Главная → Депиляция → Стилистические особенности монологов главного персонажа пьесы Эдварда Олби 'Что случилось в зоопарке'. Эдвард олби: «необычное. невероятное неожиданное Что то случилось в зоопарке

Стилистические особенности монологов главного персонажа пьесы Эдварда Олби 'Что случилось в зоопарке'. Эдвард олби: «необычное. невероятное неожиданное Что то случилось в зоопарке

Питер

лет сорока с небольшим, не толстый и не худой, не красавец и не урод. На нем костюм из твида и очки в роговой оправе. Курит трубку. И хотя он, так сказать, уже входит в средний возраст, стиль его одежды и манера себя держать почти юношеские.

Джерри

лет под сорок, одет не столько бедно, сколько неряшливо. Когда-то подтянутая, мускулистая фигура начинает обрастать жирком. Сейчас его нельзя назвать красивым, но следы былой привлекательности видны еще довольно ясно. Тяжелая походка, вялость движений объясняются не распущенностью; если присмотреться внимательнее, видно, что этот человек безмерно устал.

Сентрал-парк в Нью-Йорке; летний воскресный день. Две садовые скамьи по обе стороны сцены, за ними - кусты, деревья, небо. На правой скамье сидит Питер. Он читает книгу. Кладет книгу на колени, протирает очки и снова углубляется в чтение. Входит Джерри.

Джерри . Я сейчас был в зоопарке.

Питер не обращает на него внимания.

Я говорю, я только что был в зоопарке. МИСТЕР, Я БЫЛ В ЗООПАРКЕ!

Питер . А?.. Что?.. Простите, это вы мне?..

Джерри . Я был в зоопарке, потом шел пешком, пока вот не очутился здесь. Скажите, я шел на север?

Питер (озадаченно). На север?.. Да… Вероятно. Дайте-ка сообразить.

Джерри (тычет пальцем в зал). Это Пятая авеню?

Питер . Это? Да… Да, конечно.

Джерри . А это что за улица, что ее пересекает? Вон та, направо?

Питер . Вон та? О, это Семьдесят четвертая.

Джерри . А зоопарк возле Шестьдесят пятой, значит, я шел на север.

Питер (ему не терпится вернуться к чтению). Да, по-видимому, так.

Джерри . Добрый старый север.

Питер (почти машинально). Ха-ха.

Джерри (после паузы). Но не прямо на север.

Питер . Я… Ну да, не прямо на север. Так сказать, в северном направлении.

Джерри (смотрит, как Питер, стремясь отделаться от него, набивает трубку). Вы что, хотите нажить себе рак легких?

Питер (не без раздражения вскидывает на него гл-аза, но затем улыбается). Нет, сэр. От этого не наживешь.

Джерри . Правильно, сэр. Вернее всего, вы получите рак во рту и вам придется вставить такую штуку, какая была у Фрейда после того, как ему удалили полчелюсти. Как они называются, эти штуки?

Питер (нехотя). Протез?

Джерри . Именно! Протез. Вы образованный человек, не правда ли? Вы случайно не врач?

Питер . Нет, просто я об этом где-то читал. Кажется, в журнале «Тайм». (Берется за книгу.)

Джерри . По-моему, журнал «Тайм» не для болванов.

Питер . По-моему, тоже.

Джерри (после паузы). Очень хорошо, что там Пятая авеню.

Питер (рассеянно). Да.

Джерри . Терпеть не могу западную часть парка.

Питер . Да? (Осторожно, но с проблеском интереса.) Почему?

Джерри (небрежно). Сам не знаю.

Питер . А! (Снова уткнулся в книгу.)

Джерри (молча глядит на Питера, пока тот, смущенный, не поднимает на него глаза). Может, поговорим? Или вам не хочется?

Питер (с явной неохотой). Нет… отчего же.

Джерри . Я вижу, вам не хочется.

Питер (кладет книгу, вынимает трубку изо рта. Улыбнувшись). Нет, право же, я с удовольствием.

Джерри . Не стоит, раз вам не хочется.

Питер (наконец решительно). Нисколько, я очень рад.

Джерри . Это, как его… Сегодня славный денек.

Питер (без всякой надобности воззрившись на небо). Да. Очень славный. Чудесный.

Джерри . А я был в зоопарке.

Питер . Да, кажется, вы уже говорили… не правда ли?

Джерри . Завтра вы об этом прочтете в газетах, если вечером не увидите по телевизору. У вас, наверное, есть телевизор?

Питер . Даже два - один для детей.

Джерри . Вы женаты?

Питер (с достоинством). Разумеется!

Джерри . Нигде, слава богу, не сказано, что это обязательно.

Питер . Да… это конечно…

Джерри . Значит, у вас есть жена.

Питер (не зная, как продолжать этот разговор). Ну да!

Джерри . И у вас есть дети!

Питер . Да. Двое.

Джерри . Мальчики?

Питер . Нет, девочки… обе - девочки.

Джерри . Но вам хотелось мальчиков.

Питер . Ну… естественно, каждому человеку хочется иметь сына, но…

Джерри (чуть насмешливо). Но так рушатся мечты, да?

Питер (с раздражением). Я совсем не то хотел сказать!

Джерри . И больше вы не собираетесь иметь детей?

Питер (рассеянно). Нет. Больше нет. (Каи бы очнувшись, с досадой.) Как вы узнали?

Джерри . Может, по тому, как вы кладете ногу на ногу, да еще что-то в вашем голосе. А может быть, случайно догадался. Жена не хочет, да?

Питер (яростно). Не ваше дело!

Пауза.

Джерри кивает. Питер успокаивается.

Что ж, это верно. У нас не будет больше детей.

Джерри (мягко). Так рушатся мечты.

Питер (прощая ему это). Да… пожалуй, вы правы.

Джерри . Ну… Что же еще?

Питер . А что это вы говорили насчет зоопарка… что я об этом прочту или увижу?..

Джерри . Я вам после скажу. Вы не сердитесь, что я вас расспрашиваю?

Питер . О, нисколько.

Джерри . Знаете, почему я к вам пристаю? Мне редко приходится разговаривать с людьми, разве только скажешь: дайте кружку пива, или: где тут уборная, или: когда начинается сеанс, или: не давай волю рукам, приятель, - ну и так далее. В общем, сами знаете.

Питер . Честно говоря, не знаю.

Джерри . Но иногда хочется поговорить с человеком - поговорить по-настоящему; хочется узнать о нем все…

Питер (смеется, все еще ощущая неловкость). И сегодня ваш подопытный кролик - это я?

Джерри . В такой насквозь солнечный воскресный день лучше нет, чем поговорить с порядочным женатым человеком, у которого есть две дочки и… э-э… собака?

Питер качает головой.

Нет? Две собаки?

Питер качает головой.

Гм. Совсем нет собак?

Питер грустно качает головой.

Ну, это странно! Насколько я понимаю, вы должны любить животных. Кошка?

Питер уныло кивает.

Кошки! Но не может быть, чтобы это вы по своей воле… Жена и дочки?

Питер кивает.

Любопытно, а еще что-нибудь у вас есть?

Питер (ему приходится откашляться). Есть… есть еще два попугайчика. У… гм… у каждой дочки по штуке.

Джерри . Птицы.

Питер . Они живут в клетке, в комнате у моих девочек.

Джерри . Они чем-нибудь болеют?.. Птицы то есть.

ЭДВАРД ОЛБИ: «НЕОБЫЧНОЕ. НЕВЕРОЯТНОЕ НЕОЖИДАННОЕ»

«Что случилось в зоопарке »: люди в клетках одиночества. - «Не боюсь Вирджинии Вулф»: правда и иллюзия. - Художественная философия Олби: между абсурдизмом и реализмом.

Здоровье нации и общества характеризуется тем, в какого рода искусстве они нуждаются.

Эдвард Олби

Эдвард Олби - наиболее яркая фигура того поколения драматургов, которое выступило после Т. Уильямса и А. Миллера. Смелые, новаторские пьесы Олби ставятся в лучших театрах мира, экранизируются. Уже при жизни о нем вышли несколько монографий, специальные библиографии, а общее количество работ, ему посвященных, превышает тысячу.

«Что случилось в зоопарке»: люди в клетках одиночества

Раннее признание: «культовая фигура». Жизненная история Олби (Edward Albee, р. 1928) вызывает ассоциации с популярными в конце XIX в. романами Горацио Олджера об «американском успехе»: их герои, бедняки, волею счастливого случая возносятся к вершинам благополучия. Олби был усыновлен богатыми людьми, его детство и юность были безмятежны, он учился в частных школах, сменил ряд профессий, затем последовал быстрый и очень удачный старт в драматургии. Признание пришло к нему из-за океана: феномен, как известно, нередкий для американских художников слова. В 1959 г. в Шиллеровском театре Западного Берлина на премьере его пьесы «Что случилось в зоопарке» разразилась мощная овация. Затем пьесу поставили и на других европейских сценах.

С начала 1960-х годов Олби завоевывает американские подмостки. Он приходит в литературу в переломную пору. Бродвейский театр переживает кризис - коммерческий и творческий. Америка нуждается в драматурге, способном выразить «новые времена». Им и становится Олби. С той поры театральные критики пишут о нем обильно и по-разному. Мнения высказываются порой полярные. У него находят и «сексуальные фантазии», и «бессюжетный натурализм», и просто «грязь». Но правы, пожалуй, те, кто видит в нем «драматурга-про- тестанта», «социального критика», который, вступив в литературу в 1960-е годы, выразил бунтарские настроения этого десятилетия.

Олби о назначении театра. Свою общественную позицию Олби определяет так: «Я никогда не был политическим писателем, склонным к дидактике, хотя, как это легко можно заметить в моих пьесах, мои симпатии в значительно большей степени принадлежат левым, чем правым. Как люди живут в обществе и как они себя обманывают - вот что меня прежде всего заботит».

Бродвей и Голливуд олицетворяли для Олби худшие стороны «индустрии развлечений», понятие же абсурдизма приобретало вполне конкретный смысл. «Что может быть абсурднее, - писал Олби в статье “Какой театр действительно абсурден?” (What Is the Theatre of Absurd?, 1962), - чем театр, который зиждется на эстетических критериях: “хорошая” пьеса та, что приносит деньги, “плохая” - та, что не приносит; театр, в котором драматургов поощряют (не правда ли, очень смешное слово) признать себя колесиком огромной машины; театр, в котором подражание природе заменяется имитацией подражания... театр, в котором в данном сезоне не идет ни одной пьесы Беккета, Брехта, Чехова, Ибсена, О’Кейси, Пиранделло, Стриндберга или Шекспира!»

Осуждая «ленивую публику», падкую лишь до острых ощущений и удовольствий, а также тех, кто ей потрафляет, Олби видит в театре не только «развлечение», но и «наставление», «просвещение», при этом отнюдь не забывая о его особой эстетической природе, которой противопоказаны прямолинейная назидательность и «лобовая» тенденциозность. По мысли Олби, серьезный американский театр развивается в русле послеибсеновской и чеховской традиции. Ощутима она и у Олби. Один английский критик прямо назвал его пьесу «Все кончено» «чеховской». Вообще же, Олби присущи пластичность манеры, способность писать в плане и лирическом, и саркастическом, и гротесковом. Это не значит, что он эмпиричен и может как губка впитывать разнородные явления. Его своеобразие в живом, остроумном диалоге, в умении придать тривиально-обыденному тексту особую значительность: построить пьесу так, что отсутствие внешнего драматизма с лихвой компенсируется внутренней энергией и музыкальностью.

«Что случилось в зоопарке». Перу Олби принадлежит серия экспериментальных одноактных пьес («Американская мечта», American Dream, 1961; «Крошка Алиса», Tiny Alice, 1965; «Ящик председателя Мао», Box and Quatation from Chairman Mao, 1969). Дебют Олби - экспериментальная одноактная пьеса «Что случилось в зоопарке» (The Zoo Story, 1959) впервые обозначил выраженную через парадоксальный сюжет глубинную тему драматурга: тотальное одиночество людей. В пьесе почти нет непосредственного действия, она выстроена как своеобразный диалог двух «глухих» персонажей, совершенно случайных людей.

Один из персонажей, Джерри, едва ли не исповедуется собеседнику, Питеру, но наталкивается на непробиваемое непонимание и равнодушие. Джерри - интеллектуал, человек одинокий, у него нет даже фотографий близких. Единственно с кем он вынужден иногда общаться - это соссдка- пьяница, донимающая его своей похотью. Питер - обычный благополучный американец, мещанин, озабоченный исключительно собственными делами. Он не желает понять кого-то другого, особенно когда Джерри заводит с ним разговор о неприятных жизненных проблемах. Впрочем, разговора не получается. Мы слышим лишь сбивчивый, взволнованный монолог Джерри. Питер лишь трижды перебивает его репликой: «Я не понимаю». Джерри жаждет рассказать Питеру о том, что он увидел в зоопарке. Этот образ исполнен глубинного смысла. Железные клетки, в которых находятся звери, - метафора человеческого существования, бездушного общества, где все «отгорожены решетками друг от друга». Монолог Джерри - своеобразный крик о помощи: «Человек обязательно должен с кем-то общаться». Поэтому исполнен символики его рассказ о соседской собаке, враждебном существе, которое в итоге начинает его понимать. Ведь существование Джерри - «унизительное подобие тюрьмы». Он никак не может достучаться до Питера. Последний не намерен уступить Джерри часть скамейки: ведь она, скамейка, - «собственность» Питера. Когда Джерри не удается согнать Питера со скамейки, он в ярости на него бросается. При этом он наталкивается на нож, которым озаботился вооружиться Питер. Джерри умирает, а Питер бежит с места происшествия...

Традиционный мотив одиночества обретает у Олби пронзительную ноту. Джерри не похож на традиционного «отчужденного» героя авангардистских пьес: он несет в себе душевное тепло и, осознавая трагизм своего бытия, тщетно стремится нащупать связи с другими людьми.

Питер - живое олицетворение так называемого everyman, «всечело- века», эмблема «истеблишмента», конформизма, «золотой середины»: женат, две дочки, два телевизора, две кошки, два попугайчика, работа в издательстве по выпуску школьных учебников, чтение респектабельного журнала «Тайм», восемнадцать тысяч долларов дохода в год. Нужны потрясение, боль, смерть Джерри, чтобы Питер пробудился, задумался над тем, что за его благопристойным существованием духовная нищета.

«Южная история»: гибель певицы. «Смерть Бесси Смит» (The Death of Bessie Smith, 1960), другая одноактная драма, отличается простотой сюжета, социальной определенностью. В ней все конкретно: Юг, Мемфис, 1937 год, время гражданской войны в Испании. И документальной основой, и негодующим пафосом она соотносится с социальной драматургией 1930-х годов, поэтому так удачно вписывается в контекст Америки «бурных шестидесятых».

Знаменитая негритянская певица Бесси Смит, блестящая исполнительница блюзов, попадает в автомобильную катастрофу в штате Миссисипи. Истекающую кровью, ее привозят в больницу «для белых», где ей отказываются оказать помощь. До ближайшей больницы «для черных» далеко. Преступное бездействие белых врачей становится причиной смерти певицы от потери крови.

Мишень критики здесь - расизм. Он глубоко въелся во все поры американского образа жизни в его «южном» варианте. Расизм персонифицирован в разных лицах, но всего отчетливее - в образе медсестры, красивой, самоуверенной, достойной дочери своего глуповатого отца, разорившегося южанина.

Особенности:

Первым душераздирающим криком, взывающим к молчаливым и неслышащим, занятым только собой и своими делами, стала уже его первая пьеса. Одному из персонажей, Джерри, в начале приходится трижды повторить одну и ту же фразу: «Я сейчас был в зоопарке», прежде чем его услышал и откликнулся другой, и началась драма. Она минимальна, эта драма, во всех отношениях: и протяженностью - до часа игрового времени, и сценическими аксессуарами - две садовые скамейки в нью-йоркском Сентрал-парке, и количеством действующих лиц - их двое, т.е. ровно столько, сколько необходимо для диалога, для элементарнейшего общения, для движения драмы.
Оно возникает из наивно-нелепого как будто, неудержимого, навязчивого желания Джерри «поговорить по-настоящему», и разлетающийся поток его фраз, шутливых, ироничных, серьезных, вызывающих, преодолевает в конце концов невнимание, недоумение, настороженность Питера.
Диалог быстро выявляет две модели отношений с обществом, два характера, два социальных типа.
Питер - стопроцентный стандартный семейный американец, и у него, как у такового, согласно ходячим представлениям о благополучии, всего по двое: две дочери, два телевизора, две кошки, два попугая. Он служит в издательстве, выпускающем учебники, зарабатывает полторы тысячи в месяц, читает «Тайм», носит очки, курит трубку, «не толстый и не худой, не красавец и не урод», он - как другие его круга.
Питер представляет ту часть общества, которую в Америке называют «средним классом», точнее, верхний - состоятельный и просвещенный - его слой. Он доволен собой и миром, он, что называется, интегрирован в Систему.
Джерри - усталый, опустившийся, неряшливо одетый человек, у которого обрублены все личные, семейные, родственные связи. Он обитает в каком-то старом доме Вест-Сайда, в скверной дыре, рядом с такими же, как он, обездоленными и отщепенцами. Он, по его собственным словам, «вечный временный жилец» в этом доме, обществе, мире. Навязчивость грязной и глупой домовладелицы, эта «гнусненькая пародия на вожделение», да яростная вражда ее собаки - единственные знаки внимания к нему со стороны окружающих.
Джерри, этот люмпен-интеллектуал, отнюдь не экстравагантная фигура: его отчужденные собратья густо населяют пьесы и романы современных американских авторов. Судьба его тривиальна и типична. Вместе с тем мы угадываем в нем нераскрытые возможности незаурядной эмоциональной натуры, чутко реагирующей на все обыденное и вульгарное.
Равнодушно-обывательское сознание Питера не может воспринять Джерри иначе, как соотнеся его с каким-нибудь общепринятым представлением о людях - грабитель? богемный обитатель Гринич Виллидж? Питер никак не может, не хочет поверить в то, о чем лихорадочно рассказывает этот странный незнакомец. В мире иллюзий, мифов, самообольщения, в котором существует Питер и ему подобные, нет места неприятной правде. Факты лучше оставить фикциям, литературе? - грустно роняет Джерри. Но он идет на контакт, выворачивая перед случайным встречным свое нутро. Питер огорошен, раздражен, заинтригован, шокирован. И чем непригляднее факты, тем сильнее он им сопротивляется, тем толще стена непонимания, о которую бьется Джерри. «Человек обязательно должен как-то общаться, хоть с кем-нибудь, - яростно убеждает он. - Если не с людьми.... так с чем-то другим... Но если нам не дано понять друг друга, так зачем мы вообще придумали слово «любовь»?»
Этим откровенно полемичным риторическим вопросом, обращенным к проповедникам отвлеченной спасительной любви, Олби завершает восьмистраничный монолог своего героя, выделенный в пьесе как «История о Джерри и собаке» и играющий ключевую роль в ее идейно-художественной системе. «История» выявляет пристрастие Олби к монологической форме как наиболее очевидному способу самовыражения персонажа, спешащего высказаться, желающего, чтобы его выслушали.
В предварительной ремарке Олби указывает, что монолог должен «сопровождаться почти беспрерывной игрой», т.е. выводит его за пределы чисто словесного общения. Сама структура олбианских парамонологов, в которых используются различные виды фонации и кинесики, их раздерганные ритмы, перепады интонаций, паузы и повторы призваны выявить недостаточность языка как средства общения.
С точки зрения содержания «История» - это одновременно и опыт в общении, который Джерри ставит на себе и собаке, и анализ драматургом форм поведения и чувств - от любви до ненависти и насилия, и, как следствие, приблизительная модель человеческих отношений, которая будет варьироваться, уточняться, поворачиваться новыми и новыми гранями, но так и не достигнет цельности мировоззренческой и художественной концепции. Мысль Олби движется, как двигался Джерри из зоопарка, то и дело давая большой крюк. При этом проблема отчуждения претерпевает изменения, толкуется то как конкретно-социальная, то отвлеченно-нравственная, то экзистенциально-метафизическая.
Конечно, монолог Джерри - не тезис и не проповедь, это печальный и ожесточенный рассказ героя о себе, чья проникновенность не передается печатным текстом, рассказ-парабола, где собака, как мифологический Цербер, воплощает существующее в мире зло. Можно приспособиться к нему или попытаться его одолеть.
В драматической структуре пьесы монолог Джерри - его последняя попытка убедить Питера - и зрителя - в необходимости понимания между людьми, в необходимости преодолеть изоляцию. Попытка терпит крах. Питер не то что не хочет - он не может понять ни Джерри, ни истории с собакой, ни его навязчивой идеи, ни того, в чем нуждаются другие: трижды повторенное «Я не понимаю» лишь выдает его пассивное смятение. Он не может отказаться от привычной системы ценностей. Олби использует технику абсурда и балагана. Джерри принимается открыто оскорблять Питера, щекочет его и щиплет, сталкивает со скамейки, дает ему затрещину, плюет в лицо, заставляет поднять брошенный им нож. И наконец крайний довод в этой схватке за контакт, последний отчаянный жест отчужденного человека - Джерри сам накалывается на нож, который в испуге, в целях самообороны схватил Питер. Итог, где нормальные «я - ты» отношения подменяются связью «убийца - жертва», страшен, абсурден. Призыв к человеческому общению пронизан неверием в возможность, если не утверждением невозможности такового иначе как через страдание и смерть. Эта дурная диалектика невозможного и неизбежного, в которой различимы положения экзистенциализма, являющегося философским оправданием антиискусства, не предлагает ни содержательного, ни формального разрешения драматической ситуации и немало ослабляет гуманистический пафос пьесы.

Сила пьесы, конечно же, не в художественном анализе отчуждения как социально-психологического явления, а в самой картине этого чудовищного отчуждения, которое остро осознается субъектом, что придает пьесе отчетливо трагедийное звучание. Известная условность и приблизительность этой картины восполняется беспощадным сатирическим обличением глухого псевдоинтеллигентного мещанства, блистательно персонифицированного в образе Питера. Трагедийность и сатиричность картины, показанной Олби, и позволяет вынести определенный моральный урок.

Однако что же все-таки случилось в зоопарке? На протяжении всей пьесы Джерри пытается рассказать о зоопарке, но каждый раз его лихорадочная мысль отлетает в сторону. Постепенно все же из разбросанных упоминаний складывается аналогия зоопарка и мира, где все «отгорожены решетками» друг от друга. Мир как тюрьма или как зверинец - самые характерные образы модернистской литературы, выдающие умонастроние современного буржуазного интеллигента («Все мы заперты в одиночной камере собственной шкуры», - замечает один из персонажей Теннесси Уильямса). Олби же всем строем пьесы задает вопрос: почему настолько разобщены люди в Америке, что перестают понимать друг друга, хотя говорят как будто на одном языке. Джерри заблудился в джунглях большого города, в джунглях общества, где ведется непрекращающаяся борьба за то, чтобы выжить. Общество это разделено перегородками. По одну сторону - благоустроенные и благодушные конформисты, такие, как Питер, со своим «собственным маленьким зоопарком» - попугаями и кошками, который из «растения» превращается в «животное», как только посторонний посягает на его скамейку (= собственность). По другую - скопище несчастных, запертых в своих каморках и вынужденных вести недостойное человека, животное существование. Для того Джерри и отправился в зоопарк, чтобы еще раз «присмотреться, как люди ведут себя с животными и как животные ведут себя друг с другом и с людьми тоже». Он в точности повторил путь своего прямого предка о"ниловского кочегара Янка («Косматая обезьяна», 1922), «обреченного на крах инстинктивного рабочего-анархиста», по замечанию А. В. Луначарского , который бросил бесплодный вызов механической буржуазной толпе и тоже пытался понять меру человеческих взаимоотношений через обитателей зверинца. Между прочим, экспрессионистская текстура этой и других драм О"Нила тех лет дает ключ и ко многим моментам в пьесах Олби.

Очевидная, но требующая нескольких уровней анализа многозначность метафорического образа зоопарка, развернутого по всему тексту и собранного в широком и емком названии «The Zoo Story», исключает однозначный ответ на вопрос о том, что случилось в зоопарке.

И конечный вывод из всей этой «зоологической истории» состоит, пожалуй, в том, что лицо мертвого Джерри - и драматург недвусмысленно намекает на это - неизбежно будет вставать перед глазами сбежавшего с места происшествия Питера всякий раз, когда тот увидит на телеэкране или газетной полосе насилие и жестокость, вызывая хотя бы муки совести, если не чувство личной ответственности за зло, которое творится в мире. Без этой гуманистической перспективы, предполагающей гражданскую отзывчивость читателя или зрителя, все, что случилось в пьесе Олби, останется непонятным и надуманным.

Действие происходит летом в Центральном парке Нью-Йорка, один из теплых воскресных дней. Посреди парка установлены две скамьи, за которыми расположены пышные кусты и деревья. На одной из скамеек, которые установлены как раз напротив друг друга, сидит Питер и читает книгу. Питер является типичным представителем американского рабочего класса - сорокалетний мужчина абсолютно обычного внешнего вида, одетый в твидовый костюм. На переносице Питера красуются большие очки роговой оправе, а в зубах - трубка. Несмотря на то, что юнцом назвать его уже достаточно тяжело, все его манеры и привычка одеваться являются почти юношескими.
В этот момент входит Джерри. Этот мужчина когда-то был, безусловно привлекателен, однако сейчас от этого остались лишь незначительные следы. Одет он скорее неряшливо, чем бедно, а его вялые движения и отяжелевшая походка свидетельствуют о его колоссальной усталости. Джерри уже начинает заплывать жиром, благодаря чему его былая привлекательная физическая форма становится практически незаметной.
Джерри, увидев Питера, садится на скамью напротив и начинает с ним неспешную, ничего не значащую беседу. Поначалу Питер не оказывает Джерри практически никакого внимания - его ответы отрывисты и носят машинальный характер. Всем своим видом он демонстрирует своему собеседнику, что единственное его желание - это поскорее вернуться к чтению. Естественно, Джерри видит, что он не вызывает у Питера никакого интереса и тот мечтает как можно скорее от него избавиться. Тем не менее, он продолжает расспрашивать его о всяких мелочах, а Питер так же вяло отвечает на поставленные вопросы. Это длится до того момента, пока подобный разговор не надоедает и самому Джерри, после чего он умолкает и начинает пристально смотреть на своего незадачливого собеседника. Питер чувствует его взгляд и наконец-то смущенно поднимает свои глаза. Джерри предлагает Питеру побеседовать, и он вынужден согласиться.
Джерри начинает разговор с рассказа о своем сегодняшнем визите в зоопарк, о котором завтра все узнают, напишут в газетах и даже покажут по телевизору. Он спрашивает, если у Питера телевизор, на что тот отвечает, что есть даже два. У Питера вообще не только два телевизора, но и две дочери, а также любящая жена. Джерри не без известной доли сарказма замечает, что Питер наверняка хотел бы двух сыновей, да вот не срослось, а жена детей уже больше не хочет. Подобная реплика вызывает у Питера вполне обоснованный гнев, однако он быстро успокаивается, списывая ситуацию на некорректность своего нового знакомого. Питер меняет тему и спрашивает у Джерри, почему же о его походе в зоопарк должны написать в газетах и показать по телевидению.
Джерри обещает рассказать об этом, однако перед тем хочет по-настоящему поразговаривать с человеком, ведь, по его словам, он это делает достаточно редко, разве что с продавцами. А сегодня Джерри хочет пообщаться с приличным женатым человеком и узнать о нем как можно больше. Есть ли у тебя собака? - спрашивает Джерри, на что Питер отвечает, что собаки нет, зато есть кошки и даже попугайчики. Сам Питер, конечно, был бы не против обзавестись хорошей собакой, однако жена и дочки настояли именно на кошках и этих попугаев. Джерри также узнает, что для того, чтобы прокормить свою семью и домашних животных, Питер работает в небольшом издательстве, специализирующемся на выпуске учебников. Зарплата Питера составляет порядка полторы тысячи долларов в месяц, однако он никогда не носит с собой крупные суммы денег, так как боится грабителей.
Неожиданно Джерри начинает расспрашивать, где живет Питер. Питер сначала неумело пытается выкрутиться и перевести разговор в другое русло, однако потом все же признается, что его дом расположен на 74 улице. После этого Питер делает замечание Джерри о том, что тот больше не общается, а допрашивает. Джерри разговаривает сам с собой и не реагирует на полученное замечание. Питер отвлекает своего собеседника очередным вопросом о зоопарке. Он получает рассеянный ответ, который сводится к тому, что Джерри «сначала пошел сюда, а потом туда». Пока Питер размышляет над тем, что же данным изречением хотел поведать его собеседник, Джерри неожиданно задает вопрос - какая разница между нижним и высшим уровнем среднего класса?
Вопрос застает Питера врасплох, который не понимает, причем здесь это. Джерри меняет тему и хочет узнать Питера о его любимых писателях. Не дождавшись ответа, он спрашивает, знает ли Питер, что он, перед тем как пойти в зоопарк, прошел пешком всю Пятую авеню. Получив эту информацию, Питер решает, что Джерри, скорее всего, проживает в Гринич-Виллидже, и постепенно начинает хоть немного что-то понимать. Однако тут же Джерри опровергает этот вывод, говоря о том, что доехал до Пятой авеню на метро, чтобы потом пройти ее пешком от начала до конца. Как оказалось, живет он в старом четырехэтажном доме, на последнем этаже. Окна его смехотворно маленькой комнатушки выходят прямо во двор. Внутри жилища Джерри, по его словам, вместо стены установлена слабая деревянная перегородка, ограждающая его от соседа - чернокожего представителя сексуальных меньшинств. Джерри говорит, что его сосед выщипывает себе брови, ходит в туалет и носит кимоно - на этот список его дел заканчивается.
На четвертом этаже, где проживает Джерри, также есть еще два тесных жилища, в одном из которых проживает малоприятное ему огромное семейство пуэрториканцев, а в другом - тот, кого Джерри никогда не видел. Поскольку данное место трудно назвать привлекательным для проживания местом, Джерри сообщает Питеру, что не знает, почему он там живет. Скорее всего, потому, что у него нет двух дочерей, жены, кошек и попугайчиков, а также он не зарабатывает полторы тысячи долларов в месяц. Все имущество Джерри - это колода порнографических карт, кое-какая одежда, мыльница, бритва, электроплитка, старая пишущая машинка, небольшое количество посуды, пару книжек и две пустые рамки для фотографий. Главное его богатство - это маленький сейф в виде ящичка, в котором он хранит морские голыши.
Эти голыши он собирал еще ребенком, именно тогда, когда его горячо любимая мамочка неожиданно сбежала от папы. Именно своей матери Джерри посвящал многочисленные письма, которые хранятся в сейфе под морскими голышами. В них он просит ее не делать то или иное, а также мечтает о том, что однажды она возвратиться. В то же время Джерри узнал, что его мать пустилась в турне по южному побережью Соединенных Штатов, а ее неизменным спутником был бутылка дешевого виски. Через год после своего неожиданного бегства, ее тело обнаружили на какой-то свалке в Алабаме. Весть об этом пришла как раз под Новый Год. Отец Джерри решил не откладывать празднование столь значимого события, а потому запил на две недели, в конце которых угодил под автобус. Опеку над Джерри оформила сестра его незадачливой мамочки, которая была ярой приверженницей религии, а потому всегда молилась вовремя. Умерла она в тот день, когда Джерри окончил школу.
В этот момент Джерри вспоминает, то не поинтересовался, как зовут его собеседника. Питер представляется, и Джерри продолжает свой рассказ. Отсутствие фото в рамках он объясняет тем, что с женщинами он не встречался больше одного раза. Вообще, по его признанию, он может заниматься сексом с одной женщиной только один раз. Причина, по его мнению, кроется в том, что в пятнадцатилетнем возрасте он имел сексуальный контакт с сыном сторожа в близлежащем парке. Удивленный этим признанием Питер делает замечание Джерри, после чего тот закипает. Питер тоже начинает злиться, однако в итоге они все же успокаиваются. После взаимных извинений, Джерри говорит Питеру, что удивился тому, что он больше заинтересовался фоторамками, нежели порнографическими картами, которые, по его словам, должны были быть у каждого юнца. После чего констатирует, что Питера больше интересует зоопарк. После этих слов Питер оживает, и Джерри наконец-то начинает рассказывать.
Однако рассказывает он не о зоопарке. А обратно о своем мрачном доме. Как следует из его рассказа, на нижних этажах качество жизни улучшается, и там живут более приличные и приятные люди. Однако Джерри хочет рассказать Питеру о хозяйке дома и ее злобной собаке. Хозяйка представляет собой жирную, тупую и вечно грязную тушу, а основным ее занятием является постоянный контроль за тем, что делает Джерри. По его словам, она постоянно дежурит со своим псом на лестнице и следит за тем, чтобы он никого не водил к себе домой, а после принятия известного количества алкоголя открыто пристает к нему. Джерри является предметом похоти этой жирной и тупой бабы, чему он усиленно противится. Чтобы избавиться от ее присутствия, Джерри намекает ей, что у них был вчера секс, после чего она вспоминает то, чего не было - этому способствует и то, что хозяйка постоянно сильно пьяная и большинство своих действий попросту не помнит.
В этот момент Джерри начинает рассказ о собаке хозяйки, при этом читая свой монолог очень выразительно и эмоционально. Собака. По признанию Джерри, является настоящим исчадием ада. Огромное черное чудище, с красными глазами и маленькими острыми ушами, с первого дня их «знакомства» не дает Джерри покоя. Он не мог объяснить, в чем заключается повышенное внимание собаки к его персоне - он всего лишь иногда ходил за ним, при этом не пытаясь наброситься и укусить. Джерри решил, что если пес не оставит его в покое, то он его убьет - либо с добротой, либо с жестокостью. Питера после этих слов передергивает.
Джерри рассказывает, что на следующий день купил специально для пса шесть больших котлет и предложил ему их съесть. Собака с удовольствием приняла предложение, с аппетитом сожрала все котлеты, после чего неожиданно набросилась на Джерри! Он был шокирован такой «благодарностью» пса, однако решил продолжить попытки задобрить своего оппонента. В течение пяти дней Джерри носил псу отборные котлеты, и каждый раз все происходило по одному и тому же сценарию - он съедал все котлеты, после чего набрасывался на пытающегося убежать Джерри. После этого Джерри решил убить пса.
На робкие попытки Питера возразить, Джерри успокаивает его, говоря, что ему его план осуществить не удалось. «Я купил в тот день ему всего одну котлету, которую перемешал с крысиным ядом по дороге домой» - рассказывает Джерри. Он отдал собаке эту котлету, которая с удовольствием ее скушала, а после, по сложившейся традиции, пыталась догнать Джерри, но, как обычно, ей это не удалось. Через несколько дней Джерри понял, что яд начал действовать, так как его уже никто не ждал на лестнице. Однажды он увидел там хозяйку дома, которая была настолько расстроена, что даже не пыталась в очередной раз продемонстрировать свою похоть по отношению к Джерри. «Что случилось?» - спросил он. На что хозяйка дома попросила его помолиться за судьбу бедной собачки, которая тяжело заболела. На ответ Джерри, в котором он утверждал ее, что не умеет молиться, она подняла свои опухшие глаза и упрекнула его в том, что он желает ее песику смерти. Тут Джерри признался, что хотел бы, чтобы собака выжила, так как в таком случае он сможет увидеть, как изменится к нему отношение хозяйки дома, ведь, как он считает, это очень важно - знать результаты своих поступков. После данного откровения Питер чувствует, как в нем растет неприязнь к Джерри.
Джерри продолжил свой рассказ, из которого следует, что пес в итоге все же оклемался, а хозяйка опять пристрастилась к спиртному. В общем, все вернулось на круги своя. И вот однажды, возвращаясь домой с кино, Джерри искренне надеялся, что собака будет его поджидать на лестничной проеме, как и прежде. Не обращая внимания на насмешливый взгляд Питера, Джерри называет пса в своем монологе другом. Джерри сильно напрягся и поведал Питеру, что он все же встретился один на один с псом. Уставившись немигающим взглядом друг на друга, Джерри понял, что между ними возник какой-то контакт и подумал, что полюбил пса. Ему очень хотелось, чтобы и пес его полюбил. Джерри, который испытывал серьезные проблемы в общении с людьми, решил, что нужно начинать с чего-то другого, если ему не удается добиться взаимопонимания с человеком. Например, с общения с животными.
Джерри вдруг резко заговорил заговорщицким тоном. По его мнению, человек обязан с кем-либо общаться, так как это является самой сутью природы человека. Он может общаться с чем угодно - с кроватью, зеркалом, бритвой, и даже тараканами. Джерри предполагает, что разговаривать можно и с туалетной бумагой, однако сам же и опровергает это. «С сейфом, с блевотиной, с любовью, полученной от хорошеньких дам, после чего осознаешь, что они совсем не хорошенькие и отнюдь не дамы» - продолжает Джерри. Тяжело вздохнув, он спрашивает Питера, можно ли дружить с Богом, и где сам Бог - может в гее-соседе, ходящим в клозет в кимоно, или в женщине, которая тихо плачет этажом ниже?
Джерри все рассказывал о том, что после того случая, они практически каждый день встречались с псом, молча глядя друг на друга. Ему казалось, что он уже полностью понимает собаку, а пес - понимает его. Собака возвращался к своим отбросам, а Джерри шел в свою тесную каморку. Он ни о чем не разговаривал с псом, но между ними существовала какая-то договоренность, по какой они друг друга не любили, но старались не обижать. Джерри опять пустился в философские размышления - «Можно ли считать проявлением любви то, что я кормил пса? А может то, что он упорно стремился меня укусить, тоже является попыткой с его стороны показать свою любовь ко мне?» Джерри внезапно успокаивается и садится на скамью рядом с Питером. После этого он сообщает ему, что история о нем и собаке хозяйки дома завершена.
Питер задумчиво молчит. Внезапно Джерри меняет тему и тон, спрашивая своего собеседника, можно ли получить небольшой гонорар, если напечатать данную историю в журнале? Джерри всем своим видом демонстрирует, как ему весело, в то время как Питер не на шутку встревожен. Он предъявляет претензии Джерри, сообщая ему, что больше не хочет слушать весь этот бред. Пристально взглянув на Питера, Джерри вдруг меняет маску веселья на апатию и говорит ему, что ему просто захотелось поговорить с интересным человеком. А так как он не живет в более-менее престижном районе, не женат на двух попугаях, и не имеет престижную работу, то вполне очевидно, что Питер его не понял. Питер, в свою очередь, пытается отшутиться и разрядить обстановку, однако Джерри реагирует на его неуместные шуточки очень вяло.
Питер, видя, что дальнейшего разговора не получится, смотрит на часы и сообщает Джерри, что ему нужно уходить. Но Джерри этого совсем не желает. Сначала он начинает его убеждать, чтобы Питер остался, а потом приступает к щекотке. Питер страшно боится щекотки, он смешно хихикает, изворачивается, пытаясь отделаться от мучающего его Джерри. Внезапно Джерри прекращает его щекотать, однако внутреннее напряжение Питера продолжает делать свое дело, в результате чего он не может остановиться и продолжает истерично хихикать. В этот момент Джерри, с легкой улыбкой на лице, спрашивает его, не хочет ли он узнать, что же произошло в зоопарке?
Питер прекращает смеяться и ожидающе смотрит на Джерри. Тот, в свою очередь, сначала начинает рассказывать, что побудило его посетить зоопарк. По его словам, он пошел туда, чтобы посмотреть, как люди относятся к животным и как животные ведут себя с людьми. По большому счету, это все является приблизительным, так как обе стороны разделены прочными решетками, из-за чего непосредственный контакт между ними невозможен. Продолжая свой рассказ, Джерри неожиданно начинает толкать Питера в плечо, требуя, чтобы он подвинулся. С каждым разом он делает это все сильнее, рассказывая при этом, что в зоопарке сегодня было людно, поэтому запах стоял еще тот. Когда сердитый Питер сидит уже практически на самом краешке скамьи, Джерри начинает его щипать, ни на минуту не прекращая свой рассказ, в котором в клетку со львом, которого нужно было покормить, зашел сторож.
Питер прерывает его, требуя, чтобы он прекратил это безобразие с толчками и щипками. Однако в ответ Джерри лишь смеется, и в ультимативной форме предлагает Питеру пересесть на другую скамью, ведь только в таком случае, он расскажет ему, что же произошло в клетке со львом. Возмущенный Питер отказывается, после чего Джерри начинает в открытую с него смеяться и оскорблять, называя тупицей. Он предлагает Питеру пойти лечь на землю, так как он никто другой как овощ. Питер вскипает и демонстративно усаживается обратно на скамью рядом с Джерри, требуя, чтобы он ее покинул. При этом Питер угрожает своему оппоненту полицией. Однако Джерри, который все это время не прекращает смеяться, не делает ничего из того, что требует от него Питер. Гнев Питера постепенно сменяется отчаянием - «Боже, я ведь пришел сюда просто почитать интересную книгу, а вы, сумасшедший, отбираете у меня скамейку!».
Джерри издевательски подтрунивает над Питером, напоминая ему, что у него есть семья, дом, жена и прекрасные дочки, так зачем ему понадобилась еще и эта скамья. Джерри безапелляционно заявляет, что отныне это его скамья, с чем категорически не согласен Питер, говоря ему, что на это место он приходит уже много лет. После этих слов Джерри предлагает силовое решение вопроса, проще говоря, вызывает оппонента на драку. Со словами - «Так защищайте же свою скамью» - он достает с одежды внушительных размеров нож. Неожиданно он швыряет его под ноги опешившему и оцепеневшему от страха Питеру. После этого он бросается к нему и хватает его за воротник. В этот момент их лица оказываются совсем рядом, и Питер чувствует горячее дыхание своего оппонента. Джерри говорит ему, что он неудачник, так как не смог сделать хотя бы одного сына и плюет ему в лицо, добавляя пару затрещин. Обезумевший от ярости Питер хватает нож и прежде, чем он смог что-либо осознать, на широкое лезвие оружия устремляется Джерри.
«Ну что же, пусть будет так» - говорит Джерри и наступает минутная тишина. К Питеру, наконец, доходит, что произошло и, вскрикнув, он отступает на шаг назад, оставив в Джерри нож, который торчит в его груди по самую рукоятку. Джерри издает утробный крик, больше схожий с утробным ревом раненого зверя и с трудом садится обратно на скамейку. На его лице проступает выражение некой умиротворенности и само оно становится более мягким и человечным. Он обращается к Питеру, что еще в зоопарке решил идти на север до тех пор, пока не встретит кого-то наподобие его, чтобы рассказать ему все эти ужасы. Джерри сомневается, это ли он задумал в зоопарке, так ли все должно было закончиться? Он поднимает голову и спрашивает у Питера - «Теперь ты понял, что случилось в зоопарке, так ведь?». Джерри думает, что теперь Питер знает, что он завтра увидит по телевизору и прочтет в газетах. С ужасом на лице Питер отступает еще на шаг дальше и начинает плакать.
Джерри говорит Питеру, чтобы он уходил, ведь его кто-нибудь может увидеть здесь. Напоследок он объясняет Питеру, что тот не растение, но и не человек. Он животное. «Уходи» - говорит ему Джерри, и напоминает, что бы Питер забрал свою книгу. При этих словах он тщательно стирает отпечатки пальцев с рукоятки торчащего из его груди ножа. Питер нерешительно подходит к скамье, берет книгу и некоторое время стоит на месте. Однако животный страх преобладает над ним, в результате чего он срывается с места и убегает. Джерри в это время уже находится в бреду, повторяя про себя придуманную только что историю о том, как попугайчики сварили обед, а кошки накрыли на стол. Услышав вдалеке истошный крик Питера, взывающего к Богу, Джерри полуоткрытым ртом перекривляет его, после чего умирает.

Краткое содержание романа «Что случилось в зоопарке» пересказала Осипова А. С.

Обращаем ваше внимание, что это только краткое содержание литературного произведения «Что случилось в зоопарке». В данном кратком содержании упущены многие важные моменты и цитаты.

Эдвард Олби

Что случилось в зоопарке

Пьеса в одном действии

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА