Попробуйте сравнить образ идеального города эпохи возрождения. Предвозрождение. Раннее Возрождение. Концепции культурологии, ее объект, предмет, задачи

Итальянская архитектура эпохи Раннего Возрождения (Кватроченто) открыла новый период в развитии европейского зодчества, отказавшись от доминирующего в Европе готического искусства и утвердив новые принципы, которые были основаны на ордерной системе.

В этот период целенаправленно и сознательно изучались античная философия, искусство и литература. Так, античность наслаивалась на прочные многовековые традиции эпохи Средневековья, особенно на христианское искусство, благодаря чему специфически сложный характер культуры эпохи Возрождения основан на трансформации и переплетении языческих и христианских сюжетов.

Кватроченто – это время экспериментальных поисков, когда на первый план выдвигалась не интуиция, как в эпоху Проторенессанса, а точные научные знания. Теперь искусство играло роль универсального познания окружающего мира, о чем было написано множество научных трактатов XV века.

Первым теоретиком архитектуры и живописи был Леон Батиста Альберти, который разработал теорию линейной перспективы, основанной на правдивом изображении на картине глубины пространства. Данная теория легла в основу новых принципов архитектуры и градостроительства, направленных на создание идеального города.

Мастера Возрождения начали вновь обращаться к мечте Платона об идеальном городе и идеальном государстве и воплощали те идеи, которые уже были главными в античной культуре и философии – идеи гармонии человека и природы, идеи гуманизма. Так, новый образ идеального города был сначала некой формулой, замыслом, дерзкой заявкой на будущее.

Теория и практика градостроительства эпохи Возрождения развивались параллельно друг другу. Перестраивались старые здания, строились новые, при этом одновременно писались трактаты об архитектуре, укреплению и перепланировке городов. Авторы трактатов (Альберти и Палладио) далеко опережали нужды практического строительства, не описывая готовые проекты, а представляя графически изображенную концепцию, идею идеального города. Также они приводили рассуждения о том, как должен быть размещен город с точки зрения обороны, экономики, эстетики и гигиены.

Альберти фактически был первым, кто провозгласил основные принципы идеального городского ансамбля эпохи Возрождения, разработанные путем синтеза античного чувства меры и рационалистического подхода новой эры. Так, эстетическими принципами градостроителей Ренессанса были:

• согласованность архитектурных масштабов главного и второстепенных зданий;
• соотношение высоты застройки и пространства, расположенного перед ней (от 1:3 до 1:6);
• отсутствие диссонирующих контрастов;
• уравновешенность композиции.

Идеальный город очень волновал многих великих мастеров эпохи Возрождения. О нем размышлял и Леонардо да Винчи, идея которого заключалась в создании двухуровневого города, где по нижнему уровню двигался грузовой транспорт, а на верхнем уровне располагались наземные и пешеходные дороги. Планы да Винчи также были связаны с реконструкцией Флоренции и Милана, а также с написанием проекта веретенообразного города.

К концу XVI века многие теоретики градостроительства озадачились вопросом оборонительных сооружений и торговых площадей. Так, на смену крепостным башням и стенам пришли вынесенные за городские границы земляные бастионы, благодаря чему по своим очертаниям города стали напоминать многолучевую звезду.

И хотя ни один идеальный город так и не был возведен в камне (не считая небольшие города-крепости), многие принципы построения такого города воплотились в реальность уже в XVI веке, когда в Италии и многих других странах начали прокладываться прямые широкие улицы, которые соединяли важные элементы городского ансамбля.

Век города достиг блистательного расцвета, но уже появились признаки того, что он умирает. Век был бурный и жестокий, но вдохновляющий. Свое происхождение он вел от городов-государств Древней Греции (за 3 тысячи лет до Ренессанса), породивших идеал свободного человека, который сам правит собою. Потому что, по сути, такой город состоял из группы людей, которые после многих поколений свар и междоусобиц выработали действенную систему самоуправления. Эта система варьировалась от города к городу. В любом из них количество людей, способных претендовать на полное гражданство, всегда было невелико. Масса жителей оставалась в более или менее рабском положении и свои права осуществляла лишь посредством яростных и жестоких восстаний против высших слоев. Тем не менее по всей Европе, в Италии, Германии и Нидерландах особенно существовала некая общественная договоренность относительно целей, если не методов управления, а именно относительно структуры общества, в котором правителей выбирали некоторые из управляемых. Из этой гражданской концепции брали начало нескончаемые кровавые войны. Цена, которую платили горожане за свою свободу, измерялась их готовностью поднимать оружие в защиту своего города против его соперников.

Истинным гласом города был великий колокол на городской ратуше или кафедральном соборе, который бил набат при приближении вооруженных жителей враждебного города. Он призывал всех способных держать оружие на стены и к воротам. Итальянцы превратили колокол в некий подвижный храм, какой-то светский Ковчег, который вел армии в бой. В бой с соседними городами за владение клочком пахотной земли, в бой против императора или короля за гражданские права, в бой против орд бродячей солдатни… На время этих сражений жизнь в городе замирала. Все здоровые мужчины, от пятнадцати до семидесяти лет без исключения, отрывались от нормальной деятельности, чтобы биться. Так что в конце концов ради экономического выживания стали нанимать профессионалов, умевших воевать, а гражданская власть тем временем концентрировалась в руках одного из видных горожан. Поскольку он контролировал деньги и оружие, этот горожанин постепенно преображался в правителя некогда свободного города. В тех странах, где признавали центральную монархию, город примирялся с троном (просто от изнеможения). Некоторые города, такие, например, как Лондон, сохраняли большую автономию. Другие оказались полностью поглощены структурой монархии. Тем не менее на протяжении всей эпохи Возрождения города продолжали существовать как живые действующие единицы, исполняя большинство функций, которые в современном обществе подпадают под юрисдикцию центральной власти. Они не были ни промышленными, ни спальными районами, ни парками развлечений, в которые потом превратились многие из них, но органичными структурами, сочетавшими человеческую плоть и камень зданий в свой собственный узнаваемый ритм жизни.

Форма города

Города, которыми Европа была утыкана, словно парадная одежда драгоценными камнями, к эпохе Возрождения уже были древними. Они переходили из столетия в столетие, сохраняя на удивление правильную форму и постоянный размер. Только в Англии в них не чувствовалось симметрии, потому что, за редким исключением, английские города строились не по заранее разработанному плану, а разрастались из скромных поселений, и структура их была бесформенной, так как здание пристраивалось к зданию самым беспорядочным образом. На континенте сохранялась тенденция закладывать новые города, а не расширять старые до неуправляемых пропорций. В одной Германии за 400 лет было основано 2400 городов. Правда, по сегодняшним меркам трудно сказать, маленькие города это были или большие села. Оранж во Франции насчитывал только 6 тысяч жителей вплоть до XIX века. А город с четвертью миллиона обитателей считался просто гигантом, и таких было мало. Население Милана, столицы герцогства, составляло 200 тысяч человек, то есть вдвое превышало население его главной соперницы, Флоренции (см. рис. 53, фото 17), так что размер вовсе не являлся мерилом мощи.

Рис. 53. Флоренция в конце XV в. С современной гравюры на дереве

Реймс, место коронаций, крупный торговый центр, насчитывал 100 тысяч жителей, а Париж что-то около 250 тысяч. Население большинства европейских городов можно было оценить в 10–50 тысяч человек. Даже потери от чумы не долго сказывались на численности населения. Количество жертв чумы всегда преувеличивали, хотя, пожалуй, за несколько месяцев она уносила около четверти жителей. Однако уже через поколение город возвращался к привычному уровню заселенности. Излишек жителей перетекал в новые города. Итальянская модель, когда несколько городков, объединенных военными или торговыми связями, пристраиваются к крупному городу, в той или иной степени прослеживается по всей Европе. В такой федерации ревностно соблюдались присущие каждому городу система управления и местные обычаи, но сбор налогов и защита контролировались из города-центра.

Город рос как дерево: сохраняя форму, но увеличиваясь в размерах, а городские стены, точно кольца на срезе, отмечали вехи его роста. Сразу за городскими стенами жили бедняки, нищие, всякого рода изгои, построившие вокруг стен свои хижины, создающие омерзительную неразбериху жалких улочек. Иногда их разгонял энергичный муниципалитет, но чаще им позволяли оставаться на месте, пока не вырисовывался некий план. Состоятельные жители селились за городом на виллах посреди больших владений, защищенных собственными стенами. Когда, наконец, экономическая необходимость или гражданская гордость требовали расширения города, вокруг воздвигалось еще одно кольцо стен. Они захватывали новую землю и оставляли дополнительное место для застройки. А старые стены продолжали стоять на протяжении еще нескольких веков, если их хищнически не разбирали на постройку новых зданий. Города возобновляли свою форму, но не гнались за новыми строительными материалами, так что один и тот же обломок кирпича или тесаного камня за тысячу лет мог побывать в полудюжине разных строений. До сих пор можно разглядеть следы исчезнувших старых стен, потому что впоследствии они превращались в окружные дороги или, менее часто, в бульвары.

Крепостные стены задавали форму и определяли размер города. В Средние века они служили мощной защитой для жителей, у которых имелись запасы воды и пищи. Военачальнику, собравшемуся осаждать город, следовало приготовиться ко многим месяцам ожидания, пока у врага кончатся запасы. Стены поддерживали в порядке за общественный счет, и, что бы другое ни приходило в упадок, в первую очередь заботились о них. Рухнувшая стена была признаком разрушенного города, и первой задачей победившего захватчика было стереть ее с лица земли. Если только он не собирался там жить. Однако постепенно крепостные стены утратили свое значение, что нашло отражение в том, как стали изображать города. В XVI веке широко применялся вид сверху, план, где особое значение придавалось улицам. Их рисовали в окаймлении домов. Важные здания отмечали особо. Но постепенно все формализовалось, делалось плоским, и план становился более аккуратным, хотя менее эффектным и живописным. Но прежде чем план вошел в обиход, город изображали так, словно путешественник, подъезжая, видит его издалека. Это было скорее произведением искусства, на котором город представал, как в жизни, со стенами, башнями, церквями, притиснутыми вплотную друг к другу, словно один огромный замок (см. рис. 54).

Рис. 54. Городская стена как военное сооружение. Нюрнберг в 1493 г. С современной гравюры

Такие города существуют и по сей день, например Верона, расположенная на склоне холма. В их плане ясно проглядывает рисунок, заложенный строителями. На юге, особенно в Италии, доминировали большие, похожие на башни дома, придававшие городскому пейзажу вид окаменевшего леса. Эти дома являлись пережитками более жестокого века, когда междоусобицы семей и группировок раздирали города. Тогда те, кто мог строить выше, выше, еще выше, приобретали преимущество перед соседями. Умелому городскому правительству удавалось уменьшить их число, но многие все еще стремились возвысить себя таким образом, создавая угрозу внутренней безопасности города и алчно лишая узкие улочки воздуха и света.

Рис. 55. Городские ворота, где собирают пошлины со всех прибывающих в город товаров

Рассекавшие стены городские ворота (см. рис. 55) играли двойную роль. Они выполняли не только оборонную функцию, но и вносили свою лепту в доходы города. Около них ставили стражников, взимавших пошлину со всего, что привозили в город. Иногда это бывали продукты сельского хозяйства, урожай, собранный с окрестных полей, садов и огородов. А иногда – экзотические пряности, привезенные за тысячи миль, – у ворот все подлежало таможенному досмотру и пошлинам. Одно время, когда флорентийские таможенные сборы упали до опасной черты, кто-то из чиновников предложил увеличить вдвое число ворот и тем вдвое повысить их доходность. На заседании в городском совете его высмеяли, однако это бездумное предложение проистекало из уверенности, что город есть независимая данность. Селяне ненавидели эти поборы, получая за них всего лишь сомнительные обещания вооруженной защиты. Они шли на всякие хитрости, лишь бы избежать уплаты. У Саккетти есть весьма правдиво звучащая новелла об одном крестьянине, который спрятал куриные яйца в своих мешковатых штанах, чтобы обмануть стражников. Но те, предупрежденные врагом крестьянина, заставили его сесть, пока осматривали груз. Результат понятен.

В городах ворота играли роль глаз и ушей. Они были единственной точкой соприкосновения с внешним миром. Именно из внешнего мира приходила угроза, и стражники у ворот скрупулезно докладывали правителю о приезде и отъезде иностранцев и вообще всяких чужаков. В вольных городах закрытые ворота были символом независимости. Припозднившийся путник, подъехавший после заката солнца, вынужден был ночевать за городскими стенами. Отсюда и возник обычай строить гостиницы снаружи, у главных ворот. Сами ворота походили на маленькую крепость. В них жил гарнизон, охранявший город. Огромные замки, вздымавшиеся над средневековыми городами, по сути были простым продолжением главных крепостных ворот-домов.

Однако отсутствие у средневековых городов плана застройки было скорее кажущимся, чем реальным. Верно: улицы бесцельно вились, кружили, делали петли, даже растворялись в каких-то дворах, но они ведь должны были не обеспечивать прямой переход из одной точки города в другую, а создавать оправу, декорации общественной жизни. Чужестранец, пройдя через городские ворота, без труда находил дорогу к центру города, потому что главные улицы лучами расходились от центральной площади. «Пьяцца», «плейс», «плац», «площадь», как бы ее ни называли на местном языке, была прямой наследницей римского форума, места, где собирались встревоженные люди в дни войны и где они бродили, развлекаясь, в мирное время. Опять-таки, только в Англии не было подобного места сборищ. Англичане предпочитали расширить главную улицу под рынок. Он служил той же цели, но был лишен ощущения сплоченности и единства, а с увеличением транспортного потока потерял свое значение центрального места встреч. Однако на континенте этот отголосок Древнего Рима продолжал существовать.

Рис. 56. Пьяцца (площадь) Сан-Марко, Венеция

Она могла быть скромной, немощеной площадкой, затененной деревьями, возможно, окруженной облупленными домишками. А могла быть огромной, поражающей воображение, как главные площади в Сиене или Венеции (см. рис. 56), могла быть спланирована так, что казалась огромным залом без крыши. Впрочем, как бы она ни выглядела, она оставалась лицом города, местом, где собирались жители, и вокруг нее выстраивались жизненно важные органы города, центры управления и правосудия. Где-нибудь еще мог находиться другой, естественно сложившийся центр: например, собор со вспомогательными строениями, обычно построенный на маленькой площади. От главных ворот достаточно широкая прямая и чистая дорога вела к площади, потом к собору. При этом в стороне от центра улицы становились как бы периферийными венами, обслуживающими местные нужды. Их намеренно делали узкими – и чтобы обеспечить прохожим защиту от солнца и дождя, и для того, чтобы сберечь пространство. Иногда верхние этажи зданий находились на расстоянии всего нескольких футов друг от друга. Узость улиц служила еще и защитой во время войн, ведь первым действием нападающих было проскакать по ним галопом, пока жители не успели возвести заграждения. Войска не могли соблюдать военный порядок, маршируя по ним. При таких обстоятельствах враждебная толпа, вооруженная простыми булыжниками, могла успешно препятствовать прохождению профессиональных солдат. В Италии улицы начали мостить еще в XIII веке, а к XVI все главные улицы большинства европейских городов были вымощены. Разделения на мостовую и тротуар не существовало, потому что все либо ехали верхом, либо шли. Экипажи начали появляться только в XVI столетии. Постепенно колесный транспорт разрастался, улицы выпрямились, чтобы облегчить ему проезд, и тогда позаботились о пешеходах, еще больше подчеркнув разницу между богатыми и бедными.

Культ витрувия

Города эпохи Возрождения объединяла одна общая черта: они росли и развивались спонтанно, по мере надобности. Планировали только городские стены, которые закладывали и строили как единое целое, а внутри города лишь размер конкретного здания задавал планировку прилегающей территории. Собор определял структуру целого района с примыкающими улицами и площадями, но в других местах дома появлялись по мере необходимости или перестраивались из уже существующих. Даже само понятие общегородской планировки отсутствовало до второй половины XV века, когда возродились к жизни идеи римского архитектора Витрувия Полио. Витрувий был архитектором августовского Рима, и его труд «Об архитектуре» датируется примерно 30 годом до Рождества Христова. Он не принадлежал к числу знаменитых архитекторов, но его книга являлась единственной по этому вопросу, и она пришлась по нраву миру, помешавшемуся на античности. Открытия в архитектуре совершались так же, как и в географии: древний автор давал толчок умам, способным к собственному творчеству и исследованиям. Люди, уверенные в том, что следуют заветам Витрувия, на самом деле использовали его имя, чтобы осенить свои собственные теории. Витрувий рассматривал город как самодостаточную единицу, которую следует планировать, словно дом, все части коего подчинены целому. Канализация, дороги, площади, общественные здания, пропорции строительных участков – все занимает в этом плане свое определенное место. Первый трактат, основанный на концепции Витрувия, принадлежал перу флорентийца Леона Баттисты Альберти. Он был опубликован в 1485 году, спустя всего тринадцать лет после его смерти, и возглавил длинную вереницу трудов, тянувшуюся вплоть до XIX века, трудов, оказавших огромное влияние на градостроительство. Большинство этих работ были изумительно, даже слишком изысканно, иллюстрированы. Принимая во внимание математическую основу этого культа, не приходится удивляться, что последователи довели все до крайности. Город придумывали, точно задачу по геометрии, не обращая внимания на человеческий и географический факторы. Теоретическое совершенство приводило на практике к безжизненной сухости.

Рис. 57. Палма-Нова, Италия: строгий градостроительный план

Просто счастье, что лишь немногие города построили в соответствии с принципами Витрувия. То и дело возникала потребность, чаще военная, в новом городе. Временами его можно было построить согласно этой новой теории (например, Палма-Нова (см. рис. 57) в Венецианском государстве). Однако в основном архитекторам приходилось довольствоваться частичной застройкой, потому что им редко предоставлялась возможность полностью снести старые здания и заложить на их месте все заново. Архитектор сталкивался с пассивным сопротивлением, достаточно вспомнить, как встретили предложение Леонардо да Винчи о строительстве поселений-спутников вокруг Милана. Страшная чума 1484 года унесла 50 тысяч жителей, и Леонардо хотел возвести десять новых городов с 5 тысячами домов и поселить там 30 тысяч человек, «дабы разрядить слишком большую скученность людей, сбившихся в стада, как козы… наполняющих каждый уголок пространства зловонием и сеющих семена заразы и смерти». Но ничего подобного сделано не было, потому что не предвиделось в этом ни денежной выгоды, ни военных преимуществ. И правитель Милана предпочел потратить золото на украшение собственного двора. Так было по всей Европе. Города уже сформировались, и в них не осталось места для широкомасштабного планирования. Единственным исключением из этого правила был Рим.

Первый город христианства в Средние века пришел в упадок. Пиком его несчастий стал перевод папства на жительство в Авиньон в 1305 году. Более чем сто лет в Вечном городе не было власти, достаточно сильной, чтобы сдерживать амбиции великих родов и зверскую дикость толпы. Другие города Италии хорошели и процветали, а Рим покрывался плесенью и разрушался. Город Августа был выстроен прочно, он выстоял и не поддался атакам времени и набегам варваров, но погибал от рук своих собственных горожан. Виноваты были отчасти войны, но главным образом то обстоятельство, что массивные древние строения являлись источником готовых строительных материалов. В 1443 году великий раскол кончился, и папство вновь утвердилось в Риме. Впервые обратил внимание на плачевное состояние Вечного города папа Николай V. Он понял: чтобы признать Рим столицей мира, его нужно отстраивать заново (см. рис. 58). Грандиозная задача! Когда-то город вмещал около миллиона человек – самое большое число жителей вплоть до XIX столетия. До промышленной революции, которая привела к расширению масштабов строительства, ни один европейский город не мог сравниться по размеру с Римом Августа. А в 1377 году в нем насчитывалось лишь около 20 тысяч жителей. Семь его холмов стояли заброшенными, население предпочитало обитать на болотистых берегах Тибра. Скот бродил по пустынным улицам, окаймленных руинами домов. Форум утратил былую славу и носил прозвище «Кампо Ваккино», то есть «Коровье поле». Мертвых животных никто не убирал, и они гнили там, где подохли, добавляя запах тления и гниль к мерзкой жиже под ногами. Не было в Европе города, скатившегося так низко со столь великих высот.

Рис. 58. Панорама Рима в 1493 г., с собором Святого Петра (наверху). С современной гравюры в книге Шеделя «Хроника мира»

С того момента, как папа Николай V задумал свою реконструкцию, и до времени, когда Бернини закончил колоннаду у собора Святого Петра, прошло более 160 лет. И все папы, правившие в эти полтора столетия, от добродетельных до порочных, от ученейшего Николая до развратного Александра Борджиа, разделяли страсть, вдохнувшую новую жизнь в первый из всех городов Ренессанса, любовь к искусству и архитектуре, желание превратить древний город в достойную столицу христианского мира.

Список имен архитекторов и художников, работавших там, звучит точно перекличка славы: Альберти, первый из витрувианцев, Браманте, Сангалло, Бернини, Рафаэль, Микеланджело и многие другие, попавшие в тень великих, но способные украсить двор любого властителя. Кое-что из сделанного вызывает сожаление: например, разрушение старинного собора Святого Петра ради строительства нового храма Браманте на его месте вызвало бурю протестов. Но абсолютной папской власти хватило, чтобы довести до конца один из величайших градостроительных проектов в истории. Результатом оказался не просто великолепный памятник какому-нибудь правителю. Целый ряд благ достался и простым горожанам: улучшилось водоснабжение, была восстановлена древняя система канализации, резко уменьшилась угроза пожаров и чумы.

Городская жизнь

Город являлся сценой, на которой при всем честном народе происходило то, что ныне творится в тиши кабинетов. В глаза бросались детали, поражающие своей изменчивостью: неправильность зданий, эксцентричные фасоны и пестрота костюмов, бесчисленные товары, которые производились прямо на улицах, – все это придавало ренессансному городу яркость, отсутствующую в однообразной монотонности современных городов. Но была там и некая однородность, слияние групп, провозглашавшее внутреннее единство города. В XX веке глаз уже привык к разделению, созданному разрастанием городов: движение пешеходов и машин происходит в разных мирах, промышленность отделена от коммерции, и обе они отделены пространством от жилых районов, которые, в свою очередь, подразделяются в зависимости от состоятельности их обитателей. Горожанин может прожить всю жизнь, так и не увидев, как выпекается хлеб, который он ест, или как хоронят покойников. Чем больше становился город, тем сильнее отдалялся человек от своих сограждан, пока парадокс одиночества посреди толпы не стал заурядным явлением.

В обнесенном стенами городе с населением, скажем, 50 тысяч человек, где большинство домов представляли собой жалкие лачуги, недостаток пространства поощрял стремление проводить больше времени на публике. Лавочник продавал товары практически из ларька, через малое окошко. Ставни первых этажей делались на петлях, чтобы быстро откидываться, образуя полку или столик, то есть прилавок (см. рис. 60). Жил он вместе с семьей в верхних комнатах дома и, лишь значительно разбогатев, мог держать отдельный магазин с приказчиками, а сам жить в садовом пригороде.

Рис. 60. Городские торговцы, в том числе: торговец одеждой и мануфактурой (слева), цирюльник (в центре) и кондитер (справа)

Умелый ремесленник использовал нижний этаж дома еще и под мастерскую, иногда тут же на месте выставляя свои изделия на продажу. Ремесленники и торговцы были весьма склонны проявлять стадность: в каждом городе были свои Ткацкая улица, Мясницкий ряд, свой переулок Рыбников. И если не хватало места в маленьких скученных комнатках, а то и просто в хорошую погоду, торговля перемещалась на улицу, которая делалась неотличимой от рынка. Нечестных людей наказывали публично, на площади, там же, где они зарабатывали себе на жизнь, то есть на людях. Их привязывали к позорному столбу, а негодные товары сжигали у их ног либо вешали им на шею. Виноторговца, продавшего плохое вино, заставляли выпить большое его количество, а остальное выливали ему на голову. Рыбника вынуждали нюхать тухлую рыбу или даже обмазывали ею его лицо и волосы.

Ночью город погружался в полную тишину и мрак. Даже там, где не был установлен обязательный «час тушения огней», мудрый человек старался не выходить поздно на улицу и с наступлением темноты сидел в безопасности за крепкими дверями с засовами. Прохожий, застигнутый стражниками в ночные часы, должен был приготовиться убедительно объяснить причину своей подозрительной прогулки. Не было таких соблазнов, которые могли бы выманить честного человека из дома ночью, потому что публичные увеселения заканчивались с заходом солнца, а обыватели придерживались скопидомской привычки ложиться спать вместе с заходом солнца. Сальные свечи были доступны, но все же достаточно дороги. А зловонные фитили, намоченные в жире лоскутья, также использовались экономно, потому что жир стоил дороже мяса. Продолжавшийся с рассвета до заката рабочий день оставлял мало сил для бурного ночного веселья. С широким развитием печатного дела во многих домах вошло в обычай читать Библию. Еще домашним развлечением было музицирование для тех, кто мог себе позволить приобрести музыкальный инструмент: лютню, или виолу, или флейту, а также пение для тех, у кого денег на это не было. Большинство людей проводило краткие часы досуга между ужином и сном в беседах. Впрочем, нехватка вечерних и ночных развлечений с лихвой восполнялась днем за общественный счет. Частые церковные праздники сокращали число рабочих дней в году до цифры, пожалуй, более низкой, чем в наши дни.

Рис. 61. Религиозная процессия

Дни постов соблюдались строго и поддерживались силой закона, а вот праздничные понимались буквально. Они не только включали в себя литургию, но оборачивались бурным весельем. В эти дни сплоченность горожан проявлялась наглядно в многолюдных религиозных процессиях, крестных ходах (см. рис. 61). Наблюдателей тогда было мало, потому что все стремились принять в них участие. Альбрехт Дюрер был свидетелем подобной процессии в Антверпене, и его глаз художника с наслаждением всматривался в нескончаемую вереницу цветов и форм. Это было в день Успения Богородицы, «…и весь город, невзирая на ранги и занятия, там собрался, каждый одетый в лучшее платье соответственно его рангу. У всех гильдий и сословий были свои знаки, по которым их можно было узнать. В промежутках несли огромные дорогие свечи и три длинных старофранкских трубы из серебра. Были еще сделанные на немецкий манер барабаны и дудки. В них громко и шумно дудели и били… Были там златокузнецы и вышивальщики, маляры, каменщики и скульпторы, столяры и плотники, моряки и рыбаки, ткачи и портные, пекари и кожевенники… поистине работники всех видов, а также множество ремесленников и разных людей, зарабатывающих себе на пропитание. За ними шли стрелки с ружьями и арбалетами, всадники и пехотинцы. Но перед всеми ними шли религиозные ордена… Принимала в этом шествии участие и большая толпа вдов. Они поддерживали себя своим трудом и соблюдали особые правила. Они были с головы до ног одеты в белые одежды, сшитые специально на этот случай, горестно было смотреть на них… Двадцать человек несли изображение Девы Марии с Господом нашим Иисусом, роскошно одетых. По ходу процессии показывали много чудесных вещей, великолепно представленных. Тянули фургоны, на которых стояли корабли и иные сооружения, полные людей в масках. За ними шествовала труппа, изображавшая пророков по порядку и сцены из Нового Завета… С начала и до конца процессия длилась более двух часов, пока добралась до нашего дома».

Чудеса, столь восхитившие Дюрера в Антверпене, очаровали бы его и в Венеции, и во Флоренции, потому что итальянцы относились к религиозным праздникам как к форме искусства. На празднике Тела Христова в Витербо, в 1482 году, вся процессия была поделена на участки, за каждый из которых отвечал какой-либо кардинал или высший сановник церкви. И каждый стремился превзойти другого, украшая свой участок дорогими драпировками и снабдив его сценой, на которой разыгрывали мистерии, так что в целом это складывалось в серию пьес о смерти и воскрешении Христа. Сцена, которую использовали в Италии для постановки мистерий, была такой же, как во всей Европе: трехэтажное сооружение, где верхний и нижний этаж служили соответственно Небесами и Адом, а главная средняя платформа изображала Землю (см. рис. 62).

Рис. 62. Сцена для представления мистерий

Больше всего внимания привлекал сложный сценический механизм, позволявший актерам словно парить и плыть в воздухе. Была одна сцена во Флоренции, которая состояла из подвешенного шара, окруженного ангелами, из которого в нужный момент появлялась колесница и спускалась на землю. Леонардо да Винчи изготовил еще более сложную машину для герцогов Сфорца, которая показывала движение небесных тел, причем каждое несло своего ангела-хранителя.

Светские процессии в Италии воспроизводили великие триумфы классического Рима и получали их имена. Иногда их устраивали в честь приезда какого-нибудь государя или знаменитого военачальника, иногда просто ради праздника. Были возрождены в памяти славные имена великих римлян, их представляли в тогах и лавровых венках и провозили по городу в колесницах. Особенно любили изображать аллегории: Вера побеждала Идолопоклонство, Добродетель истребляла Порок. Еще одно излюбленное представление – три возраста человека. Каждое земное или сверхъестественное событие разыгрывалось во всех деталях. Итальянцы не трудились над литературным содержанием этих сцен, предпочитая тратить деньги на пышность зрелища, так что все аллегорические фигуры были созданиями прямолинейными и поверхностными и лишь провозглашали высокопарные пустопорожние фразы без всякой убежденности, переходя таким образом из спектакля в спектакль. Но великолепие декораций и костюмов услаждало глаз, и этого было достаточно. Ни в одном городе Европы не проявлялась столь ярко и с таким блеском гражданская гордость, как в ежегодном ритуале венчания с морем, которое совершал правитель Венеции, странная смесь торгового высокомерия, христианской благодарности и восточного символизма. Начало свое это обрядовое празднество берет с 997 года после Рождества Христова, когда дож Венецианский перед битвой совершал возлияние вином, выливая его в море. А после победы ее праздновали в очередной день Вознесения. Огромную государственную баржу, называемую «Буцентавр», выводили на веслах в одну и ту же точку залива, и там дож бросал в море перстень, объявляя, что этим действием город сочетается браком с морем, то есть со стихией, сделавшей его великим (см. рис. 63).

Рис. 63. «Буцентавр» венецианский

«Буцентавр» величаво участвовал во всех гражданских церемониях. Торжественные процессии в других городах двигались в пыли по жаре, а венецианцы скользили по глади своей великой морской дороги. «Буцентавр» был переоборудован из боевой галеры, которая вымела с Адриатики всех врагов Венеции. Она сохранила мощный и злобный таранный нос военного корабля, но теперь верхняя палуба была убрана алой с золотом парчой, а протянутая вдоль борта гирлянда золотых листьев ослепительно сверкала на солнце. На носу высилась выполненная в человеческий рост фигура Правосудия с мечом в одной руке и весами в другой. Государей, приехавших в гости, препровождали на этом судне на островной город в окружении бесчисленных мелких суденышек, также убранных богатыми тканями и гирляндами. Гостя подвозили к самым дверям отведенной ему резиденции. Неудивительно, что венецианские карнавалы, устроенные с тем же великолепным пренебрежением к расходам, сверкающие тем же чувственным, почти дикарским пристрастием к ярким цветам, привлекали гостей со всей Европы. В эти дни население города удваивалось. Видимо, с Венеции пошла мода на маскарады, распространившаяся затем на все дворы Европы. Другие итальянские города ввели в мистерии актеров в масках, но именно любящие развлечения венецианцы с их коммерческой хваткой оценили маску, как пикантное добавление к карнавалу.

Военные состязания Средних веков продолжались почти без изменений и в эпоху Возрождения, хотя несколько понизился статус их участников. Так, например, рыбники Нюрнберга устроили свой собственный турнир. Большой популярностью пользовались состязания лучников, хотя лук как оружие исчез с поля битвы. Но любимейшими оставались праздники, корни которых уходили в дохристианскую Европу. Не сумев их искоренить, церковь некоторые из них, так сказать, окрестила, то есть присвоила, а другие продолжали жить в неизменной форме, как в католических, так и в протестантских странах. Величайшим из них был Майский день, языческая встреча весны (см. рис. 64).

Рис. 64. Празднование Майского дня

В этот день и бедные и богатые выезжали и шли за город, чтобы нарвать цветов, потанцевать и попировать. Стать Майским лордом было большой честью, но и дорогим удовольствием, потому что на него ложились все праздничные расходы: случалось, что некоторые мужчины на время исчезали из города, чтобы уклониться от этой почетной роли. Праздник привносил в город частицу сельской местности, жизни на природе, такой близкой и такой далекой. По всей Европе смену времен года отмечали народными гуляньями. Они отличались друг от друга деталями и названиями, однако сходство было сильней различий. По-прежнему в один из зимних дней правил Лорд Беспорядка – прямой наследник римских сатурналий, которые, в свою очередь, являлись пережитком доисторического праздника зимнего солнцестояния. Снова и снова пытались его искоренить, но он возрождался в местных карнавалах с шутами, воинами и танцорами в личинах, которые впервые явились миру в пещерных рисунках. Пришло время, и праздники тысячелетней давности легко вписались в жизнь городов, где грохот печатных станков и шум колесных экипажей знаменовали начало нового мира.

Путешественники

Главные города Европы связывала весьма эффективная почтовая система. Простой обыватель мог свободно ею воспользоваться… если не боялся, что его письма прочтут. Власти, организовавшие почту, были заинтересованы в шпионаже почти так же, как в налаживании сообщения между городами и странами. Несмотря на ужасное состояние дорог, количество транспорта увеличивалось. Волна паломничества достигла небывалой высоты, а когда поток пилигримов начал спадать, на их место пришли купцы, потому что торговля активно развивалась. Государственные чиновники были вездесущи, топот солдатских сапог на марше не стихал ни на минуту. Путешественники, едущие по своим делам, перестали быть редкостью. Люди, подобные беспокойному Эразму, переезжали из одного научного центра в другой в поисках места и средств существования. Некоторые даже рассматривали путешествия как средство образования, совмещенного с удовольствием. В Италии возникла новая школа писателей-краеведов, которые рекомендовали любознательным посетить интересные места. Многие путешествовали верхом, но уже начали появляться кареты (см. рис. 65), по слухам впервые изобретенные в Котце или Кошице (Венгрия).

Рис. 65. Немецкая карета 1563 г. Для дальних путешествий требовалось по меньшей мере 4 лошади

Большинство этих экипажей делалось напоказ – они были крайне неудобны. Кузов подвешивался на ремнях, которые теоретически должны были служить пружинами, но на практике превращали поездку в череду тошнотворных ныряний и качаний. Средняя скорость составляла миль двадцать в день, в зависимости от качества дорог. Требовалось по меньшей мере шесть лошадей, чтобы тащить карету по густой зимней грязи. Они были очень чувствительны к ухабам, часто встречавшимся на пути. Однажды в Германии образовалась такая выбоина, что в нее провалились разом три кареты, и это стоило жизни одному несчастному крестьянину.

Римские дороги по-прежнему оставались главными артериями Европы, но даже их великолепие не могло устоять перед хищничеством крестьян. Когда требовался материал для постройки амбара или хлева, а то и домика, селяне с привычной готовностью обращались к большим запасам уже отесанного камня, который, собственно, и представляла собой дорога. Стоило снять верхние слои дорожного покрытия, погода и транспорт доделывали остальное. В немногих краях действовали распоряжения о сохранении и поддержании дорог за пределами городов. В Англии один мельник, которому вдруг понадобилась глина для ремонта, вырыл яму 10 футов в поперечнике и восемь глубиной, а потом бросил ее. Яма заполнилась дождевой водой, какой-то путник упал туда и утонул. Призванный к ответу мельник сказал, что не имел намерения никого убивать, просто больше негде было взять глину. Его освободили из-под стражи. Однако древний обычай предписывал делать дороги минимальной ширины: в одном месте она должна была позволять разминуться двум телегам, в другом – проехать рыцарю с копьем наперевес. Во Франции, где римские дороги шли по лесам, ширину их увеличили с 20 футов примерно до семидесяти восьми – мера предосторожности против разбойников, которых становилось все больше по мере увеличения числа дорогих грузоперевозок. Мудрый человек всегда путешествовал в компании, причем все были вооружены. К одинокому путнику относились с подозрением, и он вполне мог оказаться в местной тюрьме, если не называл достойных причин своего пребывания в данном краю.

Путешествия через всю Европу, даже при благоприятных обстоятельствах, могли занять несколько недель. Поэтому такое важное значение приобрели придорожные гостиницы – постоялые дворы (см. рис. 66).

Рис. 66. Главная общая комната придорожной гостиницы

Это могло быть крупное заведение, как, например, знаменитая гостиница «Бык» в Падуе, где в конюшнях размещалось до 200 лошадей, а могла быть и крохотная зловонная таверна для беспечных и наивных. В Австрии схватили содержателя гостиницы, который, как было доказано, за долгие годы убил более 185 постояльцев и скопил на этом немалое богатство. Однако большинство современников рисуют вполне дружелюбную картину. Славная дама, изображенная Уильямом Какстоном в первом путеводителе, должна была производить на путешественников приятное впечатление после утомительного дня, проведенного в дороге. Какстон напечатал свою книгу в 1483 году.

Кроме прочих сведений, она снабдила его моноязычных земляков достаточным количеством французских фраз, чтобы расспросить о том, как выехать из города, нанять лошадь и получить ночлег. Приведенный там разговор в гостинице скорее вежлив, чем познавателен, однако он показывает нам, какие ситуации повторялись ежевечерне во всех городах Европы.

« – Благослови вас Господь, дама.

– Добро пожаловать, парень.

– Могу я получить здесь постель?

– Да, хорошую и чистую, [даже если] вас дюжина.

– Нет, нас трое. А можно здесь поесть?

– Да, в достатке, слава богу.

– Принесите нам еды и задайте лошадям сена и хорошо оботрите их соломой».

Путешественники ели, благоразумно проверяли счет за трапезу и просили прибавить ее стоимость к утреннему расчету. Затем следует:

« – Отведите нас спать, мы устали.

– Жанетт, зажги свечу и проводи их наверх, в ту комнату. И принеси им горячей воды помыть ноги, и укрой их периной».

Судя по беседе, это гостиница высшего класса. Путешественникам подают ужин на стол, они явно не везли еду с собой, хотя это было в обычае. Их провожают в постель со свечой и обеспечивают теплой водой. Возможно, если бы им посчастливилось, они могли бы заполучить постель на каждого, а не делить ее с каким-нибудь незнакомцем. Но будь то роскошная гостиница, в которой гостям предлагали еще и развлечения, или простая хижина у городской стены, путник мог отдохнуть в ней несколько часов, защищенный не только от непогоды и диких зверей, но и от своих собратьев-людей.

Проблема создания идеального города, несмотря на сегодняшнюю актуальность, особенно остро обозначилась еще в далекую эпоху Ренессанса (XIV — XVI вв.). Эта тема через призму философии антропоцентризма становится ведущей в искусстве градостроительства этого периода. Человек с его потребностями к счастью, любви, роскоши, комфорту, удобству, с его мыслями и идеями, становится мерилом того времени, символом возрождающегося античного духа, призванного воспеть этого самого Человека с большой буквы. Он подвигает творческую мысль Возрождения к поиску уникальных, порой утопических, архитектурно-философских решений задачи о становлении города. Последний начинает играть новую роль, он воспринимается как замкнутое цельное взаимосвязанное пространство, отгороженное и отличное от природы, где проходит вся жизнь человека.

В этом пространстве, должны были быть полностью учтены как физические, так и эстетические потребности и желания человека, должны быть полностью продуманы такие аспекты человеческого пребывания в городе, как комфорт и безопасность. Новое огнестрельное оружие сделало беззащитными средневековые каменные укрепления. Это предопределило, например, появление по периметру городов стен с земляными бастионами и обусловило, казалось бы, причудливую звёздчатую форму линии городских укреплений. Формируется общее возрожденческое представление об «идеальном городе» — городе наиболее удобном и безопасном для проживания. Словом, такие тенденции не чужды и современному архитектору, но эпоха Возрождения тогда обозначила собой новый рубеж, новое дыхание жизни в мышлении созидателя, установив определенные неизвестные. ранее критерии, эталоны и стереотипы, последствия которых ощущаются в поисках идеального города и сегодня.

Первые исследования в этом ключе были проведены еще Марком Витрувием (вторая половина I в. до н.э.) архитектором и инженером в войске Юлия Цезаря, — в своем трактате «Десять книг об Архитектуре» Витрувий поставил проблему золотой середины между теорией и практикой, описал основные понятия эстетики, соразмерность здания и человека, впервые в истории исследовал проблему музыкальной акустики помещений.

Сам Витрувий не оставил изображения идеального города, но это сделали многие исследователи и приемники его идей, с которых, как часто отмечают, началось само Возрождение.

Но рассуждения об идеальном городе, его концепциях берут свое начало еще в трактатах древнегреческих философов — так, на секунду, стоит обратиться к эпохе, несколько более ранней, нежели нами рассматриваемой, — к античности.

г. Сфорцинда — типовые дома арх. Филарете (рисунок Леонардо да Винчи)

Многовековой процесс строительства городов-государств в столице Древней Греции, Афинах, был подытожен в трудах двух крупнейших философов древности: Платона (428 — 348 гг. до н. э.) и Аристотеля (384 — 322 гг. до н. э.).

Так, философ — идеалист Платон, связанный с аристократическими кругами своего времени, был приверженцем жестко регламентированного государственного устройства, недаром ему же принадлежал рассказ о мифической стране Атлантиде, управлявшейся царем и архонтами. В интерпретации Платона Атлантида была историческим прототипом того идеального города-государства, о котором он рассуждал в своих произведениях «Государство» и «Законы».

Возвращаясь к Ренессансу, скажем о Леоне Батисте Альберти — первом в истории человечества подлинном теоретике градостроительства, который подробно описывает, «как делать город», начиная от выбора места и кончая его внутренним устройством. Альберти писал, что «красота есть строгая соразмерная гармония всех частей, объединяемых тем, чему они принадлежат, — такая, что ни прибавить, ни убавить, ни изменить ничего нельзя, не сделав хуже». Фактически Альберти первый провозгласил основные принципы городского ансамбля Возрождения, связав античное чувство меры с рационалистическим началом новой эпохи. Заданное соотношение высоты застройки к расположенному перед ней пространству (от 1:3 до 1:6), согласованность архитектурных масштабов главных и второстепенных зданий, уравновешенность композиции и отсутствие диссонирующих контрастов — таковы эстетические принципы градостроителей Ренессанса.

Альберти в трактате «Десять книг о зодчестве» рисует идеальный город, прекрасный по рациональной планировке и внешнему облику зданий, улиц, площадей. Вся жизненная среда человека устроена здесь так, чтобы она отвечала потребностям личности, семьи, общества в целом.

Бернардо Гамбарелли (Росселино), подхватив уже существовавшие идеи, вносит свою лепту в развитие виденья идеального города, результатом чего стал реально существующий до сих пор город Пьенца (1459 г), вобравший в себя элементы многих проектов, так и оставшихся на бумаге или в творческих замыслах создателей. Этот город является наглядным примером превращения средневекового поселения Корсиньяно в идеальный город Ренессанса с прямыми улицами и регулярной планировкой.

Антонио ди Пиетро Аверлино (Филарете) (ок. 1400 — ок.1469) в своем трактате дает представление об идеальном городе Сфорцинда.

Город представлял собой в плане восьмиугольную звезду, образованную пересечением под углом в 45° двух равных квадратов со стороной 3,5 км. В выступах звезды располагались восемь круглых башен, а в «карманах» — восемь городских ворот. Ворота и башни соединялись с центром радиальными улицами, часть из которых представляла собой судоходные каналы. В центральной части города на возвышении располагались главная, прямоугольная в плане площадь, по коротким сторонам которой должны были находиться княжеский дворец и городской собор, а по длинным -судебные и городские учреждения.

В центре площади размещались водоем и дозорная башня. К главной площади примыкали две другие, с домами наиболее именитых жителей города. На пересечении радиальных улиц с кольцевой располагались еще шестнадцать площадей: восемь торговых и восемь для приходских центров и церквей..

Пьенца была не единственным реализованным городом в Италии, воплощавшим принципы «идеальной» планировки. Сама Италия в то время не была объединенным государством, каким мы знаем ее сейчас, она состояла из множества отдельных независимых республик и герцогств. Во главе каждой такой области стоял знатный род. Конечно, каждому правителю хотелось иметь у себя в государстве образец «идеального» города, что позволило бы ему считаться образованным и передовым ренессансным человеком. Поэтому в 1492 году представитель династии д Эсте, герцог Эрколе I, решил перестроить один из главных городов своего герцогства — Феррару.

Перестройка была поручена архитектору Бьяджо Россетти. Его отличала широта взглядов, а также любовь к новаторству, что проявилось почти во всех его произведениях. Он основательно изучил старую планировку города и пришел к интересному решению. Если до него архитекторы либо сносили старые постройки, либо строили на пустом месте, то Бьяджо решил построить новый город поверх старого. Тем самым он одновременно воплощал концепцию ренессансного города с его прямыми улицами и открытыми пространствами и подчеркивал цельность и самодостаточность средневекового города. Основным нововведением архитектора стало иное использование пространств. Он не стал подчиняться всем законам регулярного градостроительства, предполагавшие открытые площади и широкие улицы. Вместо этого, так как была оставлена в неприкосновенности средневековая часть города, Бьяджо играет на противоположностях: основные дороги он чередует с узенькими улочками, светлые площади — с темными тупиками, большие дома герцогов — с низенькими домами простых жителей. Причем эти элементы нисколько не противоречат друг другу: обратная перспектива сочетается с прямой, а убегающие линии и нарастающие объемы не перечат друг другу.

Венецианский ученый, знаток архитектуры Даниеле Барбаро (1514-1570 гг.) посвятил большую часть своей жизни изучению трактата Витрувия, результатом чего явилась его книга под названием «Десять книг об архитектуре Витрувия с комментарием Даниеле Барбаро», написанной в 1556 г. В этой книге отразилось отношение к античной архитектуре не только самого автора, но и большинства архитекторов XVI в. Даниеле Барбаро на протяжении всей своей жизни досконально изучал трактат и пытался воссоздать схему идеального городов, в которой отразил бы идеи Ветрувия и свои концепции, дополняющие его видение.

Несколько ранее архитектор Возрождения Чезаре Чезарино издал свои комментарии к «Десяти книгам об архитектуре» в 1521 г. с многочисленными иллюстрациями — в том числе с теоретическими схемами идеального города.

Среди множества подобных теоретиков XVI в. Андреа Палладио (1508-1580 гг.) занимал особое место. В своем трактате «Четыре книги об архитектуре» (итал. Quattro Libri deHArchitettura), изданном в 1570 году, Палладио не выделял специального раздела о городе, однако весь его труд по существу был посвящен именно этой теме. Он говорил, что «город — не что иное, как некий большой дом, и обратно, дом — некий малый город».

Ставя знак равенства между жилым домом и городом, Палладио тем самым подчеркивал целостность городского организма и взаимосвязанность его пространственных элементов. Он размышляет о целостности городского организма и взаимосвязи его пространственных элементов. Про городской ансамбль он пишет: «Красота является результатом красивой формы и соответствия целого частям, частей между собой и также частей целому». Заметное место в трактате отводится вопросам интерьера зданий, их габаритам и пропорциям. Палладио пытается органично соединить внешнее пространство улиц с интерьером домов и дворов.

В конце XVI в. при осаде городов стало употребляться артиллерийское оружие с разрывными снарядами. Это заставило градостроителей пересмотреть характер городских укреплений. На смену крепостным стенам и башням пришли земляные бастионы, которые, будучи вынесенными, вперед за городские границы, способны были, как отражать атаки врага, так и вести фланговый обстрел приблизившегося к городу неприятеля. Исходя из этого, отпала необходимость защищать городские ворота, которые отныне из мощных оборонных узлов превратились в главные въезды в город. Эти нововведения в виде разнообразных звездообразных причудливых форм нашли свое отражение в проектах идеальных городов Буонаюто Лорини, Антонио Лупичини, Франческо ди Джордже Мартини, Джироламо Маджи, Джованни Белуччи, Фра Джокондо, Франческо де Марки, Даниэля Спекле, Жака Перре, Альбрехта Дюрера, Виченцо Скамоцци, Джордже Вазари мл. и др.

А кульминацией фортификационной архитектуры Возрождения по праву можно считать город-крепость Пальманова, план которого по замыслу архитектора Виченцо Скамоцци имеет форму девятиугольной звезды, а улицы расходятся лучами от расположенной в центре площади. Территория города была окружена двенадцатью бастионами, причём каждый из бастионов был спланирован таким образом, чтобы защищать соседние, и имела четверо городских ворот, от которых шли две главные улицы, пересекающиеся под прямым углом. На их пересечении находилась главная площадь, на которую выходили дворец, собор, университет и городские учреждения. К главной площади с запада и востока примыкали две торговые площади, на севере располагалась биржевая площадь, а на юге — площадь для торговли сеном и дровами. Территорию города пересекала река, а ближе к его периферии располагались восемь приходских церквей. Планировка города была регулярной. Крепость была окружена рвом.

В инженерной среде Ренессанса усердно изучаются вопросы композиции, гармонии, красоты, пропорции. В этих идеальных построениях планировке города свойственны рационализм, геометрическая ясность, центричность композиции и гармония между целым и частями. И, наконец, то, что отличает архитектуру Возрождения от других эпох, — человек, стоящий в центре, в основе всех этих построений. Примерами могут служить еще многие имена и названия городов. Сохранившиеся Урбино с его грандиозным Герцогским дворцом, «городом в форме палаццо», созданном архитектором Лучано Лаурана для герцога Федерико да Монтефельтро, Террадель-Соле («Город Солнца»), Виджевано в Ломбардии, Валетта (столица Мальты). Что касается последнего, то этот величественный город-крепость вырос на безводных крутых скалах полуострова Маунт Шиберрас, вздымающихся меж двух глубоких гаваней Марсамшетт и Большой Гаванью. Заложенная в 1566 году, Валлетта была полностью выстроена, вместе с внушительными бастионам, фортами и собором, в поразительно короткий срок — за 15 лет.

Общие идеи, концепции эпохи Возрождения перетекли далеко за рубеж XVII века и выплеснулись бурным потоком, охватив последующие поколения архитекторов и деятелей инженерной мысли.

Даже на примере многих современных архитектурных проектов видно влияние Ренессанса, за несколько веков не утратившее своей идеи гуманности и первостепенности комфорта человека. Простота, удобство, «доступность» города для жителя во всевозможных вариативных устройствах можно встретить во многих работах, и следуя в них каждый по своему собственному пути, архитекторы и исследователи, все как один, все же ступали по уже проложенной мощеной дороге мастерами Ренессанса.

В статье были рассмотрены далеко не все примеры «идеальных городов», истоки которых восходят к нам из глубины эпохи прекрасного Возрождения — в одних упор делается на удобство и эргономичность бытия мирного жителя, в других на максимальную эффективность ведения оборонительных действий; но во всех примерах мы наблюдаем неутомимую тягу к совершенствованию, к достижению результатов, видим уверенные шаги навстречу удобству и комфорту человека. Идеи, концепции, в какой-то степени, стремления эпохи Возрождения перетекли далеко за рубеж XVII века и выплеснулись бурным потоком, охватив последующие поколения архитекторов и деятелей инженерной мысли.

И на примере современных архитекторов отчетливо видно влияние концепций деятелей Ренессанса, несколько видоизмененных, но не утративших своей идеи гуманности и первостепенности комфорта человека в градостроительных проектах. Простота, удобство, «доступность» города для жителя во всевозможных вариативных устройствах можно встретить во многих других работах, реализованных и отнюдь — оставшихся на бумаге. Следуя каждый по своему собственному пути, архитекторы и исследователи, все как один, все же ступали по уже проложенной мощеной дороге мастерами Ренессанса, следуя за бессмертно актуальным и манящим светом идеи возрождения, перерождения души человеческой, и главные шаги, в этом направлении были совершены в далеком XIV веке.

Концепции идеального города эпохи Возрождения при всей своей утопичности и невозможности с прагматической точки зрения человека, уж тем более современного, не перестают полностью в своем великолепии или хотя бы частично, элементами периодически закрадываться в работы архитекторов-романтиков, стремящихся не столько к совершенству в своём нелегком творческом ремесле, сколько к совершенству в среде более сложной и непредсказуемой, нежели пергамент и перспектива — к недосягаемому совершенству души и сознания человеческих.

Пальманова — Собор

Эпоха Ренессанса является одним из важнейших периодов в культурном развитии человечества, ибо именно в это время возникают основы принципиально новой культуры, возникает то богатство идей, мыслей, символов, которые в дальнейшем будут активно использоваться последующими поколениями. В XV в. в Италии рождается новый образ города, который разрабатывается, скорее, как проект, будущая модель, чем реальное архитектурное воплощение. Конечно, в ренессансной Италии много занимались благоустройством городов: выпрямляли улицы, выравнивали фасады, много средств тратили на создание мостовых и т. д. Архитекторы строили и новые дома, вписывая их в свободные места, или, в редких случаях, возводили их вместо снесенных старых построек. В целом же итальянский город в реальности оставался по своему архитектурному ландшафту средневековым. Это не был период активного градостроительства, однако именно в это время урбанистическая проблематика стала осознаваться как одна из важнейших сфер культурного строительства. Появилось множество интереснейших трактатов о том, что такое город — и не только как политический, но и как социокультурный феномен. Каким же предстает в глазах ренессансных гуманистов новый город, отличный от средневекового?

Во всех их градостроительных моделях, проектах и утопиях город прежде всего освобождался от своего сакрального прообраза — небесного Иерусалима, ковчега, символизирующего пространство спасения человека. В эпоху Возрождения возникла идея идеального города, который создавался не но божественному первообразу, а в результате индивидуально-творческой деятельности архитектора. Знаменитый Л. Б. Альберти, автор классических «Десяти книг о зодчестве», утверждал, что оригинальные архитектурные идеи приходят ему часто ночью, когда его внимание оказывается рассеянным и ему снятся сны, в которых возникают вещи, не обнаруживающие себя во время бодрствования. Это секуляризированное описание процесса творчества весьма отлично от классических христианских актов видения.

Новый город предстал в работах итальянских гуманистов соответствующим не небесному, а земному регламенту в его социальном, политическом, культурном и бытовом назначении. Он строился не по принципу сакрально-пространственного стяжения, а исходя из функционального, вполне светского пространственного разграничения, и делился на пространства площадей, улиц, которые группировались вокруг важных жилых или общественных зданий. Подобная реконструкция, хотя реально и осуществлялась в определенной мере, например во Флоренции, но в большей степени оказалась реализованной в изобразительном искусстве, в построении ренессансных картин и в архитектурных проектах. Город эпохи Возрождения символизировал собой победу человека над природой, оптимистическую веру в то, что «выделение» человеческой цивилизации из природы в ее новый рукотворный мир имело разумные, гармоничные и прекрасные основания.

Ренессансный человек — это прообраз цивилизации покорения пространства, который своими собственными руками доделывал то, что оказалось незавершенным у творца. Именно поэтому при планировании городов архитекторы увлекались созданием красивых проектов, исходя из эстетической значимости различных комбинаций геометрических фигур, в которых и нужно было разместить все постройки, необходимые для жизнедеятельности городского сообщества. Утилитарные соображения уходили на второй план, и свободная эстетическая игра архитектурных фантазий подчиняла себе сознание градостроителей того времени. Идея свободного творчества как основы существования индивида является одним из важнейших культурных императивов эпохи Ренессанса. Архитектурное творчество в данном случае также воплощало эту идею, что выражалось в создании проектов сооружений, похожих, скорее, на некие замысловатые орнаментальные фантазии. На практике эти идеи оказались реализоваными прежде всего в создании различного вида каменных мостовых, которые покрывались плитами правильной формы. Именно ими как главными новациями гордились горожане, называя их «алмазными».

Город изначально мыслился как искусственное произведение, противостоящее естественности природного мира, ибо он, в отличие от средневекового, подчинял и осваивал жизненное пространство, а не просто вписывался в рельеф местности. Поэтому идеальные города Ренессанса имели строгую геометрическую форму в виде квадрата, креста или восьмиугольника. По меткому выражению И. Е. Даниловой, архитектурные проекты того времени как бы накладывались сверху на местность как печать господства человеческого разума, которому все подвластно. В эпоху Нового времени человек стремился сделать мир предсказуемым, разумным, избавиться от непостижимой игры случая или фортуны. Так, Л. Б. Альберти в своей работе «О семье» утверждал, что разум играет в гражданских делах и в человеческой жизни гораздо большую роль, чем фортуна. Знаменитый теоретик архитектуры и градостроительства говорил о необходимости проверить и покорить мир, распространяя на него правила прикладной математики и геометрии. С этой точки зрения ренессансный город представлял собой высшую форму покорения мира, пространства, ибо градостроительные проекты предполагали переобустройство природного ландшафта в результате наложения на него геометрической сетки расчерченных пространств. Он, в отличие от Средневековья, был открытой моделью, центром которой служил не собор, а свободное пространство площади, которая открывалась со всех сторон улицами, с видами вдаль, за пределы городских стен.

Современные специалисты в области культуры уделяют все больше внимания проблемам пространственной организации ренессансных городов, в частности, тема городской площади, ее генезис и семантика активно обсуждаются на различного рода международных симпозиумах. Р. Барт писал: «Город — это ткань, состоящая не из равнозначных элементов, в которых можно перечислить их функции, но из элементов, значимых и незначимых... К тому же, должен заметить, что все большее значение начинают придавать значимой пустоте вместо пустоты значимого. Иными словами, элементы становятся все более значимыми не сами по себе, а в зависимости от их местоположения».

Средневековый город, его здания, церковь воплощали в себе феномен закрытости, необходимости преодоления некоторого физического или духовного барьера, будь то собор или подобный маленькой крепости дворец, это особое, отделенное от внешнего мира пространство. Проникновение туда всегда символизировало приобщение к некоей скрытой тайне. Площадь же являлась символом совершенно другой эпохи: она воплощала в себе идею открытости не только вверх, но и в стороны, через улицы, переулки, окна и т. д. На площадь всегда выходили из закрытого помещения. Любая площадь создавала по контрасту ощущение мгновенно распахнувшегося и раскрытого пространства. Городские площади как бы символизировали сам процесс освобождения от мистических тайн и воплощали в себе откровенно десакрализированное пространство. Л. Б. Альберти писал, что самое главное украшение городам придавали положение, направление, соответствие, размещение улиц и площадей.

Эти идеи подкреплялись реальной практикой борьбы за освобождение городских пространств из-под контроля отдельных семейных кланов, происходившей во Флоренции в XIV и XV в. Ф. Брунеллески в этот период времени проектирует в городе три новых площади. С площадей убирают надгробия различных знатных лиц, перестраивают соответствующим образом рынки. Идея открытости пространства воплощается у Л. Б. Альберти в отношении к стенам. Он советует использовать как можно чаще колоннады для того, чтобы подчеркнуть условность стен как того, что является преградой. Именно поэтому арка у Альберти осознается как противоположность запирающимся городским воротам. Арка всегда открыта, она как бы служит рамой для открывающихся видов и соединяет тем самым городское пространство.

Ренессансная урбанизация предполагает не закрытость и замкнутость городского пространства, а напротив, его распространение вне города. Агрессивный наступательный пафос «покорителя природы» демонстрируют проекты Франческо ди Джорджио Мартини. Об этом пространственном порыве, характерном для его трактатов, писал Ю. М. Лотман. Крепости Мартини в большинстве случаев имеют форму звезды, которая ощеривается во все стороны углами сильно вынесенных наружу стен с бастионами. Такое архитектурное решение было во многом связано с изобретением пушечного ядра. Пушки, которые были установлены на далеко выдвинутых в пространство бастионах, давали возможность активно противодействовать врагам, поражать их на большом расстоянии и не допускать к основным стенам.

У Леонардо Бруни в его хвалебных работах, посвященных Флоренции, перед нами предстает скорее не реальный город, а воплощенная социокультурная доктрина, ибо он пытается «исправить» городскую планировку и по-новому описать расположение зданий. В результате в центре города оказывается палаццо Синьории, от которого, как от символа городского могущества, расходятся более широкие, чем в действительности, кольца стен, укреплений и т. д. В этом описании Бруни отходит от замкнутой модели средневекового города и пытается воплотить новую идею — идею урбанистической экспансии, являющуюся своеобразным символом новой эпохи. Флоренция захватывает близлежащие земли и подчиняет себе обширные территории.

Таким образом, идеальный город в XV в. мыслится не в вертикальной сакрализированной проекции, а в горизонтальном социокультурном пространстве, которое понимается не как сфера спасения, а как удобная среда обитания. Именно поэтому идеальный город изображается художниками XV в. не как некая далекая цель, а изнутри, как прекрасная и гармоничная сфера человеческой жизнедеятельности.

Однако необходимо отметить и определенные противоречия, которые изначально присутствовали в образе ренессансного города. Несмотря на то, что в этот период возникают великолепные и удобные для жизни комфортабельные жилища нового типа, созданные прежде всего «ради людей», сам город уже начинает восприниматься и как каменная клетка, которая не дает возможности развитию свободной творческой человеческой личности. Урбанистический пейзаж может восприниматься как то, что противоречит природе, а, как известно, именно природа (как человеческая, так и внечеловеческая) является предметом эстетического любования художников, поэтов и мыслителей того времени.

Начавшаяся урбанизация социокультурного пространства даже в своих первичных, зачаточных и с энтузиазмом воспринимаемых формах уже пробуждала чувство онтологического одиночества, заброшенности в новом, «горизонтальном» мире. В дальнейшем эта двойственность будет развиваться, превращаясь в острое противоречие культурного сознания Новейшего времени и приводя к возникновению утопических антигородских сценариев.

У нас самая большая информационная база в рунете, поэтому Вы всегда можете найти походите запросы

Эта тема принадлежит разделу:

Культурология

Теория культуры. Культурология в системе социогуманитарного знания. Основные культурологические теории и школы современности. Динамика культуры. История культуры. Античная цивилизация - колыбель европейской культуры. Культура европейского Средневековья. Актуальные проблемы современной культуры. Национальные лики культуры в глобализирующемся мире. Языки и коды культуры.

К данному материалу относятся разделы:

Культура как условие существования и развития общества

Культурология как самостоятельная область знания

Концепции культурологии, ее объект, предмет, задачи

Структура культурологического знания

Методы культурологических исследований

Единство исторического и логического в понимании культуры

Античные представления о культуре

Понимание культуры в Средние века

Осмысление культуры в европейской философии Нового времени

Общая характеристика культурологических исследований XX в.

Культурологическая концепция О. Шпенглера

Интеграционная теория культуры П. Сорокина

Психоаналитические концепции культуры

Основные подходы к анализу сущности культуры

Морфология культуры

Нормы и ценности культуры

Функции культуры

Искусство Возрождения в Италии (XIII-XVI вв.).

ПРИ СОСТАВЛЕНИИ страницы ИСПОЛЬЗОВАНЫ МАТЕРИАЛЫ РЕСУРСА http://artclassic.edu.ru

Особенности искусства эпохи Возрождения в Италии.

Искусство Возрождения возникло на основе гуманизма (от латинского humanus - «человечный») - течения общественной мысли, которое зародилось в XIV в. в Италии, а затем на протяжении второй половины XV и в XVI вв. распространилось в других европейских странах. Гуманизм провозгласил высшей ценностью человека и его благо. Последователи этого течения считали, что каждый человек имеет право свободно развиваться как личность, реализуя свои способности. Идеи гуманизма наиболее полно и ярко воплотились в искусстве, главной темой которого стал прекрасный, гармонически развитый человек, обладающий неограниченными духовными и творческими возможностями. Гуманистов вдохновляла античность, служившая для них источником знаний и образцом художественного творчества. Великое прошлое Италии, постоянно напоминавшее о себе, воспринималось в то время как высшее совершенство, в то время как искусство Средних веков казалось неумелым и варварским. Термин «возрождение», возникший в XVI в., означал рождение нового искусства, возрождающего классическую античную культуру. Тем не менее, искусство Ренессанса многим обязано художественной традиции Средних веков. Старое и новое находились в нерасторжимой связи и противоборстве. При всем противоречивом многообразии своих истоков искусство Возрождения отмечено глубокой и принципиальной новизной. Оно заложило основы европейской культуры Нового времени. Все основные виды искусства - живопись и графика, скульптура, архитектура - чрезвычайно изменились.
В архитектуре утвердились творчески переработанные принципы античной ордерной системы , сложились новые типы общественных зданий. Живопись обогатилась линейной и воздушной перспективой, знанием анатомии и пропорций человеческого тела. В традиционную религиозную тематику произведений искусства проникало земное содержание. Усилился интерес к античной мифологии, истории, бытовым сценам, пейзажу, портрету. Наряду с монументальными настенными росписями, украшавшими архитектурные сооружения, появилась картина; возникла живопись масляными красками.
Искусство еще не перестало быть ремеслом, однако на первое место уже выступила творческая индивидуальность художника, деятельность которого в то время была весьма многообразной. Поразительна универсальная одаренность мастеров Ренессанса - они часто работали одновременно в области архитектуры, скульптуры и живописи, совмещали увлечение литературой, поэзией и философией с изучением точных наук. Понятие творчески богатой, или «ренессансной» личности стало впоследствии нарицательным.
В искусстве Возрождения тесно переплелись пути научного и художественного постижения мира и человека. Его познавательный смысл был неразрывно связан с возвышенной поэтической красотой, в своем стремлении к естественности оно не опускалось до мелочной повседневности. Искусство стало всеобщей духовной потребностью.
Формирование ренессансной культуры в Италии происходило в экономически независимых городах. В подъеме и расцвете искусства Возрождения большую роль сыграли Церковь и великолепные дворы некоронованных государей - правящих богатых семейств, которые были крупнейшими покровителями и заказчиками произведений живописи, скульптуры и архитектуры. Главными центрами культуры Возрождения сначала были города Флоренция, Сиена, Пиза, затем - Падуя, Феррара, Генуя, Милан и позже всех, во второй половине XV в., - богатая купеческая Венеция. В XVI в. столицей итальянского Возрождения стал Рим. Начиная с этого времени, все прочие центры культуры, кроме Венеции, утратили прежнее значение.
В эпохе итальянского Возрождения принято выделять несколько периодов:

Проторенессанс (вторая половина XIII-XIV вв.),

Раннее Возрождение (XV в.),

Высокое Возрождение (конец XV - первая треть XVI в.)

Позднее Возрождение (последние две трети XVI в.).

Проторенессанс

В итальянской культуре XIII-XIV вв. на фоне еще сильных византийских и готических традиций стали появляться черты нового искусства, которое впоследствии станет именоваться искусством Возрождения. Поэтому этот период его истории и назвали Проторенессансом (от греч. «протос» - «первый», т.е. подготовивший наступление Ренессанса). Аналогичного переходного периода не было ни в одной из европейских стран. В самой же Италии проторенессансное искусство возникло и развивалось только в Тоскане и Риме.
В итальянской культуре переплетались черты старого и нового. Последний поэт Средневековья и первый поэт новой эпохи Данте Алигьери (1265-1321) создал итальянский литературный язык. Начатое Данте продолжили другие великие флорентийцы XIV столетия - Франческо Петрарка (1304-1374), родоначальник европейской лирической поэзии, и Джованни Боккаччо (1313-1375), основоположник жанра новеллы (короткого рассказа) в мировой литературе. Гордостью эпохи являются архитекторы и скульпторы Никколо и Джованни Пизано, Арнольфо ди Камбио и живописец Джотто ди Бондоне .
Архитектура
Итальянская архитектура в течение длительного времени следовала средневековым традициям, что выражалось, главным образом, в использовании большого количества мотивов готики. Вместе с тем сама итальянская готика сильно отличалась от готической архитектуры северной Европы: она тяготела к спокойным крупным формам, ровному свету, горизонтальным членениям, широким поверхностям стен. В 1296 г. во Флоренции начали строить собор Санта-Мария дель Фьоре . Арнольфо ди Камбио хотел увенчать алтарную часть собора огромным куполом. Однако после смерти зодчего в 1310 г. строительство затянулось, его завершили уже в период Раннего Возрождения. В 1334 г. по проекту Джотто было начато строительство колокольни собора, так называемой кампанилы - стройной прямоугольной башни с поэтажными горизонтальными членениями и изящными готическими окнами, стрельчатая арочная форма которых еще долго сохранялась в итальянской архитектуре.
Среди наиболее известных городских дворцов - палаццо Веккьо (палаццо делла Синьория) во Флоренции. Предполагают, что его построил Арнольфо ди Камбио. Это тяжелый куб с высокой башней, облицованный рустом из твердого камня. Трехэтажный фасад украшен парными окнами, вписанными в полукруглые арки, что придает всему зданию впечатление сдержанной строгости. Здание определяет облик старого городского центра, суровой громадой вторгаясь на площадь.
Скульптура
Раньше, чем в архитектуре и живописи, художественные искания наметились в скульптуре, и прежде всего в пизанской школе, основателем которой был Никколо Пизано (около 1220 - между 1278 и 1284). Никколо Пизано родился в Апулии, на юге Италии. Полагают, что ваянию он обучался именно в южных школах, где процветал дух возрождения классических традиций античности. Вне всякого сомнения, Никколо изучал скульптурное оформление позднеримских и раннехристианских саркофагов. Самая ранняя из ныне известных работ скульптора - шестиугольная мраморная кафедра , выполненная им для баптистерия в Пизе (1260), - стала выдающимся произведением ренессансной скульптуры и оказала огромное влияние на ее дальнейшее развитие. Главное достижение ваятеля состоит в том, что он сумел придать формам объемность и выразительность, а каждое изображение обладает телесной мощью.
Из мастерской Никколо Пизано вышли замечательные мастера скульптуры Проторенессанса - его сын Джованни Пизано и Арнольфо ди Камбио, известный также как архитектор. Арнольфо ди Камбио (около 1245 - после 1310) тяготел к монументальной скульптуре, в которой использовал свои жизненные наблюдения. Одна из лучших работ, выполненная им совместно с отцом и сыном Пизано, - фонтан на площади Перуджи (1278). Фонте Маджоре, украшенный многочисленными статуями и рельефами, стал гордостью города. Запрещалось поить из него животных, брать воду в бочонки из-под вина или в немытую посуду. В городском музее сохранились фрагменты полулежащих фигур, выполненных Арнольфо ди Камбио для фонтана. В этих фигурах скульптор сумел передать все богатство движений человеческого тела.
Живопись
В искусстве итальянского Возрождения настенная живопись занимала господствующее место. Она выполнялась в технике фрески. Приготовленными на воде красками писали либо по сырой штукатурке (собственно фреска), либо по сухой - эта техника называется «а секко» (в переводе с итальянского - «по сухому»). Основное связующее вещество штукатурки - известь. Т.к. для высыхания извести требуется немного времени, фресковая роспись должна была выполняться быстро, нередко по частям, между которыми оставались соединительные швы. Со второй половины XV в. технику фрески стали дополнять живописью а секко; последняя позволяла работать более медленно и допускала отделку деталей. Работе над росписями предшествовало изготовление синопий - вспомогательных рисунков, нанесенных под фреску по первому слою штукатурки. Эти рисунки выполнялись красной охрой, которая добывалась из глины близ города Синоп, располагавшегося на берегу Черного моря. По названию города краску называли синопской, или синопией, впоследствии так же стали называться и сами рисунки. Синопии применялись в итальянской живописи с XIII до середины XV в. Однако не все живописцы прибегали к помощи синопий - например, Джотто ди Бондоне , виднейший представитель эпохи Проторенессанса, обходился без них. Постепенно от синопий отказались. С середины XV в. широкое распространение в живописи получили картоны - выполненные на бумаге или на ткани подготовительные рисунки в размере будущих произведений. Контуры рисунка переносили на влажную штукатурку с помощью угольной пыли. Ее продували через проколотые в контуре дырочки и вдавливали в штукатурку каким-либо острым инструментом. Иногда синопии из эскизного наброска превращались в законченный монументальный рисунок, а картоны приобретали значение самостоятельных произведений живописи.

Родоначальником нового итальянского стиля живописи считается Чимабуэ (собственно Ченни ди Пепо, ок. 1240 - ок. 1302). Чимабуэ был знаменит во Флоренции как мастер торжественной алтарной картины и иконы. Его образам свойственны отвлеченность и статичность. И хотя Чимабуэ в своем творчестве следовал византийским традициям, в своих работах он старался выразить земные чувства, смягчить жесткость византийского канона.
Пьеро Каваллини (между 1240 и 1250 - около 1330) жил и работал в Риме. Он является автором мозаик церкви Санта-Мария ин Трастевере (1291), а также фресок церкви Санта-Чечилия ин Трастевере (около 1293). В своих произведениях Каваллини придавал формам объемность и осязаемость.
Достижения Каваллини перенял и продолжил Джотто ди Бондоне (1266 или 1267 - 1337), величайший художник Проторенессанса. С именем Джотто связан поворот в развитии итальянской живописи, ее разрыв со средневековыми художественными канонами и традициями итало-византийского искусства XIII в. Наиболее известные произведения Джотто - росписи капеллы дель Арена в Падуе (1304-06). Фрески отличаются наглядностью, незамысловатой повествовательностью, наличием бытовых деталей, придающих жизненность и естественность изображаемым сценам. Отвергнув господствовавший в искусстве того времени церковный канон, Джотто изображает своих персонажей похожими на реальных людей: с пропорциональными, приземистыми телами, круглыми (а не удлиненными) лицами, правильным разрезом глаз и т.п. Его святые не парят над землей, а прочно стоят на ней обеими ногами. Они помышляют скорее о земном, чем о небесном, переживая вполне человеческие чувства и эмоции. Впервые в истории итальянской живописи душевное состояние героев живописного произведения передается мимикой лица, жестами, позой. Вместо традиционного золотистого фона на фресках Джотто изображен пейзаж, интерьер или скульптурные группы на фасадах базилик.
Во второй половине XIV в. на первое место выходит живописная школа Сиены. Крупнейшим и наиболее изысканным мастером сиенской живописи XIV в. был Симоне Мартини (ок. 1284-1344). Кисти Симоне Мартини принадлежит первое в истории искусства изображение конкретного исторического события с портретом современника. Это изображение «Кондотьера Гвидориччо да Фольяно » в зале Маппамондо (Карты Мира) в палаццо Публико (Сиена), явившееся прототипом для многочисленных будущих конных портретов. Заслуженной известностью пользуется алтарный образ «Благовещение » кисти Симоне Мартини, ныне хранящийся в галерее Уффици во Флоренции

Особенности эпохи Возрождения. Проторенессанс

Особенности эпохи Возрождения

Раннее Возрождение

В XV в. искусство Италии заняло господствующее положение в художественной жизни Европы. Основы гуманистической светской (т.е. не церковной) культуры были заложены во Флоренции, оттеснившей на второй план Сиену и Пизу. Политическая власть принадлежала здесь купцам и ремесленникам, сильнейшее влияние на городские дела оказывали несколько богатых семейств, постоянно соперничавших друг с другом. Эта борьба закончилась в конце XIV в. победой банкирского дома Медичи. Его глава, Козимо Медичи, стал негласным правителем Флоренции. Ко двору Козимо Медичи стекались писатели, поэты, ученые, архитекторы, художники. Своего расцвета ренессансная культура Флоренции достигла при Лоренцо Медичи, прозванном Великолепным. Лоренцо был великим покровителем искусств и наук, создателем Платоновской Академии, где собирались выдающиеся умы Италии, поэты и философы, где велись утонченные диспуты, возвышающие дух и разум.

Архитектура

При Козимо и Лоренцо Медичи в архитектуре Флоренции произошел подлинный переворот: здесь развернулось широкое строительство, значительно изменившее облик города. Родоначальником ренессансной архитектуры Италии стал Филиппо Брунеллески (1377-1446) - архитектор, скульптор и ученый, один из создателей научной теории перспективы. Величайшим инженерным достижением Брунеллески стало возведение купола собора Санта-Мария дель Фьоре во Флоренции. Благодаря своему математическому и техническому гению Брунеллески удалось решить сложнейшую для своего времени задачу. Главная трудность, которая встала перед мастером, была вызвана гигантским размером пролета средокрестья (42 м), что потребовало специальных усилий для облегчения распора. Брунеллески разрешил проблему путем применения остроумной конструкции: легкий пустотелый купол, состоящий из двух оболочек, каркасная система из восьми несущих ребер, связанных опоясывающими их кольцами, световой фонарь, замыкающий и нагружающий свод. Купол собора Санта-Мария дель Фьоре стал предшественником многочисленных купольных храмов в Италии и других странах Европы.

Брунеллески одним из первых в зодчестве Италии творчески осмыслил и оригинально истолковал античную ордерную систему (Оспедале дельи Инноченти (приют для подкидышей), 1421-44), положил начало созданию купольных храмов на основе античного ордера (Церковь Сан-Лоренцо ). Подлинной жемчужиной Раннего Возрождения стала созданная Брунеллески по заказу богатого флорентийского семейства капелла Пацци (начата в 1429). Гуманизм и поэтичность творчества Брунеллески, гармоничная соразмерность, легкость и изящество его построек, сохраняющих связь с традициями готики, творческая свобода и научная обоснованность его замыслов определили большое влияние Брунеллески на последующее развитие архитектуры Возрождения.

Одним из главных достижений итальянской архитектуры XV в. стало создание нового типа городских дворцов-палаццо, послужившего образцом для общественных зданий более позднего времени. Особенностями палаццо XV в. являются четкое разделение замкнутого объема здания на три этажа, открытый внутренний двор с летними поэтажными аркадами, применение руста (камня с грубо околотой или выпуклой лицевой поверхностью) для облицовки фасада, а также сильно вынесенный декоративный карниз. Ярким образцом этого стиля является капитальная постройка ученика Брунеллески Микелоццо ди Бартоломмео (1396-1472), придворного архитектора семьи Медичи, - палаццо Медичи - Риккарди (1444-60), послужившее образцом при строительстве многих флорентийских дворцов. Творению Микелоццо близок палаццо Строцци (заложен в 1481), который связывают с именем архитектора и скульптора Бенедетто да Майано (1442-97).

Особое место в истории итальянского зодчества занимает Леон Баттиста Альберти (1404-72). Всесторонне одаренный и широко образованный человек, он был одним из самых блестящих гуманистов своего времени. Круг его интересов был необычайно разнообразен. Он охватывал мораль и право, математику, механику, экономику, философию, поэзию, музыку, живопись, скульптуру, архитектуру. Блестящий стилист, Альберти оставил многочисленные труды на латинском и итальянском языках. В Италии и за ее пределами Альберти снискал себе славу выдающегося теоретика искусства. Его перу принадлежат знаменитые трактаты «Десять книг о зодчестве» (1449-52), «О живописи», «О статуе» (1435-36). Но главным призванием Альберти была архитектура. В архитектурном творчестве Альберти тяготел к смелым, экспериментаторским решениям, новаторски используя античное художественное наследие. Альберти создал новый тип городского дворца (палаццо Ручеллаи ). В культовом зодчестве, стремясь к величию и простоте, Альберти использовал в оформлении фасадов мотивы римских триумфальных арок и аркад (церковь Сант-Андреа в Мантуе , 1472-94). Имя Альберти по праву считается одним из первых среди великих творцов культуры итальянского Возрождения.

Скульптура

В XV в. итальянская скульптура, приобретшая самостоятельное, независимое от архитектуры значение, переживает расцвет. В практику художественной жизни начинают входить заказы на украшение общественных зданий; проводятся художественные конкурсы. Один из таких конкурсов - на изготовление из бронзы вторых северных дверей флорентийского баптистерия (1401) - считается знаменательным событием, открывшим новую страницу в истории итальянской ренессансной скульптуры. Победу одержал Лоренцо Гиберти (1381-1455).

Один из самых образованных людей своего времени, первый историк итальянского искусства, блестящий рисовальщик, Гиберти посвятил свою жизнь одному виду скульптуры - рельефу. Главным принципом своего искусства Гиберти считал равновесие и гармонию всех элементов изображения. Вершиной творчества Гиберти явились восточные двери флорентийского баптистерия (1425-52), обессмертившие имя мастера. Декорация дверей включает десять квадратных композиций из позолоченной бронзы («Сотворение Адама и Евы »), своей необыкновенной выразительностью напоминающих живописные картины. Художнику удалось передать глубину пространства, насыщенного картинами природы, фигурками людей, архитектурными сооружениями. С легкой руки Микеланджело восточные двери флорентийского баптистерия стали называть «Вратами рая».

Мастерская Гиберти стала школой для целого поколения художников, в частности, там работал знаменитый Донателло , великий реформатор итальянской скульптуры. Творчество Донателло (ок. 1386-1466), впитавшее демократические традиции культуры Флоренции XIV в., представляет собой одну из вершин развития искусства Раннего Возрождения. В нём воплотились свойственные искусству Ренессанса поиски новых, реалистических средств изображения действительности, пристальное внимание к человеку и его духовному миру. Влияние творчества Донателло на развитие итальянского искусства эпохи Возрождения было огромным.

Второе поколение флорентийских скульпторов тяготело к более лирическому, умиротворенному, светскому искусству. Ведущая роль в нем принадлежала семейству скульпторов делла Роббиа. Глава семьи, Лукка делла Роббиа (1399/1400 - 1482), прославился применением глазурной техники в круглой скульптуре и рельефе. Техника глазури (майолики), известная с глубокой древности народам Передней Азии, в Средние века была завезена на Пиренейский полуостров и остров Майорку (откуда и пошло ее название), а затем широко распространилась в Италии. Лукка делла Роббиа создавал медальоны с рельефами на густо-синем фоне для зданий и алтарей, гирлянды из цветов и плодов, майоликовые бюсты Мадонны, Христа и святых. Жизнерадостное, нарядное, доброе искусство этого мастера получило заслуженное признание современников. Большого совершенства в технике майолики достиг также его племянник Андреа делла Роббиа (1435-1525) (рельефы на фасаде Оспедале дельи Инноченти ).

Живопись

Огромная роль, которую в архитектуре Раннего Возрождения сыграл Брунеллески , а в скульптуре - Донателло , в живописи принадлежала Мазаччо (1401-1428). Мазаччо умер молодым, не дожив до 27 лет, и тем не менее успел в живописи сделать очень многое. Известный историк искусства Виппер сказал: «Мазаччо - один из самых независимых и последовательных гениев в истории европейской живописи, основатель нового реализма…» Продолжая искания Джотто , Мазаччо смело порывает со средневековыми художественными традициями. Во фреске «Троица » (1426-27), созданной для церкви Санта-Мария Новелла во Флоренции, впервые в настенной живописи Мазаччо применяет полную перспективу. В росписях капеллы Бранкаччи церкви Санта-Мария дель Кармине во Флоренции (1425-28) - главном творении своей недолгой жизни - Мазаччо придает изображениям невиданную ранее жизненную убедительность, подчеркивает телесность и монументальность своих персонажей, мастерски передает эмоциональное состояние психологическую глубину образов. Во фреске «Изгнание из рая » художник решает сложнейшую для своего времени задачу изображения обнаженной человеческой фигуры. Суровое и мужественное искусство Мазаччо оказало огромное воздействие на художественную культуру Возрождения.

Развитие живописи Раннего Возрождения происходило неоднозначно: художники шли собственными, подчас разными путями. Светское начало, стремление к увлекательному повествованию, лирическое земное чувство нашли яркое выражение в произведениях Фра Филиппо Липпи (1406-69), монаха ордена кармелитов. Обаятельный мастер, автор многих алтарных композиций, среди которых лучшей считается картина «Поклонение Младенцу » , созданная для капеллы в палаццо Медичи - Риккарди , Филиппо Липпи сумел передать в них человеческую теплоту и поэтическую любовь к природе.

В середине XV в. живопись Центральной Италии пережила бурный расцвет, ярким примером которого может служить творчество Пьеро делла Франческа (1420-92), крупнейшего художника и теоретика искусства эпохи Возрождения. Самое замечательное творение Пьеро делла Франческа - цикл фресок в церкви Сан-Франческо в Ареццо, в основу которых положена легенда о Животворящем древе креста. Расположенные в три яруса фрески прослеживают историю животворящего креста от самого начала, когда из семени райского дерева познания добра и зла на могиле Адама произрастает священное дерево («Смерть Адама » ) и до конца, когда византийский император Ираклий торжественно возвращает христианскую реликвию в Иерусалим («Битва между Ираклием и Хосроем » ). Творчество Пьеро делла Франческа вышло за пределы местных живописных школ и определило развитие итальянского искусства в целом.

Во второй половине XV столетия в Северной Италии в городах Вероне, Ферраре, Венеции работали многие талантливые мастера. Среди живописцев этого времени наиболее знаменит Андреа Мантенья (1431-1506) - мастер станковой и монументальной живописи, рисовальщик и гравер, скульптор и архитектор. Живописная манера художника отличается чеканностью форм и рисунка, строгостью и правдивостью обобщенных образов. Благодаря пространственной глубине и скульптурности фигур Мантенья достигает впечатления застывшей на мгновенье реальной сцены - настолько объемно и естественно выглядят его персонажи. Большую часть жизни Мантенья прожил в Мантуе, где создал самое известное свое произведение - роспись «Камеры дельи Спози» в загородном замке маркиза Л. Гонзага. Одними лишь средствами живописи он создал здесь роскошный ренессансный интерьер, место для торжественных приемов и праздников. Пользовавшееся огромной известностью искусство Мантеньи оказало влияние на всю северо-итальянскую живопись.

Особое место в живописи Раннего Возрождения принадлежит Сандро Боттичелли (собственно Алессандро ди Мариано Филипепи), который родился в 1445 г. во Флоренции в семье зажиточного дубильщика кож. В 1459-64 гг. юноша обучается живописи у известного флорентийского мастера Филиппо Липпи. В 1470 г. он открыл свою собственную мастерскую во Флоренции, а в 1472 г. стал членом гильдии Св. Луки.

Первым творением Боттичелли была композиция «Сила», которую он выполнил для торгового суда Флоренции. Молодой художник быстро завоевал доверие заказчиков и получил известность, чем привлек внимание Лоренцо Великолепного, нового правителя Флоренции, стал его придворным мастером и фаворитом. Большую часть своих картин Боттичелли выполнил для домов герцога и других знатных флорентийских семейств, а также для церквей, монастырей и общественных зданий Флоренции..

Вторая половина 1470-х и 1480-е гг. стали для Боттичелли периодом творческого расцвета. Для главного фасада церкви Санта-Мария Новелла он пишет композицию «Поклонение волхвов » - своеобразный мифологизированный групповой портрет семейства Медичи. Несколькими годами позже художник создает свою знаменитую мифологическую аллегорию «Весна ».

В 1481 г. Папа Сикст IV заказал группе живописцев, среди которых был Боттичелли, украсить фресками свою капеллу, которая впоследствии получила наименование «Сикстинской». В Сикстинской капелле Боттичелли выполнены фрески «Искушение Христа », «Сцены из жизни Моисея », «Наказание Корея, Дафана и Авирона ». В последующие несколько лет Боттичелли выполнил серию из 4 фресок по мотивам новелл из «Декамерона» Боккаччо, создал свои наиболее известные мифологические работы («Рождение Венеры », «Паллада и Кентавр »), а также несколько алтарных композиций для флорентийских церквей («Коронация Девы Марии », «Алтарь Сан-Барнаба »). Много раз он обращался к образу мадонны («Мадонна дель Маньификат », «Мадонна с гранатом », «Мадонна с книгой »), работал также в жанре портрета («Портрет Джулиано Медичи », «Портрет молодой женщины», «Портрет юноши»).

В 1490-е гг., в период потрясших Флоренцию социальных движений и мистических проповедей монаха Савонаролы, в искусстве Боттичелли появляются морализаторские нотки и драматизм («Клевета », «Оплакивание Христа », «Мистическое рождество »). Под влиянием Савонаролы в порыве религиозной экзальтации художник даже уничтожил некоторые свои работы. В середине 1490-х гг., со смертью Лоренцо Великолепного и изгнанием из Флоренции его сына Пьетро, Боттичелли теряет славу великого художника. Забытый, он тихо доживает свой век в доме брата Симона. В 1510 году художник умер.

Изысканное искусство Боттичелли с элементами стилизации (т.е. обобщения изображений с помощью условных приемов - упрощения цвета, формы и объема) считается одной из вершин развития живописи. В основе искусства Боттичелли в отличие от большинства мастеров Раннего Возрождения лежало личное переживание. Исключительно чуткий и искренний, Боттичелли прошел сложный и трагический путь творческих исканий - от поэтического восприятия мира в юности до мистицизма и религиозной экзальтации в зрелом возрасте.

РАННЕЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ

РАННЕЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ

Высокое Возрождение

Высокое Возрождение, которое дало человечеству таких великих мастеров, как Леонардо да Винчи , Рафаэль , Микеланджело , Джорджоне , Тициан , Браманте , охватывает сравнительно короткий период времени - конец XV и первую треть XVI вв. Только в Венеции расцвет искусства продолжался до середины столетия.

Коренные сдвиги, связанные с решающими событиями мировой истории, успехами передовой научной мысли, бесконечно расширили представления людей о мире - не только о земле, но и о космосе. Восприятие мира и человеческой личности как будто укрупнилось; в художественном творчестве это отразилось не только в величественных масштабах архитектурных сооружений, монументов, торжественных фресковых циклов и картин, но и в их содержании, выразительности образов. Искусство Высокого Возрождения представляет собой живой и сложный художественный процесс с ослепительно яркими взлетами и последующим кризисом.

Донато Браманте.

Центром архитектуры Высокого Возрождения стал Рим, где на базе предшествующих открытий и успехов сложился единый классический стиль. Мастера творчески использовали античную ордерную систему, создавая сооружения, величественная монументальность которых была созвучна эпохе. Крупнейшим представителем архитектуры Высокого Возрождения стал Донато Браманте (1444-1514). Постройки Браманте отличаются монументальностью и величием, гармоничным совершенством пропорций, цельностью и ясностью композиционных и пространственных решений, свободным, творческим использованием классических форм. Наивысшим творческим достижением Браманте является реконструкция Ватикана (зодчий фактически создал новое сооружение, органически включив в него разрозненные старые строения). Браманте принадлежит также авторство проекта собора Св. Петра в Риме. Своим творчеством Браманте определил пути развития архитектуры XVI в.

Леонардо да Винчи.

В истории человечества нелегко найти другую столь же гениальную личность, как основатель искусства Высокого Возрождения Леонардо да Винчи (1452-1519). Всеобъемлющий характер деятельности этого великого художника, скульптора, архитектора, ученого и инженера стал ясен только тогда, когда были исследованы разрозненные рукописи из его наследия, насчитывающие свыше семи тысяч листов, содержащих научные и архитектурные проекты, изобретения и зарисовки. Трудно назвать ту область знаний, которой бы не коснулся его гений. Универсализм Леонардо настолько непостижим, что знаменитый биограф деятелей Возрождения Джорджо Вазари не смог объяснить этот феномен иначе, как вмешательством небес: «К чему бы ни обратился этот человек, каждое его действие носит печать божественности».

В своем знаменитом «Трактате о живописи» (1498) и других записях Леонардо уделил большое внимание изучению человеческого тела, сведениям по анатомии, пропорциям, зависимости между движениями, мимикой и эмоциональным состоянием человека. Леонардо занимали также проблемы светотени, объемной моделировки, линейной и воздушной перспективы. Леонардо отдал дань не только теории искусства. Он создал целый ряд великолепных алтарных образов и портретов. Кисти Леонардо принадлежит одно из самых прославленных произведений мировой живописи - «Мона Лиза » («Джоконда»). Леонардо создавал монументальные скульптурные образы, проектировал и строил архитектурные сооружения. Леонардо по сей день остается одной из самых харизматических личностей эпохи Возрождения. Ему посвящено огромное количество книг, подробнейшим образом изучена его жизнь. И, тем не менее, многое в его творчестве остается загадкой и продолжает будоражить умы людей.

Рафаэль Санти.

Искусство Рафаэля Санти (1483-1520) также принадлежит к вершинам итальянского Возрождения. С творчеством Рафаэля в истории мирового искусства связывается представление о возвышенной красоте и гармонии. Принято считать, что в созвездии гениальных мастеров Высокого Возрождения, именно Рафаэль был главным носителем гармонии. Неустанное стремление к светлому совершенному началу пронизывает все творчество Рафаэля, составляет его внутренний смысл. Его работы необыкновенно привлекательны в своем естественном изяществе («Сикстинская мадонна »). Может быть, поэтому мастер приобрел такую необычайную популярность у публики и имел множество последователей среди художников во все времена. Рафаэль был не только изумительным живописцем, портретистом, но также и монументалистом, работавшим в технике фрески, архитектором, мастером декора. Все эти дарования с особой силой проявились в его росписях апартаментов папы Юлия II в Ватикане («Афинская школа »). В искусстве гениального художника родился новый образ человека эпохи Возрождения - прекрасного, гармоничного, совершенного физически и духовно.

Микеланджело Буонаротти.

Современником Леонардо да Винчи и Рафаэля был их вечный соперник - Микеланджело Буонарроти , величайший мастер Высокого Возрождения - ваятель, живописец, архитектор и поэт. Свой творческий путь этот титан Возрождения начал со скульптуры. Его колоссальные статуи стали символом нового человека - героя и борца («Давид »). Мастер возвел немало архитектурно-скульптурных сооружений, самое знаменитое из которых - капелла Медичи во Флоренции. Великолепие этих произведений строится на колоссальном напряжении чувств персонажей (Саркофаг Джулиано Медичи ). Но особенно знамениты росписи Микеланджело в Ватикане, в Сикстинской капелле, в которых он проявил себя как гениальный живописец. Пожалуй, никто в мировом искусстве, ни до ни после Микеланджело, не создавал таких сильных телом и духом персонажей («Сотворение Адама »). Огромная, невероятно сложная по исполнению фреска на потолке была выполнена художником в одиночку, без помощников; она и по сей день остается непревзойденным монументальным произведением итальянской живописи. Но кроме росписей плафона Сикстинской капеллы, мастер, уже в старости, создал яростно-вдохновенный «Страшный суд » - символ крушения идеалов своей великой эпохи.

Микеланджело много и плодотворно работал в архитектуре, в частности, руководил строительством собора Св. Петра и ансамбля площади Капитолия в Риме. Творчество великого Микеланджело составило целую эпоху и далеко опередило свое время, оно сыграло колоссальную роль в мировом искусстве, в частности, оказало влияние на формирование принципов барокко.

Джорджоне и Тициан.

В историю искусства Высокого Возрождения яркую страницу вписала Венеция, где наивысшего расцвета живопись. Джорджоне считается первым мастером Высокого Возрождения в Венеции. Его искусство совершенно особое. В нем царит дух ясной гармонии и какой-то особенной интимной созерцательности и мечтательности. Он часто писал восхитительных красавиц, настоящих богинь. Обычно это поэтический вымысел - воплощение несбыточной мечты, преклонение перед романтическим чувством и прекрасной женщиной. В его картинах таится намек на чувственную страсть, на сладостное наслаждение, на неземное счастье. С искусством Джорджоне венецианская живопись приобрела общеитальянское значение, утвердив свои художественные особенности.

Тициан в ошел в историю итальянского искусства как титан и глава венецианской школы, как символ ее расцвета. В творчестве этого художника с особой силой проявилось дыхание новой эпохи - бурной, трагической, чувственной. Творчество Тициана отличается исключительно широким и разносторонним охватом типов и жанров живописи. Тициан явился одним из основоположников монументальной алтарной картины, пейзажа как самостоятельного жанра, различных типов портрета, в том числе и торжественно-парадного. В его творчестве идеальные образы соседствуют с яркими характерами, трагические конфликты - со сценами ликующей радости, религиозные композиции - с мифологическими и историческими картинами.

Тициан выработал новую живописную технику, оказавшую исключительное влияние на дальнейшее, вплоть до XX в., развитие мирового изобразительного искусства. Тициан принадлежит к величайшим колористам мировой живописи. Его картины сияют золотом и сложной гаммой вибрирующих светоносных полутонов цвета. Тициан, проживший почти столетие, пережил крушение ренессансных идеалов, творчество мастера наполовину принадлежит эпохе Позднего Возрождения. Его герой, вступающий в борьбу с враждебными силами, погибает, но сохраняет свое величие. Влияние большой мастерской Тициана сказалось на всем венецианском искусстве.

ВЫСОКОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ

ВЫСОКОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ

Позднее Возрождение

Во второй половине XVI в. в Италии нарастал упадок экономики и торговли, католицизм вступил в борьбу с гуманистической культурой, искусство переживало глубокий кризис. В нем укреплялись антиренессансные тенденции, воплотившиеся в маньеризме. Однако маньеризм почти не затронул Венецию, которая во второй половине XVI столетия стала главным очагом искусства Позднего Возрождения. В русле высокой гуманистической ренессансной традиции в новых исторических условиях в Венеции развивалось обогащенное новыми формами творчество великих мастеров Позднего Возрождения - Палладио , Веронезе , Тинторетто .

Андреа Палладио

Творчество северо-итальянского архитектора Андреа Палладио (1508-80), основанное на глубоком изучении античной и ренессансной архитектуры, представляет собой одну из вершин в искусстве Позднего Возрождения. Палладио выработал принципы зодчества, которые были развиты в архитектуре европейского классицизма XVII-XVIII вв. и получили название палладианства. Свои идеи зодчий изложил в теоретическом труде «Четыре книги об архитектуре» (1570). Постройки Палладио (преимущественно городские дворцы и виллы) исполнены изящной красоты и естественности, гармоничной завершенности и строгой упорядоченности, отличаются ясностью и целесообразностью планировки и органической связью с окружающей средой (палаццо Кьерикати ). Умение гармонически связать архитектуру с окружающим ландшафтом с особой силой проявилось в виллах Палладио, проникнутых элегически-просветленным чувством природы и отмеченных классической ясностью и простотой форм и композиции (вилла Капра (Ротонда) ). Палладио создал первое монументальное театральное здание в Италии - театр Олимпико . Влияние Палладио на развитие архитектуры последующих веков было огромным.

Веронезе и Тинторетто..

Праздничный, жизнеутверждающий характер венецианского Возрождения наиболее ярко проявился в творчестве Паоло Веронезе . Художник-монументалист, он создал великолепные декоративные ансамбли стенных и плафонных росписей с множеством персонажей и занимательных деталей. Веронезе создал собственный стиль: его зрелищные, эффектные картины полны эмоций, страсти и жизни, а герои, венецианская знать, располагаются обычно в патрицианских дворцах или на фоне роскошной природы. Они увлечены грандиозными пиршествами или феерическими празднествами («Брак в Кане »). Веронезе был мастером веселящейся Венеции, ее триумфов, поэтом ее золотого блеска. Веронезе обладал исключительным даром колориста. Его краски пронизаны светом, интенсивны и не просто наделяют предметы цветом, а сами претворяются в предмет, превращаясь в облака, ткань, тело человека. В силу этого реальная красота фигур и предметов множится на красоту цвета и фактуры, что производит на зрителя сильнейшее эмоциональное воздействие.

Полной противоположностью Веронезе был его современник Тинторетто (1518-94) - последний крупный мастер итальянского Возрождения. Обилие внешних художественных воздействий растворилось в неповторимой творческой индивидуальности Тинторетто. В своем творчестве он был гигантской фигурой, творцом вулканического темперамента, бурных страстей и героического накала. Его творчество имело грандиозный успех и у современников, и у последующих поколений. Тинторетто отличался поистине нечеловеческой трудоспособностью, неутомимостью исканий. Он острее и глубже, чем большинство его современников, чувствовал трагизм своего времени. Мастер восстал против сложившихся традиций в изобразительном искусстве - соблюдения симметрии, строгого равновесия, статичности; расширил границы пространства, насытил его динамикой, драматичным действием, стал ярче выражать человеческие чувства. 1590 г. Искусство маньеризма отходит от ренессансных идеалов гармонического восприятия мира. Человек оказывается во власти сверхъестественных сил. Мир предстает неустойчивым, шатким, находящимся в состоянии распада. Образы маньеризма полны тревоги, беспокойства, напряженности. Художник удаляется от натуры, стремится ее превзойти, следуя в своем творчестве субъективной «внутренней идее», основой которой является не реальный мир, а творческое воображение; средством же исполнения служит «прекрасная манера» как сумма определенных приемов. Среди них - произвольная вытянутость фигур, сложный змеевидный ритм, нереальность фантастического пространства и света, подчас холодные пронзительные краски.

Самым крупным и одаренным мастером маньеризма, живописцем сложной творческой судьбы был Якопо Понтормо (1494-1556). В его известной картине «Снятие со креста » композиция неустойчива, фигуры вычурно изломаны, светлые краски резки. Франческо Маццола , прозванный Пармиджанино (1503-40) любил поразить зрителя: например, написал свой «Автопортрет в выпуклом зеркале ». Намеренная нарочитость отличает его знаменитую картину «Мадонна с длинной шеей ».

Придворный художник Медичи Аньоло Бронзино (1503-72) известен своими парадными портретами. В них отозвалась эпоха кровавых злодеяний и нравственного падения, охватившего высшие круги итальянского общества. Знатные заказчики Бронзино как бы отделены от зрителя невидимым расстоянием; застылость их поз, бесстрастие лиц, богатство одежд, жесты прекрасных парадных рук - все это словно внешняя оболочка, скрывающая внутреннюю ущербную жизнь. В портрете Элеоноры Толедской с сыном (ок. 1545) недоступность холодного, отчужденного образа усилена тем, что внимание зрителя полностью поглощено плоским крупным узором великолепной парчовой одежды герцогини. Созданный маньеристами тип придворного портрета оказал влияние на портретное искусство XVI-XVII вв. во многих других странах Европы.

Искусство маньеризма было переходным: уходила в прошлое эпоха Возрождения, наступало время нового всеевропейского художественного стиля - барокко.

Искусство Северного Возрождения.

Страны Северной Европы не имели своего античного прошлого, но в их истории выделяется период Ренессанса: с рубежа XV – XVI по вторую половину XVII века. Это время выделяется проникновением ренессансных идеалов в разные сферы культуры и постепенным изменением ее стиля. Как и на родине Ренессанса, в искусстве Северного Возрождения интерес к реальному миру изменил формы художественного творчества. Однако искусству северных стран был не свойственен пафос итальянской живописи, прославляющей могущество человека-титана. Бюргеры (так называли зажиточных горожан) более ценили добропорядочность, верность долгу и слову, святость супружеского обета и домашнего очага. В бюргерских кругах складывался свой идеал человека – ясного, трезвого, благочестивого и деловитого. Искусство бюргеров поэтизирует обычного среднего человека и его мир – мир будничной жизни и простых вещей.

Мастера Возрождения в Нидерландах.

Новые черты ренессансного искусства проявились прежде всего в Нидерландах, которые были одной из самых богатых и промышленно развитых стран Европы. Из-за своих обширных международных связей Нидерланды воспринимали новые открытия гораздо быстрее, чем другие страны Северной Европы.

Стиль Возрождения в Нидерландах открыл Ян Ван Эйк (1390-1441). Самое знаменитое его произведение – Гентский алтарь , над которым художник начал трудиться вместе с братом, а продолжал работать после его смерти самостоятельно еще 6 лет. Гентский алтарь, созданный для городского собора, представляет собой двухъярусный складень, на 12 досках которого – картины повседневной, будничной жизни (на наружных досках, которые были видны, когда складень закрыт) и жизни праздничной, ликующей, преображенной (на внутренних створках, которые представали в открытом виде во время церковных праздников). Это памятник искусства, прославляющий красоту земной жизни. Эмоциональное ощущение Ван Эйка – «мир как рай», каждая частица которого прекрасна, - выражено четко и ясно. Художник опирался на множество наблюдений с натуры. Все фигуры и предметы обладают трехмерной объемностью и весомостью. Братья Ван Эйки одними из первых раскрыли возможности масляной живописи; с этого времени начинается постепенное вытеснение ею темперы.

Во второй половине Х V в., полного политических и религиозных раздоров, в искусстве Нидерландов выделяется сложное, своеобразное искусство Иеронима Босха (1450?-1516). Это очень любопытный художник с необыкновенной фантазией. Он жил в собственном и страшном мире. На картинах Босха – сгущение средневековых фольклорных представлений, гротескные монтажи живого и механического, ужасного и комического. В его композициях, не имевших центра, нет главного действующего лица. Пространство в несколько слоев заполняется многочисленными группами фигур и предметов: чудовищно преувеличенные пресмыкающиеся, жабы, пауки, страшные твари, в которых соединены части разных существ и предметов. Цель композиций Босха – моральное назидание. Босх не находит в природе гармонии и совершенства, его демонические образы напоминают о живучести и вездесущности мирового зла, о круговороте жизни и смерти.

Человек в картинах Босха жалок и слаб. Так, в триптихе «Воз сена » художник раскрывает историю человечества. На левой створке рассказывается история грехопадения Адама и Евы, на правой изображен Ад и все ужасы, которые ждут здесь грешников. Центральная часть картины иллюстрирует народную пословицу «Мир – это стог сена, каждый берет из него то, что удается ему ухватить». Босх показывает, как люди дерутся за клок сена, гибнут под колесами повозки, пытаются влезть на нее. На верху воза, отрешившись от мира, поют и целуются влюбленные. С одной стороны от них ангел, а с другой дьявол: кто перетянет? Жуткие создания влекут воз в преисподнюю. За всеми действиями людей недоуменно взирает Бог. Еще более мрачным настроением проникнута картина «Несение креста »: Христос несет свой тяжкий крест в окружении отвратительных людей с выпученными глазами и разинутыми ртами. Ради них Господь жертвует собой, но его гибель на кресте оставит их равнодушными.

Босх уже умер, когда родился еще один прославленный нидерландский художник – Питер Брейгель Старший (1525-1569), прозванный Мужицким за множество картин, изображавших жизнь крестьян. За основу многих сюжетов Брейгель брал народные пословицы, повседневные заботы простого люда. Полнота образов картин «Крестьянская свадьба » и «Крестьянский танец » несет в себе мощь народной стихии. Даже картины на библейские сюжеты у Брейгеля населены нидерландцами, и события далекой Иудеи происходят на фоне заснеженных улиц под неярким небом его родной страны («Проповедь Иоанна Крестителя »). Показывая, казалось бы, неважное, второстепенное, художник говорит о главном в жизни людей, воссоздает дух своего времени.

Небольшое полотно «Охотники на снегу » (январь) из серии «Времена года» считается одним из непревзойденных шедевров мировой живописи. Усталые охотники с собаками возвращаются домой. Вместе с ними зритель входит на холм, с которого открывается панорама небольшого городка. Заснеженные берега речки, в ясном морозном воздухе застыли колючие деревья, птицы летают, сидят на ветках деревьев и крышах домов, люди заняты своими повседневными делами. Все эти, казалось бы, мелочи вместе с синевой неба, черными деревьями, белым снегом создают в картине панораму мира, который художник страстно любит.

Самая трагическая картина Брейгеля «Притча о слепых » написана художником незадолго до смерти. Она иллюстрирует евангельский сюжет «если слепой ведет слепого, то оба они упадут в яму». Возможно, это образ человечества, ослепленного своими желаниями, двигающегося навстречу своей гибели. Впрочем, Брейгель не судит, а, постигая законы взаимоотношений людей друг с другом, с окружающей средой, проникая в суть человеческой природы, открывает людям самих себя, их место в мире.

Живопись Германии в эпоху Возрождения.

Черты Возрождения в искусстве Германии появляются позднее, чем в Нидерландах. Расцвет немецкого гуманизма, светских наук и культуры падает на первые годы XVI в. Это был краткий период, в течение которого немецкая культура дала миру высочайшие художественные ценности. К ним в первую очередь следует отнести работы Альбрехта Дюрера (1471-1528) – самого крупного художника Немецкого Возрождения.

Дюрер – типичный представитель эпохи Возрождения, он был и живописцем, и гравёром, и математиком, и инженером, писал трактаты по фортификации и теории искусства. На автопортретах он предстает интеллигентным, благородным, сосредоточенным, полным глубоких философских раздумий. В картинах Дюрер не довольствуется формальной красотой, а стремится дать символическое выражение отвлеченных мыслей.

Особое место в творческом наследии Дюрера принадлежит серии «Апокалипсис», которая включает 15 больших гравюр на дереве. Дюрер иллюстрирует предсказания из «Откровения Иоанна Богослова», так, например, лист «Четыре всадника » символизирует ужасные бедствия – войну, мор, голод, неправедный суд. Предчувствие перемен, тяжких испытаний и бедствий, выраженное в гравюрах, оказалось пророческим (вскоре началась Реформация и последовавшие за ней Крестьянская и религиозные войны).

Другим замечательным художником того времени был Лукас Кранах Старший (1472-1553). В Эрмитаже хранятся его картины «Мадонна с младенцем под яблоней » и «Женский портрет ». В них мы видим женское лицо, запечатленное на многих картинах мастера (его даже называют «кранаховским»): маленький подбородок, узкий разрез глаз, золотистые волосы. Художник тщательно выписывает украшения и одежду, его картины – праздник для глаз. Чистота и наивность образов еще раз заставляют вглядываться в эти картины. Кранах был замечательным портретистом, он создал образы многих знаменитых современников – Мартина Лютера (который был его другом), герцога Генриха Саксонского и многих других.

Но самым знаменитым портретистом Северного Возрождения без сомнений можно признать другого немецкого живописца Ганса Гольбейна Младшего (1497-1543). Долгое время он был придворным художником английского короля Генриха VIII . В его портрете Гольбейн великолепно передает властную натуру короля, которому незнакомы сомнения. Маленькие умные глаза на мясистом лице выдают в нем тирана. Портрет Генриха VIII был настолько достоверен, что пугал людей, знавших короля. Гольбейн написал портреты многих знаменитых людей того времени, в частности государственного деятеля и писателя Томаса Мора, философа Эразма Роттердамского и многих других.

Развитие культуры Ренессанса в Германии, Нидерландах, некоторых других странах Европы было прервано Реформацией и последовавшими за ней религиозными войнами. Вслед за этим пришло время формирования новых принципов в искусстве, которое вступало в следующий этап своего развития.