридман, разведчица 1-й дивизии НКВД, сражавшейся в районе Невской Дубровки под Ленинградом, вспоминает, что разведчики оберегали ее, заваливали сахаром и шоколадом, который находили в немецких блиндажах. Правда, приходилось порой и защищаться «кулаком по зубам».

«Не дашь по зубам - пропадешь!.. В конце-концов, разведчики стали оберегать меня от чужих ухажеров: «Коли никому, так никому».

Когда в полку появились девчата-добровольцы из Ленинграда, нас каждый месяц тащили на «выводку», как мы это называли. В медсанбате проверяли, не забеременел ли кто... После одной такой “выводки” командир полка спросил меня удивленно: «Маруська, ты для кого бережешься? Все равно убьют нас...» Грубоватый был народ, но добрый. И справедливый. Такой воинствующей справедливости, как в окопах, я позже не встречала никогда».

Бытовые трудности, с которыми пришлось столкнуться Марии Фридман на фронте, теперь вспоминаются с иронией.

«Вши заели солдат. Они стаскивают рубахи, штаны, а каково девчонке? Я должна искать брошенную землянку и там, раздевшись догола, пыталась очиститься от вшей. Иногда мне помогали, кто-нибудь встанет в дверях и говорит: «Не суйся, Маруська там вшей давит!»

А банный день! А сходить по нужде! Как-то уединилась, забралась под кустик, над бруствером траншеи, немцы то ли не сразу заметили, то ли дали мне спокойно посидеть, но когда стала натягивать штанишки, просвистело слева и справа. Я свалилась в траншею, штанишки у пяток. Ох, гоготали в окопах о том, как Маруськин зад немцев ослепил...

Поначалу, признаться, меня раздражал этот солдатский гогот, пока не поняла, что смеются не надо мной, а над своей солдатской судьбой, в крови и вшах, смеются, чтобы выжить, не сойти с ума. А мне было достаточно, чтобы после кровавой стычки кто-либо спросил в тревоге: «Манька, ты жива?»

М. Фридман сражалась на фронте и в тылу врага, была трижды ранена, награждена медалью «За отвагу», орденом Красной Звезды...

Продолжение следует...

Девушки-фронтовички несли все тяготы фронтовой жизни наравне с мужчинами, не уступая им ни в храбрости, ни в воинском умении.

Немцы, у которых в армии женщины несли только вспомогательную службу, были чрезвычайно удивлены столь активному участию советских женщин в боевых действиях.

Они даже пытались разыграть «женскую карту» в своей пропаганде, говоря о бесчеловечности советской системы, которая бросает женщин в огонь войны. Примером этой пропаганды служит немецкая листовка, появившаяся на фронте в октябре 1943 г.: «Если ранили друга...»

Большевики всегда удивляли весь мир. И в этой войне они дали нечто совершенно новое:

«Женщина на фронте! С древнейших времен воюют люди и всегда все считали, что война - это мужское дело, воевать должны мужчины, и никому не приходило в голову вовлекать в войну женщин. Правда, были отдельные случаи, вроде пресловутых «ударниц» в конце прошлой войны - но это были исключения и они вошли в историю, как курьез или анекдот.

Но о массовом вовлечении женщин в армию в качестве бойцов, на передовую с оружием в руках - еще никто не додумался, кроме большевиков.

Каждый народ стремится уберечь своих женщин от опасности, сохранить женщину, ибо женщина - это мать, от нее зависит сохранение нации. Может погибнуть большинство мужчин, но женщины должны сохраниться, иначе может погибнуть вся нация".

Неужели немцы вдруг задумались о судьбе русского народа, их волнует вопрос его сохранения. Конечно, нет! Оказывается, все это лишь преамбула к самой главной немецкой мысли:

«Поэтому правительство всякой другой страны в случае чрезмерных потерь, угрожающих дальнейшему существованию нации, постаралось бы вывести свою страну из войны, потому что всякому национальному правительству дорог свой народ». (Выделено немцами. Вот оказывается основная мысль: надо кончать войну, да и правительство нужно национальное. - Арон Шнеер).

«Иначе мыслят большевики. Грузину Сталину и разным Кагановичам, Бериям, Микоянам и всему жидовскому кагалу (ну как в пропаганде обойтись без антисемитизма! - Арон Шнеер), сидящему на народной шее, ровным счетом наплевать на русский народ и на все другие народы России и на саму Россию. У них одна цель - сохранить свою власть и свои шкуры. Поэтому им нужна война, война во что бы то ни стало, война любыми средствами, ценой любых жертв, война до последнего человека, до последнего мужчины и женщины. “Если ранили друга” - оторвало ему, например, обе ноги или руки, не беда, черт с ним, “сумеет” и “подруга” подохнуть на фронте, тащи и ее туда же в мясорубку войны, нечего с ней нежничать. Сталину не жаль русской женщины...»

Немцы, конечно, просчитались, не учли искреннего патриотического порыва тысяч советских женщин, девушек-добровольцев. Конечно, были мобилизации, резвычайные меры в условиях чрезвычайной опасности, трагического положения, сложившегося на фронтах, но будет неправильно не учитывать искреннего патриотического порыва молодежи, родившейся после революции и идеологически подготовленной в предвоенные годы к борьбе и самопожертвованию.

Одной из таких девушек была Юлия Друнина, 17-летней школьницей ушедшая на фронт. Стихотворение, написанное ею после войны, объясняет, почему она и тысячи других девушек добровольно уходили на фронт:

"Я ушла из детства В грязную теплушку, В эшелон пехоты, В санитарный взвод. ... Я пришла из школы В блиндажи сырые. От Прекрасной Дамы - В “мать” и “перемать “. Потому что имя Ближе чем “Россия ”, Не могла сыскать".

Женщины сражались на фронте, утверждая этим свое, равное с мужчинами, право на защиту Отечества. Противник неоднократно давал высокую оценку участию советских женщин в боях:

"Русские женщины... коммунистки ненавидят любого противника, фанатичны, опасны. Санитарные батальоны в 1941 г. отстаивали с гранатами и винтовками в руках последние рубежи перед Ленинградом".

Офицер связи принц Альберт Гогенцоллерн, принимавший участие в штурме Севастополя в июле 1942 г., "восхищался русскими и особенно женщинами, которые, по его словам, проявляют поразительную храбрость, достоинство и стойкость".

По словам итальянского солдата, ему и его товарищам пришлось сражаться под Харьковым против "русского женского полка". Несколько женщин оказались в плену у итальянцев. Однако, в соответствии с соглашением между Вермахтом и итальянской армией, все взятые в плен итальянцами передавались немцам. Последние приняли решение расстрелять всех женщин. По словам итальянца, "женщины другого не ожидали. Только попросили, чтобы им разрешили предварительно вымыться в бане и выстирать свое грязное белье, чтобы умереть в чистом виде, как полагается по старым русским обычаям. Немцы удовлетворили их просьбу. И вот они, вымывшись и надев чистые рубахи, пошли на расстрел..."

То, что рассказ итальянца об участии женского пехотного подразделения в боях не вымысел, подтверждает другая история. Поскольку как в советской научной, так и в художественной литературе, существовали многочисленные упоминания лишь о подвигах отдельных женщин - представителях всех воинских специальностей и никогда не рассказывалось об участии в боях отдельных женских пехотных подразделений, пришлось обратиться к материалу, опубликованному во власовской газете "Заря".

Продолжение следует...

В статье "Валя Нестеренко - помкомвзвода разведки" рассказывается о судьбе, взятой в плен советской девушки. Валя окончила Рязанское пехотное училище. По ее словам, вместе с ней училось около 400 женщин и девушек:

"Что же они все добровольцами были? Считались добровольцами. Но ведь как шли! Собирали молодежь, приходит на собрание из райвоенкомата представитель и спрашивает: «Как, девушки, любите советскую власть?» Отвечают – «Любим». – «Так надо защищать!» Пишут заявления. А там попробуй, откажись! А с 1942 г. и вовсе начались мобилизации. Каждая получает повестку, является в военкомат. Идет на комиссию. Комиссия дает заключение: годна к строевой службе. Направляют в часть. Кто постарше или есть дети, - тех мобилизуют для работы. А кто помоложе и без детей, - того в армию. В моем выпуске было 200 человек. Некоторые не захотели учиться, но их тогда отправили рыть окопы.

В нашем полку из трех батальонов было два мужских и один женский. Женский был первый батальон - автоматчики. В начале, в нем были девушки из детдомов. Отчаянные были. Заняли мы с этим батальоном до десяти населенных пунктов, а потом большинство из них выбыло из строя. Запросили пополнение. Тогда остатки батальона отвели с фронта и прислали новый женский батальон из Серпухова. Там специально формировалась женская дивизия. В новом батальоне были женщины и девушки постарше. Все попали по мобилизации. Учились три месяца на автоматчиков. Сначала, пока больших боев не было, храбрились.

Наступал наш полк на деревни Жилино, Савкино, Суровежки. Женский батальон действовал посередине, а мужские - с левого и правого флангов. Женский батальон должен был перевалить через Хелм и наступать на опушку леса. Только на пригорок взобрались - начала бить артиллерия. Девчата и женщины начали кричать и плакать. Сбились в кучу, так их в куче артиллерия немецкая всех и положила. В батальоне было не меньше 400 человек, а в живых осталось от всего батальона три девушки. Что было, - и смотреть страшно... горы женских трупов. Разве женское это дело, война?"

В августе 1941 г. по приказу Эмиля Кноля, командира полевой жандармерии 44-й пехотной дивизии, была расстреляна военнопленная - военный врач.

В г. Мглинск Брянской области в 1941 г. немцы захватили двух девушек из санитарной части и расстреляли их.

После разгрома Красной Армии в Крыму в мае 1942 г. в Рыбацком поселке "Маяк" недалеко от Керчи в доме жительницы Буряченко скрывалась неизвестная девушка в военной форме. 28 мая 1942 г. немцы во время обыска обнаружили ее. Девушка оказала фашистам сопротивление, кричала: "Стреляйте, гады! Я погибаю за советский народ, за Сталина, а вам, изверги, настанет собачья смерть!" Девушку расстреляли во дворе.

В конце августа 1942 г. в станице Крымской Краснодарского края расстреляна группа моряков, среди них было несколько девушек в военной форме.

В станице Старотитаровской Краснодарского края среди расстрелянных военнопленных обнаружен труп девушки в красноармейской форме. При ней был паспорт на имя Михайловой Татьяны Александровны, 1923 г. Родилась в селе Ново-Романовка.

В селе Воронцово-Дашковское Краснодарского края в сентябре 1942 г. были зверски замучены взятые в плен военфельдшера Глубокова и Ячменева.

5 января 1943 г. неподалеку от хутора Северный были захвачены в плен 8 красноармейцев. Среди них - медицинская сестра по имени Люба. После продолжительных пыток и издевательств всех захваченных расстреляли.

Переводчик дивизионной разведки П.Рафес вспоминает, что в освобожденной в 1943 деревне Смаглеевка в 10 км от Кантемировки жители рассказали, как в 1941 г. "раненую девушку-лейтенанта голую вытащили на дорогу, порезали лицо, руки, отрезали груди..."

Зная о том, что их ожидает в случае плена, женщины-солдаты, как правило, сражались до последнего.

Часто захваченные в плен женщины перед смертью подвергались насилию. Солдат из 11-й танковой дивизии Ганс Рудгоф свидетельствует, что зимой 1942 г. "...на дорогах лежали русские санитарки. Их расстреляли и бросили на дорогу. Они лежали обнаженные... На этих мертвых телах... были написаны похабные надписи".

В Ростове в июле 1942 г. немецкие мотоциклисты ворвались во двор, в котором находились санитарки из госпиталя. Они собирались переодеться в гражданское платье, но не успели. Их так, в военной форме, затащили в сарай и изнасиловали. Однако не убили.

Насилию и издевательствам подвергались и женщины-военнопленные, оказавшиеся в лагерях. Бывший военнопленный К.А.Шенипов рассказал, что в лагере в Дрогобыче была красивая пленная девушка по имени Люда. "Капитан Штроер - комендант лагеря, пытался ее изнасиловать, но она оказала сопротивление, после чего немецкие солдаты, вызванные капитаном, привязали Люду к койке, и в таком положении Штроер ее изнасиловал, а потом застрелил".

В шталаге 346 в Кременчуге в начале 1942 г. немецкий лагерный врач Орлянд собрал 50 женщин врачей, фельдшериц, медсестер, раздел их и "приказал нашим врачам исследовать их со стороны гениталий - не больны ли они венерическими заболеваниями. Наружный осмотр он проводил сам. Выбрал из них 3 молодых девушек, забрал их к себе "прислуживать". За осмотренными врачами женщинами приходили немецкие солдаты и офицеры. Немногим из этих женщин удалось избежать изнасилования.

В лагере военнопленных Миллерово тоже содержались пленные женщины. Комендантом женского барака была немка из немцев Поволжья. Страшной была участь девушек, томившихся в этом бараке:

"Полицаи часто заглядывали в этот барак. Ежедневно за пол-литра комендант давала любую девушку на выбор на два часа. Полицай мог взять ее к себе в казарму. Они жили по двое в комнате. Эти два часа он мог ее использовать, как вещь, надругаться, поиздеваться, сделать все, что ему вздумается. Однажды во время вечерней поверки пришел сам шеф полиции, ему девушку давали на всю ночь, немка пожаловалась ему, что эти “падлюки” неохотно идут к твоим полицаям. Он с усмешкой посоветовал: “A ты тем, кто не хочет идти, устрой “красный пожарник”. Девушку раздевали догола, распинали, привязав веревками на полу. Затем брали красный горький перец большого размера, выворачивали его и вставляли девушке во влагалище. Оставляли в таком положении до получаса. Кричать запрещали. У многих девушек губы были искусаны - сдерживали крик, и после такого наказания они долгое время не могли двигаться. Комендантша, за глаза ее называли людоедкой, пользовалась неограниченными правами над пленными девушками и придумывала и другие изощренные издевательства. Например, “самонаказание”. Имеется специальный кол, который сделан крестообразно высотой 60 сантиметров. Девушка должна раздеться догола, вставить кол в задний проход, руками держаться за крестовину, а ноги положить на табуретку и так держаться три минуты. Кто не выдерживал, должен был повторить сначала. О том, что творится в женском лагере, мы узнавали от самих девушек, выходивших из барака посидеть минут десять на скамейке. Также и полицаи хвастливо рассказывали о своих подвигах и находчивой немке".

Продолжение следует...

Посетивший осенью 1941 г. Седлицкий лагерь К. Кромиади, член комиссии по распределению рабочей силы, беседовал с пленными женщинами. Одна из них, женщина-военврач, призналась: "... все переносимо, за исключением недостатка белья и воды, что не позволяет нам ни переодеться, ни помыться".

Группа женщин-медработников, взятых в плен в Киевском котле в сентябре 1941 г., содержалась во Владимир-Волынске - лагерь Офлаг № 365 "Норд".

Медсестры Ольга Ленковская и Таисия Шубина попали в плен в октябре 1941 г. в Вяземском окружении. Сначала женщин содержали в лагере в Гжатске, затем в Вязьме. В марте при приближении Красной Армии немцы перевели пленных женщин в Смоленск в Дулаг № 126. Пленниц в лагере находилось немного. Содержались в отдельном бараке, общение с мужчинами было запрещено. С апреля по июль 1942 г. немцы освободили всех женщин с "условием вольного поселения в Смоленске".

По дороге пленных мужчин высаживали на разных станциях, а женщин 23 февраля 1943 г. привезли в город Зоес. Выстроили и объявили, что они будут работать на военных заводах. В группе пленных была и Евгения Лазаревна Клемм. Еврейка. Преподаватель истории Одесского пединститута, выдавшая себя за сербку. Она пользовалась особым авторитетом среди женщин-военнопленных. Е.Л.Клемм от имени всех на немецком языке заявила: "Мы - военнопленные и на военных заводах работать не будем". В ответ всех начали избивать, а затем загнали в небольшой зал, в котором от тесноты нельзя было ни сесть, ни двинуться. Так стояли почти сутки. А потом непокорных отправили в Равенсбрюк.

Этот женский лагерь был создан в 1939 г. Первыми узницами Равенсбрюка были заключенные из Германии, а затем из европейских стран, оккупированных немцами. Всех узниц остригли наголо, одели в полосатые (в синюю и в серую полоску) платья и жакеты без подкладки. Нижнее белье - рубашка и трусы. Ни лифчиков, ни поясов не полагалось. В октябре на полгода выдавали пару старых чулок, однако не всем удавалось проходить в них до весны. Обувь, как и в большинстве концлагерей, - деревянные колодки.

Барак делился на две части, соединенные коридором: дневное помещение, в котором находились столы, табуретки и небольшие стенные шкафчики, и спальное - трехъярусные нары-лежаки с узким проходом между ними. На двоих узниц выдавалось одно хлопчатобумажное одеяло. В отдельной комнате жила блоковая - старшая барака. В коридоре находилась умывальная, уборная.

Узницы работали в основном на швейных предприятиях лагеря. В Равенсбрюке изготавливалось 80% всего обмундирования для войск СС, а также лагерная одежда как для мужчин, так и для женщин.

Первые советские женщины-военнопленные - 536 человек - прибыли в лагерь 28 февраля 1943 г. Вначале всех отправили в баню, а затем выдали лагерную полосатую одежду с красным треугольником с надписью: "SU" - Sowjet Union.

Еще до прибытия советских женщин эсэсовцы распустили по лагерю слух, что из России привезут банду женщин-убийц. Поэтому их поместили в особый блок, огороженный колючей проволокой.

Каждый день узницы вставали в 4 утра на поверку, порой длившуюся несколько часов. Затем работали по 12-13 часов в швейных мастерских или в лагерном лазарете.

Завтрак состоял из эрзац-кофе, который женщины использовали в основном для мытья головы, так как теплой воды не было. Для этой цели кофе собирали и мылись по очереди.

Женщины, у которых волосы уцелели, стали пользоваться расческами, которые сами же и делали. Француженка Мишлин Морель вспоминает, что "русские девушки, используя заводские станки, нарезали деревянные дощечки или металлические пластины и отшлифовывали их так, что они становились вполне приемлемыми расческами. За деревянный гребешок давали полпорции хлеба, за металлический - целую порцию".

На обед узницы получали пол-литра баланды и 2- 3 вареные картофелины. Вечером получали на пятерых маленькую буханку хлеба с примесью древесных опилок и вновь пол-литра баланды.

О том, какое впечатление произвели на узниц Равенсбрюка советские женщины, свидетельствует в своих воспоминаниях одна из узниц Ш. Мюллер: "...в одно из воскресений апреля нам стало известно, что советские заключенные отказались выполнить какой-то приказ, ссылаясь на то, что согласно Женевской Конвенции Красного Креста с ними следует обращаться как с военнопленными. Для лагерного начальства это была неслыханная дерзость. Всю первую половину дня их заставили маршировать по Лагерштрассе (главная "улица" лагеря – примечание автора) и лишили обеда.

Но женщины из красноармейского блока (так мы называли барак, где они жили) решили превратить это наказание в демонстрацию своей силы. Помню, кто-то крикнул в нашем блоке: “Смотрите, Красная Армия марширует!” Мы выбежали из бараков, бросились на Лагерштрассе. И что же мы увидели?

Это было незабываемо! Пятьсот советских женщин по десять в ряд, держа равнение, шли, словно на параде, чеканя шаг. Их шаги, как барабанная дробь, ритмично отбивали такт по Лагерштрассе. Вся колонна двигалась как единое целое. Вдруг женщина на правом фланге первого ряда дала команду запевать. Она отсчитала: “Раз, два, три!” И они запели:

Вставай страна огромная, Вставай на смертный бой...

Потом они запели о Москве.

Фашисты были озадачены: наказание маршировкой униженных военнопленных превратилось в демонстрацию их силы и непреклонности...

Не получилось у СС оставить советских женщин без обеда. Узницы из политических заблаговременно позаботились о еде для них".

Продолжение следует...

В феврале 1944 г. около 60 женщин-военнопленных из Равенсбрюка перевели в концлагерь в г. Барт на авиационный завод "Хейнкель". Девушки и там отказались работать. Тогда их выстроили в два ряда и приказали раздеться до рубашек, снять деревянные колодки. Много часов они стояли на морозе, каждый час приходила надзирательница и предлагала кофе и постель тому, кто согласится выйти на работу. Затем троих девушек бросили в карцер. Две из них умерли от воспаления легких.

Постоянные издевательства, каторжная работа, голод приводили к самоубийствам. В феврале 1945 г. бросилась на проволоку защитница Севастополя военврач Зинаида Аридова.

И все-таки узницы верили в освобождение, и эта вера звучала в песне, сложенной неизвестным автором:

Выше голову, русские девочки! Выше головы, будьте смелей! Нам терпеть остается не долго, Прилетит по весне соловей... И откроет нам двери на волю, Снимет платье в полоску с плечей И залечит глубокие раны, Вытрет слезы с опухших очей. Выше голову, русские девочки! Будьте русскими всюду, везде! Ждать недолго осталось, недолго - И мы будем на русской земле.

Бывшая узница Жермена Тильон в своих воспоминаниях дала своеобразную характеристику русским женщинам-военнопленным, попавшим в Равенсбрюк: "...их спаянность объяснялась тем, что они прошли армейскую школу еще до пленения. Они были молоды, крепки, опрятны, честны, а также довольно грубы и необразованны. Встречались среди них и интеллигентки (врачи, учительницы) - доброжелательные и внимательные. Кроме того, нам нравилась их непокорность, нежелание подчиняться немцам".

Женщин-военнопленных отправляли и в другие концлагеря. Узник Освенцима А.Лебедев вспоминает, что в женском лагере содержались парашютистки Ира Иванникова, Женя Саричева, Викторина Никитина, врач Нина Харламова и медсестра Клавдия Соколова.

В январе 1944 г. за отказ подписать согласие на работу в Германии и перейти в категорию гражданских рабочих более 50 женщин-военнопленных из лагеря в г. Хелм отправили в Майданек. Среди них были врач Анна Никифорова, военфельдшеры Ефросинья Цепенникова и Тоня Леонтьева, лейтенант пехоты Вера Матюцкая.

Штурман авиаполка Анна Егорова, чей самолет был сбит над Польшей, контуженная, с обгоревшим лицом, попала в плен и содержалась в Кюстринском лагере.

Несмотря на царящую в неволе смерть, несмотря на то, что всякая связь между военнопленными мужчинами и женщинами была запрещена, там, где они работали вместе, чаще всего в лагерных лазаретах, порой зарождалась любовь, дарующая новую жизнь. Как правило, в таких редких случаях немецкое руководство лазаретом не препятствовало родам. После рождения ребенка мать-военнопленная либо переводилась в статус гражданского лица, освобождалась из лагеря и отпускалась по месту жительства ее родных на оккупированной территории, либо возвращалась с ребенком в лагерь.

Так, из документов лагерного лазарета Шталага № 352 в Минске, известно, что "приехавшая 23.2.42 в I Городскую больницу для родов медицинская сестра Синдева Александра уехала вместе с ребенком в лагерь военнопленных Ролльбан".

На основе этого распоряжения начальник Службы безопасности и СД 11 апреля 1944 г. издал приказ об отправке неблагонадежных женщин-военнопленных в ближайший концлагерь. После доставки в концлагерь такие женщины подвергались так называемой "специальной обработке" - ликвидации. Так погибла Вера Панченко-Писанецкая - старшая группы семисот девушек-военнопленных, работавших на военном заводе в г. Гентин. На заводе выпускалось много брака, и в ходе расследования выяснилось, что саботажем руководила Вера. В августе 1944 г. ее отправили в Равенсбрюк и там осенью 1944 г. повесили.

В концлагере Штуттгоф в 1944 г. были убиты 5 русских старших офицеров, в том числе женщина-майор. Их доставили в крематорий - место казни. Сначала привели мужчин и одного за другим расстреляли. Затем - женщину. По словам поляка, работавшего в крематории и понимавшего русский язык, эсэсовец, говоривший по-русски, издевался над женщиной, заставляя выполнять его команды: “направо, налево, кругом...” После этого эсэсовец спросил ее: “Почему ты это сделала?” Что она сделала, я так и не узнал. Она ответила, что сделала это для родины. После этого эсэсовец влепил пощечину и сказал: “Это для твоей родины”. Русская плюнула ему в глаза и ответила: “А это для твоей родины”. Возникло замешательство. К женщине подбежали двое эсэсовцев и ее живую стали заталкивать в топку для сжигания трупов. Она сопротивлялась. Подбежали еще несколько эсэсовцев. Офицер кричал: “В топку ее!” Дверца печи была открыта, и из-за жара волосы женщины загорелись. Несмотря на то, что женщина энергично сопротивлялась, ее положили на тележку для сжигания трупов и затолкали в печь. Это видели все работавшие в крематории заключенные". К сожалению, имя этой героини осталось неизвестным.

Продолжение следует...

Бежавшие из плена женщины продолжали борьбу против врага. В секретном сообщение №12 от 17 июля 1942 г. начальника полиции безопасности оккупированных восточных областей имперскому министру безопасности ХVII военного округа в разделе "Евреи" сообщается, что в Умани "арестована еврейка-врач, которая раньше служила в Красной Армии и была взята в плен. После бегства из лагеря военнопленных она укрывалась в детском доме в Умани под ложной фамилией и занималась врачебной практикой. Использовала эту возможность для доступа в лагерь военнопленных в шпионских целях". Вероятно, неизвестная героиня оказывала помощь военнопленным.

Женщины-военнопленные, рискуя жизнью, неоднократно спасали своих еврейских подруг. В Дулаге № 160 г. Хорол в карьере на территории кирпичного завода содержалось около 60 тыс. пленных. Там же была и группа девушек-военнопленных. Из них в живых к весне 1942 г. осталось семь-восемь. Летом 1942 г. все они были расстреляны за то, что укрывали еврейку.

Осенью 1942 г. в лагере Георгиевск вместе с другими пленными находилось и несколько сот военнопленных девушек. Однажды немцы повели на расстрел выявленных евреев. Среди обреченных была и Циля Гедалева. В последнюю минуту немецкий офицер, руководивший расправой, неожиданно сказал: "Медхен раус! - Девушка - вон!" И Циля вернулась в женский барак. Подруги дали Циле новое имя - Фатима, и в дальнейшем она по всем документам проходила татаркой.

Военврач III-го ранга Эмма Львовна Хотина с 9 по 20 сентября находилась в окружении в Брянских лесах. Была взята в плен. Во время очередного этапа из деревни Кокаревка в г. Трубчевск бежала. Скрывалась под чужой фамилией, часто меняя квартиру. Ей помогали ее товарищи - русские врачи, которые работали в лагерном лазарете в Трубчевске. Они наладили связь с партизанами. И когда 2 февраля 1942 г. партизаны напали на Трубчевск, 17 врачей, фельдшеров и медсестер ушли с ними. Э. Л. Хотина стала начальником санслужбы партизанского объединения Житомирской области.

Сара Земельман - военфельдшер, лейтенант медслужбы, работала в передвижном полевом госпитале № 75 Юго-Западного фронта. 21 сентября 1941 г. под Полтавой, раненная в ногу, попала в плен вместе с госпиталем. Начальник госпиталя Василенко вручил Саре документы на имя Александры Михайловской, убитой фельдшерицы. Среди сотрудников госпиталя, оказавшихся в плену, предателей не нашлось. Через три месяца Саре удалось бежать из лагеря. Месяц она скиталась по лесам и деревням, пока неподалеку от Кривого Рога, в селе Веселые Терны, ее не приютила семья фельдшера-ветеринара Ивана Лебедченко. Больше года Сара жила в подвале дома. 13 января 1943 г. Веселые Терны были освобождены Красной Армией. Сара пошла в военкомат и попросилась на фронт, однако ее поместили в фильтрационный лагерь №258. На допросы вызывали только ночью. Следователи спрашивали, как она, еврейка, выжила в фашистском плену? И только встреча в этом же лагере с сослуживцами по госпиталю - рентгенологом и главным хирургом - помогла ей.

С.Земельман направили в медсанбат 3-й Поморской дивизии 1-й Польской армии. Закончила войну на подступах к Берлину 2 мая 1945 г. Удостоена трех орденов Красной Звезды, ордена Отечественной войны 1-й степени, награждена польским орденом "Серебряный крест за заслуги".

К сожалению, после освобождения из лагерей узницы столкнулись с несправедливостью, подозрением и презрением к ним, прошедшим ад немецких лагерей.

Груня Григорьева вспоминает, что красноармейцы, освободившие Равенсбрюк 30 апреля 1945 г., на девушек-военнопленных «…смотрели как на предателей. Это нас потрясло. Такой встречи мы не ожидали. Наши больше отдавали предпочтение француженкам, полькам – иностранкам».

После окончания войны женщины-военнопленные прошли все муки и унижения во время проверок СМЕРШа в фильтрационных лагерях. Александра Ивановна Макс, одна из 15 советских женщин, освобожденных в лагере Нейхаммер, рассказывает, как советский офицер в лагере для репатриантов отчитывал их: "Как вам не стыдно, в плен сдались, вы... " А я спорить с ним: "А что же мы должны были сделать?" А он говорит: "Вы должны были себя расстрелять, а в плен не сдаваться!" А я говорю: "А где же у нас пистолеты были?" - "Ну, вы могли, должны были повеситься, убить себя. Но не сдаваться в плен".

Многие фронтовики знали, что ожидает бывших пленных дома. Одна из освобожденных женщин Н.А.Курляк вспоминает: "Нас, 5 девушек, оставили работать в советской военной части. Мы все время просили: “Отправьте домой”. Нас отговаривали, упрашивали: “Побудьте еще немного, на вас будут смотреть с презрением”. Но мы не верили".

И уже через несколько лет после войны женщина-врач, бывшая пленная, пишет в частном письме: " ... мне порой очень жаль, что я осталась жива, потому что всегда ношу на себе это темное пятно плена. Все-таки многие не знают, что это была за “жизнь”, если можно это назвать жизнью. Многие не верят, что мы там честно переносили тяжести плена и остались честными гражданами Советского государства".

Пребывание в фашистской неволе неисправимо отразилось на здоровье многих женщин. У большинства из них еще в лагере прекратились естественные женские процессы и у многих так и не восстановились.

Некоторые, переведенные из лагерей военнопленных в концлагеря, были подвергнуты стерилизации. "У меня не было детей после стерилизации в лагере. И так я осталась как бы калекой... Многие из наших девушек не имели детей. Так некоторых мужья бросали, потому что хотели иметь детей. А мой муж меня не бросил, как есть, говорит, так и будем жить. И до сих пор мы с ним живем".

Установили бы Вы себе на телефон приложение для чтения статей сайта epochtimes?

**************************************

Рассказ содержит сцены пытки, насилья, секса. Если это оскорбляет вашу нежную душу - не читайте, а идите на х... отсюда!

**************************************

Сюжет происходит во время Великой Отечественной войны. На оккупированной фашистами территории действует партизанский отряд. Фашисты знают, что среди партизан много женщин, вот только как вычислить их. Наконец им удалось поймать девушку Катю, когда она пыталась зарисовать схему расположения немецких огневых точек...

Пленную девушку ввели в небольшую комнату в школе, где сейчас располагалось отделение гестапо. Допрашивал Катю молодой офицер. Кроме него в комнате было несколько полицаев и две вульгарного вида женщины. Катя знала их, они прислуживали немцам. Вот только не до конца знала как.

Офицер дал указание охранникам, держащим девушку отпустить ее, что они и сделали. Жестом он велел ей сесть. Девушка села. Офицер велел одной из девиц принести чай. Но Катя отказалась. Офицер отпил глоток, потом закурил. Предложил Кате, но она отказалась. Офицер начал разговор, причем он неплохо говорил по-русски.

Как вас зовут?

Катерина.

Я нам известно, что вы занимались разведкой в пользу коммунистов. Это правда?

Но вы такая молодая, такая красивая. Вы наверняка попали на службу к ним случайно?

Нет! Я комсомолка и хочу стать коммунисткой, как мой отец, Герой Советского Союза, который погиб на фронте.

Я сожалею, что такая молодая красивая девушка попалась на удочку красножопых. В свое время, мой отец служил в Русской армии в первую мировую войну. Он командовал ротой. На его счету много славных побед и наград. Но когда к власти пришли коммунисты - за все заслуги перед родиной его обвинили врагом народа и расстреляли. Нас с матерью ждала голодная смерть, как детей врагов народа, но один из немцев (который был в плену, и которого отец не разрешил расстреливать) помог нам бежать в Германию и даже поступить на службу. Я всегда хотел быть героем как мой отец. И теперь я прибыл спасать родину от коммунистов.

Ты фашистская сука, захватчик, убийца ни в чем неповинных людей...

Мы ни когда не убиваем невиновных. Наоборот, мы возвращаем им то, что у них отняли красножопые. Да, мы недавно повесили двух женщин, которые поджигали дома, где временно селились наши солдаты. Но солдаты успевали выбежать, а хозяева теряли последнее, что не отняла у них война.

Они воевали против...

Своего народа!

Неправда!

Хорошо, пусть мы захватчики. От вас сейчас требуется ответить на несколько вопросов. После этого мы определим вам меру наказания.

Я не буду отвечать на ваши вопросы!

Хорошо, тогда назови с кем вместе вы организовываете теракты против немецких солдат.

Не правда. Мы наблюдали за вами.

Тогда зачем мне отвечать?

Чтобы не пострадали невинные.

Я ни кого вам не назову...

Тогда я предложу мальчикам развязать твой упрямый язычок.

У вас ни чего не выйдет!

А это мы еще посмотрим. Пока не было ни одного случая из 15 и чтобы у нас ни чего не вышло... За работу мальчики!

И такие зверства на счету "героев украины"!

Читаем и впитываем. Это предстоит доносить до сознания наших детей. Нам надо учиться благопристойно интерпретировать подробную страшную правду о злодеяниях героев-бандеровцев зварыче-хоружевской нации.
Подробные материалы о борьбе "героев нации" на этой земле с мирным населением можно легко нарыть в любом поисковике.

Это наша гордая история.

"...уповцы в день годовщины УПА решили преподнести своему «генералу» необычный подарок – 5 голов, отрезанных у поляков. Тот был приятно удивлен как самим подарком, так и находчивостью своих подчиненных.
Подобное «рвение» смущало даже видавших виды немцев. Генеральный комиссар Волыни и Подолья обергруппенфюрер Шене просил «митрополита» Поликарпа Сикорского унять свою «паству» 28 мая 1943 года: «Национальные бандиты (курсив мой) проявляют свою деятельность также в нападениях на безоружных поляков. По нашим подсчетам, на сегодня замордовано 15 тыс. поляков! Колонии Янова Долина не существует».

В «хронике СС стрелковой дивизии «Галичина», которую вела ее Войсковая управа, имеется следующая запись: «20.03.44 г.: есть на Волыни, который, вероятно, уже в Галичине, украинский повстанец, который хвалится, что своей мотузкой удавил 300 душ поляков. Его считают героем».

Поляки издали десятки фолиантов таких вот фактов геноцида, ни один из которых бандеровцы не опровергли. Рассказов же о подобных деяниях Армии Крайовой наберется не более чем на общую тетрадь. Да и ту еще следует подкрепить существенными доказательствами.

Причем не обошли вниманием поляки и примеры милосердия со стороны украинцев. К примеру, в Вирке Костопольского уезда Франтишка Дзеканьская, неся свою 5-летнюю дочурку Ядзю, была смертельно ранена бандеровской пулей. Та же пуля задела детскую ножку. На протяжении 10 дней ребенок находился при убитой матери, питаясь зернами из колосков. Спас девочку украинский учитель.

При этом он наверняка знал, чем ему грозило подобное отношение к «чужакам». Ведь в том же уезде бандеровцы замордовали двоих украинских детей только потому, что они воспитывались в польской семье, а трехлетнему Стасику Павлюку разбили голову о стену, держа его за ножки.

Разумеется, страшная месть ожидала и тех украинцев, которые без вражды относились к советским воинам-освободителям. Районный проводник ОУН Иван Ревенюк («Гордый») вспоминал, как «ночью из села Хмызово привезли в лес сельскую девушку лет 17-ти, а то и меньше. Ее вина заключалась в том, что она вместе с другими сельскими девчатами ходила на танцы, когда в селе стояла воинская часть Красной Армии. Кубик (комбриг войскового округа УПА «Туры») увидел девушку и попросил у Варнака (проводника Ковельского округа) разрешения лично допросить ее. Он требовал, чтобы та созналась, что «гуляла» с солдатами. Девушка божилась, что этого не было. «А я сейчас это проверю», – усмехнулся Кубик, заостряя ножом сосновую палку. Через мгновение он подскочил к пленной и острым концом начал втыкать ей между ног, пока не вогнал сосновый кол в половой орган девушки».

В одну из ночей бандиты ворвались в украинское село Лозовое и за полтора часа убили свыше 100 его жителей. В семье Дягун бандеровец зарубил троих детей. Самому маленькому, четырехлетнему Владику, отрубил руки и ноги. В семье Макух убийцы застали двоих детей – трехлетнего Ивасика и десятимесячного Иосифа. Десятимесячное дитя, увидев мужчину, обрадовалось и со смехом протянуло к нему ручки, показывая свои четыре зубчика. Но безжалостный бандит полоснул ножом головку младенца, а его братику Ивасику топором разрубил голову.

Из села Волковыя в одну из ночей бандеровцы привели в лес целую семью. Долго издевались над несчастными людьми. Затем, увидев, что жена главы семьи беременна, разрезали ей живот, вырвали из него плод, а вместо него затолкали живого кролика.

«Они превзошли своими зверствами даже немецких садистов эсэсовцев. Они пытают наших людей, наших крестьян... Разве мы не знаем, что они режут маленьких детей, разбивают о каменные стены их головки так, что мозг из них вылетает. Страшные зверские убийства – вот действия этих бешеных волков», – взывал Ярослав Галан. С подобным гневом зверства бандеровцев обличала и ОУН Мельника, и УПА Бульбы-Боровца, и правительство Западно-Украинской Народной Республики в изгнании, и Союз Гетманцев-Державников, обосновавшийся в Канаде.

Пусть запоздало, но все же раскаиваются в своих преступлениях и некоторые бандеровцы. Так в январе 2004 года в редакцию «Советской Луганщины» пришла пожилая женщина и передала пакет от своей ушедшей недавно из жизни подруги. Гостья редакции объяснила, что своим визитом она выполняет последнюю волю уроженки Волынской области, активной в прошлом бандеровки, которая к концу жизни переосмыслила свою жизнь и решила своей исповедью хоть на малую толику искупить непоправимый грех.

«Я, Вдовиченко Надежда Тимофеевна, уроженка Волыни... Я и моя семья просим простить нас всех посмертно, потому что, когда люди будут читать это письмо, меня уже не будет (подруга выполнит мое поручение).
У родителей нас было пятеро, мы все были завзятые бандеровцы: брат Степан, сестра Анна, я, сестры Оля и Нина. Мы все ходили в бандерах, днем отсыпались по хатам, а ночью ходили и ездили по селам. Нам давались задания душить тех, кто укрывал пленных русских и самих пленных. Этим занимались мужчины, а мы, женщины, перебирали одежду, отбирали коров и свиней у погибших людей, скот резали, все перерабатывали, тушили и укладывали в бочки. Однажды за одну ночь в селе Романове задушили 84 человека. Старших людей и старых душили, а детей маленьких за ножки − раз, ударил головкой об дверь – и готово, и на воз. Мы жалели своих мужчин, что они крепко намучаются за ночь, но за день отоспятся и на следующую ночь − в другое село. Были люди, которые прятались. Если мужчина прятался, принимались за женщин...
Других на Верховке убрали: жена Ковальчука Тилимона долго не признавалась, где он, и открывать не хотела, но ей пригрозили, и она вынуждена была открыть. Сказали: «Скажи, где муж, и мы тебя не тронем». Она призналась, что в стоге соломы, его вытащили, били, били, пока забили. А двое детей, Степа и Оля, хорошие были дети, 14 и 12 лет... Младшую разодрали на две части, а мать Юньку уже не надо было душить, у нее разрыв сердца случился. В отряды брали молодых здоровых парней, чтобы душить людей. Так, из Верховки два брата Левчукив, Николай и Степан, не захотели душить, убежали домой. Мы приговорили их к казни. Когда поехали за ними, отец говорит: «Берете сыновей – и я иду». Калина, жена, тоже говорит: «Берете мужа – и я иду». Вывели их метров за 400 и Надя просит: «Отпустите Колю», а Коля говорит: Надя, не проси, у бандеров никто не отпросился и ты не выпросишься». Колю убили. Надю убили, отца убили, а Степана живым забрали, две недели водили в хату в одном белье − рубашка и штаны, били шомполами железными, чтобы признался, где семья, но он был твердый, ни в чем не признался, и последний вечер побили его, он попросился в туалет, один повел его, а была сильная метель, туалет был из соломы, и Степан прорвал солому и убежал из наших рук. Нам все данные давали из Верховки земляки Петр Римарчук, Жабский и Пучь.
...В Новоселках Ривненской области была одна комсомолка Мотря. Мы ее забрали на Верховку к старому Жабскому и давай доставать у живой сердце. Старый Саливон в одной руке держал часы, а в другой сердце, чтобы проверить, сколько еще будет биться сердце в руке. И когда пришли русские, то сыновья хотели поставить ему памятник, дескать, боролся за Украину.
Шла еврейка с ребенком, убежала из гетто, остановили ее, забили и в лесу закопали. Один наш бандера ходил за девушками-полячками. Дали ему приказ убрать их, и он рассказал, что сбросил в ручей. Их мать прибежала, плачет, спрашивает, не видела ли я, говорю, что нет, идем искать, идем над тем ручьем, я и мать туда. Нам был дан приказ: евреев, поляков, русских пленных и тех, кто прячет их, всех душить без пощады. Задушили семью Северинов, а дочка была замужем в другом селе. Приехала в Романове, а родителей нет, она плакать начала и давай вещи откапывать. Бандеры пришли, одежду забрали, а дочку живьем в тот же ящик закрыли и закопали. И осталось дома двое ее маленьких детей. А если б детки приехали с матерью, то и они были б в том ящике. Был еще в нашем селе Кублюк. Его направили в Котов, Киверцовский район, на работу. Поработал неделю и что же – отрубили голову Кублюку, а дочку взял соседний парень. Бандеры приказали убить дочку Соню, и Василий сказал: «Идем в лес за дровами». Поехали, привез Василий Соню мертвой, а людям сказал, что дерево убило.
Жил в нашем селе Ойцюсь Тимофей. Старый-старый дед, что он сказал, так оно и будет, был то пророк от Бога. Когда пришли немцы, им сразу донесли, что есть такой в селе, и немцы сразу же поехали к старому, чтобы тот сказал, что с ними будет... А он им говорит: «Ничего я вам не скажу, потому что вы меня убьете». Переговорщик пообещал, что пальцем не тронут. Тогда дед им и говорит: «До Москвы вы дойдете, но оттуда будете убегать, как сможете». Немцы его не тронули, но когда старый пророк сказал бандерам, что удушением людей Украины они ничего не сделают, то пришли бандеры, били до тех пор, пока не забили.
Теперь опишу про свою семью. Брат Степан был завзятый бандеровец, но и я не отставала от него, ходила везде с бандерами, хотя была замужем. Когда пришли русские, начались аресты, вывозили людей. Нашу семью тоже. Оля договорилась на вокзале, и ее отпустили, но пришли бандеры, забрали и задушили ее. Остался отец с матерью и сестрой Ниной в России. Мать старенькая. Нина наотрез отказалась идти работать на Россию, тогда начальство предложило ей работать секретарем. Но Нина сказала, что советского пера в руках держать не хочет. Ей снова пошли навстречу: «Если ты не хочешь ничего делать, то распишись, что будешь выдавать бандеров, и мы тебя отпустим домой. Нина, долго не думая, расписалась, и ее отпустили. Еще Нина не приехала домой, как ее уже ждали бандеры, собрали собрание парней и девушек и судят Нину: смотрите, мол, кто поднимет на нас руку, со всеми так будет. По сегодняшний день не знаю, куда ее дели.
Всю свою жизнь носила тяжелый камень в сердце, я ведь верила бандерам. Я могла продать любого человека, если кто-то что-то скажет на бандеров. А они, окаянные, пусть будут прокляты и Богом, и людьми на веки вечные. Сколько людей порубили невинных, а теперь они хотят, чтобы их прировнять к защитникам Украины. А с кем же они воевали? Со своими соседями, душегубы проклятые. Сколько крови на их руках, сколько ящиков с живыми закопано. Людей вывозили, но они и теперь не хотят возвращаться на ту бандеровщину.
Слезно умоляю Вас, люди, простите мне мои грехи» (газета «Советская Луганщина», январь 2004, N 1)..." .

135 пыток и зверств, применяемых террористами ОУН - УПА к мирному населению

Вбивание большого и толстого гвоздя в череп головы.
Сдирание с головы волос с кожей (скальпирование).
Нанесение удара обухом топора по черепу головы.
Нанесение удара обухом топора по лбу.
Вырезание на лбу «орла».
Вбивание штыка в висок головы.
Выбивание одного глаза.
Выбивание двух глаз.
Обрезание носа.
Обрезание одного уха.
Обрезание обоих ушей.
Прокалывание детей колами насквозь.
Пробивание заострённой толстой проволокой насквозь от уха до уха.
Обрезание губ.
Обрезание языка.
Разрезание горла.
Разрезание горла и вытягивание через отверстие языка наружу.
Разрезание горла и вкладывание в отверстие куска.
Выбивание зубов.
Ломание челюсти.
Разрывание рта от уха до уха.
Затыкание ртов паклей при транспортировке ещё живых жертв.
Разрезание шеи ножом или серпом.

Вертикальное разрубание головы топором.
Сворачивание головы назад.
Размозжение головы, вкладывая в тиски и затягивая винт.
Отрезание головы серпом.
Отрезание головы косой.
Отрубание головы топором.
Нанесение удара топором в шею.
Нанесение колотых ран головы.
Резание и стягивание узких полосок кожи со спины.
Нанесение других рубленых ран на спине.
Нанесение ударов штыком в спину.
Ломание костей рёбер грудной клетки.
Нанесение удара ножом или штыком в сердце или около сердца.
Нанесение колотых ран груди ножом или штыком.
Отрезание женщинам груди серпом.
Отрезание женщинам груди и посыпание ран солью.
Отрезание серпом гениталий жертвам мужского пола.
Перепиливание туловища пополам плотницкой пилой.
Нанесение колотых ран живота ножом или штыком.
Пробивание живота беременной женщине штыком.
Разрезание живота и вытаскивание наружу кишок у взрослых.
Разрезание живота женщине с беременностью на большом сроке и вкладывание вместо вынутого плода, например, живого кота и зашивание живота.
Разрезание живота и вливание вовнутрь кипятка - кипящей воды.
Разрезание живота и вкладывание вовнутрь его камней, а также бросание в реку.
Разрезание беременным женщинам живота и высыпание вовнутрь битого стекла.
Вырывание жил от паха до стоп.
Вкладывание в пах - вагину раскалённого железа.
Вставление в вагину сосновых шишек вперёд стороной верхушки.
Вставление в вагину заострённого кола и пропихивание его до горла, навылет.
Разрезание женщинам передней части туловища садовым ножом от вагины до шеи и оставление внутренностей снаружи.
Вешание жертв за внутренности.
Вкладывание в вагину стеклянной бутылки и её разбивание.
Вкладывание в анальное отверстие стеклянной бутылки и её разбивание.
Разрезание живота и высыпание вовнутрь корма, так называемой кормовой муки, для голодных свиней, которые этот корм вырывали вместе с кишками и другими внутренностями.
Отрубание топором одной руки.
Отрубание топором обеих рук.
Пробивание ладони ножом.
Отрезание ножом пальцев на руке.
Отрезание ладони.
Прижигание внутренней стороны ладони на горячей плите угольной кухни.
Отрубание пятки.
Отрубание стопы выше кости пятки.
Ломание тупым инструментом костей рук в нескольких местах.
Ломание тупым инструментом костей ног в нескольких местах.
Перепиливание туловища, обложенного с двух сторон досками, пополам плотницкой пилой.
Перепиливание туловища пополам специальной пилой.
Отпиливание пилой обеих ног.
Посыпание связанных ног раскалённым углём.
Прибивание гвоздями рук к столу, а стоп к полу.
Прибивание в костёле на кресте рук и ног гвоздями.
Нанесение ударов топором в затылок жертвам, предварительно уложенным на пол.
Нанесение ударов топором по всему туловищу.
Разрубание топором целого туловища на части.
Ломание по живому ног и рук в так называемой лямке.
Прибивание ножом к столу языка маленького ребёнка, который позже висел на нём.
Разрезание ребёнка ножом на куски и разбрасывание их вокруг.
Разпарывание живота детям.
Прибивание маленького ребёнка штыком к столу.
Вешание ребёнка мужского пола за гениталии на дверной ручке.
Выбивание суставов ног ребёнка.
Выбивание суставов рук ребёнка.
Удушение ребёнка накидыванием на него различных тряпок.
Бросание маленьких детей живьём в глубокий колодец.
Бросание ребёнка в пламя огня горящего здания.
Разбивание головки младенца, взяв его за ножки и ударив о стену или печь.
Подвешивание монаха за ноги возле кафедры в костёле.
Посадка ребёнка на кол.
Подвешивание на дереве женщины вверх ногами и издевательство над ней - отрезание груди и языка, рассечение живота, выкалывание глаз, а также отрезание ножами кусков тела.
Прибивание маленького ребёнка гвоздями к двери.
Вешание на дереве головой вверх.
Вешание на дереве ногами вверх.
Вешание на дереве ногами вверх и опаливание головы снизу огнём зажжённого под головой костра.
Сбрасывание со скалы вниз.
Утапливание в реке.
Утапливание сбрасыванием в глубокий колодец.
Утапливание в колодце и забрасывание жертвы камнями.
Протыкание вилами, а после жаренье кусков тела на костре.
Бросание на лесной поляне взрослого в пламя костра, вокруг которого украинские девушки пели и танцевали под звуки гармони.
Вбивание кола в живот насквозь и укрепление его в земле.
Привязывание человека к дереву и стрельба в него как по мишени.
Выведение на мороз нагишом или в белье.
Душение скрученной намыленной верёвкой, затянутой на шее, - арканом.
Волочение по улице тела при помощи верёвки, затянутой на шее.
Привязывание ног женщины к двум деревьям, а также рук выше головы и разрезание живота от промежности до груди.
Разрывание туловища при помощи цепей.
Волочение по земле привязанного к телеге.
Волочение по земле матери с тремя детьми, привязанных к возу, запряжённому конём, таким способом, что одна нога матери привязана цепью к возу, а к другой ноге матери - одна нога самого старшего ребёнка, а к другой ноге самого старшего ребёнка привязан младший ребёнок, а к другой ноге младшего ребёнка привязана нога самого младшего ребёнка.
Пробивание тела насквозь стволом карабина.
Стягивание жертвы колючей проволокой.
Стягивание колючей проволокой одновременно двух жертв.
Стягивание колючей проволокой одновременно нескольких жертв.
Периодическое стягивание туловища колючей проволокой и каждые несколько часов поливание жертвы холодной водой с целью прихода в себя и ощущения боли и страданий.
Закапывание жертвы в стоячем положении в землю по шею и оставление её в таком положении.
Закапывание в землю живьём по шею и срезание позже головы косой.
Разрывание туловища пополам при помощи лошадей.
Разрывание туловища пополам привязыванием жертвы к двум пригнутым деревьям и в последующем их освобождением.
Бросание взрослых в пламя огня горящего здания.
Поджигание жертвы предварительно облитой керосином.
Обкладывание вокруг жертвы снопами соломы и их поджигание, делая, таким образом, факел Нерона.
Вонзание ножа в спину и оставление его в теле жертвы.
Насаживание младенца на вилы и выбрасывание его в пламя костра.
Срезание лезвиями кожи с лица.
Вбивание между рёбер дубовых кольев.
Вешание на колючей проволоке.
Сдирание с тела кожи и заливание раны чернилами, а также обливание её кипящей водой.
Прикрепление туловища к опоре и бросание в него ножами.
Связывание - сковывание рук колючей проволокой.
Нанесение смертельных ударов лопатой.
Прибивание рук к порогу жилища.
Волочение тела по земле за ноги, связанные верёвкой.

Интереснейшие документы на днях опубликовал блогер http://komandante-07.livejournal.com/ , свидетельствующие о зверствах украинских националистов из ОУН-УПА против поляков в 1940-е годы. Правдивые доказательства, того что сейчас всячески стараются не замечать европейские и американские политики и чиновники, поддерживающие киевскую хунту, по сути режим потомков тех фашиствующих украинских радикалов, 70 лет назад заливших кровью Восточную Европу. Смотрите, а кто может, покажите это европейцам и американцам - кого они привели к власти в Киеве и кому готовы оказать военную помощь! Это безумие…

И конечно, самый необъяснимый абсурд заключается в том, что Польша, как наиболее пострадавшая от ОУН-УПА страна, сейчас открыто поддерживает потомков украинских радикалов, тех самых, которые менее века назад замучили и уничтожили тысячи поляков - женщин, детей и стариков! Неужели больше не работает историческая память польского народа или зажили национальные раны после страшной трагедии, всего за каких-то 70 лет!?

На переднем плане дети - Януш Белавски, 3 года, сын Адели; Роман Белавски, 5 лет, сын Чеславы, а также Ядвига Белавска, 18 лет и другие. Эти перечисленные польские жертвы - результат резни, совершённой ОУН - УПА.

ЛИПНИКИ (LIPNIKI), повят Костополь, воеводство луцкое. 26 марта 1943.
Свезённые на идентификацию и похороны трупы поляков - жертв резни, совершённой ОУН - УПА. За забором стоит Йержи Скулски, который спас жизнь благодаря имеющемуся огнестрельному оружию (видному на фотографии).

Двуручная пила - хорошо, но долго. Топором быстрее. На снимке - зарубленная бандеровцами польская семья в Мациеве (Лукове), февраль 1944 г. В дальнем углу на подушке что-то лежит. Отсюда плохо видно.

А лежат там - отрубленные человеческие пальцы. Перед смертью бандеровцы пытали своих жертв.

ЛИПНИКИ (LIPNIKI), повят Костополь, воеводство луцкое. 26 марта 1943.
Центральный фрагмент братской могилы поляков - жертв украинской резни, совершённой ОУН - УПА (OUN - UPA), - перед похоронами около Народного Дома.

КАТАРИНОВКА (KATARZYNÓWKA), повят Луцк, воеводство луцкое. 7/8 мая 1943.
На плане трое детей: двое сыновей Петра Мекала и Анели из Гвяздовских - Януш (3 года) с поломанными конечностями и Марек (2 года), заколотый штыками, а в середине лежит дочка Станислава Стефаняка и Марии из Боярчуков - Стася (5 лет) с разрезанным и открытым животиком и внутренностями наружу, а также поломанными конечностями.

ВЛАДИНОПОЛЬ (WŁADYNOPOL), область, повят Владимир, воеводство луцкое. 1943.
На фото убитая взрослая женщина по фамилии Шайер и двое детей - польские жертвы бандеровского террора, атакованные в доме ОУН - УПА (OUN - UPA).
Демонстрация фотографии, обозначенной W - 3326, благодаря архиву.

Одна из двух семей Клещинских в Подяркове замучена ОУН - УПА 16 августа 1943 года. На фото семья из четырёх человек - супруги и двое детей. Жертвам выкололи глаза, наносили удары по голове, прижигали ладони, пробовали отрубать верхние и нижние конечности, а также кисти, нанесены колотые раны по всему телу и т. п.

ПОДЯРКОВ (PODJARKÓW), повят Бобрка, воеводство львовское. 16 августа 1943.
Клещинска, член польской семьи в Подяркове - жертва нападения ОУН - УПА. Результат удара топором нападавшего, пытавшегося отрубить правую руку и ухо, а также причинённых мук - круглая колотая рана на левом плече, широкая рана на предплечье правой руки, вероятно от её прижигания.

ПОДЯРКОВ (PODJARKÓW), повят Бобрка, воеводство львовское. 16 августа 1943.
Вид внутри дома польской семьи Клещинских в Подяркове после нападения террористов ОУН - УПА 16 августа 1943 года. На фотографии видны верёвки, называемые бандеровцами «крепульцами», применяемые для изощрённого причинения мук и удушения польских жертв.

22 января 1944, в селе Буще убиты женщина с 2 детьми (польская семья Попель)

ЛИПНИКИ (LIPNIKI), уезд Костопол, воеводство луцкое. 26 марта 1943. Вид перед похоронами. Свезённые к Народному Дому польские жертвы ночной резни, совершённой ОУН - УПА.

ОСТРУВКИ (OSTRÓWKI) и ВОЛЯ ОСТРОВЕЦКА (WOLA OSTROWIECKA), повят Любомль, воеводство луцкое. Август 1992.
Результат проведённой 17 - 22 августа 1992 года эксгумации жертв массовой резни поляков, находящихся в сёлах Острувки и Воля Островецка, совершённой террористами ОУН - УПА (OUN - UPA). Украинские источники из Киева от 1988 года сообщают общее количество жертв в двух перечисленных сёлах - 2.000 поляков.
Фото: Dziennik Lubelski, Magazyn, nr. 169, Wyd. A., 28 - 30 VIII 1992, s. 9, za: VHS - Produkcja OTV Lublin, 1992.

БЛОЖЕВ ГУРНА (BŁOŻEW GÓRNA), повят Добромил, воеводство львовское. 10 ноября 1943 года.
Накануне 11 ноября - Народного Праздника Независимости - УПА совершила нападение на 14 поляков, в частности, на семью Сухая, применяя различные жестокости. На плане убитая Мария Грабовска (дев. фамилия Сухай) 25 лет с дочкой Кристиной 3-х лет. Мать была заколота штыком, а у дочери была сломана челюсть и распорот животик.
Фотография опубликована благодаря сестре жертвы - Хелене Кобежицкой.

ЛАТАЧ (LATACZ), повят Залещики, воеводство тарнопольское. 14 декабря 1943 года.
Одна из польских семей - Станислава Карпяка в селе Латач, убитая бандой УПА из двенадцати человек. Погибло шесть человек: Мария Карпяк - жена, 42 года; Йозеф Карпяк - сын, 23 года; Владислав Карпяк - сын, 18 лет; Зигмунт или Збигнев Карпяк - сын, 6 лет; Софья Карпяк - дочь, 8 лет и Геновефа Черницка (урожд. Карпяк) - 20 лет. Збигнев Черницки - полуторагодовалый раненый ребёнок, был госпитализирован в Залещики. Видимый на снимке Станислав Карпяк, спасшийся, потому что отсутствовал.

ПОЛОВЦЕ (POŁOWCE), область, повят Чортков, воеводство тернопольское. 16 - 17 января 1944 года.
Лес около Ягелницы, называемый Росохач. Процесс идентификации 26 трупов польских жителей села Половце, убитых УПА. Известны имена и фамилии жертв. Оккупационные немецкие власти официально установили, что жертвы были раздеты догола, их жестоко пытали и истязали. Лица были окровавлены вследствие обрезания носов, ушей, разрезания шеи, выбивания глаз и удушения при помощи верёвок, так называемых арканов.

БУЩЕ (BUSZCZE), повят Бережаны, воеводство тернопольское. 22 января 1944 года.
На плане одна из жертв массовой резни - Станислав Кузёв 16 лет, замученный УПА. Мы видим распоротый живот, а также колотые раны - широкую и круглую поменьше. В критический день бандеровцы сожгли несколько польских дворов и жестоко убили не менее 37 поляков, в том числе 7 женщин и 3-х маленьких детей. Было ранено 13 человек.

ХАЛУПКИ (CHAŁUPKI), выселки села Барщовице, повят Львов, воеводство львовское. 27 - 28 февраля, 1944 года.
Фрагмент польских дворов в Халупках, сожжённых террористами УПА после убийства 24 жителей и грабежа движимого имущества.

МАГДАЛОВКА (MAGDALÓWKA), повят Скалат, воеводство тернопольское.
Катажина Горватх из Хаблов, 55 лет, мать римско-католического ксёндза Яна Горватха.
Вид с 1951 года после пластической операции. Террористы УПА почти полностью отрезали ей нос, а также верхнюю губу, выбили большинство зубов, выкололи левый глаз и серьёзно повредили правый глаз. В ту трагическую мартовскую ночь 1944 года погибли жестокой смертью ещё другие члены этой польской семьи, а их имущество нападавшие похитили, например, одежду, постельное бельё и полотенца.

БИЛГОРАЙ (BIŁGORAJ), воеводство любельское. Февраль - март 1944.
Вид сожжённого в 1944 году повятового городка Билгорай. Результат акции истребления, проведённой СС-Галичина.
Фотограф неизвестен. Фотография, обозначенная W - 1231, представлена благодаря архиву.

Мы видим распоротый живот и внутренности снаружи, а также висящую на коже кисть, - результат попытки её отрубания. Дело ОУН - УПА (OUN - UPA).

БЕЛЖЕЦ (BEŁŻEC), область, повят Рава Руска, воеводство львовское. 16 июня 1944 года.
Взрослая женщина с видимой, более чем десятисантиметровой раной на ягодице, в результате сильного удара острым орудием, а также с маленькими круглыми ранами на теле, свидетельствующими о применённых пытках. Рядом маленький ребёнок с видимыми повреждениями на лице.

Фрагмент места казни в лесу. Польский ребёнок среди взрослых жертв, убитых бандеровцами. Видна изуродованная голова ребёнка.

ЛЮБЫЧА КРОЛЕВСКА (LUBYCZA KRÓLEWSKA), область, повят Рава Руска, воеводство львовское. 16 июня 1944.
Фрагмент леса у железнодорожного пути около Любычи Кролевской, где террористы УПА хитростью задержали пассажирский поезд сообщением Белжец - Рава Руска - Львов и расстреляли не менее 47 пассажиров - польских мужчин, женщин и детей. Предварительно издевались над живыми людьми, как позже над мёртвыми. Применяли насилие - удары кулаками, избиение прикладами винтовок, а беременную женщину прибили штыками к земле. Осквернили мёртвые тела. Присвоили личные документы жертв, часы, деньги и другие ценные предметы. Известны имена и фамилии большинства жертв.

ЛЮБЫЧА КРОЛЕВСКА (LUBYCZA KRÓLEWSKA), лесной район, повят Рава Руска, воеводство львовское. 16 июня 1944.
Фрагмент леса - места казни. На земле лежат польские жертвы, убитые бандеровцами. На центральном плане видна обнажённая женщина, привязанная к дереву.

Фрагмент леса - места казни польских пассажиров, убитых украинскими шовинистами.

ЛЮБЫЧА КРОЛЕВСКА (LUBYCZA KRÓLEWSKA), повят Рава Руска, воеводство львовское. 16 июня 1944.
Фрагмент леса - места казни. Польские женщины, убитые бандеровцами

ЧОРТКОВ (CZORTKÓW), воеводство тернопольское.
Две, наиболее вероятно, польские жертвы бандеровского террора. Нет более подробных данных относительно имён и фамилий жертв, национальности, места и обстоятельств смерти.

— З.Д. из Польши: "В тех, кто убегал, стреляли, на конях догоняли и убивали. 30.08.1943 г. в селе Гнойно староста назначил 8 поляков на работу в Германию. Украинские партизаны-бандеровцы увели их в лес Кобыльно, где раньше были советские лагеря и побросали живыми в колодец, в который после этого бросили гранату".

— Ч.Б. из США: В Подлесье, так называлось село, бандеровцы замучили четверых из семьи мельника Петрушевского, причем 17 летнюю Адольфину тянули по каменистой сельской дороге, пока не умерла".

— Э.Б. из Польши: "После убийства Козубских в Белозерке около Кременца бандеровцы пошли на хутор к ГІузиховским. Семнадцатилетняя Регина выскочила в окно, бандиты убили невестку и ее трехлетнего сына, которого она держала на руках. Затем подожгли хату и ушли".

— А.Л. из Польши: "30.08 1943 г. УПА атаковала такие села и убила в них:

1. Куты. 138 человек, в том числе 63 ребенка.

2. Янковицы. 79 человек, в том числе 18 детей.

3. Острувка. 439 человек, в том числе 141 ребенка.

4. Воля Островецка. 529 человек, среди них 220 детей.

5. Колония Чмиков — 240 человек, среди них 50 детей.

— М.Б. из США: "Стреляли, резали ножами, сжигали".

— Т.М. из Польши: "Огашка повесили, а перед этим сожгли ему на голове волосы".

— М.П. из США: "Окружили село, подожгли и убивали убегающих".

— Ф.К. из Великобритании: "Забрали с дочкой на сборный пункт около церкви. Там уже стояли около 15 человек - женщины и дети. Сотник Головачук с братом начали вязать руки и ноги колючей проволокой. Сестра начала вслух молиться, сотник Головачук начал бить ее по лицу и топтать ногами".

— Ф.Б. из Канады: "На наш двор пришли бандеровцы, поймали нашего отца и топором отрубили ему голову, нашу сестру прокололи штыком. Мать, видя все это умерла от разрыва сердца".

— Ю.В. из Великобритании: "Жена брата была украинкой и за то, что она вышла замуж за поляка 18 бандеровцев ее насиловали. От этого шока она никогда не вылечилась, брат ее не жалел и она утопилась в Днестре".

— В. Ч. из Канады: "В селе Бушковицы восемь польских семей загнали в стодолу, там всех их топорами поубивали и подожгли стодолу".

— Ю.Х из Польши: "В марте 1944 г на наше село Гута Шкляна напали бандеровцы, среди них был один по фамилии Дидух из села Оглядов. Убили пять человек. Стреляли, добивали раненых. Ю. Хоростецкого топором разрубили пополам. Изнасиловали малолетнюю".

— Т.Р. из Польши: "Село Осьмиговичи. 11. 07. 43 г. во время службы Божьей напали бандеровцы, поубивали молящихся, через неделю после этого напали на наше село. Маленьких детей побросали в колодец, а тех, кто побольше, закрыли в подвале и завалили его. Один бандеровец, держа грудного ребенка за ножки, ударил его головой о стену. Мать этого ребенка закричала, ее пробили штыком".

Отдельным, весьма важным разделом в истории доказательств массового уничтожения поляков, проведенного ОУН-УПА на Волыни, является книга Ю. Туровского и В. Семашко "Злодеяния украинских националистов, совершенные против польского населения Волыни 1939-1945". Названная книга отличается объективностью. Она не пропитана ненавистью, хотя описывает мученическую смерть тысяч поляков. Эту книгу не должны читать люди со слабыми нервами. В ней на 166 страницах мелкого шрифта перечисляются и описываются методы массовых убийств мужчин, женщин, детей. Вот только некоторые фрагменты из этой книги.

— 16 июля 1942 г в Клевани украинские националисты совершили провокацию, подготовили на польском языке противонемецкую листовку. Вследствие этого немцы расстреляли несколько десятков поляков.

13 ноября 1942 г. Обирки, польское село около Луцка. Украинская полиция под командой националиста Сачковского, бывшего учителя, напала на село из-за сотрудничества с советскими партизанами. Женщин, детей и стариков согнали в одну долу, там их поубивали, а затем сожгли. 17 человек вывезли в Клевань и там расстреляли.

— Ноябрь 1942 г., околица села Вирка. Украинские националисты замучили Яна Зелинского, положив его связанным в костер.

— 9 ноября 1943 г., польское село Паросле в районе Сарны. Банда украинских националистов, притворясь советскими партизанами, ввела в заблуждение жителей села, которые в течение дня угощали банду. Вечером бандиты окружили все дома и убили в них польское население. Было убито 173 человека. Спаслись только два, которые были завалены трупами, и 6-летний мальчик который притворился убитым. Позднейший осмотр убитых показал исключительную жестокость палачей. Грудные младенцы были прибиты к столам кухонными ножами, с нескольких чело век содрали кожу, женщин насиловали, у некоторых были обрезаны груди, у многих были обрезаны уши, носы, выколоты глаза, обрезаны головы. После резни устроили у местного старосты пьянку. После ухода палачей среди раскиданных бутылок само гона и остатков еды нашли годовалого ребенка, прибитого штыком к столу, а у него во рту торчал недоеденный кем-то из бандитов кусок квашеного огурца.

— 11 марта 1943 г. украинское село Литогоща возле Ковел. Украинские националисты замучили поляка учителя, а также несколько украинских семей, которые сопротивлялись уничтожению поляков.

— 22 марта 1943 г., село Радовичи Ковельского района. Банда украинских националистов, переодетая в немецкие мундиры, требуя выдачи оружия, замучила отца и двух братьев Лесневских.

— Март 1943 г. Загорцы, Дубненского района. Украинские националисты выкрали управляющего хозяйством, а, когда он убегал, палачи закололи его штыками, а затем прибили к земле, "чтоб не встал".

Март 1943 г. В околице Гуты Степанской Костопольского района украинские националисты обманом выкрали 18 польских девушек, которых после изнасилования поубивали. Тела девушек сложили в один ряд и на них положили ленту с надписью: "Так должны погибать ляшки (польки)".

— Март 1943 г., село Мосты, Костопольского района Павел и Станислав Беднажи имели жен украинок. Оба были замучены украинскими националистами. Убили также жену одного. Вторая Наталка, спаслась.

Март 1943 г., село Банасовка, Луцкого района. Банда, украинских националистов замучила 24 поляка, их тела выбросили в колодец.

— Март 1943 г., населенный пункт Антоновка, Сарненский район. Юзеф Эйсмонт поехал на мельницу. Владелец мельницы, украинец, предупредил его об опасности. Когда он возвращался с мельницы, на него напали украинские националисты, привязали к столбу, выковыряли глаза, а потом живого перерезали пилой.

— 11 июля 1943 г., село Бискупичи, район Владимира Волынского Украинские националисты учинили массовое убийство, загнав жителей в школьное помещение. Тогда же зверски убили семью Владимира Яскулы. Палачи ворвались в хату, когда все спали. Топорами убили родителей, а пятерых детей положили рядом, обложили соломой из матрасов и подожгли.

11 июля 1943 г., населенный пункт Свойчев возле Владимира Волынского. Украинец Глембицкий убил свою жену польку, двух детей и родителей жены.

12 июля 1943 г.. колония Мария Воля возле Владимира Волынского Около 15.00 ее окружили украинские националисты и начали убивать поляков, используя огнестрельное оружие, топоры, вилы ножи, дрючки Погибло около 200 человек (45 семей). Часть людей, около 30 человек, бросили в коподец и там убивали их камнями. Кто убегал, того догоняли и убивали. Во время этой резни приказали украинцу Владиславу Дидуху убить жену польку и двух детей. Когда он не выполнил приказание, убили его и семью. Восемнадцать детей в возрасте от 3 до 12 лет, которые спрятались в поле, палачи переловили, посадили на телегу, завезли в село Чесный Крест и там всех поубивали, пробивали вилами, рубили топорами. Акцией руководил Квасницкий...

— 30 августа 1943 г., польское село Куты Любомльского района. Ранним утром село окружили стрельцы УПА и украинские крестьяне главным образом из села Лесняки, и учинили массовую резню польского населения Убивали в хатах, во дворах, в стодолах, используя вилы, топоры. Павла Проньчука, поляка, который пытался защитить мать, положили на лавку, обрезали руки и ноги, оставив на мученическую смерть.

— 30 августа 1943 г., польское село Острувки возле Любомля. Село окружили плотным кольцом. В село въехали украинские эмиссары, предлагая сложить оружие. Большинство мужчин собрались в школе, в которой их закрыли. Потом выводили по пять человек за сад, где их убивали ударом по голове и бросали в выкопанные ямы. Тела складывали слоями, пересыпая землей. Женщин и детей собрали в костеле, приказали им лечь на пол, после чего по очереди стреляли в голову. Погибли 483 человека, в том числе 146 детей.

Участник УПА Данило Шумук приводит в своей книге рассказ уповца: "Под вечер мы вышли вновь на эти самые хутора, организовали десять подвод под маской красных партизан и поехали в направлении Корыта... Мы ехали, пели "Катюшу" и время от времени ругались по-русски..."

— 15.03.42 г., село Кошице. Украинская полиция вместе с немцами убила 145 поляков, 19 украинцев, 7 евреев, 9 советских пленных;

— В ночь на 21.03.43 г. в Шумске убили двух украинцев — Ищука и Кравчука, которые помогали полякам;

— Апрель 1943 г., Белозерка. Эти же самые бандиты убили украинку Татьяну Миколик за то, что она имела с поляком ребенка;

— 5.05.43 г., Клепачев. Убили украинца Петра Трохимчука с женой-полячкой;

— 30.08.43 г., Куты. Зверски убили украинскую семью Владимира Красовского с двумя маленькими детьми;

— Август 1943 г., Яновка. Бандеровцы убили польского ребенка и двух украинских детей, так как они воспитывались в польской семье;

— Август 1943 г., Антолин. Украинец Михаил Мищанюк, который имел жену-полячку, получил приказ убить ее и годовалого ребенка. Вследствие отказа его с женой и ребенком убили соседи.

«Член руководства Провода (OУH Бaндepы - B.П.) Maкcим Pyбaн (Николай Лeбeдь) требовал от Главной Koмaнды УПA (тo есть от Tapaca Бyльбы-Бopoвца - B.П.) ... oчucmumь вcю пoвcmaнческую mepрumopию от пoлъcькoгo нaceлeния...»

* Oлeкcaндp Гpицeнкo: «Apмiя 6eз дepжaви», y з6ipцi «Tyди, дe 6iй зa вoлю», Лoндoн, 1989, c. 405

«Уже во время переговоров (между Н. Лeбeдeм и T.Бyльбoй-Бopoвцом - B.П.), вместо того, чтоб проводить акцию по совместно начерченной линии, войсковые отделы ОУН (Бaндepы - B.П.) ... принялись уничтожать позорным образом польское гражданское население и другие национальные меньшинства…Ни одна партия не имеет монополии на украинский народ…Разве истинный революционер-державник может подчиняться линии партии, которая начинает строительство государства с вырезания национальных меньшинств или бессмысленного сжигания их жилищ? Украина имеет более грозных врагов, чем поляки... За что вы боретесь? За Украину или вашу ОУН? За Украинскую Державу или за диктатуру в том государстве? За украинский народ или только за свою партию?»

* «Biдкpитий лиcт (Tapaca Бyльби - B.П.) дo члeнiв Пpoвoдy Opraнiзaцiï Укpaïнcькиx Haцioнaлicтiв Cтeпaнa Бaндepи» вiд 10 cepпня 1943 p., зa: «Укpaïнcький icтopик», CШA, № 1-4, тoм 27, 1990, cc. 114-119.

«Того, кто уклонялся от их (OУH Бaндepы - B.П.) установки о мобилизации, того расстреливали вместе с семьей и сжигали его дом…»

* Maкcим Cкopyпcький: «У нacтyпax i вiдcтyпax», Чiкaгo, 1961, по:»Tуди, дe бiй зa вoлю», Kиïв, 1992, c. 174.

«CБ начала массовую чистку среди населения и в отделах УПА. За наименьшую провинность,и даже за личные счеты, население каралось смертью. В отделах больше всего пострадали схидняки (люди из Восточной Украины -Ред.пер)…Вообще, СБ с ее деятельностью - это была самая черная страница истории тех лет... Cлyжбa безопасности была организована на немецкий манер. Большинство командиров СБ - это были бывшие курсанты немецкой полиции в Закопаны (с 1939-40 годов). Ими были преимущественно галичане.»

* Taм жc, cc. 144,145

«Пришел приказ уничтожить весь неубежденный элемент, и вот началось преследование всех, кто казался тому или иному станичному подозрительным. Прокурорами были бандеровские станичные, и никто иной. То есть, ликвидация «врагов» проводилась исключительно по партийному принципу…Станичный стряпал список «подозрительных» и передавал СБ... отмеченные крестиками - должны быть ликвидированы... Но самая ужасная трагедия разыгралась с пленными Красной армии, которые тысячами жили и работали в селах Волыни …выдумали бандеровцы такой метод. Приходили ночью в дом, брали пленного и заявляли, что они советские партизаны и приказывали, чтоб он шел с ними…таких уничтожали…»

* O. Шyляк: «B iм"я npaвди», зa: «Tyди, дe бiй зa вoлю», Лoндoн, 1989, cc. 398,399

Свидетель событий того времени на Волыни, украинский евангельский пастор, так оценивает деятельность OУH-УПA-CБ: «Дошло до того, что люди (yкpaинские крестьяне - B.П.) радовались тому, что где-то рядом немцы... разбивали повстанцев (УПA - B.П.). Бaндepовцы, кроме того, собирали с населения дань... 3a любое сопротивление крестьян карала СБ, которая теперь была таким же ужасом, как когда-то НКВД или Гестапо.»

* Mиxaйлo Пoдвopняк: «Biтep з Boлинi», Biннiпeг, 1981, c. 305

OУH в пepиoд после освобождения Советской Армией Западной Украины поставила население того региона в безвыходное положение: с одной стороны легальная советская власть проводила призыв мужчин в армию, с другой стороны УПА, под страхом смерти запрещала вступать в ряды Советской Армии. Известны многие случаи, когда УПA-CБ зверски уничтожала призывников и их семьи - родителей, братьев, сестер.

* Цeнтp. apxiв Miн. oбopoни CPCP, ф. 134, oп. 172182, н. 12, лл. 70-85

В условиях террора OУH-УПA-CБ население Западной Украины не могло, не рискуя жизнью, не оказывать помощь УПА, хотя бы в виде стакана воды или молока, а, с другой стороны, господствующий сталинский террор применял за такие действия жестокие репрессии в виде лишения свободы, ссылки в Сибирь, депортаций.

Женщина белорусско-литовского происхождения была свидетелем, как дезертира из УПА, который «нe умел убивать», CБ схватила, мучила, сломала ему руки и ноги, отрезала язык, отрезала уши и нос, и наконец убила. Этому украинцу было 18 лет.

ОУН - УПА против украинцев:

По сводным данным советских архивов, за 1944−1956 годы, в результате действий УПА и вооружённого подполья ОУН погибло: 2 депутата Верховного Совета УССР, 1 глава облисполкома, 40 глав гор- и райисполкомов, 1454 глав сельских и поселковых советов, 1235 других советских работников, 5 секретарей городских и 30 районных комитетов Компартии УССР, 216 прочих работников партийных органов, 205 комсомольских работников, 314 глав колхозов, 676 рабочих, 1931 представитель интеллигенции включая 50 священников, 15 355 крестьян и колхозников, детей стариков, домохозяек — 860.

Женщины-медработницы РККА, взятые в плен под Киевом, собраны для этапирования в легерь военнопленных, август 1941 г.:

Форма одежды многих девушек - полувоенная-полугражданская, что характерно для начального этапа войны, когда в Красной армии были сложности с обеспечением женскими комплектами обмундирования и форменной обувью маленьких размеров. Слева - унылый пленный лейтенант-артиллерист, можеь быть "командир этапа".

Сколько женщин-военнослужащих Красной Армии оказалось в немецком плену, - неизвестно. Однако немцы не признавали женщин военнослужащими и расценивали их как партизан. Поэтому, по словам немецкого рядового Бруно Шнейдера, перед отправкой его роты в Россию их командир обер-лейтенант Принц ознакомил солдат с приказом: «Расстреливать всех женщин, которые служат в частях Красной Армии» . Многочисленные факты свидетельствуют о том, что этот приказ применялся на протяжении всей войны.
В августе 1941 г. по приказу Эмиля Кноля, командира полевой жандармерии 44-й пехотной дивизии, была расстреляна военнопленная - военный врач .
В г. Мглинск Брянской области в 1941 г. немцы захватили двух девушек из санитарной части и расстреляли их .
После разгрома Красной Армии в Крыму в мае 1942 г. в Рыбацком поселке «Маяк» недалеко от Керчи в доме жительницы Буряченко скрывалась неизвестная девушка в военной форме. 28 мая 1942 г. немцы во время обыска обнаружили ее. Девушка оказала фашистам сопротивление, кричала: «Стреляйте, гады! Я погибаю за советский народ, за Сталина, а вам, изверги, настанет собачья смерть!» Девушку расстреляли во дворе .
В конце августа 1942 г. в станице Крымской Краснодарского края расстреляна группа моряков, среди них было несколько девушек в военной форме .
В станице Старотитаровской Краснодарского края среди расстрелянных военнопленных обнаружен труп девушки в красноармейской форме. При ней был паспорт на имя Михайловой Татьяны Александровны, 1923 г. Родилась в селе Ново-Романовка .
В селе Воронцово-Дашковское Краснодарского края в сентябре 1942 г. были зверски замучены взятые в плен военфельдшера Глубокова и Ячменева .
5 января 1943 г. неподалеку от хутора Северный были захвачены в плен 8 красноармейцев. Среди них - медицинская сестра по имени Люба. После продолжительных пыток и издевательств всех захваченных расстреляли .

Двое довольно ухмиляющихся гитлеровцев - унтер-офицер и фанен-юнкер (кандидат-офицер, справа) - сопровождают захваченную советскую девушку-военнослужащую - в плен... или на смерть?

Вроде, "гансы" выглядят не злыми... Хотя - кто их знает? На войне совершенно обычные люди часто творят такую запредельную мерзость, которой никогда бы не сделали в "другой жизни"...
Девушка одета в полный комплект полевого обмундирования РККА обр.1935 г. - мужской, и в хорошие "комсоставовские" сапоги по размеру.

Аналогичное фото, вероятно лета или начала осени 1941. Конвой - немецкий унтер-офицер, женщина-военнопленная в комсоставовской фуражке, но без знаков различия:

Переводчик дивизионной разведки П.Рафес вспоминает, что в освобожденной в 1943 г. деревне Смаглеевка в 10 км от Кантемировки жители рассказали, как в 1941 г. «раненую девушку-лейтенанта голую вытащили на дорогу, порезали лицо, руки, отрезали груди...»
Зная о том, что их ожидает в случае плена, женщины-солдаты, как правило, сражались до последнего.
Часто захваченные в плен женщины перед смертью подвергались насилию. Солдат из 11-й танковой дивизии Ганс Рудгоф свидетельствует, что зимой 1942 г. «...на дорогах лежали русские санитарки. Их расстреляли и бросили на дорогу. Они лежали обнаженные... На этих мертвых телах… были написаны похабные надписи» .
В Ростове в июле 1942 г. немецкие мотоциклисты ворвались во двор, в котором находились санитарки из госпиталя. Они собирались переодеться в гражданское платье, но не успели. Их так, в военной форме, затащили в сарай и изнасиловали. Однако не убили .
Насилию и издевательствам подвергались и женщины-военнопленные, оказавшиеся в лагерях. Бывший военнопленный К.А.Шенипов рассказал, что в лагере в Дрогобыче была красивая пленная девушка по имени Люда. «Капитан Штроер - комендант лагеря, пытался ее изнасиловать, но она оказала сопротивление, после чего немецкие солдаты, вызванные капитаном, привязали Люду к койке, и в таком положении Штроер ее изнасиловал, а потом застрелил» .
В шталаге 346 в Кременчуге в начале 1942 г. немецкий лагерный врач Орлянд собрал 50 женщин врачей, фельдшериц, медсестер, раздел их и «приказал нашим врачам исследовать их со стороны гениталий - не больны ли они венерическими заболеваниями. Наружный осмотр он проводил сам. Выбрал из них 3 молодых девушек, забрал их к себе «прислуживать». За осмотренными врачами женщинами приходили немецкие солдаты и офицеры. Немногим из этих женщин удалось избежать изнасилования .

Женщины-военнослужаще РККА, попавшие в плен при попытке выйти из окружения под Невелем, лето 1941 г.

Судя по их изможденным лицам, им многое пришлось пережить еще до взятия в плен.

Здесь "гансы" явно глумятся и позируют - чтоб им самим поскорее испытать все "радости" плена!! А несчастная девчонка, которая, похоже, уже нахлебалась лиха полной мерой на фронте, не испытывает никаких иллюзий относительно своих перспектив в плену...

На левом фото (сентябрь 1941 г., опять близ Киева - ?), наоборот, девушки (одной из которых удалось сохранить в плену даже часики на руке; небывалое дело, часы - оптимальная лагерная валюта!) не выглядят отчаявшимися или истощенными. Пленные красноармейцы улыбаются... Постановочное фото, или действительно попался относительно человечный комендант лагеря, обеспечивший сносное существование?

Особенно цинично относилась к женщинам-военнопленным лагерная охрана из числа бывших военнопленных и лагерные полицаи. Они насиловали пленниц или под угрозой смерти заставляли сожительствовать с ними. В Шталаге № 337, неподалеку от Барановичей, на специально огороженной колючей проволокой территории содержалось около 400 женщин-военнопленных. В декабре 1967 г. на заседании военного трибунала Белорусского военного округа бывший начальник охраны лагеря А.М.Ярош признался, что его подчиненные насиловали узниц женского блока .
В лагере военнопленных Миллерово тоже содержались пленные женщины. Комендантом женского барака была немка из немцев Поволжья. Страшной была участь девушек, томившихся в этом бараке:
«Полицаи часто заглядывали в этот барак. Ежедневно за пол-литра комендант давала любую девушку на выбор на два часа. Полицай мог взять ее к себе в казарму. Они жили по двое в комнате. Эти два часа он мог ее использовать, как вещь, надругаться, поиздеваться, сделать все, что ему вздумается.
Однажды во время вечерней поверки пришел сам шеф полиции, ему девушку давали на всю ночь, немка пожаловалась ему, что эти “падлюки” неохотно идут к твоим полицаям. Он с усмешкой посоветовал: “A ты тем, кто не хочет идти, устрой “красный пожарник”. Девушку раздевали догола, распинали, привязав веревками на полу. Затем брали красный горький перец большого размера, выворачивали его и вставляли девушке во влагалище. Оставляли в таком положении до получаса. Кричать запрещали. У многих девушек губы были искусаны - сдерживали крик, и после такого наказания они долгое время не могли двигаться.
Комендантша, за глаза ее называли людоедкой, пользовалась неограниченными правами над пленными девушками и придумывала и другие изощренные издевательства. Например, “самонаказание”. Имеется специальный кол, который сделан крестообразно высотой 60 сантиметров. Девушка должна раздеться догола, вставить кол в задний проход, руками держаться за крестовину, а ноги положить на табуретку и так держаться три минуты. Кто не выдерживал, должен был повторить сначала.
О том, что творится в женском лагере, мы узнавали от самих девушек, выходивших из барака посидеть минут десять на скамейке. Также и полицаи хвастливо рассказывали о своих подвигах и находчивой немке» .

Женщины-медики Красной армии, попавшие в плен, во многих лагерях военнопленных (в основном - в пересыльных и этапных) работали в лагерных лазаретах.

Здесь может быть и немецкий полевой госпиталь в прифронтовой полосе - на заднем плане видна часть кузова автомобиля, оборудованного для перевозки раненых, а у одного из немецких солдат на фото забинтована рука.

Лазаретный барак лагеря для военнопленных в г.Красноармейск (вероятно, октябрь 1941 г.):

На переднем плане - унтер-офицер германской полевой жандармерии с характерной бляхой на груди.

Женщины-военнопленные содержались во многих лагерях. По словам очевидцев, они производили крайне жалкое впечатление. В условиях лагерной жизни им было особенно тяжело: они, как никто другой, страдали от отсутствия элементарных санитарных условий.
Посетивший осенью 1941 г. Седлицкий лагерь К. Кромиади, член комиссии по распределению рабочей силы, беседовал с пленными женщинами. Одна из них, женщина-военврач, призналась: «… все переносимо, за исключением недостатка белья и воды, что не позволяет нам ни переодеться, ни помыться» .
Группа женщин-медработников, взятых в плен в Киевском котле в сентябре 1941 г., содержалась во Владимир-Волынске - лагерь Офлаг № 365 «Норд» .
Медсестры Ольга Ленковская и Таисия Шубина попали в плен в октябре 1941 г. в Вяземском окружении. Сначала женщин содержали в лагере в Гжатске, затем в Вязьме. В марте при приближении Красной Армии немцы перевели пленных женщин в Смоленск в Дулаг № 126. Пленниц в лагере находилось немного. Содержались в отдельном бараке, общение с мужчинами было запрещено. С апреля по июль 1942 г. немцы освободили всех женщин с «условием вольного поселения в Смоленске» .

Крым, лето 1942 г. Совсем молодые красноармейцы, только что захваченные в плен Вермахтом, и среди них - такая же молодая девушка-военнослужащая:

Скорее всего - не медик: руки чистые, в недавнем бою она не перевязывала раненых.

После падения Севастополя в июле 1942 г. в плену оказалось около 300 женщин-медработников: врачей, медсестер, санитарок . Вначале их отправили в Славуту, а в феврале 1943 г., собрав в лагере около 600 женщин-военнопленных, погрузили в вагоны и повезли на Запад. В Ровно всех выстроили, и начались очередные поиски евреев. Одна из пленных, Казаченко, ходила и показывала: «это еврей, это комиссар, это партизан». Кого отделили от общей группы, расстреляли. Оставшихся вновь погрузили в вагоны, мужчин и женщин вместе. Сами пленные поделили вагон на две части: в одной - женщины, в другой - мужчины. Оправлялись в дырку в полу .
По дороге пленных мужчин высаживали на разных станциях, а женщин 23 февраля 1943 г. привезли в город Зоес. Выстроили и объявили, что они будут работать на военных заводах. В группе пленных была и Евгения Лазаревна Клемм. Еврейка. Преподаватель истории Одесского пединститута, выдавшая себя за сербку. Она пользовалась особым авторитетом среди женщин-военнопленных. Е.Л.Клемм от имени всех на немецком языке заявила: «Мы - военнопленные и на военных заводах работать не будем». В ответ всех начали избивать, а затем загнали в небольшой зал, в котором от тесноты нельзя было ни сесть, ни двинуться. Так стояли почти сутки. А потом непокорных отправили в Равенсбрюк . Этот женский лагерь был создан в 1939 г. Первыми узницами Равенсбрюка были заключенные из Германии, а затем из европейских стран, оккупированных немцами. Всех узниц остригли наголо, одели в полосатые (в синюю и в серую полоску) платья и жакеты без подкладки. Нижнее белье - рубашка и трусы. Ни лифчиков, ни поясов не полагалось. В октябре на полгода выдавали пару старых чулок, однако не всем удавалось проходить в них до весны. Обувь, как и в большинстве концлагерей, - деревянные колодки.
Барак делился на две части, соединенные коридором: дневное помещение, в котором находились столы, табуретки и небольшие стенные шкафчики, и спальное - трехъярусные нары-лежаки с узким проходом между ними. На двоих узниц выдавалось одно хлопчатобумажное одеяло. В отдельной комнате жила блоковая - старшая барака. В коридоре находилась умывальная, уборная .

Этап советских женщин-военнопленных прибыл в Шталаг 370, Симферополь (лето или начало осени 1942 г.):

Пленные несут на себе все свои скудные пожитки; под жарким крымским солнцем многие из них "по-бабьи" повязали головы платочками и скинули тяжелые сапоги.

Там же, Шталаг 370, Симферополь:

Узницы работали в основном на швейных предприятиях лагеря. В Равенсбрюке изготавливалось 80% всего обмундирования для войск СС, а также лагерная одежда как для мужчин, так и для женщин .
Первые советские женщины-военнопленные - 536 человек - прибыли в лагерь 28 февраля 1943 г. Вначале всех отправили в баню, а затем выдали лагерную полосатую одежду с красным треугольником с надписью: «SU» - Sowjet Union.
Еще до прибытия советских женщин эсэсовцы распустили по лагерю слух, что из России привезут банду женщин-убийц. Поэтому их поместили в особый блок, огороженный колючей проволокой.
Каждый день узницы вставали в 4 утра на поверку, порой длившуюся несколько часов. Затем работали по 12-13 часов в швейных мастерских или в лагерном лазарете.
Завтрак состоял из эрзац-кофе, который женщины использовали в основном для мытья головы, так как теплой воды не было. Для этой цели кофе собирали и мылись по очереди .
Женщины, у которых волосы уцелели, стали пользоваться расческами, которые сами же и делали. Француженка Мишлин Морель вспоминает, что «русские девушки, используя заводские станки, нарезали деревянные дощечки или металлические пластины и отшлифовывали их так, что они становились вполне приемлемыми расческами. За деревянный гребешок давали полпорции хлеба, за металлический - целую порцию» .
На обед узницы получали пол-литра баланды и 2- 3 вареные картофелины. Вечером получали на пятерых маленькую буханку хлеба с примесью древесных опилок и вновь пол-литра баланды .

О том, какое впечатление произвели на узниц Равенсбрюка советские женщины, свидетельствует в своих воспоминаниях одна из узниц Ш. Мюллер:
«…в одно из воскресений апреля нам стало известно, что советские заключенные отказались выполнить какой-то приказ, ссылаясь на то, что согласно Женевской Конвенции Красного Креста с ними следует обращаться как с военнопленными. Для лагерного начальства это была неслыханная дерзость. Всю первую половину дня их заставили маршировать по Лагерштрассе (главная «улица» лагеря. - А. Ш.) и лишили обеда.
Но женщины из красноармейского блока (так мы называли барак, где они жили) решили превратить это наказание в демонстрацию своей силы. Помню, кто-то крикнул в нашем блоке: “Смотрите, Красная Армия марширует!” Мы выбежали из бараков, бросились на Лагерштрассе. И что же мы увидели?
Это было незабываемо! Пятьсот советских женщин по десять в ряд, держа равнение, шли, словно на параде, чеканя шаг. Их шаги, как барабанная дробь, ритмично отбивали такт по Лагерштрассе. Вся колонна двигалась как единое целое. Вдруг женщина на правом фланге первого ряда дала команду запевать. Она отсчитала: “Раз, два, три!” И они запели:

Вставай страна огромная,
Вставай на смертный бой…

Я и раньше слышала, как они вполголоса пели эту песню у себя в бараке. Но здесь она звучала как призыв к борьбе, как вера в скорую победу.
Потом они запели о Москве.
Фашисты были озадачены: наказание маршировкой униженных военнопленных превратилось в демонстрацию их силы и непреклонности…
Не получилось у СС оставить советских женщин без обеда. Узницы из политических заблаговременно позаботились о еде для них» .

Советские женщины-военнопленные не раз поражали своих врагов и солагерниц единством и духом сопротивления. Однажды 12 советских девушек были включены в список заключенных, предназначенных для отправки в Майданек, в газовые камеры. Когда эсэсовцы пришли в барак, чтобы забрать женщин, товарищи отказались их выдать. Эсэсовцам удалось найти их. «Оставшиеся 500 человек построились по пять человек и пошли к коменданту. Переводчиком была Е.Л.Клемм. Комендант загнал в блок пришедших, угрожая им расстрелом, и они начали голодную забастовку» .
В феврале 1944 г. около 60 женщин-военнопленных из Равенсбрюка перевели в концлагерь в г. Барт на авиационный завод «Хейнкель». Девушки и там отказались работать. Тогда их выстроили в два ряда и приказали раздеться до рубашек, снять деревянные колодки. Много часов они стояли на морозе, каждый час приходила надзирательница и предлагала кофе и постель тому, кто согласится выйти на работу. Затем троих девушек бросили в карцер. Две из них умерли от воспаления легких .
Постоянные издевательства, каторжная работа, голод приводили к самоубийствам. В феврале 1945 г. бросилась на проволоку защитница Севастополя военврач Зинаида Аридова .
И все-таки узницы верили в освобождение, и эта вера звучала в песне, сложенной неизвестным автором:

Выше голову, русские девочки!
Выше головы, будьте смелей!
Нам терпеть остается не долго,
Прилетит по весне соловей…
И откроет нам двери на волю,
Снимет платье в полоску с плечей
И залечит глубокие раны,
Вытрет слезы с опухших очей.
Выше голову, русские девочки!
Будьте русскими всюду, везде!
Ждать недолго осталось, недолго -
И мы будем на русской земле .

Бывшая узница Жермена Тильон в своих воспоминаниях дала своеобразную характеристику русским женщинам-военнопленным, попавшим в Равенсбрюк: «...их спаянность объяснялась тем, что они прошли армейскую школу еще до пленения. Они были молоды, крепки, опрятны, честны, а также довольно грубы и необразованны. Встречались среди них и интеллигентки (врачи, учительницы) - доброжелательные и внимательные. Кроме того, нам нравилась их непокорность, нежелание подчиняться немцам» .

Женщин-военнопленных отправляли и в другие концлагеря. Узник Освенцима А.Лебедев вспоминает, что в женском лагере содержались парашютистки Ира Иванникова, Женя Саричева, Викторина Никитина, врач Нина Харламова и медсестра Клавдия Соколова .
В январе 1944 г. за отказ подписать согласие на работу в Германии и перейти в категорию гражданских рабочих более 50 женщин-воен-нопленных из лагеря в г. Хелм отправили в Майданек. Среди них были врач Анна Никифорова, военфельдшеры Ефросинья Цепенникова и Тоня Леонтьева, лейтенант пехоты Вера Матюцкая .
Штурман авиаполка Анна Егорова, чей самолет был сбит над Польшей, контуженная, с обгоревшим лицом, попала в плен и содержалась в Кюстринском лагере .
Несмотря на царящую в неволе смерть, несмотря на то, что всякая связь между военнопленными мужчинами и женщинами была запрещена, там, где они работали вместе, чаще всего в лагерных лазаретах, порой зарождалась любовь, дарующая новую жизнь. Как правило, в таких редких случаях немецкое руководство лазаретом не препятствовало родам. После рождения ребенка мать-военнопленная либо переводилась в статус гражданского лица, освобождалась из лагеря и отпускалась по месту жительства ее родных на оккупированной территории, либо возвращалась с ребенком в лагерь.
Так, из документов лагерного лазарета Шталага № 352 в Минске, известно, что «приехавшая 23.2.42 в I Городскую больницу для родов медицинская сестра Синдева Александра уехала вместе с ребенком в лагерь военнопленных Ролльбан» .

Наверное, одна из последних фотографий советских женщин-военнослужащих, попавших в немецкий плен, 1943 или 1944 г.:

Обе награждены медалями, девушка слева - "За отвагу" (темный кант на колодке), у второй может быть и "БЗ". Бытует мнение, что это летчицы, но - ИМХО - навряд ли: у обеих "чистые" погоны рядовых.

В 1944 г. отношение к женщинам-военнопленным ожесточается. Их подвергают новым проверкам. В соответствии с общими положениями о проверке и селекции советских военнопленных, 6 марта 1944 г. ОКВ издало специальное распоряжение «Об обращении с русскими женщинами-военнопленными». В этом документе говорилось, что содержащихся в лагерях военнопленных советских женщин следует подвергать проверке местным отделением гестапо так же, как всех вновь прибывающих советских военнопленных. Если в результате полицейской проверки выявляется политическая неблагонадежность женщин-воен-нопленных, их следует освобождать от плена и передавать полиции .
На основе этого распоряжения начальник Службы безопасности и СД 11 апреля 1944 г. издал приказ об отправке неблагонадежных женщин-военнопленных в ближайший концлагерь. После доставки в концлагерь такие женщины подвергались так называемой «специальной обработке» - ликвидации. Так погибла Вера Панченко-Писанецкая - старшая группы семисот девушек-военнопленных, работавших на военном заводе в г. Гентин. На заводе выпускалось много брака, и в ходе расследования выяснилось, что саботажем руководила Вера. В августе 1944 г. ее отправили в Равенсбрюк и там осенью 1944 г. повесили .
В концлагере Штуттгоф в 1944 г. были убиты 5 русских старших офицеров, в том числе женщина-майор. Их доставили в крематорий - место казни. Сначала привели мужчин и одного за другим расстреляли. Затем - женщину. По словам поляка, работавшего в крематории и понимавшего русский язык, эсэсовец, говоривший по-русски, издевался над женщиной, заставляя выполнять его команды: “направо, налево, кругом...” После этого эсэсовец спросил ее: “Почему ты это сделала?” Что она сделала, я так и не узнал. Она ответила, что сделала это для ро-дины. После этого эсэсовец влепил пощечину и сказал: “Это для твоей родины”. Русская плюнула ему в глаза и ответила: “А это для твоей родины”. Возникло замешательство. К женщине подбежали двое эсэсовцев и ее живую стали заталкивать в топку для сжигания трупов. Она сопротивлялась. Подбежали еще несколько эсэсовцев. Офицер кричал: “В топку ее!” Дверца печи была открыта, и из-за жара волосы женщины загорелись. Несмотря на то, что женщина энергично сопротивлялась, ее положили на тележку для сжигания трупов и затолкали в печь. Это видели все работавшие в крематории заключенные» . К сожалению, имя этой героини осталось неизвестным.
________________________________________ ____________________

Архив Яд Вашем. М-33/1190, л. 110.

Там же. М-37/178, л. 17.

Там же. М-33/ 482, л. 16.

Там же. М-33/60, л. 38.

Там же. М-33/ 303, л 115.

Там же. М-33/ 309, л. 51.

Там же. М-33/295, л. 5.

Там же. М-33/ 302, л. 32.

П. Рафес. Тогда они еще не каялись. Из Записок переводчика дивизионной разведки. «Огонек». Спецвыпуск. М., 2000, №70.

Архив Яд ва-Шем. М-33/1182, л. 94- 95.

Владислав Смирнов. Ростовский кошмар. - «Огонек». М., 1998. №6.

Архив Яд ва-Шем. М-33/1182, л. 11.

Архив Яд Вашем. М-33/230, л. 38,53,94; М-37/1191, л. 26

Б. П. Шерман. …И ужаснулась земля. (О зверствах немецких фашистах на территории города Барановичи и его окрестностях 27 июня 1941- 8 июля 1944). Факты, документы, свидетельства. Барановичи. 1990, с. 8- 9.

С. М. Фишер. Воспоминаний. Рукопись. Архив автора.

К. Кромиади. Советские военнопленные в Германии… с. 197.

Т. С. Першина. Фашистский геноцид на Украине 1941- 1944… с. 143.

Архив Яд ва-Шем. М-33/626, л. 50- 52. М-33/627, л. 62- 63.

Н. Лемещук. Не склонив головы. (О деятельности антифашистского подполья в гитлеровских лагерях) Киев, 1978, с. 32- 33.

Там же. Е. Л. Клемм вскоре после возвращения из лагеря, после бесконечных вызовов в органы госбезопасности, где добивались ее признания в предательстве, покончила жизнь самоубийством

Г. С. Забродская. Воля к победе. В сб. «Свидетели обвинения». Л. 1990, с. 158; Ш. Мюллер. Слесарная команда Равенсбрюка. Воспоминания заключенной №10787. М., 1985, с. 7.

Женщины Равенсбрюка. М., 1960, с. 43, 50.

Г. С. Забродская. Воля к победе… с. 160.

Ш. Мюллер. Слесарная команда Равенсбрюка… с. 51- 52.

Женщины Равенсбрюка… с.127.

Г. Ванеев. Героини Севастопольской крепости. Симферополь.1965, с. 82- 83.

Г. С. Забродская. Воля к победе… с. 187.

Н. Цветкова. 900 дней в фашистских застенках. В сб.: В Фашистских застенках. Записки. Минск.1958, с. 84.

А. Лебедев. Солдаты малой войны… с. 62.

А. Никифорова. Это не должно повториться. М., 1958, с. 6- 11.

Н. Лемещук. Не склонив головы… с. 27. В 1965 г. А. Егоровой было присвоено звание Героя Советского Союза.

Архив Яд ва-Шем. М-33/438 часть II, л. 127.

А. Streim. Die Behandlung sowjetischer Kriegsgefangener… S. 153.