Веселые добрые выражения о крымских народах. Крым в литературе. Крым в произведениях русских писателей. Тонкая красная линия
Жизнь и творчество известного поэта Максимилиана Волошина были тесно связаны с Крымом. Сегодня особенно интересно читать его статьи о крымских татарах, историю и культуру которых он чтил и великолепно знал.
1. Крымские татары – народ, в котором к примитивно-жизнеспособному стволу монголоизма были привиты очень крепкие и отстоенные культурные яды, отчасти смягченные тем, что они уже были ранее переработаны другими эллинизированными варварами. Это вызвало сразу прекрасное (хозяйственно-эстетическое, но не интеллектуальное) цветение, которое совершенно разрушило первобытную расовую устойчивость и крепость. В любом татарине сразу чувствуется тонкая наследственная культурность, но бесконечно хрупкая и неспособная себя отстоять. Полтораста лет грубого имперского владычества над Крымом вырвало у них почву из-под ног, а пустить новые корни они уже не могут, благодаря своему греческому, готскому, итальянскому наследству.
Поэт Серебряного века М. Волошин (1877-1932)
2. Татарское искусство: архитектура, ковры, майолик, чекан металлов - все это кончилось; остались еще ткани да вышивки. Татарские женщины, по врожденному инстинкту, еще продолжают, как шелковичные черви, сучить из себя драгоценные растительные узоры. Но и эта способность иссякает.
3. Трудно считать приобщением к русской культуре то обстоятельство, что Крым посетило в качестве туристов или путешественников несколько больших русских поэтов, и что сюда приезжали умирать от туберкулеза замечательные писатели. Но то, что земли систематически отнимались у тех, кто любил и умел их обрабатывать, а на их место селились те, кто умел разрушать налаженное; что трудолюбивое и лояльное татарское население было приневолено к ряду трагических эмиграций в Турцию, в благодатном климате всероссийской туберкулезной здравицы поголовно вымирало, – именно, от туберкулеза, – это показатель стиля и характера русского культуртрегерства.
Дом Волошина в Коктебеле
4. Никогда (…) эта земля, эти холмы и горы, и равнины, эти заливы и плоскогорья, не переживали такого вольного растительного цветения, такого мирного и глубокого счастья», как в «золотой век Гиреев»
Волошин любил писать пейзажи о Коктебеле, так как прожил здесь большую часть своей жизни
5. Татары и турки были великими мастерами орошения. Они умели ловить самую мелкую струйку почвенной воды, направить ее по глиняным трубам в обширные водоемы, умели использовать разницу температур, дающую выпоты и росы, умели, как кровеносной системой, оросить сады и виноградники по склонам гор. Ударьте киркой по любому шиферному, совершенно бесплодному скату холма - вы наткнетесь на обломки гончарных труб; на вершине плоскогорья вы найдете воронки с овальными обточенными камнями, которыми собиралась роса; в любой разросшейся под скалой купе деревьев вы различите одичавшую грушу и выродившуюся виноградную лозу. Это значит, что вся эта пустыня еще сто лет назад была цветущим садом. Весь этот Магометов рай уничтожен дочиста.
6. В Бахчисарае, в ханском дворце, превращенном в музей татарского искусства, вокруг художника Боданинского, татарина по рождению, еще продолжают тлеть последние искры народного татарского искусства, раздуваемые дыханием нескольких человек, его охраняющих.
7. Превращение Крымского Ханства в Таврическую губернию для Крыма не было благоприятно: окончательно отделенный от живых водных путей, ведущих через Босфор и экономическими интересами связанный только с «диким полем», он стал русским губернским захолустьем, не более значительным, чем Крым готский, сарматский, татарский.
8. Татары дают как бы синтез всей разнообразно-пестрой истории страны. Под просторным и терпимым покровом Ислама расцветает собственная подлинная культура Крыма. Вся страна от Меотийских болот до южного побережья превращается в один сплошной сад: степи цветут фруктовыми деревьями, горы – виноградниками, гавани – фелюками, города журчат фонтанами и бьют в небо белыми минаретами.
9. Времена и точки зрения меняются: для Киевской Руси татары были, конечно, Диким Полем, а Крымское ханство было для Москвы грозным разбойничьим гнездом, донимавшим его неожиданными набегами. Но для турок - наследников Византии - и для царства Гиреев, уже воспринявших и кровью и духом все сложное наследство Крыма с его греческими, готскими и итальянскими рудам и, конечно, русские были только новым взмывом Дикого Поля.
Здесь, в этих складках моря и земли,
Людских культур не просыхала плесень -
Простор столетий был для жизни тесен,
Покамест мы – Россия – не пришли.
За полтораста лет – с Екатерины -
Мы вытоптали мусульманский рай,
Свели леса, размыкали руины,
Расхитили и разорили край.
Осиротелые зияют сакли;
По скатам выкорчеваны сады.
Народ ушел. Источники иссякли.
Нет в море рыб. В фонтанах нет воды.
Но скорбный лик оцепенелой маски
Идет к холмам Гомеровой страны,
И патетически обнажены
Ее хребты и мускулы и связки
М.Волошин «Медведь-гора», акварель
В эти дни отмечается очередная годовщина со дня рождения известного поэта Максимилиана Волошина, жизнь и творчество которого были тесно связаны с Крымом. В связи с этим вспомним цитаты из его статей о крымских татарах, историю и культуру которых он чтил и великолепно знал.
1. Крымские татары – народ, в котором к примитивно-жизнеспособному стволу монголоизма были привиты очень крепкие и отстоенные культурные яды, отчасти смягченные тем, что они уже были ранее переработаны другими эллинизированными варварами. Это вызвало сразу прекрасное (хозяйственно-эстетическое, но не интеллектуальное) цветение, которое совершенно разрушило первобытную расовую устойчивость и крепость. В любом татарине сразу чувствуется тонкая наследственная культурность, но бесконечно хрупкая и неспособная себя отстоять. Полтораста лет грубого имперского владычества над Крымом вырвало у них почву из-под ног, а пустить новые корни они уже не могут, благодаря своему греческому, готскому, итальянскому наследству.
Поэт Серебряного века М. Волошин (1877-1932)
2. Татарское искусство: архитектура, ковры, майолик, чекан металлов - все это кончилось; остались еще ткани да вышивки. Татарские женщины, по врожденному инстинкту, еще продолжают, как шелковичные черви, сучить из себя драгоценные растительные узоры. Но и эта способность иссякает.
3. Трудно считать приобщением к русской культуре то обстоятельство, что Крым посетило в качестве туристов или путешественников несколько больших русских поэтов, и что сюда приезжали умирать от туберкулеза замечательные писатели. Но то, что земли систематически отнимались у тех, кто любил и умел их обрабатывать, а на их место селились те, кто умел разрушать налаженное; что трудолюбивое и лояльное татарское население было приневолено к ряду трагических эмиграций в Турцию, в благодатном климате всероссийской туберкулезной здравицы поголовно вымирало, – именно, от туберкулеза, – это показатель стиля и характера русского культуртрегерства.
Дом Волошина в Коктебеле
4. Никогда (…) эта земля, эти холмы и горы, и равнины, эти заливы и плоскогорья, не переживали такого вольного растительного цветения, такого мирного и глубокого счастья», как в «золотой век Гиреев»
Волошин любил писать пейзажи о Коктебеле, так как прожил здесь большую часть своей жизни
5. Татары и турки были великими мастерами орошения. Они умели ловить самую мелкую струйку почвенной воды, направить ее по глиняным трубам в обширные водоемы, умели использовать разницу температур, дающую выпоты и росы, умели, как кровеносной системой, оросить сады и виноградники по склонам гор. Ударьте киркой по любому шиферному, совершенно бесплодному скату холма - вы наткнетесь на обломки гончарных труб; на вершине плоскогорья вы найдете воронки с овальными обточенными камнями, которыми собиралась роса; в любой разросшейся под скалой купе деревьев вы различите одичавшую грушу и выродившуюся виноградную лозу. Это значит, что вся эта пустыня еще сто лет назад была цветущим садом. Весь этот Магометов рай уничтожен дочиста.
6. В Бахчисарае, в ханском дворце, превращенном в музей татарского искусства, вокруг художника Боданинского, татарина по рождению, еще продолжают тлеть последние искры народного татарского искусства, раздуваемые дыханием нескольких человек, его охраняющих.
7. Превращение Крымского Ханства в Таврическую губернию для Крыма не было благоприятно: окончательно отделенный от живых водных путей, ведущих через Босфор и экономическими интересами связанный только с «диким полем», он стал русским губернским захолустьем, не более значительным, чем Крым готский, сарматский, татарский.
8. Татары дают как бы синтез всей разнообразно-пестрой истории страны. Под просторным и терпимым покровом Ислама расцветает собственная подлинная культура Крыма. Вся страна от Меотийских болот до южного побережья превращается в один сплошной сад: степи цветут фруктовыми деревьями, горы – виноградниками, гавани – фелюками, города журчат фонтанами и бьют в небо белыми минаретами.
9. Времена и точки зрения меняются: для Киевской Руси татары были, конечно, Диким Полем, а Крымское ханство было для Москвы грозным разбойничьим гнездом, донимавшим его неожиданными набегами. Но для турок - наследников Византии - и для царства Гиреев, уже воспринявших и кровью и духом все сложное наследство Крыма с его греческими, готскими и итальянскими рудам и, конечно, русские были только новым взмывом Дикого Поля.
Здесь, в этих складках моря и земли,
Людских культур не просыхала плесень -
Простор столетий был для жизни тесен,
Покамест мы – Россия – не пришли.
За полтораста лет – с Екатерины -
Мы вытоптали мусульманский рай,
Свели леса, размыкали руины,
Расхитили и разорили край.
Осиротелые зияют сакли;
По скатам выкорчеваны сады.
Народ ушел. Источники иссякли.
Нет в море рыб. В фонтанах нет воды.
Но скорбный лик оцепенелой маски
Идет к холмам Гомеровой страны,
И патетически обнажены
Ее хребты и мускулы и связки
Использованы статьи Максимилиана Волошина «Культура, искусство, памятники Крыма», «Судьбы Крыма»
Дмитрий Быков: "Я по-прежнему люблю Крым..."
Знаменитый писатель и оппозиционер Дмитрий Быков ответил на вопросы читателей Znak.com
- Какое место на Земле вы мечтаете посетить? А что из уже увиденного покорило более всего?
Я по-прежнему больше всего люблю Крым - Артек, Гурзуф, Ялту, Севастополь, Никитский сад. Одессу - чрезвычайно. Новосибирский академгородок. Петербург, в особенности Петроградскую сторону. Из других стран - Перу, вообще Латинскую Америку, да и в Штатах мне очень многое нравится. Арканзас, например, с его живописной глушью. Новая Англия. Сан-Франциско. Англия: Кембридж я очень люблю. И ужасно мне хочется в Африку - это у нас в крови с Пушкина. А чтобы мне здесь в это время никто не изменял, я бы туда, естественно, поехал не один.
Козинец Людмила, Лушпа Владимир
«Уникальна эта маленькая земля. За один день можно проехать её вдоль и поперёк. Но на крымской земле удивительно соединились приметы почти всех климатических зон нашей планеты, растения субтропических широт и севера…
На Ангарском перевале катаются лыжники, а в Ялте доцветают розы…
На Южном берегу Крыма витает специфический запах магнолий, а в горах только-только распустились фиалки…
Так причудливо сплетаются в Крыму времена года. И можно прикоснуться к любому из них, медленно поднимаясь от знойных пляжей к заоблачным вершинам гор…».
Стрельцов Владимир
«Зная, что для каждого человека самое дорогое - это родина, и пытаясь разобраться, почему люди, переехавшие сюда, прикипали к новому месту навсегда, равно как и к родине, я понял, Крым - это край особенной энергетики, а по-другому - священная земля, подобно иерусалимской.
Крым, кто ты и чей ты?
Ты свободолюбив и не дал себя покорить ни одному народу. Ты, имея ауру живого существа, вздрагиваешь и негодуешь, когда к тебе несправедливы, и, зажмурившись от солнца, отдаёшь тепло людям, когда к тебе приходят с добром.
Ты всё понимаешь и чувствуешь. Ипринадлежишь в равной мере народам всех 125 национальностей, проживающих в Крыму.Тебя любят миллионы людей, побывавших в гостях, и, несомненно, полюбят те, которым предстоит ещёс тобой познакомиться».
Головкинский Николай,
гидролог, геолог и краевед - о пещере Суук-Кобу
Отовсюду сталактиты
То отдельно, то подряд,
То в сплошные массы слиты,
Будто искрами блестят.
Ахматова Анна (о Бахчисарае)
Вновь подарен мне дремотой
Наш последний звёздный рай -
Город чистых водомётов,
Золотой Бахчисарай.
Там, за пёстрою оградой,
У задумчивой воды,
Вспоминали мы с отрадой
Царскосельские сады,
И орла Екатерины
Вдруг узнали - это тот!
Он слетел на дно долины
С пышных бронзовых ворот.
Чтобы песнь прощальной боли
Дольше в памяти жила,
Осень смуглая в подоле
Красных листьев принесла
И посыпала ступени,
Где прощалась я с тобой
И откуда в царство тени
Ты ушёл, утешный мой.
АннаАхматова, 1916 г.
Домбровский О.И., археолог (о Медведь-горе)
«Более загадочных, интересных памятников, чем на Медведь-горе, в Крыму не найти…».
О.И.Домбровский, археолог
Коцюбинский Михаил (об Алуште)
«Сегодня у нас праздник, не ходили на работу. Почти целый день просидел над морем. Тихо, солнечно, воздух такой прозрачный, что Демерджи, кажется, вот-вот за плечами. Такие дни бывают только в Крыму и то осенью».
Михаил Коцюбинский - из письма жене, Алушта
Мицкевич Адам (об Алуште)
«Алушта - одно из восхитительнейших мест Крыма».
Пушкин Александр Сергеевич (о Бахчисарае)
«По Горной лестнице взобрались мы пешком, держа за хвост татарских лошадей наших. Это забавляло меня чрезвычайно и казалось каким-то таинственным, восточным обрядом».
Александр Пушкин - о своей дороге в Бахчисарай
Во все времена великие поэты, писатели, знаменитые путешественники и государственные деятели приезжали в Крым за вдохновением, сочиняли стихи и писали прозу, вершили историю. Что же о самом полуострове, его природе и городах они говорили и какие их фразы до сих пор на слуху?
Подготовил Алексей ПРАВДИН
Материал опубликован в газете «Крымский ТелеграфЪ» № 248 от 13 сентября 2013 года
Николай II
№ 1. «Я бы хотел никогда не выезжать отсюда»
Так часто говорил последний русский император Николай II, прогуливаясь по дорожкам парка Ливадийского дворца. И действительно - летняя резиденция царя была излюбленным местом отдыха всей его семьи. Здесь же с удовольствием проводил летние месяцы и Александр III.
Пабло Неруда
№ 2. «Орден на груди планеты»
Чилийский поэт и политический деятель Пабло Неруда много путешествовал по миру. Поскольку Неруда был ярым коммунистом, его привечали в СССР. Ему довелось объездить практически весь Советский Союз. После посещения Крыма и родилась его знаменитая на весь мир фраза: «Крым - это орден на груди планеты Земля!»
Сергей Найденов
№ 3. «Кусочек неба, упавший на землю»
Русский писатель Сергей Найденов, писал: «Лучше быть мирным балаклавским рыбаком, чем писателем, вот печальная дума, которая, я уверен, не одному из писателей, посетивших Балаклаву, приходила в голову под впечатлением седых, древних гор, хранивших вечный покой голубоватого озера - кусочка неба, упавшего на землю».
Николай Некрасов
№ 4. «Море и здешняя природа покоряют и умиляют»
Русский поэт и писатель Николай Некрасов, известный такими произведениями как «Кому на Руси жить хорошо», «Дед Мазай и зайцы», в последние годы жизни лечился в Крыму под наблюдением выдающегося врача Сергея Петровича Боткина. И в 1876 году он написал в дневнике: «Море и здешняя природа меня покоряют и умиляют. Выезжаю теперь каждый день - чаще всего в Ореанду - это лучшее, что здесь пока видел».
Адам Мицкевич
№ 5. «Небо так же чисто, а зелень красивее…»
Другой известный поэт, польский политический публицист Адам Мицкевич с 1824 по 1829 год находился на территории России, пребывая в изгнании. В том числе в 1825 году побывал в Крыму. Больше всего он восхищался Южным берегом: «Часть Крыма между горами и морем представляет одну из прекраснейших местностей в мире. Небо так же чисто и климат так же мягок, как в Италии, но зелень красивее!»
Павел Сумароков
№ 6. «Все придуманные пейзажи ничто в сравнении с сими райскими местами»
Совершая путешествие по Тавриде, писатель, сенатор и член Российской академии Павел Сумароков увековечил свой восторг от увиденного: «Здесь природа себя не пощадила: она хотела блеснуть мастерскою рукою, показать, что искусство есть слабый ея подражатель… Тут везде зрение услаждается, сердце ощущает удовольствие и душа, исполненная восторга, парит… Одним словом, слаба кисть, недостаточно перо, чтобы изобразить хоть мало оные красы».
Дмитрий Мамин-Сибиряк
№ 7. «Я устроил бы здесь санаторию для писателей…»
Русский прозаик и драматург Дмитрий Мамин-Сибиряк в 1905 году был очарован Балаклавой. Третьего сентября он оставил запись в дневнике: «Чудное местечко, счастливое пока тем, что на него обращено очень мало благосклонного внимания „его величества публики“. Если бы это зависело от меня, я устроил бы именно здесь санаторию для писателей, артистов и художников».
Иван Матвеевич Муравьев-Апостол
№ 8. «Запрусь здесь с Ариосто и с «1001 ночью»»
Русский дипломат, отец трех декабристов Иван Матвеевич Муравьев-Апостол, путешествуя по Крыму в 1820 году, посетил Чоргуньскую башню в селе Чернореченском (ныне Балаклавский район Севастополя), после чего восхищенно написал: «Прелестное место! Если когда мне вздумается писать роман в рыцарском вкусе, я здесь запрусь с Ариосто и с »1001 ночью»!»
Олимпиада Шишкина
№ 9. «В Севастополе можно приятно проводить время…»
Фрейлина великой княжны Екатерины Павловны Олимпиада Шишкина любила бывать в Севастополе. В своих «Заметках и воспоминаниях путешественницы по России в 1845 году», которые она посвятила Николаю I, писательница заметила любопытный факт, что «в Севастополе недешево жить, но можно приятно проводить время…»
Константин Паустовский
№ 10. «За десятку здесь сдают комнаты… Приезжайте!»
Летом 1929 года русский писатель Константин Паустовский поселился в Балаклаве, на бывшей даче графа Апраксина. В письме знакомому Паустовский отметил: «За десятку здесь сдают комнаты в бывшем дворце Апраксина, у самого моря. Там очень тихо, пустынно, можно прекрасно работать. Приезжайте».
А кто еще хвалил Крым?
Всеволод Вишневский
Революционер и драматург, участник крымского десанта в тылу Врангеля, готовясь к созданию пьесы о судьбе революционного полка, в 1932 году в статье для газеты «Краснофлотец» написал: «Таврия - удивительное соединение исторических воспоминаний: германская война, адмирал Колчак, бои 1917 года, тут же рядом памятники греческих и римских времен, памятники генуэзские. Вы все время находитесь под влиянием сложных воздействий истории… Севастопольская кампания, и тут же контрастом стоит моряк современный…»
Михаил Коцюбинский
Знаменитый драматург рубежа XIX–XX веков («Тени забытых предков», «Дорогой ценой») в 1897 году работал в Крыму, который, по словам современников, «зажигал в нем творческое воображение». Сохранился его отзыв о полуострове во время проживания в Алуште: «Сегодня у нас праздник, не ходили на работу. Почти целый день просидел над морем. Тихо, солнечно, воздух такой прозрачный, что Демерджи кажется вот-вот за плечами. Такие дни бывают только в Крыму и то осенью».
Лев Толстой
Первые впечатления от увиденного на севастопольских бастионах 7 ноября 1854 года легли в основу строчек знаменитых «Севастопольских рассказов»: «Не может быть, чтобы при мысли, что вы в Севастополе, не проникло в душу вашу чувство какого-то мужества, гордости и чтоб кровь не стала быстрее обращаться в ваших жилах!»
Дюбуа де Монпере
Швейцарский ученый и археолог Фредерик Дюбуа де Монпере, объехав весь полуостров в 1836 году и написав книгу «Путешествие в Крым», более всего восхитился Массандрой. «Во всем Крыму нет другого горного пейзажа, который по красоте своей мог бы сравниться с массандровскими видами», - заметил он.
Степан Скиталец
Русский поэт и прозаик в 1908 году построил в Байдарской долине, в селе Скели, дачу, где впоследствии любил уединяться. Однако свои знаменитые строчки он посвятил Балаклаве: «Да здравствует Балаклава с ее учреждениями - библиотекой, кофейней и почтовой конторой!»
Крым в литературе
Древняя Таврида, хранящая дух греко-римской античности, помнящая Крещение Руси и дела древнерусских князей, манящая теплым морем и навевающей романтический пафос природой – издавна служила местом притяжения для русских литераторов. Сюда приезжали и на отдых, и по делам службы, и для интересных творческих встреч, и просто – за вдохновением. Для некоторых прозаиков и поэтов Крым стал постоянным местом жительства, другие сражались здесь на земле и на море в страшные годы войн за Отечество, есть и те, кто окончил в Крыму свой земной путь. Для многих представителей предреволюционной российской интеллигенции Крым оказался местом прощания с Родиной, где они вступили на палубу парохода, уходившего в неизвестность.
Через горы к морю с легким рюкзаком. Маршрут 30 проходит через знаменитый Фишт – это один из самых грандиозных и значимых памятников природы России, самые близкие к Москве высокие горы. Туристы налегке проходят все ландшафтные и климатические зоны страны от предгорий до субтропиков, ночёвки в приютах.
