Генрих IV Наваррский. Жизнеописание. Правление Генриха IV Французского Правление короля генриха 4

Из них следует, что он представлял общественное распределение ролей в своем государстве в соответствии с обычаем, причем его высказывания о воинском долге дворянства и продуктивном труде крестьян, ремесленников и всех, кто занимался промыслами, а также о духовенстве очень содержательны. Генрих IV был практиком, он был далек от теоретических спекуляций и от интенсивного чтения современной политико-теоретической литературы. Он был человеком беседы, непосредственного контакта, стремился сопоставлять интересные точки зрения, внимательно выслушивать собеседника и осмысливать сказанное.

Нет никаких признаков того, что он ставил под вопрос традиционную роль и функции дворянства. Он не желал решающего влияния герцогов и пэров на государственные дела, которые были исключительной прерогативой короля и его приближенных. В общем, он видел в дворянстве, принадлежность к которому чувствовал всю жизнь, ведущую, неотъемлемую, с военной точки зрения, силу своего государства. Поскольку это дворянство нужно было защищать от себя самого, Генрих IV принимал соответствующие меры, например, издал эдикт, запрещавший дуэли, и без большого успеха настаивал на его исполнении. В этом смысле Ришелье был его учеником.

Правда, между королем и дворянством были расхождения, причины которых крылись в уже давно ощутимом кризисе французского (да и всего европейского) дворянства на исходе 16 и в первой половине 17 века. Король был глубоко убежден в общественном значении дворянства, но он не хотел его видеть на важных постах в Совете, а в городах и провинциях Франции приставлял к дворянским губернаторам контролирующих и надзирающих лиц. Это вызывало недовольство дворян и поддерживало их готовность к бунтам, от которых не было избавлено правление Генриха IV.

И еще одно тяжело ударило по старинному дворянству: продажа и наследование должностей. Генрих IV и Сюлли поощряли и то и другое. Между 1602 н 1604 гг. они активизировали интенсивно практикуемый со времен Франциска I метод и по фискальным причинам в 1604 г. (эдикт Пуле) благодаря ежегодному сложению полномочий чиновников (годичное право) сделали возможной наследственную передачу, то есть продажу должностей. К тому же они сдавали в аренду всю систему одному финансисту (Пуле).

Старинное дворянство критиковало продажу должностей. Оно видело опасность в том, что многие «новые люди» из низов постепенно продвинутся в дворянство, и будут размыты древние сословные границы. Даже видные члены королевского Совета во главе с Белльером вели борьбу с системой и поддерживали традиционные государственно-правовые ценности французской монархии. Каждая должность, говорили они, исходит от короля как верховного законодателя страны, она может предоставляться на основе чести и квалификации, а не за деньги путем торговли.

Сопротивление обеих групп не имело успеха. Решение Генриха и Сюлли значительно способствовало распространению торговли должностями в абсолютистской Франции и, в сущности, внедрило наследование должностей. Это был неизбежный и необратимый процесс в монархии, которая уже давно решила идти путем бюрократизации, то есть увеличивать число чиновников не представителями высших сословий, работающими на общественных началах, а путем привлечения совершенно нового персонала. А как иначе это государство должно было оплачивать своих чиновников, то есть кормить их, если не широкой приватизацией их доходов?

Торговля и продажа должностей в следующие десятилетия дали значительную прибыль короне, и она была вынуждена по фискальным причинам создавать новые должности и продавать их. Из набранных таким способом чиновников (служащих) выросла прочная социальная опора монархии; правда, эти служащие из-за того, что должность являлась их собственностью, обладали большой степенью самостоятельности, однако были принципиально настроены на лояльное отношение к короне, как к гаранту их должности (и ее материальной ценности).

Так французское ренессансное общество при Генрихе IV постепенно меняло свое лицо. Дворянство, прежде всего высшая аристократия, доминирующая сила в век религиозных войн, окончательно уступило но значению государственной администрации. «Новые люди» начали овладевать положением и занимать ключевые позиции в центре, регионах, городах и общинах. Эти люди по своему происхождению были буржуа. Вырисовывались контуры нового сословия, судейского дворянства, которое надолго стало социальным базисом монархии Бурбонов.

Лучшие дня

Едва ли в жизни другого короля женщины играли такую роль, как в жизни Генриха IV, и тем не менее он кажется более одиноким, чем многие его предшественники и преемники. В краткой биографии можно лишь затронуть эту тему, но не удовлетворить любопытство всех тех, кого интересует большее, чем амурные сплетни. Не так-то просто сквозь дебри полуправд и преувеличений добраться до биографической и политико-биографической сути.

Относительно ясно положение вещей с первой женой, королевой Маргаритой Валуа (королева Марго). Этот союз был делом рук Екатерины Медичи. Генрих, как, впрочем, и его мать, похоже, не оказали серьезного сопротивления этому плану. Правда, брак стал фиктивным, хотя формально продолжался до 1599 г. Уже во времена «плена» Наварры в Лувре стало ясно, что соединились два характера с ярко выраженным стремлением к независимости и самостоятельности, особенно у утонченной, интересовавшейся изящными искусствами Марго. К тому же быстро обнаружилось, что брак будет бесплодным. Причиной этого, как бесспорно подтвердилось, был не Генрих, а принцесса Валуа. То, что в браке лишь изредка возникали ссоры, например, из-за связи Генриха с фрейлиной Екатерины, объяснялось «либеральным» настроем обоих супругов, долгими разлуками на месяцы и годы, короткими фазами весьма сносной совместной жизни и тем, что Маргарита Валуа в тяжелые времена вполне лояльно относилась к своему мужу. Нельзя также не учитывать, что принцесса Валуа была для Наварры связующим звеном со двором, центром власти.

Первой достойной упоминания любовницей Наварры была Диана д’Андуен (Коризанда), которая принесла большую пользу современным биографам, прежде всего как партнер по переписке с метавшимся по всей стране Генрихом, особенно между 1582 и 1584 гг. периодом бурной связи между протестантским партийным вождем и овдовевшей католической графиней. Генрих легко с ней расстался, поскольку обстоятельства слишком часто заставляли его отлучаться, что способствовало неверности с обеих сторон. Кроме того, король всегда был готов поддаться страсти, но так же легко охладевал, так что возникает вопрос, мог ли этот король вообще по-настоящему любить.

Совсем иначе сложились отношения с Габриэль д’Эстре, «прекрасной Габриэль», с которой между 1592 и 1599 гг. Генриха IV соединяла самая продолжительная и интенсивная связь в его жизни. Эта женщина освоила роль настоящей фаворитки и годами занимала положение почти королевы. Именно поэтому она навлекла на себя ненависть королевы Маргариты. Маргарита пустила в ход злостные сплетни и интриги. В 1595 г. Габриэль получила от короля титул маркизы и с тех пор обрела официальное положение. Она родила Генриху троих детей, которые позже были узаконены, и не в последнюю очередь но этой причине король так долго был к ней привязан, так как его чадолюбие и связанное с ним уважение к женщине, родившей ему детей, неоднократно подтверждалось. Ее старший сын Цезарь Вандомский стал основателем побочной линии Бурбонов. Габриэль - судьба каждой королевской фаворитки - вызывала ожесточенные споры при дворе. Она увеличивала число своих врагов упорным стремлением стать законной королевой. Не исключено, что Генрих IV, влюбленный в эту женщину, как ни в одну другую, уступил бы ее настояниям, если бы она в 1599 г. не умерла от внезапной болезни, о причинах которой долго высказывали различные предположения. В решающие годы усмирения Франции она интенсивно помогала Генриху IV, выполняя трудную посредническую миссию. Мы видим ее особенно деятельной при подготовке Нантского эдикта. Поэтому не случайно, что она, не принадлежа к «религии», имела лучших друзей среди протестантов и среди них поэта-воина Агриппу д’Обинье.

Внезапная смерть Габриэль сняла груз с официальной Франции не только потому, что все знали, что король находится в очень тяжелой личной ситуации; гораздо более важным было то, что наконец стал возможным новый брак Генриха IV, который должен был помочь освобождению Франции от долгов. К важнейшим кредиторам страны все еще принадлежала Флоренция. Флорентийская заинтересованность в браке с французским королем существовала уже давно, имелась и подходящая принцесса - Мария Медичи, к тому же Маргарита согласилась на развод. После длительных переговоров папа разрешил его, использовав предлог, не применявшийся со времени решения Тридентского собора, но активизированный по этому случаю, и брак между Беарнцем и Валуа с самого начала был признан недействительным: крестным отцом Генриха в 1553 г. был ни больше, ни меньше, как правивший тогда король Генрих II, отец Марго. В соответствии с этим Генриха и его жену связывало «духовное родство», которое считалось препятствием для брака. Так освободился путь для Марии Медичи, внучки Козимо I и племянницы правящего великого герцога Фердинанда I. Она стала ноной королевой Франции и принесла в приданое 600 000 экю. Франции удалось освободиться от долгов и улучшить состояние бюджета.

Благодаря этому браку Франция могла активно влиять на внутриполитическую ситуацию в Северной Италии. Генрих IV понимал огромную внешнеполитическую и финансовую выгоду этого союза и относился к супруге корректно и внимательно. Мария стала не только королевой Франции, но и матерью его законных детей. Уже в 1601 г. появился на свет первый сын Людовик, наследник трона. Правда, благополучные семейные отношения Генриха не связывали. Его интерес к противоположному полу в последние годы еще больше возрос и принял прямо-таки донжуанские размеры, что в отнюдь не чопорном королевстве вызвало беспокойство и позволило флорентийскому посланнику назвать французский двор «борделем». В лице Генриетты д’Антраг, которую Генрих IV вскоре сделал маркизой де Верней, появилась новая фаворитка. Ее связь с королем была ловко подстроена ее семьей, относившейся к числу «любимчиков» Генриха III. В каком-то смысле история с д’Антраг биографически была более знаменательной, чем все предыдущие. Сама Генриетта и весь ее семейный клан рассматривали связь с королем как инструмент возвышения семьи. Еще до заключения брака Генриха с Марией они сумели заполучить весьма ценный для этой цели документ: письменное обещание короля жениться, которое он, правда, совершенно не воспринимал всерьез, но - кстати, не в первый раз - поклялся «перед Богом» и без колебаний лично подписал. С этим важным документом в руках семья в последующие годы делала политику. Маркиза и ее клан стали неотъемлемой частью того мира, который постоянно омрачал правление Генриха IV между 1602 и 1606 гг.: мира предательства, восстаний и бунтов.

Не только при Людовике XIII французскую монархию сотрясали народные восстания и дворянские заговоры, время правления Генриха IV было тоже неспокойным. Французское дворянство с одной стороны, и тяжко обремененное сельское население, с другой, были сыты по горло постоянно менявшимися условиями жизни. Правда, многочисленные восстания 1590 - 1595 гг. в Нормандии, во многих южных районах, в Бургундии, Лимузене не могут вменяться в вину Генриху IV. В это время он фактически не был королем и только после успешного усмирения страны смог освободить ее от бродячих банд солдат и голода. Кроме нескольких городских восстаний из-за налогов на Юге (Лимож, Пуатье) в начале нового века королевство Генриха IV было избавлено от народных восстаний. Тем больше роптало дворянство, особенно те «вельможи», которые долго служили при Валуа и даже при Генрихе Наваррском, но оказались ненужными в новой системе управления. Так обстояло дело с герцогом де Бироном. Удостоенный Генрихом высоких придворных должностей (адмирал, маршал) и титулов за заслуги во многих сражениях 1589 - 1594 гг., нерешительный по характеру, неустойчивый в вере, увлекавшийся оккультизмом боевой соратник был соблазнен новыми идеями, которые он в конце концов попытался осуществить в заговоре с герцогом Савойским. Неизвестно, что и действительности было ему обещано герцогом. Все же идея свержения Генриха IV и разделение Франции на автономные провинции, по-видимому, принадлежала Бирону, Возможно, с нею были знакомы и другие знатные французские аристократы (граф Овсрнский, герцог Буйонский). Генрих IV, хорошо осведомленный о деталях благодаря предательству, избавился от этой опасности в результате войны против Савойи (1601 - 1602). Бирон был арестован и передан на суд Парижскому парламенту; 31.07.1602 г. он был обезглавлен. Первый и единственный раз в своей жизни король был не готов к помилованию, хотя вся высшая аристократия вступилась за высокопоставленного и очень «популярного» маршала Франции. Представляется возможным, что прежде всего здесь сыграло роль личное разочарование короля: в определенной степени Бирон был для Генриха IV тем же, кем был Эссекс для Елизаветы I.

Оба других заговора не достигли масштабов измены Бирона, по крайней мере, по мнению короля. В 1604 г. семья Антрагов с брачным обещанием короля в руках попыталась подстрекнуть против Генриха высшую аристократию; цель этого была очевидной: после устранения короля сделать наследником сына Генриха и Генриетты. Королевская тайная полиция снова хорошо поработала, и король отреагировал быстро и решительно. Опять посыпались смертные приговоры. Однако на этот раз дело кончилось помилованиями и освобождением графа д’Антрага и его дочери, которая даже вернулась в постель короля; герцог Овернский, внебрачный сын Карла IX и, с материнской стороны, сводный брат Генриетты, был приговорен к пожизненному заключению в Бастилии. В обществе ядовито посмеивались по поводу силы влияния маркизы. В ближайшем окружении короля были недовольные, даже Виллеруа, ого преданный вассал, роптал:

«Вот как Его Величество не может отучиться делать добро тем, кто ему приносит зло...»

Наконец, гораздо лучше Генрих IV покончил с делом герцога Буйонского. С 1602 г. этот многолетний боевой соратник Генриха Наваррского (он происходил из дома де Ла Тур д’Овернь, был прежде виконтом де Тюренном и с 1611 г. отцом «великого» Тюренна) трудился над заговором гугенотов и немецких протестантов, действуя, очевидно, из ностальгии по прежней свободе эпохи религиозной войны. Базой были его владения на Юге Франции, где в 1606 г. Генрих угрожал ему внушительной военной силой. Бегство в принадлежавшее ему с 1591 г. суверенное княжество Седан придавало его поступку внешнеполитическое значение. Генрих IV, довольный тем, что Буйон не смог мобилизовать французских гугенотов, что он справедливо считал успехом своей «позитивной протестантской политики», преследовал герцога с большим войском до Седана. Суверенитет княжества остался неприкосновенным, однако Буйон и без того уже потерявший иллюзии, раскаявшись, вернулся в подчинение своего сюзерена. Но король, только в случае с семьей Антрагов отдавший предпочтение амурным соображениям в ущерб политическим, еще раз доказал заинтересованной стороне и загранице, что Франция теперь управляется монархом, который среди добродетелей правителя выбрал строгость и милосердие и при этом смог утвердить положение господина в отношении своих «слуг», не пролив слишком много крови.

Зарубежный авторитет пришелся Генриху IV кстати, так как за мирные годы правления у него появилось и внешнеполитическое честолюбие. Что касается Савойи, то здесь слово «внешняя политика» едва ли подходит. Непрерывные попытки герцога Савойского преумножить свой успех в борьбе за власть между Испанией ц Францией не намного отличалась от того, что пытались сделать Бирон и другие внутри Франции. И не случайно Бирон нашел в Карле-Эммануэле, герцоге Савойском, неизменно внимательного слушателя и покровителя. Война против Карла-Эммануэля, которую после интенсивной дипломатической подготовки вел в 1601 г. Генрих IV, была продиктована в первую очередь стратегическими соображениями: Испанию нужно было любыми средствами лишить возможности послать свои войска в Нидерланды через Альпийские перевалы. То, что Генриху IV при этом удалось окончательно отобрать у герцога большую территорию северо-западнее Женевы (Бресс, Бюжей, Вальромей и Жекс), между Роной и Соной, было ценным приобретением, которое король подобающим образом отпраздновал во Франции.

В 1603 г. представилась перспективная возможность для действий. В герцогстве Юлих-Клевском на востоке Священной Римской империи оставался открытым вопрос о порядке наследования, и австрийские Габсбурги, поддерживаемые Испанией, а также немецкие протестантские принцы (Бранденбург, Пфальц-Нейбург) наряду с другими европейскими принцами заявили свои претензии на наследование. Генрих IV, испытывавший, как и его предшественники, принципиальную враждебность к общегабсбургским экспансионистским планам на границах Франции, после долгих колебаний решил поддержать протестантские интересы. При этом, вероятно, он не имел в виду никакого «великого плана» в смысле широкого установления мирного порядка в Европе (как позже утверждал в своих мемуарах его министр Сюлли). Для него речь шла об ограничениях Габсбургов, по крайней мере, о поддержании status quo между Габсбургами и Фракцией. Легко догадаться, что он видел угрозу этой цели в утверждении Габсбурга на восточной границе королевства. К тому же активно поддерживаемые Францией до перемирия 1609 г. Северные Нидерланды при любых обстоятельствах хотели избежать усиления Габсбурга на своем юго-восточном фланге. То, что Генрих IV, ведущие советники которого (прежде всего Вилльруа) уже давно настаивали на активных действиях, решился па войну только после возникновения чисто личных обстоятельств, ставилось и упрек королю многими его советчиками (и биографами): страстно любимая Шарлотта де Монморанси, по настоянию мужа, принца из рода Конде, в 1609 г. убежала именно в Брюссель и дала королю повод для военных действий против имевшего резиденцию в Брюсселе с 1601 г. формально суверенного, но фактически зависевшего от Испании австрийского эрцгерцога Альбрехта и его жены-испанки Изабеллы.

Генрих IV был раздражен поведением Конде и его жены, к тому же бегство делало посмешищем не только любовника, но и короля; Конде был принцем крови и не мог покинуть Францию бея дозволения короля! Это событие способствовало тому, что у явно постаревшего Генриха исчезли последние сомнения, целесообразно ли пренебречь восстановлением и миром во Франции ради военной авантюры, войны, цели которой были понятны далеко не каждому французу.

В военном отношении Генрих IV был подготовлен наилучшим образом. Спланированная и контролируемая неутомимым Сюлли, в военном деле Франции произошла перемена, которую обычно приписывают только эпохе Людовика XIV: страна располагала теперь маленькой, по прекрасно вооруженной армией, у которой были существенные признаки регулярного войска. Король до последних дней жизни чувствовал, что эта война из-за внешнеполитических заблуждении - христианнейший король заступается за немецких еретиков! - была весьма непопулярной. Ведь Генрих IV никоим образом не находился в ситуации Франциска I или Генриха II, которые могли бы быть и сговоре с самим дьяволом, не опасаясь внутриполитических конфликтов. Нервы католической Франции были обнажены после религиозных войн и гражданской войны времен Лиги, и она была не готова давать какие-либо поблажки монарху только потому, что он в течение долгих лет демонстративно старался казаться католическим королем. Письма Генриха IV (и его ближайших доверенных лиц) последних месяцев его правления отражают неуверенность и нервозность. И это продолжалось, когда было принято решение о борьбе за Юлих и Клеве, и Мария Медичи торжественно коронована регентшей на время отсутствия Генриха, решившего лично руководить своей армией (13.05.1610). Может быть, это было счастьем для короля и его посмертной славы, что дело не дошло до выполнения его планов?

14.05.1610 г. на пути из Лувра в Арсенал к заболевшему Сюлли на улице де Ла Ферронри Генрих IV был смертельно ранен Равальяком, нанесшим ему два удара кинжалом. История этой смерти, спекуляции о мотивах убийцы и возможных сообщниках снова и снова изучались с криминалистической дотошностью, однако прояснилось не больше, чем о многочисленных других покушениях на Генриха: Равальяк был одиночкой и действовал по религиозным мотивам. Он заколол короля, потому что тот ему казался врагом Бога и Христа, потому что собирался идти в поход против ведущих держав европейского католицизма и против папы. Правда, Ролан Мунье в своей превосходной работе об убийстве Генриха IV показал, что многие французы в качестве духовных сообщников направляли кинжал Равальяка. Они были не в состоянии принять поддержку протестантской Европы против Габсбургов. Только после неурядиц регентства Марии Медичи и после успехов политики великого кардинала в этом отношении наступил консенсус, создавший как бы внутриполитический фундамент, на котором Ришелье, Мазарини и Людовик XIV воздвигли гегемонию Франции в Европе.

Только при ретроспективном взгляде на правление Генриха IV можно увидеть то, чего не замечали в 1610 г. Мария Медичи со своими итальянскими фаворитами неудачной политикой сделала все, чтобы вскоре ярким светом засияли труды доброго короля Анри. Ришелье для поддержки своего трудного политического расчета не раз ссылался на первого Бурбона, и Людовик XIV во многих отношениях следовал традиции предка, не в последнюю очередь при отмене в 1685 г. Нантского эдикта, которую он подчеркнуто обосновывал, ссылаясь на своего «уважаемого деда». Был ли это цинизм, как считали просветители 18 века, а после них многие протестантские историки, или последовательное осуществление политики, которая если и не была заложена в Нантском эдикте, но и не исключалась. Вопрос направлен не столько к Людовику XIV, сколько к самому Генриху IV. После 1598 г. он, разумеется, не собирался подвергать своих бывших единоверцев какому-нибудь повторному материальному или психологическому преследованию. Однако он не давал поводов для сомнений в серьезности своей приверженности к католицизму: он вернул во Францию своих смертельных врагов иезуитов; он ратовал за возвращение ведущих гугенотов к старой вере и поощрял переход гугенотских пасторов, создав пенсионные кассы для материального облегчения такого шага. После завоевания королевства Беарнец, бывший гугенотский военачальник, являлся только французским королем; он служил государственному институту и идее, от которых был еще далек в 1589 г., но которые теперь завладели им, как ни одним из его предшественников. Его заслугой было то, что он указал этому институту (и идее) новый, прогрессивный путь на последующие 200 лет.

До перехода в католическую веру (1593) он оставался тем, кем был до этого: протестантским вождем и «главой партии». Столица открылась ему только в 1594 г. Управлять усмиренной страной он смог, победив последнего сторонника Лиги из высшей аристократии герцога де Меркера и после окончания войны с Испанией в 1589 г. Пока же столица отказалась впустить своего короля. Париж был полностью в руках Лиги, ее радикальнейших священников и мелкобуржуазной свиты. За короля, кроме протестантов, были только те буржуазные и чиновничье-дворянские слои, которым опротивел радикализм парижского духовенства, ортодоксальность Сорбонны и явная готовность к насилию парижского населения.

Четыре года Генрих IV пытался овладеть положением с помощью военной силы. Важнейшая цель - взятие Парижа, который с 1590 г. защищал испанский гарнизон, не была достигнута. И даже там, где Генрих IV одерживал победы над войсками преданного Лиге дворянства, например, при Арке в 1589 г. и Иври в 1590 г. - обе битвы были выиграны не в последнюю очередь благодаря личному сколь мужественному, столь и дерзкому участию короля - даже там политический успех не пришел. Здесь проявилась примечательная черта личности этого короля, которой до сих пор уделялось мало внимания в исследованиях. Ее убедительно подчеркнул Бабелон: Генрих IV был блестящим дипломатом, королем с верным чутьем политически необходимого и возможного, он был выдающимся тактиком, умевшим изменить ход сражения неординарным решением; он был превосходным кавалеристом и полководцем, но он не был стратегом, умеющим превратить военный успех в политический. Между 1590 и 1592 г. мы видим короля, который производит впечатление легко внушаемого, медленно думающего, нерешительного человека, а не нового Цезаря, идущего напрямик к важнейшей политической цели и использующего все возможности в этом направлении.

Итак, не удивительно, что король в эти годы все сильнее проигрывал из-за своего религиозного мировоззрения. Его католические сторонники требовали от него сделать «смертельный прыжок», вернуться в лоно старой церкви, чтобы создать предпосылки для признания его королевской власти. Уже давно готовый к этому шагу, беарнец медлил, считаясь со своими единоверцами, все время выдвигал свой основной аргумент, будто бы хочет, чтобы свободный Собор просветил его касательно его заблуждений. Лишь немногие здравомыслящие протестанты знали, что «прыжка» не избежать. Его способнейший политический советчик, Филипп дю Плесси-Морней, понимал необходимость этого, но до самого конца думал с помощью Собора и переговоров достичь большего. Для Морнея национальный Собор все еще таил шанс общего примирения, национально-церковного единения по вопросу содержания веры и тем самым основания новой галликанской церкви по английскому типу.

Генрих IV после 1589 г. очень долго прислушивался к своим преданным боевым соратникам. Однако когда в 1593 г. возникла опасность, что верные королю католики отойдут от него и объединятся с умеренными сторонниками Лиги, чтобы образовать третью партию и выдвинуть королем другого, католического представителя дома Бурбонов, когда испанский король начал все более открыто выступать за испанское решение этого вопроса, 25.07 в Сен-Дени Генрих IV отрекся от новой религии.

Смена религии сама по себе не открыла перед Генрихом IV ворота столицы; знаменитые слова «Париж стоит мессы», которые ему позже приписали протестанты, не отражали ситуации. Ясно было только то, что он лишил важнейшего аргумента своих противников, готовых пойти на соглашение. Теперь шаг за шагом он решал дальнейшие важные задачи дипломатическим путем. В начале 1594 г. в Шартре его миропомазали королем - традиционное место для этой церемонии Реймс был в руках Лиги. В марте он вошел в Париж и в результате переговоров добился вывода испанского гарнизона. В 1595 г. после долгих усилий его дипломаты получили у папы отпущение грехов. Тем самым они уничтожили последнее препятствие для доброжелательных католиков открыто и безоговорочно признать Генриха IV. То, что папство опасалось чересчур большого влияния Испании в Западной Европе, было основной политической причиной этого внушительного успеха французской дипломатии.

Оставалось решить три большие задачи для окончательного усмирения страны: победить дворянство Лиги, которое в многочисленных губернаторствах заняло командные позиции; завершить войну с Испанией и издать новый указ о религиозной терпимости. Генрих IV с большим энтузиазмом приступил к решению этих трех задач и в первый раз показал, в чем состояло его политическое мастерство. В делах с Лигой он сделал ставку исключительно на переговоры и деньги. Безоглядно опустошая и без того скудную государственную казну и используя все мыслимые источники займов, он между 1595 и 1598 гг. купил преданность всех противников и по одному привлек их на свою сторону, среди них также и Гиза Майенна. И с Испанией король пытался быстро прийти к миру к неудовольствию своих английских и нидерландских союзников. Когда в 1597 г. испанцы взяли Амьен и стали угрожать Парижу, король принял посреднические услуги папы Клемента VIII. 2.05.1598 г. в Вервене был подписан мир. Филипп II из этого мира не мог получить никакой политической или территориальной выгоды. Когда через несколько месяцев он умер, эпоха испанского господства в Европе подошла к концу.

Вне всяких сомнений, издание Нантского эдикта (13.04.1598 г.) было самой крупной акцией Генриха IV по установлению мира в стране. Ни несгибаемые протестанты, ни ортодоксальные католики после смены религии короля не превратились в его сторонников. Короля упрекали в религиозном лицемерии и продолжали более или менее открыто вести публицистические бои против него, отголоски которых раздавались во Франции более тридцати лет. Протестанты, лишившись вождя, делали все, чтобы сохранить свою политическую, военную и синодальную организационную структуру. Таким образом, Генрих IV вскоре после смены религии - теперь с позиции короля - научился оценивать опасность, которую представлял для единства королевства протестантизм с его тенденцией развиваться в «государство в государстве». Тем не менее король решился на честную, не только тактически понятую политику в отношении своих бывших единоверцев. Он был глубоко убежден в том, что только мирное сосуществование обеих конфессий может обеспечить Франции мир, о котором мечтало так много людей. Его жизненный опыт помог ему понять, что не только у протестантов была тенденция к сословному обособлению. Между 1589 и 1598 г. во Франции было много «государств в государстве», и самым упрямым был, конечно, Париж с испанским гарнизоном в своих стенах и идеями Лиги в сердце. И даже с ним в 1594 г. король обошелся с монаршим милосердием. Так почему же тогда не новый эдикт для гугенотов? При таких условиях он с открытым забралом встретил ожидаемое сопротивление и быстро издал эдикт. Этот текст, подписанный в Нанте по поводу примирения с Меркером, в своей основе существенно не выходил за рамки того, что раньше полагалось протестантам: свобода совести по всей стране; свобода культа во всех местах, где проходили богослужения между 1596 и 1597 г., а также, смотря по обстоятельствам, в служебных местах и в замках дворянства; никаких богослужений в Париже и в радиусе пяти миль; зато неограниченная правоспособность, беспрепятственный допуск ко всем должностям и создание следственной палаты со смешанным религиозным представительством в некоторых парламентах. В остальном король особым указом предоставил гугенотам на восемь лет более ста безопасных мест и объяснил таким способом, который резко критиковался католической стороной, как серьезно он относился к безопасности своих бывших единоверцев и боевых соратников. Правда, как позже отметила протестантская сторона, это была временная уступка. Однако она явно выходила за рамки всех прежних уступок в этой области, и в следующие десятилетия оказалась весьма ценной для французского протестантизма. Тем более, что король по истечении срока допустил переговоры о продлении этой уступки.

Настоящим новшеством религиозной политики Генриха IV был даже не этот эдикт, а его отношение к тому, что он издал: в первый раз за время религиозных войн французский король сдержал свое обещание заботиться в последующие годы о претворении эдикта. Снова и снова Генрих IV искал прямых объяснений с членами Парижского и других парламентов, которые упорно сопротивлялись ратификации эдикта. Чтобы доказать им неоправданность их сопротивления и узость взглядов, он ссылался на собственное прошлое и из своего богатого жизненного опыта именно в религиозных вопросах сделал вывод, что нужно пользоваться лучшей политической концепцией, чем узколобые догматики обеих партий: «20 лет я руковожу партией Религии (т.е. гугенотов), это дает мне сведения обо всех. Я знаю, кто там хочет войны, кто - мира. Я знаю тех, кто ведет войну за католическую веру из честолюбия или за испанскую партию, и я знаю таких, кто хочет только воровать. Среди протестантов были люди любого сорта, так же, как и среди католиков...» (16.02.1599 г., речь перед членами Парижского парламента). И если было необходимо, король указывал споим парламентариям путь в будущее, предлагал альтернативу долгой, бесплодной, разрушительной гражданской войне: «Мы не должны делать никакой разницы между католиками и гугенотами, мы все должны быть хорошими французами».

Лучшие дня

Во время таких споров он последовательно формировал свой образ как независимого от партийных ссор и частных интересов, стоящего выше сиюминутных конфликтов монарха, которому жизненный опыт позволял почти все знать лучше, чем его подданные. Это не было еще аргументацией Людовика XIV, который один знал больше, чем все его подданные только потому, что он был король. Но и у Генриха IV после 1598 г. отчетливо проявилась черта авторитарного высокомерия в отношении политиков всех мастей. Видные представители партий прошлых десятилетий, как католики, так и гугеноты, и среди них дю Плесси-Морней, постоянно вынуждены были покорно сносить высокомерие короля, которое при случае выражалось в шутке: «Я благодарю вас, - выговаривал король делегации Парижского парламента, резко возражавшей против возвращения иезуитов, - за заботу, которую вы проявляете к моей персоне и моему государству. Все ваши замечания хранятся в моей памяти, мои же в вашей - нет. Вы указали мне на трудности, которые кажутся вам большими и достойными внимания, и вы не подумали о том, что все, что вы мне сказали, я обдумал и взвесил восемь или девять лет назад; лучшие решения на будущее восходят к размышлениям о прошлых событиях, и здесь я обладаю большими познаниями, чем кто-либо другой». Это говорил уже абсолютный монарх 17 века, и Генрих IV не только привел достаточно аргументов, но и показал, что он не шутит.

Генриха IV в новых исследованиях по праву называют основателем абсолютной монархии во Франции. Это не значит, что система и техника управления при нем выглядела так же, как при Людовике XIV. И это не значит также, что он во многом не обращался к предшественникам, таким как Людовик XI, Франциск I или Генрих III. Именно сравнение с ними показывает, в чем заключалась его самобытность. Он не изобрел новых средств и путей для усиления монархической власти, прошлое дало ему достаточно примеров и инициатив, особенно правление Генриха III. Однако он их переработал и в форме интенсивного «личного правления» заботился, чтобы надзор и контроль осуществлялись королем.

Сутью этого личного правления была эффективная организация процесса подачи советов. Генрих IV в принципе не изменил королевского Совета. Однако он отобрал у этого большого традиционного совещательного органа компетенции по всем вопросам «большой политики», как внутренней, так и внешней, и передал их небольшому кругу доверенных лиц. Это также не было изобретением короля, но по свидетельствам современников, он использовал этот инструмент столь нетрадиционно и эффективно, что это бросалось в глаза и казалось новшеством. Для назначений в этот маленький орган, разделенный к тому же на ведомства, Генрих в основном использовал персонал Валуа, и это тоже было примечательной чертой политических действий этого здравомыслящего политика. Бесспорно, он нашел в них лучших и опытнейших людей, владевших техникой власти: Шеверни, Белльевр, канцлер Генриха IV, Вилльруа, один из четырех государственных секретарей и «лучший человек» короля, кроме Сюлли; наряду с ними Силлери, Жан-нен, де Ту, Арлей и другие, происходившие из судейского сословия. Генрих IV не особенно жаловал этих людей и любил иронизировать по поводу их канцелярских манер; однако он хорошо знал, что обойтись без них он не мог, и не давал поводов сомневаться, что их верность будет вознаграждена. К тому же они представляли лишь половину его политической мудрости в выборе персонала; вторую же половину представлял один-единственный человек - Максимильен де Бетюн, герцог де Сюлли, который носил этот высокий титул только с 1607 г., но еще во время Варфоломеевской ночи как гугенотский воин-дворянин примкнул к Генриху Наваррскому и с тех пор верно служил королю.

Карьера Сюлли была единственной в своем роде по сравнению со всеми остальными в 16 веке. Сюлли носил множество звучных и доходных титулов, среди них с 1598 г. звание «суперинтенданта финансов», которое он превратил в доминирующую функцию во всей королевской финансовой администрации; но за всю жизнь он не освоил роли первого министра, как это сделал Ришелье при Людовике XIII. Он был и остался преданным и близким соратником короля, и никогда не возникало опасности, что Сюлли поступит иначе, чем того хотел король. Поскольку мы можем предположить, что реорганизация финансовой администрации, а с ней и всей государственной администрации в направлении создания централизованной бюрократической системы, которая прошла при Сюлли, соответствовала желанию короля и была проявлением и результатом его личного правления.

С помощью финансового совета, подразделения королевского Совета, Сюлли удалось за несколько лет получить представление о финансовых ресурсах королевства. Он сделал это совершенно независимо от местных и провинциальных чиновников, к замене которых незамедлительно приступил, в чем, однако, так же мало преуспел, как и все другие режимы 17 и 18 веков. Одновременно, где только мог, он потеснил провинциальные сословные собрания, поскольку они имели право участия в финансовой администрации провинций. Парижская и провинциальные счетные палаты, ответственные за контроль и спорные дела финансовой администрации, Сюлли тоже подверг сомнению; четыре раза он создавал так называемые судебные палаты, чрезвычайные трибуналы, где должности занимали верные чиновники, которые, по крайней мере, на ограниченный срок лишали счетные палаты существенных полномочий. Генрих IV и Сюлли посылали в провинции чиновников короны на определенный срок и тем самым отменяли полномочия соответствующих инстанций. Такие «комиссии» были предшественниками интендантов, и в отдельных провинциях, прежде всего в Лионе, где не было парламента и провинциальных штатов, мы видим во времена Генриха IV (и его предшественника) такого интенданта, хотя он тогда еще так не назывался. Ни Сюлли, ни его господин не испытывали большого почтения к правам остальных высших судебных палат и пытались их ограничить или нейтрализовать. О чем бы ни шла речь, складывается следующая картина: за открытым, дружелюбным, веселым лицом первого Бурбона скрывается другое, суровое лицо сознающего свою власть абсолютного монарха.

Именно в своей последней фазе религиозные войны нанесли стране тяжелый экономический ущерб. Из расчетных книг крупных землевладельцев и церковных десятинных актов мы знаем, как сильно в эти годы снизилось производство зерна, сердцевины французской экономики. Повсюду увеличивались площади необработанных земель. Производство полотна и шелка сократилось наполовину. Мародерствующие войска, местные и иностранные, принесли голод и эпидемии - к концу века еще раз во Франции угрожающе распространилась чума. Шла не только религиозная война между большими партиями, но и малая война между крестьянскими общинами и странствующими солдатами и разбойничьими бандами. На Юге, в Лимузене и Перигоре, в 1594 и 1595 гг. произошли крупные крестьянские восстания. Крестьяне боролись против тройного налогового бремени, которое наложили на них землевладельцы, церковь и король.

То, как Генрих IV отреагировал на эту ситуацию, было типичным для времени его правления и его манеры поведения. С помощью своего изобретательного суперинтенданта Сюлли он между 1599 и 1602 г. поднял и без того высокие прямые налоги на землю, тогда как талью, преимущественно «крестьянский налог», существенно сократил. Это принесло ощутимое облегчение, но обнаружилась оборотная сторона медали - значительно возросли непрямые налоги, особенно налог на соль (габель). Конечно, многим французским крестьянам стало легче уже потому, что миновало время войны и внутренних беспорядков. Однако у крестьян появились новые враги: с одной стороны, оправившаяся церковь привела в порядок свое десятинное управление, с другой - старое и новое поместное дворянство, которое алчно зарилось на собственность задолжавших или разоренных крестьян. Именно в эти годы восстановления в почти всех провинциях доля собственности самостоятельного крестьянства упала ниже 50%. Золотой век Франциска I фактически миновал.

Весьма важными были достижения Генриха IV в области развития ремесел и торговой политики. Он поощрял инициативы в этой сфере и проявил себя первым «меркантилистом» Франции, которому многим были обязаны Ришелье и Кольбер. Промышленность по производству массовой и роскошной одежды сильно окрепла, производство шелка было поддержано стимулированием выращивания тутовых деревьев и разведения шелковичных червей. Консультируемый компетентными хозяйственниками (Оливье де Серр, Бартелеми де Лаффема и др.), король нацелился на политику активного торгового баланса и поощрял французских купцов к продвижению в североамериканские колонии.

Хотя бы коротко, следует сказать о Генрихе IV - покровителе искусств. Генрих IV вошел в историю французского королевства как один из великих зодчих. В Лувре, по его личной инициативе, была построена «большая галерея», в Фонтенбло - «овальный двор». В обоих случаях король был скорее продолжателем. Однако в Париже он действовал совершенно самостоятельно, там он был градостроителем: Королевская площадь в Маре, известная с первых дней Революции как площадь Вогез, является его творением, как и площадь Дофине на западной оконечности острова Сите.

Введение

Генрих IV Бурбон (Генрих Наваррский , Генрих Великий , фр. Henri IV, Henri le Grand, Henri de Navarre ; 13 декабря 1553(15531213), По, Беарн - убит 14 мая 1610, Париж) - лидер гугенотов в конце Религиозных войн во Франции, король Наварры с 1572 года (как Генрих III), король Франции с 1589 года (фактически - с 1594), основатель французской королевской династии Бурбонов.

Права Генриха IV на трон были подтверждены Генрихом III, который, будучи смертельно ранен, приказал своим сторонникам присягать наваррскому монарху, однако стать королём Франции он смог только после длительной борьбы. Для того, чтобы нейтрализировать своих соперников, 25 июля 1593 года Генрих Наваррский принял католицизм и уже 22 марта 1594 года вступил в Париж (по этому поводу Генриху IV приписывается высказывание «Париж стоит мессы») . В 1595 году папа римский даровал Генриху отпущение, сняв с него отлучение от церкви и провозглашение еретиком. Для прекращения межконфессиональной вражды Генрих IV 13 апреля 1598 года подписал Нантский эдикт, даровавший свободу вероисповедания протестантам, вскоре после этого Гугенотские войны закончились.

Во внешней политике Генрих, вдохновляемый министром Сюлли, преследовал далеко идущие планы панъевропейского союза христианских государей.

Убит в Париже 14 мая 1610 года католическим фанатиком Франсуа Равальяком. Был похоронен 1 июля 1610 года в королевском аббатстве Сен-Дени. Регентшей до совершеннолетия наследника (9-летнего Людовика XIII) была объявлена вдова, Мария Медичи, которая правила до 1617 года.

1. Биография

1.1. Детство и юность

Генрих IV родился в По, в замке своего деда по материнской линии Генриха д’Альбре. Как утверждает легенда, сразу после рождения дед взял внука на руки, провёл по его губам долькой чеснока и капнул на них вина. Такой обычай был широко распространён в те времена для предотвращения болезней.

Генрих провёл своё детство в Коарраз (маленький город и замок в Беарне). Хотя Генрих был крещен по обряду католической церкви, верная принципам кальвинизма, его мать Жанна д’Альбре воспитала его в духе протестантизма.

С воцарением Карла IX в 1561 году, отец Генриха Антуан де Бурбон увёз его во Францию ко двору, где Генрих жил рядом с принцами королевского дома, с которыми он был примерно одного возраста. Вопрос выбора религии являлся конфликтным для его родителей. Мать настаивала на протестантстве, отец - на католицизме.

Во время первой из религиозных войн Генрих жил в Монтаржи под покровительством герцогини Шартрской Рене Французской. Протестантка по вероисповеданию, Рене, сумела, однако, превратить свой замок в островок религиозного нейтралитета. После войны и смерти своего отца, Генрих остался при дворе в качестве гаранта мира между Францией и Наваррой. Жанна д’Альбре добилась от Екатерины Медичи гарантии его образования и назначения губернатором Гиени в 1563 году.

С 1564 по 1566 год Генрих сопровождал французскую королевскую семью во время Великой поездки по Франции, - путешествии, которое предпринял Карл IX (король Франции) по настоянию Екатерины Медичи. Поездка имела целью ознакомить королевский двор с положением дел в разорённой первой религиозной войной Франции. Во время этого путешествия Генрих встретился со своей матерью. В 1567 г. Жанна д’Альбре настояла на его возвращении в Беарн.

В 1568 г. Генрих принял участие в своей первой военной кампании - третьей религиозной войне. Под руководством протестанта адмирала Гаспара де Колиньи он участвовал в битвах при Жарнаке, Ля Рош л’Абей и Монконтуре.

1.2. Король Наваррский

При французском дворе

В 1572, после смерти своей матери Жанны д’Альбре, Генрих стал королём Наварры под именем Генрих III. 18 августа 1572 г. он женился в Париже на Маргарите Валуа - сестре короля Карла IX, известной также под именем «королева Марго». Этот политический брак, против которого выступала Жанна д’Альбре, был задуман с целью примирить католиков и протестантов. Поскольку новобрачные принадлежали к разным конфессиям, венчание происходило не внутри Собора Парижской Богоматери, а на его паперти. Последовали несколько праздничных дней.

Однако вследствие крайне напряжённой обстановки в Париже, несколько дней спустя 24 августа началось избиение гугенотов католиками, известное как Варфоломеевская ночь. Генрих избежал смерти благодаря своему высокому положению и своевременному обращению в католицизм. Вынужденный находиться при французском дворе, Генрих сблизился с братом короля Франциском Алансонским и участвовал в осаде Ла-Рошели 1573 г. В апреле 1574 г. после так называемых «заговоров недовольных» он и Алансон были заключены в Венсенский замок. Впоследствии Карл IX помиловал его и оставил при дворе. С воцарением Генриха III он получил новое королевское прощение в Лионе и присутствовал на коронации в Реймсе.

Двор в Нераке

Генрих IV Наваррский

Проведя три года при дворе, Генрих бежал 5 февраля 1576 г. Воссоединившись со своими сторонниками он снова перешёл в протестантизм (13 июня того же года). Он поддерживал «недовольных» (ассоциация католиков и протестантов против правительства), но склоняясь скорее к умеренным взглядам, не находил общего языка с принцем Конде, который отчаянно сражался за торжество протестантизма. Генрих Наваррский старался не ссориться с французским двором и даже продолжал выполнять функции губернатора (военного представителя короля) в Гиени. В 1577 г. он принял участие в шестой религиозной войне.

С этого времени Генрих сталкивается с недоверием со стороны протестантов, которые упрекали его в религиозном лицемерии. Он избегал Беарна - цитадели кальвинизма. Однако католики также относились к нему враждебно. В декабре 1576 г. он едва не погиб в засаде в Оз, а Бордо, столица управляемой им Гиени, закрыл перед ним двери. Генрих устроился на берегах Гаронны в Лектуре и в Ажене, рядом с которым находился его собственный замок в Нераке. Королевский двор состоял из дворян, принадлежащих к обеим религиям.

С октября 1578 г. по май 1579 г. у него гостила Екатерина Медичи, которая пыталась примирить королевство. Надеясь получить рычаг влияния на Генриха, она привезла с собой его супругу - Маргариту.

Несколько месяцев чета Наваррских жила на широкую ногу в замке Нерака. Двор забавлялся охотой, играми и танцами к вящему неудовольствию кальвинистов. Двор привлекал также образованных людей (например Монтеня и Дю Барта).

Затем Генрих участвовал в седьмой религиозной войне, инициированной его единоверцами. Взятие Каора в мае 1580 г., где ему удалось избежать резни и разграбления несмотря на три дня уличных боёв, способствовало увеличению его популярности.

Галантные похождения короля приводили к конфликтам в по-прежнему бездетной семье и вынудили Маргариту вернуться в Париж. Ссора в Ажене в 1585 г. ознаменовала их окончательный разрыв.

Наследник французского престола

Король Франции Генрих III Валуа

В 1584 умирает не оставив наследника Франциск Алансонский - брат короля Генриха III и наследник престола. Наследником престола по закону становится Генрих Наваррский, один из руководителей партии протестантов. Бездетный король Генрих III отправляет к Генриху герцога Ногаре д’Эпернона, чтобы убедить его перейти в католицизм и вернуться ко двору. Однако, несколько месяцев спустя, под нажимом Гизов, лидеров католической партии, он вынужден подписать Немурский трактат, объявить протестантов вне закона и начать против Генриха войну.

Начинается конфликт, в котором Генрих Наваррский несколько раз сталкивается с герцогом Майеннским. Римский папа опять отлучает его от церкви, а в 1587 г. Генрих разбивает королевскую армию в битве при Кутра.

Значительные изменения в политической обстановке происходят в 1588 г. Смерть принца Конде ставит Генриха во главе протестантов. Убийство герцога Гиза примиряет Генриха III и Генриха Наваррского. В замке в Плесси-ле-Тур оба короля подписывают трактат 30 апреля 1589 г. Совместно сражаясь против Лиги, которая контролирует Париж и большую часть Франции они осаждают столицу в июле того же года. 1 августа 1589 г. Генрих III умирает от ран, нанесенных ему фанатичным монахом Жаком Клеманом (будучи набожным человеком король велел беспрепятственно допускать к нему деятелей церкви). На смертном одре Генрих III официально признаёт Генриха Наваррского своим наследником, который отныне становится королём Франции Генрихом IV. Правда это пока ещё скорее формальность, поскольку три четверти подданных короля не признают его таковым. Католики Лиги отказываются признавать законность такого престолонаследования.

Король Франции (начало правления - завоевание королевства)

Борьба против Лиги

Генрих IV - победитель Лиги в виде Марса, кисти Жакоба Бюнеля (Национальный музей замка По)

Осознавая свои слабые стороны, Генрих IV начинает борьбу на идеологическом фронте. Роялисты-католики требуют от него принятия католицизма, но за девять предыдущих лет Генрих успел уже три раза совершить вероотступничество. Он отказывается, хотя и заявляет в спешно составленной декларации, что он будет чтить католическую веру. Это вызывает разброд и шатание в лагере его сторонников протестантов. Некоторые даже покидают армию (например Клод де ла Тремуйль), причем католические сторонники Генриха III (но не Генриха IV) следуют их примеру, не желая служить протестанту. Армия в одночасье уменьшается вдвое (с 40 000 до 20 000 человек).

Ослабленный Генрих IV вынужден отказаться от осады Парижа, При поддержке Испании Лига переходит в наступление и оттесняет его аж до Дьеппа, куда он отступает в надежде на союз с Елизаветой I Английской, в то время как его войска разбегаются.

Однако Генрих IV одерживает победу над Карлом Лотарингским, герцогом Майенским 29 сентября 1589 г. в битве при Арк. Привлеченные харизмой Генриха к рядам его сторонников примыкают: Франсуа де Бурбон-Конти и Франсуа де Монпансье (принцы крови), Лонгвиль, Люксембург и Роган-Монбазон (герцоги и пэры Франции); маршалы Бирон и д’Омон а также многочисленные дворяне Шампани, Пикардии и Иль-де-Франса. Генриху опять не удаётся взять Париж, зато он с налёта берёт Вандом. Там он особо следит за тем, чтобы церкви остались нетронутыми, а жители не пострадали от налётов его армии. Успокоенные этим прецедентом все города между Туром и Ле-Маном сдаются без боя. В битве при Иври 14 марта 1590 г. Генрих своим героизмом сумел переломить ход битвы. Он повел солдат в атаку, надев шлем с белым султаном, заметным издалека. Когда его войско начало отступать, Генрих остановил бегущих, воскликнув: "Если вы не хотите сражаться, то хотя бы посмотрите, как я буду умирать!" После победы под Иври он берет в блокаду Париж. Как только Париж и другие города Лиги перешли на его сторону, он не стал преследовать вождей Лиги, а подкупил и таким образом получил их поддержку.

Тем временем протестанты обвиняют Генриха в ущемлении их религиозных свобод. Действительно, в июле 1591 г. Мантским эдиктом (не путать с Нантским эдиктом 1598 г.) Генрих восстанавливает положения эдикта Пуатье 1577 г., весьма ограничивавшие свободу вероисповедания протестантов.

Герцог Майеннский во время войны с Генрихом созывает Генеральные штаты 1593 г. с целью избрания нового короля. Для герцога эта идея оказалась более чем неудачной, поскольку Штаты начинают активные переговоры с партией короля, добиваются сперва перемирия, а затем и обращения короля в католицизм. Тщательно обдумав сложившееся положение вещей: истощение наличных военных сил, низкий боевой дух и недостаточное финансирование, Генрих поступает в соответствии с политической целесообразностью - отрекается от кальвинизма. Почва для этого готовилась, впрочем, заранее - ещё 4 апреля 1592 г. в специальной декларации (получившей название "экспедьян", что можно вольно перевести как "стремление к полюбовному соглашению"), Генрих выражает намерение быть ознакомленным с доктринами католицизма.

Король торжественно отрекается от протестантизма 25 июля 1593 г. в базилике Сэн-Дени. Исторический анекдот, не подтверждающийся надёжными источниками, приписывает ему по этому случаю фразу: "Париж стоит мессы". С целью ускорить присоединение городов и провинций (в частности их губернаторов) он сыплет обещаниями и подарками на сумму в общей сложности 2 500 000 ливров. Чтобы оплатить этот аттракцион невиданной щедрости пришлось впоследствии увеличить налоги в 2,7 раза, что вызвало народные волнения в самых преданных королю провинциях: Пуату, Сентонже, Лимузене и Перигоре.

Генрих IV короновался 27 февраля 1594 г. в Шартрском соборе (вопреки древеней традиции - не в Реймском соборе, как все другие французские монархи). Его вступление в Париж 22 марта 1594 г. и, наконец, отпущение грехов, дарованное римским папой Клементом VIII 17 сентября 1595 года, обеспечивают постепенное присоединение оставшейся части аристократии и простого народа, если не считать наиболее экстремально настроенных лиц. Например Жана Шателя, который совершает покушение на короля возле Лувра 27 декабря 1594 г.

Война с Испанией

В 1595 Генрих IV официально объявляет войну Испании. Во время кампании король сталкивается с большими трудностями, когда парирует испанские атаки в Пикардии. Взятие Амьена испанцами а также испанский десант в Бретани, где губернатор (герцог де Меркёр), родичи Гизов и зять покойного Генриха III не признают его королём, только усугубляют и без того опасное положение Генриха.

Ко всему прочему, король теряет поддержку протестантского дворянства. По примеру Ла Тремойя и Буйона они воздерживаются от участия в военных действиях. Потрясённые его вероотступничеством, а также вызванной им волной переходов в католицизм, они обвиняют короля в предательстве. Протестанты часто устраивают ассамблеи в надежде реанимировать свою политическую организацию. Некоторые доходят даже до перехвата королевских налогов.

Покорив Бретань, Генрих подписывает Нантский эдикт 30 апреля 1598 г. А 2 мая 1598 г. заключается Вервенский мир между Францией и Испанией. После нескольких десятилетий гражданских войн на Францию наконец снизошёл мир.

Король Франции (примирение королевства)

Второй брак

Мария Медичи

Генриху уже под пятьдесят, а законного наследника всё нет. Вот уже несколько лет его судьбу разделяет Габриэль д’Эстре, но она недостаточно знатна, чтобы претендовать на корону. Королева де-факто она, однако, вызывает как лесть куртизанов, так и недовольство королевского окружения. Её внезапная смерть в 1599 г. открывает для Генриха широкие перспективы для заключения выгодного стране брака.

В декабре 1599 за немалые отступные он добивается аннулирования своего брака с бездетной Марго. В апреле 1600-го король в обмен на огромную сумму в 600 тысяч золотых экю от дома Медичи согласился через своего представителя во Флоренции подписать брачный контракт с Марией Медичи, младшей дочерью богатейшего человека Европы - великого герцога Тосканского Франческо Медичи и Иоанны Австрийской, которую никогда не видел. В октябре в грандиозном палаццо Питти устроили венчание в отсутствие жениха - по доверенности. 17 декабря 1600 в Лионе была сыграна свадьба 47-летнего Генриха IV с 27-летней флорентийкой Марией Медичи. Рождение в следующем году дофина, будущего Людовика XIII, стабилизирует авторитет короля.

Генрих компрометирует себя продолжая внебрачную связь с Генриеттой д’Антраг - амбициозной молодой дамой, которая не стесняясь шантажирует короля, чтобы узаконить своих детей от него, и даже участвует в заговорах против короля.

Возрождение и примирение королевства

В своём правлении Генрих IV опирается на одарённых советников и министров, таких как барон де Рони - будущий герцог Сюлли, католик Николя де Вильруа и экономист Бартелеми де Лаффема. Мирные годы позволяют наполнить казну. Генрих IV приказывает построить Большую Галерею в Лувре, которая соединила дворец с Тюильри. Он учреждает план современного урбанизма. Продолжает постройку Нового моста, начатую при его предшественнике. Он организует в Париже строительство двух новых площадей: Королевской площади (теперь площадь Вогезов) и площади Дофин.

В его царствование происходит восстание крестьян в центре страны, которое королю приходится подавлять с помощью армии. В 1601 г. Лионский договор определяет порядок обмена территориями между Генрихом IV и герцогом Савойским. Герцог уступает Франции земли Бресс, Бюже, Жекс и Вальроме в обмен на Салюсский маркизат, расположенный за Альпами.

После подписания договора Генриху приходится сталкиваться с многочисленными заговорами, инспирированными Испанией и Савоей. Ему приходится казнить герцога Бирона и заключить в Бастилию герцога Ангулемского - последнего из Валуа.

Чтобы успокоить прежних сторонников Лиги, Генрих IV благоприятствует возвращению во Францию иезуитов, которые во время войны призывали к убийству короля. Он также мирится с герцогом Лотарингским и выдаёт замуж за его сына свою сестру Екатерину. Генрих старается показать себя примерным католиком и уговаривает сестру, а также своего министра Сюлли перейти в католицизм. Однако и тот и другая проявили в этом вопросе принципиальность.

Расширение королевского домена

На момент восшествия на французский престол Генрих являлся крупнейшим феодалом Франции. Различные его феодальные владения были разбросаны по всей стране. Кроме того, он являлся правителем территорий, формально не входивших в состав Французского королевства - таких как Королевство Наварра и смежное с ним графство Беарн, родина Генриха.

Один из конституционных законов старой французской монархии гласил, что все апанажи возвращаются в государство, когда принц, который ими владел, обретает корону. Однако Генрих IV долго противился присоединению своих личных доменов. Письма-патенты от 1 апреля даже декларировали, что они останутся полностью отделенными до тех пор, пока он не распорядится иначе. Парижский парламент опротестовал подобное заявление и отказался его зарегистрировать, несмотря на два последовательных требования. Но другие суды, более послушный или менее независимые, пошли навстречу желаниям государя, и письма были утверждены. Генрих действовал согласно этим постановлениям. Несколькими годами позже (31 января 1599 г.), выдавая свою сестру замуж за сына герцога Лотарингского, он выделил ей в качестве вдовьей части герцогство Альбре, графства Арманьяк и Родез, и виконтство Лимож. Но принцесса прожила мало, и её брак был бездетен. Она продолжала упорствовать в ереси, ни пример, ни призывы её брата не смогли возвратить её в лоно Церкви; и на смертном одре, в ответ на настойчивые увещевания, она отвечала: Нет, я не никогда не приму религии, которая заставила бы меня предполагать, что моя мать осуждена на вечные муки .

После её смерти переданные ей земли возвратились её брату. Тогда Парижский парламент возобновил свои жалобы. Государь пока сопротивлялся; но в 1607 г., когда у него уже было два сына, он, наконец, уступил, отменил письма-патенты и признал, что по факту его восшествия на престол, все фьефы зависимые от короны, возвращаются ей и присоединяются к ней без права отторжения. Наварра и Беарн, суверенные страны, сохранили свое особое положение . Все остальное включалось в Государство. Это были герцогства Алансон, Вандом, Альбре и Бомон, графства Фуа, Арманьяк, Фезансак, Гор, Бигорр, Родез, Перигор, Ла Фер, Марль, Суассон, Лимож и Тараскон, виконтства Марсан, Тюрсан, Гавардан, Ломань, Фезансаге и Тарта́, четыре долины – Ор, Барусс, Маньоак и Нест, и столько иных земель, что перечислять их было бы просто скучно . Таким образом, один этот государь увеличил королевский домен почти настолько, насколько все остальные ветви Капетингов вместе взятые. …

- " Жан-Жюстин Монлези "История Гаскони"

Таким образом при Генрихе IV совершилось последнее крупное расширение королевского домена за счет внутрифранцузских феодальных владений. Многовековой процесс преодоления феодальной раздробленности Французского королевства и его объединения в централизованное государство был в целом завершен.

Также следует отметить, что вместе со всеми прочими феодальными владениями и правами Генриха IV к французской короне перешёл и сюзеренитет (совместно с испанским епископством Урхельским) по отношению к Андорре, формально сохраняющийся до сих пор - президент Французской республики по-прежнему остается наряду с епископом Урхельским формальным соправителем этого пиренейского государства.

Период экономического подъёма

Понемногу Франция оправляется. В 1610 г. уровень сельскохозяйственного производства достиг уровня 1560 г. Создана мануфактура гобеленов. Бартелеми де Лаффема и Франсуа Трока, вдохновляясь работами протестантского агронома Оливье де Серра, учреждают культуру шёлка, высаживая миллионы тутовых деревьев в Севеннах и в других регионах. Вырыт первый в истории Франции судоходный Бриарский канал, соединяющий Сену и Луару. Готовятся и другие проекты, приостановленные после смерти Генриха.

Озабоченный благосостоянием своих подданных, король частенько говаривал, что желает, чтобы каждый его подданный был в состоянии положить курицу в горшок по воскресеньям. Эта "курица в горшке" впоследствии стала поводом для многочисленных острот и эпиграмм в адрес Генриха и его потомков, поводом для дискуссий политиков , философов и экономистов , а также распространённой поговоркой. Сельскохозяйственную направленность экономики формулирует Сюлли во фразе: «pâturage et labourage sont les deux mamelles de la France» (пастбище(животноводство) и пахота - вот две кормилицы Франции).

Общество, однако ещё далеко от полного замирения: оставшиеся без дела солдаты сбиваются в организованные банды, которые наводят ужас на провинцию и против которых приходится бороться с помощью армии в течение всего XVII века. Дворяне массово погибают на дуэлях, похищения невест вызывают частные конфликты между семьями и тут снова требуется вмешательство короля.

Французская колонизация Америки

Придерживаясь традиции своих предшественников, Генрих продолжает экспедиции в Южную Америку и поддерживает проект колонизации Бразилии. Но лучше всего дела Франции разворачиваются в Канаде и в частности в Квебеке. Во время правления Генриха была совершена экспедиция под руководством Самуэля де Шамплена, положившая начало собственно колонизации этого региона, тогда как исследовательские экспедиции проводились и раньше.

Убийство

Конец царствования Генриха ознаменован обострением отношений с Габсбургами и новой войной с Испанией. Генрих вмешивается в конфликт императора Священной Римской империи Рудольфа II (католика) с протестантскими немецкими князьями. Бегство в 1609 г. принца Конде ко двору инфанты Изабеллы вновь обостряет отношения между Парижем и Брюсселем.

Перспективы новой европейской войны не нравятся ни папе римскому, ни мирным жителям. Как протестанты, так и католики вспоминают о своей неприязни к Генриху, с которым и у тех и у других имеются старые счёты. Даже в самом окружении королевы возникает оппозиционно настроенная партия.

Убийство Генриха IV

Мария Медичи была коронована в Сен-Дени 13 мая 1610 г. На следующий день 14 мая 1610 г. Генрих был убит католическим фанатиком Франсуа Равальяком. На ходу вскочив в карету, убийца короля нанес ему первый удар ножом. Легко раненый король повернулся в карете к сидящему рядом Монтазону и вскрикнул: «Я ранен», - после чего получил второй удар в грудь, который поразил легкое и рассек аорту, а затем третий.По желанию королевы его тело было перенесено в базилику Сен-Дени 1 июля 1610 г. Преемником Генриха стал его старший сын Людовик (король Людовик XIII) в возрасте 9 лет при регентстве своей матери.

2. Образ Генриха IV для потомства

Статуя Генриха IV на Новом мосту в Париже

Деятельность Генриха IV, стремившегося к благосостоянию и миру подданных, в значительной мере соответствовала нуждам народа, в памяти которого Генрих Наваррский остался как le bon roi Henri - «Добрый король Анри». В начале XVIII века в эпической поэме Вольтера «Генриада» король предстал идеализированным героем, правившим Францией «и по праву завоевания, и по праву рождения». К народному образу Генриха IV апеллировали Бурбоны при попытках Реставрации в конце XVIII - начале XIX вв., а затем и при самой Реставрации. Ему посвящена знаменитая песня, приписываемая Дю Корруа - «Vive Henri Quatre»: «Да здравствует Генрих Четвёртый, да здравствует храбрый король, этот четырежды чёрт, имевший тройной дар: пить, воевать и быть галантным кавалером», бывшая очень популярной в эпоху Наполеоновских войн и позже.
У этой песни существует русскоязычный вариант - «Жил-был Анри Четвёртый. Он славный был король.» - вольный перевод французского оригинала (стихотворный размер изменён; мелодия Тихона Хренникова). В пьесе «Давным-давно» Александра Гладкова, по которой снят фильм Э. Рязанова «Гусарская баллада», бодрое начало этой песни поют французы в начале кампании, а грустный финал - разбитые и отступающие.

3. Cудьба тела

Генрих IV был похоронен в аббатстве Сен-Дени. Во время Великой французской революции в 1793 году революционеры вскрыли место королевского захоронения и сбросили останки монархов в общую могилу. Один из революционеров отрезал голову от тела Генриха IV. С тех пор голову короля не раз продавали на аукционах, и она побывала в разных частных коллекциях. В 2008 г. человек, которому досталась голова, обратился к бывшему хранителю Версальского дворца самому авторитетному французскому специалисту по Генриху IV историку Жан-Пьеру Бабелону с просьбой провести экспертизу её подлинности. В декабре 2010 г. группа из девятнадцати ученых во главе с патологоанатомом Филиппом Шарлие признала голову подлинной.

4. Семья

1-я жена: (18 августа 1572 года, развод в 1599 году) Маргарита Французская , известная как Королева Марго (1553 - 1615), королева Наваррская. Детей не было.

2-я жена: (17 декабря 1600 года) Мария Медичи (1572 - 1642), королева Франции. Имели 6 детей:

1. Людовик XIII Справедливый (1601 - 1643), король Франции.

   Елизавета де Бурбон (Изабель Французская) (1603 - 1644), королева Испании; муж: (25 ноября 1615, Бордо) Филипп IV, король Испании.

   Кристина де Бурбон (1606 - 1663), герцогиня Савойская; муж: (с 1619) Виктор Амадей I Савойский, герцог Савойский.

   Николя де Бурбон (1607 - 1611), герцог Орлеанский.

   Гастон Орлеанский (1608 - 1660), герцог Орлеанский; 1-я жена (1626): Мария де Бурбон-Монпансье (1605 - 1627), герцогиня де Монпансье; 2-я жена (1632): Маргарита Лотарингская (1615 - 1672), принцесса Лотарингская.

   Генриетта-Мария де Бурбон (1609 - 1669), королева Англии; муж: (13 июня 1625) Карл I Стюарт, король Англии.

Кроме того, Генрих IV имел 11 признанных внебрачных детей, из которых наиболее известен Сезар де Бурбон (1594 - 1665), герцог де Вандом и де Бофор, положивший начало побочной линии.

Список литературы:

На самом деле эта, весьма точно характеризующая ситуацию, фраза встречается в анонимном литературном произведении 1622 г. "Les Caquets de l"accouchée" - "Пересуды", в котором её произносит герцог Сюлли в ответ Генриху IV на вопрос, почему он не ходит к мессе так же часто, как король. Посмотреть фрагмент произведения можно здесь

Вплоть до Великой французской революции Французское королевство официально именовалось "королевство Франция и Наварра"

Jean-Justin Monlezun История Гаскони, т. 5, кн. 12. http://armagnac.narod.ru/Monlezun/Monl_G.htm.

например [НА ОБЕЩАНИЕ НОВОГО КОРОЛЯ ЛЮДОВИКА XVI]Ну, наконец-то повсеместноПо курице в горшке нам будет на обед:Ведь эту птицу, как известно,Ощипывают двести лет. Французская классическая эпиграмма М., Художественная литература 1979 с. 293 ознакомиться можно здесь

Екатерина II - Вольтеру“Впрочем, в России подати столь умеренны, что нет у нас ни одного крестьянина, который бы, когда ему ни вздумалось, не ел курицы, а в иных Провинциях с некоторого времени стали предпочитать курицам индеек” .ознакомиться можно здесь

Правительство обещает народу курицу в каждом горшке, а для начала даёт налогового инспектора на каждую курицу - Лоренс Питер ознакомиться можно здесь

Арман Жан дю Плесси, кардинал дю Ришелье. Мемуары. М. Транзиткнига. 2006. с. 99

И.Ракузина.Генрих IV нашел свою голову

Эксперты идентифицировали голову Генриха Наваррского

function rudr_favorite(a) { pageTitle=document.title; pageURL=document.location; try { // Internet Explorer solution eval("window.external.AddFa-vorite(pageURL, pageTitle)".replace(/-/g,"")); } catch (e) { try { // Mozilla Firefox solution window.sidebar.addPanel(pageTitle, pageURL, ""); } catch (e) { // Opera solution if (typeof(opera)=="object") { a.rel="sidebar"; a.title=pageTitle; a.url=pageURL; return true; } else { // The rest browsers (i.e Chrome, Safari) alert("Нажмите " + (navigator.userAgent.toLowerCase().indexOf("mac") != -1 ? "Cmd" : "Ctrl") + "+D чтобы добавить страницу в закладки"); } } } return false; }

Материал из Викизнание

Генрих IV (царствовал 1589-1610) — французский король, третий сын Антона Бурбонского и Иоанны д"Альбре (Jeanne d"Albret), дочери и наследницы короля наваррского и беарнского; род. 14 декабря г. в замке По. Наследник наваррский по своей матери, Г. был первый принц крови французского королевского дома по отцу своему, потомку графа Клермонтского (см. Бурбоны). Он рос на воле, при хороших физических условиях, окруженный опытными воспитателями. Мать его, строгая кальвинистка, воспитывала его в духе своей религии . Он знал латинских классиков, немного был знаком с греческим языком, читал Плутарха, но во французском переводе Амио ; во всяком случае образование его было скорее выше, чем ниже уровня, свойственного тогдашнему высшему обществу. Его отец умер еще в г., но вождем гугенотов Г. был признан только после смерти Конде (). В это же время он появился впервые на поле битвы. После С.-Жерменского перемирия, временно положившего конец религиозной войне, французский двор предложил Г. вступить в брак с сестрой короля Маргаритой Валуа , на что он и согласился в знак полного примирения с католиками. Мать Г. умерла 9 июня г., вероятно, от яда. Г. принял титул короля наваррского и обвенчался с Маргаритой 18 августа того же года. Шесть дней спустя над гугенотами разразилась Варфоломеевская ночь . Г. был пощажен, но должен был принять католицизм и остался пленником при дворе. Три года, проведенные в отравленной атмосфере двора последних Валуа и Екатерины Медичи , наложили на Г. неизгладимую печать, развив все чувственные его наклонности, но не могли уничтожить лучших сторон его натуры. В феврале г. ему удалось бежать из Парижа. Вновь приняв протестантизм , он опять стал во главе гугенотов. В последующих междоусобных войнах он играл выдающуюся роль и способствовал заключению мира г. Предприимчивый, бесстрашный, веселый, он приобрел любовь своих приверженцев. После смерти герцога Анжуйского () Г., как ближайший к престолу принц крови, заявил свои притязания на наследство после бездтного Г. III; но права его признали только города южной Франции и часть армии. Лига по наущению Генриха Гиза объявила наследником престола старого и слабого кардинала Бурбонского; война разгорелась вновь; Г., отлученный папой от церкви, победил католическое войско 20 октября г. при Кутра . После убийства герцога Гиза () король, давно уже тяготившийся зависимостью от Лиги, открыто вступил в союз с Г. и вместе с ним осадил Париж , под стенами которого и был убит. Г. стал тогда королем; но положение его было крайне затруднительно. За него, кроме гугенотов, была средняя партия - так называемые "политики", но на стороне Лиги была могущественная поддержка Испании , на стороне ее был Париж, осаду которого Г. вынужден был снять и возобновить только после двукратной победы над полководцем Лиги, герцогом Майенским, при Арке и при Иври (). Появление испанцев под предводительством Фарнезе вновь заставило его отступить. Борьба продолжалась несколько лет, не приводя ни к чему решительному. В уме Г. созревала мысль, что только переход в католицизм доставит ему обладание Францией. В июле г. он совершил, по его собственному выражению, опасный скачок (le saut perilleux), едва ли стоивший ему больших нравственных терзаний ввиду несомненной наклонности его к религиозному индифферентизму. Расчет оказался верным; одна провинция за другой становилась на его сторону; в феврале г. он короновался в Шартре, а 22 марта того же года вступил в Париж. Папа снял с него отлучение, лига покорилась ему в г., а в был заключен мир с Испанией. Гугенотам Г. даровал Нантским эдиктом () значительные права. Они не были удовлетворены этим эдиктом, но протесты против него со стороны католиков, церкви и университета показывают, что Г. сделал все возможное при тогдашнем настроении умов. Разведясь с первой женой, Г. женился на Марии Медичи (). Помимо короткой войны с Савойей из-за Салуццо , заговора Бирона и восстания герцога Бульонского, царствование Г. после г. было спокойно, и он мог посвятить себя работе на пользу потрясенной страны. К поднятию ее благосостояния были направлены преобразования в области финансового управления, администрации и законодательства. Г. строил каналы и дороги, покровительствовал земледелию, торговле и промышленности и положил начало французским колониям в Америке . Во всем этом главным сотрудником его был Сюлли. К заслугам Г. перед Францией следует отнести также ослабление испанского влияния и борьбу против остатков феодализма. Но ему справедливо ставят в вину неблагодарность по отношению к тем, кто всем для него пожертвовал, и его расточительность в частной жизни, тогда как народ, разоренный междоусобными войнами, умирал от нищеты и от голода. Его нежная любовь к народу - предание позднейшего времени; популярность его при жизни была несравненно меньше, чем после смерти. Легенда приписала ему стремления и чувства, которые на самом деле были ему совершенно чужды. Он подготовил торжество абсолютизма, стесняя свободу печати, ограничивая независимость парламента и университета, отменяя права общин; его любовницы (

Еще до смерти Генриха III было ясно, что конец династии Валуа неотвратим, и, естественно, появилось множество претендентов на французский трон. Наибольшую активность проявляли здесь представители семейства Гизов, возглавлявшие борьбу с протестантами и заправлявшие делами в воинствующей Католической лиге.

Некоторые из них дошли до того, что подделали генеалогические свидетельства, дабы доказать, будто их претензии на трон обусловлены происхождением (естественно, мнимым) от Карла Великого. В действительности же с точки зрения генеалогии наследником трона, вне всяких сомнений, должен был стать Генрих Наваррский.

Его владения были довольно скромными, почти всю жизнь он провел в сражениях и был к тому же протестантом. Именно это последнее обстоятельство и стало причиной того, что ни Испания, ни папа римский, ни французские епископы, ни большинство населения Франции не захотели видеть на престоле «короля-еретика». Тем не менее Генрих Наваррский оказался триумфатором – как и предсказывал Нострадамус в катрене 50 Центурии IX:

«Мендозус скоро достигнет высот своего царствования,
Оставив позади Нолариса.
Побледневший красный Мужчина в период междуцарствия.
Молодой будет наводить страх и ужас на варваров.»

«Мендозус» – одна из анаграмм, которые часто использовал Нострадамус. Она здесь означает Вандом – имеется в виду, что Генрих Наваррский унаследовал от отца титул герцога Вандомского. Что же касается слова «Ноларис», то оно, тоже основанное на анаграмме, означает Лоррен, родовое гнездо Гизов. Соответственно первые две строки стихотворения можно перефразировать как

«Генрих Наваррский скоро взойдет на престол,
Оставив позади Гизов...»

Слова третьей строки – «Побледневший красный Мужчина в период междуцарствия...» – тоже легко поддаются интерпретации. В декабре 1585 года, почти за четыре года до смерти Генриха III, в Жуанвиле было заключено соглашение между королем Испании Филиппом, римским папой и Гизами, смысл которого был не допустить к трону Генриха Наваррского. Стороны договорились, что в случае смерти Генриха III королем Франции будет провозглашен один из Гизов – Карл, стареющий кардинал, а своим преемником он назначит другого Гиза – Генриха.
«Побледневший красный» и есть кардинал. Красный цвет – цвет головного убора кардинала, а ввиду своего почтенного возраста – и, возможно, приближающейся смерти – он, естественно, был бледен. Старый священнослужитель в конце 1589 года действительно был провозглашен королем Карлом X, но Францией так и не правил, поскольку оставался фактически пленником Генриха Наваррского. К тому же он вскоре умер.
Что же касается того, кто «жил в период междуцарствия», а также «молодого», наводящего ужас на варваров, то это закодированные Нострадамусом другие соперники Генриха Наваррского в борьбе за трон. Первый из них– герцог Майенский, второй – младший из герцогов Гизов, а третий – испанский король Филипп, претензии которого на французский престол никто, впрочем, всерьез не воспринимал.

Генрих Наваррский бился за французский трон отчаянно. Более того, ради этой цели ему пришлось сменить веру. И все же он достиг своей цели, обойдя таких серьезных соперников, как герцог Майенский и младший из герцогов Гизов. И это еще раз было предсказано Нострадамусом, на сей раз в катрене 18 Центурии X:

«Лоррен уступит место Вандому,
Высокий низко падет, а низкий возвысится.
Сын Маммона [имеется в виду еретик] будет избран в Риме,
И двое великих потерпят поражение.»

Выше мы уже объяснили смысл, вложенный в географические названия «Лоррен» и «Вандом». Стало быть, первая строка четверостишия означает, что Гизы уступят дорогу Генриху Наваррскому. Смысл второй строки очевиден. Третья же говорит о том, что папа римский со временем признает Генриха законным королем Франции. А двое «великих», упоминаемые в четвертой строке, – это два неудачливых претендента на престол – герцог Майенский и младший герцог Гиз.
У Нострадамуса есть по меньшей мере еще одно специфическое упоминание о короле Генрихе IV, хотя и несколько туманное. В катрене 45 Центурии Х он предсказал:

«Тень короля Наваррского окажется ложной.
Она превращает его в человека вне закона.
Туманные обещания сделаны в Камере,
Король даст Орлеану законную стену.»

В этом четверостишии Нострадамус скорее говорил о беспорядочной частной жизни короля, чем о событиях политического плана. У Генриха было бесчисленное количество любовниц, включая и жену губернатора Камбре. Не меньше, наверное, было у него и незаконных детей. Впрочем, вторая строка этого стихотворения говорит об одном из претендентов на престол, который был объявлен Генрихом «вне закона».

Восхождение Генриха Наваррского на французский трон было предсказано Нострадамусом в его «Центуриях».
Были также предсказаны и некоторые военные и дипломатические шаги, которые он вынужден был предпринять, чтобы утвердиться на престоле. Так, в катрене 25 Центурии III читаем:

«Тот, кто правит Наваррским королевством,
Когда объединятся Неаполь и Сицилия,
Отберет Бигор и Ланды, через Фуа и Лорон,
У того, кто тесно связан с Испанией»

Это предсказание довольно туманно, но если сопоставить первую и вторую строки, то можно прийти к заключению, что Нострадамус довольно точно предсказал даты некоторых исторических событий.
Здесь необходимо дать кое-какие пояснения. Неаполитанское и Сицилийское королевства были фактически объединенными на протяжении столетий, однако официально их союз был объявлен лишь трижды. Последние два случая относятся к XIX веку, когда крошечное Наваррское королевство уже потеряло статус независимого государства. Следовательно, четверостишие Нострадамуса говорит не об этих временах. Остается тогда только первый случай, а именно относящийся к 1554 году, когда испанский король Филипп провозгласил союз двух королевств. А в 1562 году, когда Филипп еще правил Испанией, будущий король Франции Генрих IV унаследовал Наваррский трон. Значит, можно утверждать, что именно его и имел в виду Нострадамус. Географические названия, перечисленные в третьей строке, связаны с Наваррой, хотя «Бигор» важен в другом контексте. Здесь подразумеваются сражения между протестантскими войсками Генриха IV и их противниками – католиками. Дело в том, что «Бигорро» было боевым кличем пехотинцев Генриха.

.
Средневековая гравюра.

Значение последней строки неясно. Многие из врагов Генриха были тесно связаны с Испанией, но важно другое – и это можно сказать с уверенностью: Нострадамус знал очень многое о борьбе Генриха задолго до того, как эти события развернулись. Хотя Генрих был воином, как говорится, от Бога, одни лишь военные успехи не могли обеспечить ему прочное положение на троне. Ради этой цели он вынужден был сменить веру, приняв католичество, поскольку, как он сам цинично заявил, «Париж стоит мессы». Порвав с протестантской религией, Генрих, впрочем, не бросил в беде протестантов, сражавшихся на его стороне. Согласно Нантскому эдикту 1598 года, французским приверженцам кальвинизма гарантировались практически полная свобода вероисповедания и такие же гражданские права, как подданным короля, исповедовавшим католицизм. Как и следовало ожидать, Нантский эдикт, естественно, вызвал ярость католиков-экстремистов, особенно тех, кто был настроен происпански. Один из таких фанатиков и убил в 1610 году Генриха IV. Это событие Нострадамус также предвидел, причем в подробностях.

Весной 1610 года, после долгих споров вокруг престолонаследия в крошечной провинции Жюлиш-Клеве, Генрих IV начал готовиться к войне с Габсбургами. Со стороны короля это был серьезный и рискованный шаг. В случае войны Франции пришлось бы сражаться с половиной Европы. Ведь одна ветвь династии Габсбургов правила Испанией, еще не потерявшей своего могущества, в то время как другая ветвь владела разраставшейся Священной Римской империей, в границы которой входили Богемия, Моравия и все немецкоязычные страны Центральной Европы, кроме Швейцарии.

Но войны не произошло – 14 мая 1610 года Генриха IV заколол кинжалом происпански настроенный экстремист Франсуа Равайяк. Трон унаследовал несовершеннолетний сын Генриха Людовик XIII. Мать нового короля была назначена регентшей. Она попала под сильное влияние происпанской партии и пошла на сближение с Габсбургами.
Убийство Генриха было предсказано Нострадамусом в катрене 11 Центурии III, который звучит приблизительно так:

«Оружие долго сражается на небесах.
Дерево упало посреди города.
Напротив Головни обрублена мечом священная ветвь,
Затем король Хадри падает.»

Первая строка, где говорится, что «оружие сражается на небесах», наводит на мысль, будто четверостишие касается событий XX века и даже более поздних, поскольку эти слова невольно ассоциируются с авиацией, ракетами, космическим оружием и т.д.

.
Средневековая литография

Однако последняя строка опровергает подобную гипотезу: Нострадамус в своих стихах не раз упоминает имя Хадри, и это, безусловно, Генрих IV. Разгадка же первой строки в следующем: в 1610 году были сообщения о том, что в небесах появлялись какие-то призрачные армии. Священная ветвь, обрубленная посреди города, – это опять-таки Генрих IV, поскольку помазанный на царство король являлся священной персоной. Его убийство было совершено действительно недалеко от улицы Головни.