Древняя Греция. Поздняя классика (4 в. до н.э.). Искусство поздней классики (От конца Пелопоннесских войн до возникновения Македонской империи) Гермес с Дионисом
Скульптура классики n Ранняя классика (500 – 450 гг. до н. э.) n Высокая классика (450 – 400 гг. до н. э.) n Поздняя классика (400 – 330 гг. до н. э.)
Скульптура классики n Образ гражданина - атлета и воина - становится центральным в искусстве классики. n Пропорции тела и многообразные формы движения стали важнейшим средством характеристики. n Постепенно и лицо изображаемого человека освобождается от застылости и статичности.
Бронза - главный материал n Только бронза позволяла греческим скульпторам придавать фигуре любое положение. n Поэтому бронза в 5 в. до н. э. стала главным материалом, в котором работали все великие мастера, когда брались за создание круглой скульптуры. n В бронзовой статуе инкрустировали из стекловидной пасты и цветного камня глаза, а губы, прически или украшения делали из бронзового сплава другого оттенка.
Мраморная скульптура n В мраморе выполнялись Ш скульптурные украшения храмов, Ш надгробные рельефы Ш и такие статуи, которые изображали либо фигуры в длинной одежде, либо прямостоящую с опущенными руками обнаженную фигуру. n Мраморная скульптура по-прежнему раскрашивалась. n Изваять обнаженную фигуру с опорой на одну ногу со свободно отставленной другой из мрамора без особой подпорки было трудно.
Ранняя классика n Личное своеобразие, вклад его характера не привлекали внимания мастеров ранней греческой классики. n Создавая типический образ человекагражданина, скульптор не стремится к раскрытию индивидуального характера. n В этом заключались и сила и ограниченность реализма греческой классики.
Ранняя классика 1. 500 г. до н. э. Тираноубийцы. Бронза 2. 470 г. н. э. Возничий из Дельф. Бронза 3. 460 г. до н. э. Статуя Зевса (Посейдона) с мыса Артемисион. Бронза 4. 470 г. до н. э. Белокурый юноша. Мрамор 5. 470 г. до н. э. Бегун на старте 6. 5 в. до н. э. Мирон. Дискобол. Бронза 7. 5 в. до н. э. Мирон. Марсий и Афина. Бронза 8. 470 -460 гг. до н. э. Трон Людовизи. Рельеф. Мрамор
500 г. до н. э. Тираноубийцы n Римская мраморная копия с бронзового оригинала. n Критий и Несиот - создатели знаменитой группы. n Памятник героям-патриотам Гармодию и Аристогитону - тираноубийцам работы Антенора, воздвигнутый на склоне Афинского ареопага, был увезен в 480 г. до н. э. персами. n После изгнания врагов Аттики афиняне сразу заказали новый памятник скульпторам Критию и Несиоту.
Мощные фигуры n В произведении на некоторые пережитки архаики Ш декоративная трактовка волос, Ш архаическая улыбка. n Мастера внесли в произведение совершенно иной дух, несмотря Вместо изящных архаических куросов перед нами предстают совершенно иные фигуры, мощные, удлиненных пропорций, с массивным корпусом, в энергичном движении. n Высота – 1, 95 м
Суровый памятник n Старший - Аристогитон - защищает младшего, занесшего над тираном меч. n Мускулатура обнаженных тел героев пролеплена несколько обобщенно, но очень точно, с ясным пониманием натуры. n Это памятник суровый, полный патриотического пафоса, воспевал победу демократии, сбросившей не только тиранию, но и отразившей персидское нашествие.
474 г. до н. э. Возничий из Дельф n Знаменитый оригинал древнегреческой скульптуры. Одна из немногих статуй, которой удалось сохраниться до наших дней. n Была обнаружена французскими археологами в 1896 году при раскопках в Дельфийском святилище Аполлона. n Статую воздвигли в ознаменование победы команды колесниц на Пифийских играх в 478 году. n Надпись на базе скульптуры гласит, что её возвели по повелению Полизалоса, тирана греческой колонии на Сицилии, как дар Аполлону.
Скульптурная группа n Первоначально «Возничий» являлся частью крупной скульптурной группы. n Она включала колесницу, квадригу коней и двоих грумов. n Несколько фрагментов лошадей, колесницы, и рука мальчика-слуги были обнаружены рядом со статуей. n В первозданном состоянии это была одна из самых впечатляющих статуй своего времени. n Группа, скорее всего, стояла на плоских крышах-террасах, спускающихся от святилища.
Высокий рост n Скульптура, выполненная в человеческий рост (высота 1, 8 м), изображает возничего колесницы. n Изображенный - очень молодой человек, юноша. n Возничие колесниц выбирались за свой легкий вес высокий рост, поэтому на эту работу часто брали подростков. n Юноша одет в разновидность хитона - ксистис, одеяние возничих в течение соревнований. Оно доходит почти до щиколоток и перепоясано простым поясом.
Глубокие складки n Глубокие параллельные складки его одежды скрывают весь корпус. n Но лепка головы, рук, ног показывает, насколько свободно владел не известный нам мастер пластической анатомией
n Два ремня, перекрещенные на его спине, предохраняли ксистис от вздувания от ветра во время гонок.
Ранняя классика n «Возничий» относится к периоду ранней классики: он более натуралистичен, чем куросы. n Но поза все же еще остается застылой, по сравнению с классическими статуями более позднего времени. n Другое наследие архаики состоит в том, что голова чуть отклонена в одну сторону. n Чертам лица предана некоторая асимметрия с целью большего реализма.
Инкрустация глаз n Эта скульптура - одна из немногих греческих бронз, в которых сохранились инкрустация глаз ониксом и детализация ресниц и губ с помощью меди. n Головная повязка выполнена из серебра, и могла быть украшена драгоценными камнями, которые были вынуты.
460 г. до н. э. Статуя Зевса (Посейдона) n Бронзовый подлинник греческой статуи V в. до н. э. n Найден в 1926 году ныряльщиками за губками в Эгейском море у мыса Артемисион в районе кораблекрушения n Поднят на поверхность в 1928 году. n Высота статуи: 2, 09 м n Статуя изображает Посейдона или же Зевса, замахивающегося, чтобы метнуть несохранившееся до наших дней оружие: копье, трезубец (атрибут Посейдона) или молнию (атрибут Зевса)
470 г. до н. э. Зевс n «Додонский Зевс» держит в руках молнию, выполненную в виде сплющенного продолговатого диска.
Скрытая энергия n Статуя воплощает собою скрытую энергию, огромную духовную силу. n Величие бога выражено Ш не только мощными формами корпуса, Ш не только в сильном движении, Ш повелительном жесте, Ш но главным образом в чертах красивого мужественного лица, Ш в серьезном, но страстном взгляде.
n У статуи пустые глазницы, которые изначально были инкрустированы слоновой костью, брови выполнены из серебра, губы и соски из меди
470 г. до н. э. Белокурый юноша n В искусстве 5 в. до н. э. появляется новый идеал красоты, новый тип лица: Ш продолговатый, но округлый овал, Ш прямая переносица, Ш прямая линия лба и носа, Ш плавная дуга бровей, выступающая над миндалевидной формы глазами, Ш губы, довольно пухлые, красивого рисунка, без улыбки. n Складки одежды постепенно становятся «эхом тела» .
Новый идеал красоты n Общее выражение лица спокойное и серьезное. Волосы трактованы мягкими волнистыми прядями, обрисовывающими форму черепа.
470 г. до н. э. Бегун на старте n Труднейшей задачей в искусстве ваяния было фиксирование момента перехода от статики к движению. n Удачное воплощение всех этих сложных задач можно видеть в этой небольшой греческой статуэтке (16 см) n Атлет показан в последнюю секунду перед стремительным рывком вперед, в момент, когда напряжение достигает своей наивысшей точки.
Хиазм n Протянутая вперед левая рука и отодвинутый назад локоть правой, выставленная вперед левая нога создают мотив перекрестного движения. n Ноги бегуна согнуты в коленях, корпус наклонен вперед. Фигура содержит в себе два движения: Ш нижняя часть тела стоит в первоначальной позе, Ш верхней же придано то положение, в котором нижняя будет находиться через мгновение. n Здесь налицо хиазм: Ш перекрестное движение рук и ног, Ш расположение плеч, корпуса, бедер в разных плоскостях.
Мирон n Греческий скульптор середины V в. до н. э. из Елевфер, на границе Аттики и Беотии. n Мирон был современником Фидия и Поликлета. n Он жил и работал в Афинах и получил звание афинского гражданина, что считалось тогда большой честью. n Мирон - мастер круглой пластики. Его творчество известно только по римским копиям.
Римские копии n Он изображал богов, героев и животных, с особенной любовью воспроизводил трудные, скоропреходящие позы n Скульптор великолепно владел пластической анатомией и передает свободу движения, преодолевая ту некоторую скованность, которая еще существовала в скульптурах Олимпии. n Древние характеризуют его как величайшего реалиста, но не умевшего придавать лицам жизнь и выражение.
Дискобол n Наиболее знаменитое его произведение «Дискобол» , атлет, намеревающийся пустить диск. n Статуя дошла до нашего времени в нескольких копиях, из которых лучшая сделана из мрамора и находится во дворце Массими в Риме. n А у копии, находящейся в Британском музее, голова расположена неправильно.
Впечатление устойчивости n Скульптор изобразил прекрасного духом и телом юношу, находящегося в стремительном движении. n Метатель представлен в тот момент, когда все свои силы он вкладывает в бросок диска. n Несмотря на напряжение, которое пронизывает фигуру, статуя производит впечатление устойчивости. n Это определяется выбором момента движения - его кульминационной точки.
Упругое тело n n Мгновение покоя рождает ощущение устойчивости образа. n Дискобол. Римская копия 2 в. Глиптотека. Мюнхен Согнувшись, юноша занес назад руку с диском, еще миг, и упругое тело, как пружина, стремительно распрямится, рука с силой выбросит диск в пространство. Несмотря на сложность движения, в статуе «Дискобола» сохраняется главная точка зрения, позволяющая сразу увидеть все образное ее богатство.
n Мирон выбрал смелый художественный мотив - краткую остановку между двумя сильными движениями, момент, когда сделан последний взмах руки перед броском диска.
450 г. до н. э. Лицевая сторона тетрадрахмы. Серебро Конец 2 – начало 3 века. Дискобол. Мозаика из Рима.
450 г. до н. э. Афина и Марсий n Древние писатели упоминают с похвалами об изваянии Марсия, сгруппированного с Афиной. Об этой группе мы получаем понятие также по нескольким поздним её повторениям.
n Знаменитая группа Мирона, стоявшая некогда на Афинском акрополе, изображала Афину, бросившую изобретенную ей флейту, и силена Марсия сохранилась в мраморных копиях.
Миф об Афине и Марсии n Согласно мифу, Афина изобрела флейту, но при игре на инструменте щеки ее безобразно раздулись. n Нимфы подняли ее на смех, тогда Афины бросила флейту и прокляла инструмент, нарушающий гармонию человеческого лица. n Силен Марсий, пренебрегая проклятием Афины, бросился поднимать флейту. n Мирон изобразил их в мгновенье, когда Афина уходя обернулась на ослушника, а Марсий в испуге отпрянул назад.
n n Спокойное самообладание, господство над своими чувствами - характерная черта греческого классического мировосприятия, определяющая меру этической ценности человека. Утверждение красоты разумной воли, сдерживающей силу страсти, нашло выражение в этой скульптурной группе.
Марсий n В выбранной ситуации содержится и полное раскрытие сути конфликта. Афина и Марсий - характеры прямо противоположные. n Движение стремительно откинувшегося назад Силена грубо и резко. Его сильное тело лишено гармоничности. Лицо с выпуклым лбом и приплюснутым носом уродливо. n Дикий, необузданный лесной демон со звероподобным лицом, резкими грубыми движениями противопоставлен юной, но спокойной Афине. n Фигура Марсия выражает страх перед богиней и сильное, жадное желание схватить флейту.
Суровый взгляд n Движение Афины, властное, сдержанное, полно естественного благородства. n Гнев выдают лишь презрительно полуопущенные губы и суровый взгляд. n Афина одним жестом руки останавливает силена.
n n Группа «Афина и Марсий» образно утверждает идею превосходства разума на стихийными силами природы. Это скульптурная группа наметила пути развития реалистической сюжетной композиции, показывающей взаимоотношения характеров, связанных общим действием.
Плавные движения n …Движение здесь представлено более сложным, нежели в „Дискоболе“. n Афина оборачивается назад, но в её талии нет резкого излома, когда верхняя и нижняя части туловища воспринимались самостоятельными элементами. n Плавны изгибы складок одежды, гармоничен наклон головы.
Статуя бегуна Лада n n Статуя бегуна не дошла до нашего времени. О статуе бегуна Лада - знаменитого атлета, умершего после одной из своих побед, античный поэт писал: Ш Полон надежды бегун, на кончиках губ лишь дыханье Ш Видно; втянувшись вовнутрь, полыми стали бока. Ш Бронза стремится вперёд за венком; не сдержать её камню; Ш Ветра быстрейший бегун, - чудо ты Мирона рук.
Статуя коровы (Телка). Медь n По рассказам современников, она настолько походила на живую, что на неё садились слепни. n Пастухи и быки также принимали её за настоящую: Ш Медная ты, но гляди к тебе плуг притащил землепашец, Ш Сбрую и вожжи принёс, тёлка - обманщица всех. Ш Мирона было то дело, первейшего в этом искусстве, Ш Сделал живою тебя, тёлки рабочей дав вид. Неизвестный автор. Статуя быка. Олимпия. 5 в. до н. э.
n Греческий мраморный трехсторонний алтарь. n Обнаружен при перестройке виллы Людовизи в Риме в 1887 году. n Высота 84 см 470 -460 г. до н. э. Трон Людовизи
Рождение Венеры n Центральная часть – со сценой рождения Афродиты из морской пены. n Изображена выходящая из морских волн прекрасная хрупкая фигура Афродиты в тонком, плотно облегающем хитоне. n Ее слегка приподнятое лицо сияет радостью. n Рельеф трона Людовизи невысокий, но мастер превосходно передал пластику тела и многочисленных складок одежд. Рисунок тонкий и точный.
n n По сторонам богини две юные ее прислужницы - Оры (времена года), стоя на морском берегу, склонившись, поддерживают поднимающуюся из вод богиню и прикрывают ее плащом. Девушки одеты в длинные струящиеся одежды, и их симметрично расположенные фигуры оживляются различной игрой складок хитонов.
n n На боковых рельефах: с одной стороны изображена обнаженная девушка (гетера), играющая на флейте, с другой стороны - сидящая фигура женщины (матрона), закутанной в плащ, перед курильницей. Это служительницы культа Афродиты, которые символизируют разные ипостаси любви или образы служения богине.
Реализм трактовки n Реалистически трактованные подушки, на которых сидят служительницы, мелкая прибрежная галька под ногами Ор придают всей сцене убедительную конкретность.
n Движения поднимающейся вверх Афродиты и наклоняющихся к ней Ор противопоставлены по направлению, но линии композиции не разрываются. Переплетение рук и мягкие складки одежд создают впечатление непрерывного действия.
Тематический конспект по теме «Поздняя классика Древней Греции,
4 век до н.э.»
Частный заказчик становится сильнее общественного. У мастеров преобладает интерес к человеческим, а не божественным образам. Их больше привлекают идеи чувственности, нежели рационализма. Архитектура и скульптура продолжают играть большую роль в то время, как вазопись утрачивает своё былое значение.
Архитектура. В 4 веке до н.э. становятся заметнее крайности: громадные храм Артемилы Эффеской, Мавзолей в Галикарнассе (середина 4 в. до н.э.) и небольшие постройки с декоративным решением форм типа памятника Лисикрата . Растёт количество зданий светского назначения. Заметно увлечение зодчих различными планами: квадратными, круглыми, прямоугольными. Чаще встречается совмещение различных ордеров. Святилище Асклепия в Эпидавре, где ведётся оживлённое строительство. Асклепий особенно почитался в 4 веке до н.э. Важным местом «госпиталя» был портик 70 метров длиной, где спали желающие исцелиться и близ которого находился источник для омовения. В Эпидавре были построены пропилеи, храмы Асклепию и Артемиде, куда после выздоровления приносили сделанные из гипса изображения больных частей тела, а также фимела – круглое помещение, очевидно, для концертов, огромный театр и много красивых портиков. Здесь имелся квадратный в плане гимнасий, с площадкой для игр и тренировок, классами для занятий словесностью и музыкой и стадион. Толос (фимела) , концертный зал – ьыл выстроен видным архитектором того времени Поликлетом Младшим . Круглое в плане здание из пентеллийского и паросского мрамора украшали 20 дорических колонн снаружи и 14 коринфских – внутри. Выстроенный Поликлетом Младшим театр в Эпидавре – один из лучших в Греции, поражает акустикой.
Строительство в Малой Азии. В 4 веке шло бурное строительство в малоазийских городах, предпочитающих здания ионического ордера. В это время создаются Львиная гробница в Книде, храм Артемиды Эфесской, храм Артемиды в Сардах, храм Афины в Приене, Аполлона в Дидимах.
Мавзолей в Галикарнассе. Усыпальницу начали строить Пифей и Сатир ещё при жизни царя, но окончили после его смерти. Скульптурные украшения исполняли Скопас, Бриаксид, Тимофей и Леохар . В 15 веке это чудо древнего зодчества разрушили рыцари-иоанниты. Здесь сочетались формы греческие в колоннаде и ордерах и восточные – в использовании пирамиды.
В 4-ом веке до н.э. также создаётся много строгих по архитектурным формам саркофагов, нередко расписанных краской.
Скульптура. Развитие скульптуры 4 века определяется именами Скопаса, Праксителя, Лисиппа ; наряду с ними работали и таие выдающиеся мастера, как Леохар, Тимофей, Бриаксид, Евфранор, Силанион и другие.
Скопас создал свой собственный стиль. Пафос, взволнованность чувств типичны для его памятников. Родился на острове Паросе, работал в период между 370 и 330 годами до н.э. в различных областях: Аттике, Беотии, Аркадии, Малой Азии. Разносторонний мастер, он известен и как архитектор храма Афины Алей в Тегее (не сохранился). Произведения Скопаса свидетельствуют об остром интересе к эмоциональности, к раскрытию человеческих чувств в памятнике искусства. В скульптуре это выступает в усложнении композиции, увеличении динамичности и порывистости, в контрастности светотени. В страстных образах Скопаса прозвучали новые отношения греков к миру, нашла пластическое выражение утрата ясности и покоя. Скопас любил обращаться к экспрессивным сюжетам (Менада ). В рельефах, украшавших фриз Галикарнасского Мавзолея, скульптор выразил рост эмоциональной выразительности, по сравнению с произведениями 5 века до н.э. эта сила выразительности возросла многократно. Открытие новых средств худодественной выразительности (драматизм, страстность) привело к утрате монументальной ясности высокой классики, в произведениях которой человеческий разум побеждал в столкновении со стихией как высшее начало.
Пракситель , родившийся около 390 года до н.э., выражал в своих произведениях другие настроения. Раннее произведение «Сатир, наливающий вино» было настолько прославлено, что дошло до нас во многих римских репликах. Умение создавать плавные, текучие контуры статуй – одна из самых замечательных способностей Праксителя . Если гений Скопаса олицетворяет порывистость, пафос, то Пракситель – мастер гармонии, отдохновения, разрядки после буйства встревоженных чувств. Скопас – выразитель дионисийского начала, Пракситель – аполлоновского. Пракситель прославился изваянием Афродиты, исполнив для жителей Коса две статуи богини, одетую и обнажённую. Заказчиков смутила смелость скульптора, и они не взяли обнажённую. Её приобрели жители Книда (Афродита Книдская ), и она принесла славу их городу (паломничество). Скульптор показал прекрасную наготу гармонично сложенной женщины, он сумел остановиться у границ чувственности, которая начинает проступать в Афродитах эпохи эллинизма. Статуя Гермеса, относившего маленького Диониса на воспитание к нимфам, найденная в храме Геры в Олимпии, близко изваянию Эйрены с Плутосом . Как и в других образах Праксителя , здесь прославлена идеальная человеческая красота. Бог показан как идеальный человек, а человек, когда он развит гармонично, воспринимается как прекрасное божество. Раскраска сохранилась плохо: были окрашены волосы, лицо и, конечно, зрачки. Мрамор тонировался подкрашенным воском, который пропитывал под действием тепла его поверхность. Получался цветной мрамор, без слоя краски, лежавшего на камне в архаическую эпоху. В работах Праксителя отмечается большое тяготение к реальности.
В статуе отдыхающего сатира , от которой сохранилось особенно много реплик, ещё отчётливее звучит тема отдыха. В поздней статуе «Аполлон Ящероубийца» бог света представлен худеньким мальчиком. Изваяние захватывает красотой, но в то же время появляется некоторая манерность.
Сыновья Праксителя – Тимарх и Кефистодот Младший , работавшие в конце 4 века – начале 3 века до н.э., были уже художниками эпохи эллинизма.
Лисипп , скульптор сдержанного и сильного темперамента, придворный мастер Александра Македонского, открыл дорогу искусству нового, неоклассического типа, не связанному с гражданственными идеями города-полиса. Изображает героических персонажей мифологии, либо атлетов. Особенно выразительна его статуя Апоксиомена . Лисиппу удалось пластически совершенно передать возбуждение юноши, ещё не остывшего после борьбы. В изваянии Апоксиомена нет ни одной спокойной части тела (трепетную нервозность возбуждения, которую не смог передать римский копиист в мраморном лице Апоксиомена, сохранила бронзовая статуя Эфеба из Антификеры ). Лисипп предпочитал работать в бронзе, и в оригинале статуи Апоксиомена не было подпорок, которые, возникнув в римской мраморной копии, портят вид изваяния и уменьшают лёгкость и подвижность фигуры. Лисипп продолжает процесс завоевания пространства статуей, начатый Скопасом . Скульптор уже значительно полнее использует возможность показать с разных точек зрения различные состояния человека (с разных ракурсов складываются различные впечатления).
К школе Лисиппа относят статую отдыхающего Гермеса , более напоминающего фигуру атлета-бегуна. Лисиппом было создано несколько скульптур на тему подвигов Геракла. Сохранилась римская копия, изображающая борющегося со львом Геракла. Пирамидальное построение группы придаёт устойчивость композиции схватки. Меланхолические нотки, подспудно звучавшие в образах Аоксиомена, Агия и Гермеса, нашли продолжение в статуе отдыхающего Геракла . Своеобразное сочетание вида гипертрофированных мыщц с выражением глубокой усталости – дань времени. Утрата классической гармоничности выступает здесь особенно явно. В классике не нужно было показывать Геракла таким сверхмощным: его сила проявлялась в уверенности, в ясной композиции произведения.
Отход от типизации, стремление к острохарактерному в образе обусловили интерес Силаниона, Лисистрата и Лисиппа к портрету. Александр Македонский позировал Лисиппу . В дошедших поздних копиях портрета полководца мастер показал сильного человека, сознание которого всколыхнули внутреннее смятение и тревога. Не случайно обращение Лисиппа и к портрету Сократа , трагическая судьба которого, нужно думать, его волновала. Уже в искажённых чертах Александра можно почувствовать первые тревожные проблески грядущих испытаний античного мира.
Леохар. В творчестве старшего современника Лисиппа, скульптора Леохара , нашли выражение иные настроения. Леохар , остро ощущая тоску по гармоничным образам классики, искал красоту в формах прошлого. Эти поиски породили уже в пределах 4 века до н.э. проявлявшийся и в последующие века классицизм. В лучшей его статуе – Аполлоне Бельведерском (около 330 – 320 гг. до н.э.) – пленяет совершенство образа и мастерство исполнения, но красота эта иного плана, нежели в изваяниях Фидия и Лисиппа. Театральность и поза сменили естественную непринуждённость образов 5 века и пульсирующую энергией жизненность персонажей Лисиппа. Близка Аполлону Бельведерскому по характеру образа и пластическому решению приписываемая Леохару статуя Артемиды Версальской с ланью (около 325 г. до н.э.). Изображение стремительного движения, красивого разворота фигуры характерно для искусного скульптора. Слияние театрализующей патетики с жанровостью выступает в скульптурной группе Леохара , представившего похищение орлом Ганимеда . От этого произведения уже недалеко до жанровых скульптур эллинизма.
Живопись. Вазопись. Художник конца 5 века до н.э. Аполлодор, создававший станковые произведения темперой, ввёл светотеневую моделировку в изображения и поэтому может быть по праву назван одним из первых живописцев. Художников того времени чаще привлекали сюжеты мифологического характера. Тиманф передаёт накал драматических чувст с силой, свойственной его композиции «Жертвоприношении Ифигении» . Любовь живописцев 4 века до н.э. к многофигурным батальным сценам подтверждает мозаичная помпеянская копия с картины художника 4 века Филоксена , где изображена битва Дария с Александром македонским при Иссе.
Вазописцы 4 века до н.э. всё чаще использовали рельефные украшения, в которых широкое применение получала позолота. На плечах гидрии из Кум («царицв ваз» ) художник изобразил богов, связанных с культом элевсинских мистерий.
Расцвет монументальной живописи в 4м веке способствовал нирокому распространению красочных многофигурных мозаик в многочисленных городах эллинистических монархий. Композиции, украшавшие дворец македонского царя Архелая, поражают захватившими и мозаичистов экспрессивностью изображения человеческой фигуры, выразительностью контурной линии. Мозаика «Львиная охота» , красочная композиция «Дионис на пантере» , выложенные из разноцветной речной гальки, дают возможность осознать размер успеха монументальной живописи.
Последняя четверть 4 века до н.э. и затем последующие столетия эллинизма могут быть названы временем расцвета греческой терракоты. В эти годы создаются лучшие элегические образы Танагры, многие гротескные фигурки возникают под рукой опытных коропластов.
Искусство поздней классики (От конца Пелопоннесских войн до возникновения Македонской империи)
Четвертый век до н.э.. явился важным этапом в развитии древнегреческого искусства. Традиции высокой классики перерабатывались в новых исторических условиях.
Рост рабства, концентрация все больших богатств в руках немногих крупных рабовладельцев уже со второй половины 5 в. до н.э. мешали развитию свободного труда. К концу века, особенно в экономически развитых полисах, все явственнее выступал процесс постепенного разорения мелких свободных производителей, приводивший к падению удельного веса свободного труда.
Пелопоннесские войны, явившиеся первым симптомом начавшегося кризиса рабовладельческих полисов, чрезвычайно обострили и ускорили развитие этого кризиса. В ряде греческих полисов возникают восстания беднейшей части свободных граждан п рабов. Вместе с тем рост обмена вызывал необходимость создания единой державы, способной завоевать новые рынки, обеспечить успешное подавление восстаний эксплуатируемых масс.
Осознание культурного и этнического единства эллинов также вступало в решительное противоречие с разобщенностью и ожесточенной борьбой полисов друг с другом. В целом полис, ослабленный войнами и внутренними раздорами, становится тормозом дальнейшего развития рабовладельческого общества.
В среде рабовладельцев происходила ожесточенная борьба, связанная с поисками выхода из кризиса, угрожавшего основам рабовладельческого общества. К середине века складывается течение, объединявшее противников рабовладельческой демократии - крупных рабовладельцев, купцов, ростовщиков, возлагавших все свои надежды на внешнюю силу, способную военным путем подчинить и объединить полисы, подавить движение бедноты и организовать широкую военную и торговую Экспансию на Восток. Такой силой явилась экономически относительно неразвитая Македонская монархия, обладавшая мощной, в основном земледельческой по своему составу, армией. Подчинение греческих полисов Македонской державе и начало завоеваний на Востоке положили конец классическому периоду греческой истории.
Распад полиса повлек за собой утрату идеала свободного гражданина. Вместе с тем трагические конфликты общественной действительности вызывали появление более сложного, чем раньше, взгляда на явления общественной жизни, обогащали сознание передовых людей того времени. Обострение борьбы материализма и идеализма, мистики и научных методов знания, бурные столкновения политических страстей и одновременно интерес к миру личных переживаний характерны для полной внутренних противоречий общественной и культурной жизни 4 в. до н.э.
Изменившиеся условия общественной жизни привели к изменению характера античного реализма.
Наряду с продолжением и развитием традиционных классических форм искусству 4 в. до н.э., в частности зодчеству, приходилось решать и совершенно новые задачи. Искусство впервые начало служить эстетическим потребностям и интересам частного человека, а не полиса в целом; появились и произведения, утверждавшие монархические принципы. На протяжении всего 4 в. до н.э. постоянно усиливался процесс отхода ряда представителей греческого искусства от идеалов народности и героики 5 в. до н.э.
Вместе с тем драматические противоречия эпохи находили свое отражение в художественных образах, показывающих героя в напряженной трагической борьбе с враждебными ему силами, охваченного глубокими и скорбными переживаниями, раздираемого глубокими сомнениями. Таковы герои трагедий Еврипида и скульптур Скопаса.
Большое влияние на развитие искусства оказал завершавшийся в 4 в. до н.э. кризис наивно-фантастической системы мифологических представлений, далекие предвестия которого уже можно увидеть в 5 в. до н.э. Но в 5 в. до н.э. народная художественная фантазия все еще черпала материал для своих возвышенных этических и эстетических представлений в искони знакомых и близких народу мифологических сказаниях и верованиях (Эсхил, Софокл, Фидий и др.). В 4 же веке художника все более интересовали такие стороны бытия человека, которые не укладывались в мифологические образы и представления прошлого. Художники стремились выразить в своих произведениях и внутренние противоречивые переживания, и порывы страсти, и утонченность и проникновенность душевной жизни человека. Зарождался интерес к быту и характерным особенностям психического склада человека, хотя и в самых еще общих чертах.
В искусстве ведущих мастеров 4 в. до н.э. - Скопаса, Праксителя, Лисиппа - была поставлена проблема передачи переживаний человека. В результате этого были достигнуты первые успехи в раскрытии духовной жизни личности. Эти тенденции сказались во всех видах искусства, в частности в литературе и драматургии. Таковы; например, «Характеры» Теофраста, посвященные анализу типических особенностей психического склада человека - наемного воина, хвастуна, парасита, и т. д. Все это указывало не только на отход искусства от задач обобщенно-типического изображения совершенного гармонически развитого человека, но и на обращение к кругу проблем, которые не стояли в центре внимания художников 5 в. до н.э.
В развитии греческого искусства поздней классики явно различаются два Этапа, обусловленных самим ходом общественного развития. В первые две трети века искусство еще очень органично связано с традициями высокой классики. В последнюю треть 4 в. до н.э. происходит резкий перелом в развитии искусства, перед которым новые условия общественного развития ставят новые задачи. В это время особенно обостряется борьба реалистической и антиреалистической линий в искусстве.
Греческая архитектура 4 в. до н.э. имела ряд крупных достижений, хотя ее развитие протекало очень неравномерно и противоречиво. Так, в течение первой трети 4 в. в архитектуре наблюдался известный спад строительной деятельности, отражавший экономический и социальный кризис, который охватил все греческие полисы и особенно расположенные в собственно Греции. Спад этот был, однако, далеко не повсеместный. Наиболее остро он сказался в Афинах, потерпевших поражение в Пелопоннесских войнах. В Пелопоннесе же строительство храмов не прерывалось. Со второй трети века строительство снова усилилось. В греческой Малой Азии, а отчасти и на самом полуострове были возведены многочисленные архитектурные сооружения.
Памятники 4 в. до н.э. в общем следовали принципам ордерной системы. Все же они существенно отличались по своему характеру от произведений высокой классики. Строительство храмов продолжалось, но особенно широкое развитие по сравнению с 5 в. получило строительство театров, палестр, гимнасиев, закрытых помещений для общественных собраний (булевтерий) и др.
Одновременно в монументальной архитектуре появились сооружения, посвященные возвеличению отдельной личности, и притом не мифического героя, а личности монарха-самодержца, - явление совершенно невероятное для искусства 5 в. до н.э. Таковы, например, усыпальница правителя Карий Мавсола (Галикар-насский Мавзолей) или Филиппейон в Олимпии, прославлявший победу македонского царя Филиппа над греческими полисами.
Одним из первых архитектурных памятников, в которых сказались черты, свойственные поздней классике, был перестроенный после пожара 394 г. до н.э. храм Афины Алеи в Тегее (Пелопоннес). И само здание и скульптуры, его украшавшие, были созданы Скопасом. В некоторых отношениях храм этот развивал традиции храма в Бассах. Так, в тегейском храме были применены все три ордера - дорический, ионический и коринфский. В частности, коринфский ордер применен в выступающих из стен полуколоннах, украшающих наос. Полуколонны эти были связаны между собой и стеной общей сложнопрофилированной базой, шедшей вдоль всех стен помещения. В целом храм отличался богатством скульптурных украшений, пышностью и многообразием архитектурного декора.
К середине. 4 в. до н.э. относится ансамбль святилища Асклепия в Эпидавре, центром которого был храм бога-врачевателя Асклепия, но самым замечательным зданием ансамбля был построенный Поликлетом Младшим театр, один из красивейших театров древности. В нем, как и в большинстве театров того времени, места для зрителей (театрон) располагались по склону холма. Всего было 52 ряда каменных скамей, которые вмещали не менее 10 тыс. человек. Эти ряды обрамляли орхестру - площадку, на которой выступал хор. Концентрическими рядами театрон охватывал более полуокружности орхестры. Со стороны, противоположной местам для зрителей, орхестра замыкалась скеной, или в переводе с греческого - палаткой. Первоначально, в 6 и начале 5 в. до н.э., скена и была палаткой, в которой готовились к выходу актеры, но уже к концу 5 в. до н.э. скена превратилась в сложное двухъярусное сооружение, украшенное колоннами и образующее архитектурный фон, перед которым выступали актеры. Из внутренних помещений скены на орхестру вело несколько выходов. Скена в Эпидавре имела украшенный ионическим ордером просцениум - каменную площадку, поднимавшуюся над уровнем орхестры и предназначенную для проведения отдельных игровых эпизодов главными актерами. Театр в Эпидавре был с исключительным художественным чутьем вписан в силуэт пологого склона холма. Скена, торжественная и изящная по своей архитектуре, освещенная солнцем, красиво вырисовывалась на фоне синего неба и далеких контуров гор и в то же время выделяла из окружающей природной среды актеров и хор драмы.
Наиболее интересным из дошедших до нас сооружений, воздвигнутых частными лицами, являются хорегический памятник Лисикрата в Афинах (334 г. до н.э.). Афинянин Лисикрат решил в этом памятнике увековечить победу, одержанную подготовленным на его средства хором. На высоком квадратном в плане цоколе, сложенном из продолговатых и безукоризненно отесанных квад-ров, возвышается стройный цилиндр с изящными полуколоннами коринфского ордера. По антаблементу над узким и легко профилированным архитравом протянут непрерывной лентой фриз со свободно разбросанными и полными непринужденного движения рельефными группами. Пологая конусообразная крыша венчается стройным акротерием, образующим подставку для того бронзового треножника, который и явился призом, присужденным Лисикрату за победу, одержанную его хором. Сочетание изысканной простоты и изящества, камерный характер масштабов и пропорций составляют особенность этого памятника, отличающегося тонким вкусом и изяществом. И все же появление сооружений такого рода связано с утерей архитектурой полиса общественной демократической основы искусства.
Если памятник Лисикрата предвосхищал появление произведений эллинистической архитектуры, живописи и скульптуры, посвященных частной жизни человека, то в созданном несколько ранее «Филиппейоне» нашли свое выражение другие стороны развития архитектуры второй половины 4 в. до н.э. Филиппейон был сооружен в 30-е годы 4 в. до н.э. в Олимпии в честь победы, одержанной в 338 г. македонским царем Филиппом над войсками Афин и Беотии, пытавшимися бороться с македонской гегемонией в Элладе. Круглый в плане наос Филиппейона был окружен колоннадой ионического ордера, а внутри украшен коринфскими колоннами. Внутри наоса стояли статуи царей Македонской династии, выполненные в хрисоэлефантинной технике, до тех пор применявшейся только при изображении богов. Филиппейон должен был пропагандировать идею главенства Македонии в Греции, освятить авторитетом священного места царственный авторитет особы македонского царя и его династии.
Пути развития архитектуры малоазийской Греции несколько отличались от развития архитектуры собственно Греции. Ей было свойственно стремление к пышным и грандиозным архитектурным сооружениям. Тенденции отхода от классики в малоазийской архитектуре давали себя знать особенно сильно. Так, построенные в середине и конце 4 в. до н.э. огромные ионические диптеры (второй храм Артемиды в Эфесе, храм Артемиды в Сардах и др.) отличались весьма далекой от духа подлинной классики пышностью и роскошью убранства. Эти храмы, известные по описаниям древних авторов, дошли до нашего времени в очень скудных остатках.
Наиболее ярко особенности развития малоазийской архитектуры сказались в построенном около 353 г. до н.э. архитекторами Пифеем и Сатиром Галикарнасском Мавзолее - гробнице Мавсола, правителя персидской провинции Карий.
Мавзолей поражал не столько величавой гармонией пропорций, сколько грандиозностью масштабов и пышным богатством убранства. В древности он был причислен к семи чудесам света. Высота Мавзолея, вероятно, достигала 40 - 50 м. Само здание представляло собой довольно сложное сооружение, в котором сочетались местные малоазийские традиции греческой ордерной архитектуры и мотивы, заимствованные у классического Востока. В 15 в. Мавзолей был сильно разрушен, и точная реконструкция его в настоящее время невозможна; лишь некоторые самые общие его черты не вызывают разногласий ученых. В плане он представлял собой приближающийся к квадрату прямоугольник. Первый ярус по отношению к последующим выполнял роль цоколя. Мавзолей являлся огромной каменной призмой, сложенной из больших квадров. По четырем углам первый ярус был фланкирован конными статуями. В толще этого огромного каменного блока находилось высокое сводчатое помещение, в котором стояли гробницы царя и его жены. Второй ярус состоял из помещения, окруженного высокой колоннадой ионического ордера. Между колоннами были поставлены мраморные статуи львов. Третий, последний ярус представлял собой ступенчатую пирамиду, на вершине которой помещались стоявшие на колеснице большие фигуры правителя и его жены. Гробница Мавсола была опоясана тремя рядами фризов, однако их точное местонахождение в архитектурном ансамбле не установлено. Все скульптурные работы были выполнены греческими мастерами, в том числе Скопасом.
Сочетание давящей силы и огромных масштабов цокольного этажа с пышной торжественностью колоннады должно было подчеркнуть могущество царя и величие его державы.
Таким образом, все достижения классического зодчества и искусства вообще были поставлены на службу новым, чуждым классике общественным целям, порожденным неотвратимым развитием античного общества. Развитие шло от изжившей себя обособленности полисов к мощным, хотя и непрочным рабовладельческим монархиям, дающим возможность верхушке общества укрепить устои рабовладения.
Хотя произведения скульптуры 4 в. до н.э., как и вообще всей Древней Греции, дошли до нас главным образом в римских копиях, все же мы можем иметь о развитии скульптуры этого времени гораздо более полное представление, чем о развитии архитектуры и живописи. Переплетение и борьба реалистических и антиреалистических тенденций приобрели в искусстве 4 в. до н.э. гораздо большую остроту, чем в 5 в. В 5 в. до н.э. основным противоречием было противоречие между традициями отмирающей архаики и развивающейся классики, здесь же отчетливо определились два направления в развитии самого искусства 4 в.
С одной стороны, некоторые скульпторы, формально следовавшие традициям высокой классики, создавали искусство, отвлеченное от жизни, уводившее от ее острых противоречий и конфликтов в мир бесстрастно холодных и отвлеченно прекрасных образов. Это искусство по тенденциям своего развития было враждебна реалистическому и демократическому духу искусства высокой классики. Однако не это направление, виднейшими представителями которого были Кефисодот, Тимофей, Бриаксис, Леохар, определило характер скульптуры и вообще искусства этого времени.
Общий характер скульптуры и искусства поздней классики в основном определялся творческой деятельностью художников-реалистов. Ведущими и величайшими представителями этого направления были Скопас, Пракситель и Лисипп. Реалистическое направление получило широкое развитие не только в скульптуре, но и в живописи (Апеллес).
Теоретическим обобщением достижений реалистического искусства своей эпохи явилась эстетика Аристотеля. Именно в 4 в. до н.э. в эстетических высказываниях Аристотеля принципы реализма поздней классики получили последовательное и развернутое обоснование.
Противоположность двух направлений в искусстве 4 в. до н.э. выявилась не сразу. Первое время в искусстве начала 4 в., в период перехода от классики высокой к классике поздней, эти направления иногда противоречиво переплетались в творчестве одного и того же мастера. Так, искусство Кефисодота несло в себе и интерес к лирическому душевному настроению (что получило свое дальнейшее развитие в творчестве сына Кефисодота - великого Праксителя) и вместе с тем черты нарочитой красивости, внешней эффектности и нарядности. Статуя Кефисодота «Эйрена с Плутосом», изображающая богиню мира с божком богатства на руках, сочетает новые черты - жанровую трактовку сюжета, мягкое лирическое чувство - с несомненной склонностью к идеализации образа и к его внешней, несколько сентиментальной трактовке.
Одним из первых скульпторов, в творчестве которого сказалось новое понимание реализма, отличное от принципов реализма 5 в. до н.э., был Деметрий из Алопеки, начало деятельности которого относится еще к концу 5 в. Судя по всем данным, он был одним из самых смелых новаторов реалистического греческого искусства. Все свое внимание он уделил разработке методов правдивой передачи индивидуальных черт портретируемого лица.
Мастера портрета 5 в. в своих работах опускали те детали внешнего облика человека, которые не представлялись существенными при создании героизированного изображения, - Деметрий первым в истории греческого искусства встал на путь утверждения художественной ценности неповторимо личных внешних особенностей облика человека.
О достоинствах, а вместе с тем и о границах искусства Деметрия можно в какой-то мере судить по сохранившейся копии с его портрета философа Анти-сфена, исполненного около 375 г. до н.э. , - одной из последних работ мастера, в которой с особой полнотой выразились его реалистические устремления. В лице Антисфена совершенно очевидно показаны черты его конкретного индивидуального облика: покрытый глубокими складками лоб, беззубый рот, взлохмаченные волосы, растрепанная борода, пристальный, немного хмурый взгляд. Но в этом портрете нет сколько-нибудь сложной психологической характеристики. Важнейшие достижения в разработке задач характеристики духовной сферы человека были осуществлены уже последующими мастерами - Скопасом, Праксителем и Лисиппом.
Крупнейшим мастером первой половины 4 в. до н.э. был Скопас. В творчестве Скопаса нашли свое наиболее глубокое художественное выражение трагические противоречия его эпохи. Тесно связанный с традициями и пелопоннесской и аттической школы, Скопас посвятил себя созданию монументально-героических образов. Этим он как бы продолжал традиции высокой классики. Творчество Скопаса поражает своей огромной содержательностью и жизненной силой. Герои Скопаса, подобно героям высокой классики, продолжают быть воплощением самых прекрасных качеств сильных и доблестных людей. Однако от образов высокой классики их отличает бурное драматическое напряжение всех духовных сил. Героический подвиг больше не носит характера поступка, естественного для каждого достойного гражданина полиса. Герои Скопаса находятся в необычном напряжении сил. Порыв страсти нарушает гармоническую ясность, свойственную высокой классике, но зато придает образам Скопаса огромную экспрессию, оттенок личного, страстного переживания.
Вместе с тем Скопас ввел в искусство классики мотив страдания, внутреннего трагического надлома, косвенно отражающего трагический кризис этических и Эстетических идеалов, созданных в эпоху расцвета полиса.
В течение своей почти полувековой деятельности Скопас выступал не только как скульптор, но и как архитектор. Дошло до нас лишь очень немногое из его творчества. От храма Афины в Тегее, славившегося в древности своей красотой, дошли лишь скудные обломки, но и по ним можно судить о смелости и глубине творчества художника. Кроме самого здания Скопас выполнил и его скульптурное оформление. На западном фронтоне были изображены сцены битвы Ахилла с Телефом в долине Каика, а на восточном - охоты Мелеагра и Аталанты на каледонского вепря.
Голова раненого воина с западного фронтона по общей трактовке объемов, казалось бы, близка Поликлету. Но стремительный патетический поворот запрокинутой головы, резкая и беспокойная игра светотени, страдальчески изогнутые брови, полуоткрытый рот придают ей такую страстную выразительность и драматизм переживания, которого высокая классика не знала. Характерной особенностью этой головы является нарушение гармонического строения лица ради подчеркивания силы душевного напряжения. Вершины дуг бровей и верхней дуги глазного яблока не совпадают, что создает полный драматизма диссонанс. Он вполне ощутимо улавливался древним греком, глаз которого был чуток к самым тонким нюансам пластической формы, особенно когда они имели смысловое значение.
Характерно, что Скопас первым среди мастеров греческой классики стал отдавать решительное предпочтение мрамору, почти отказавшись от применения бронзы, излюбленного материала мастеров высокой классики, в особенности Мирона и Поликлета. Действительно, мрамор, дающий теплую игру света и тени, допускающий достижение то тонких, то резких фактурных контрастов, был ближе творчеству Скопаса, чем бронза с ее четко отлитыми формами и ясными силуэтными гранями.
Мраморная «Менада», дошедшая до нас в небольшой поврежденной античной копии, воплощает образ человека, одержимого бурным порывом страсти. Не воплощение образа героя, способного уверенно властвовать над своими страстями, а раскрытие необычайной экстатической страсти, охватывающей человека, характерно для «Менады». Интересно, что Менада Скопаса, в отличие от скульптур 5 в., рассчитана на обозрение со всех сторон.
Танец опьяненной Менады стремителен. Ее голова запрокинута назад, отброшенные со лба волосы тяжелой волной спадают на плечи. Движение резко изогнутых складок короткого разрезанного на боку хитона подчеркивает бурный порыв тела.
Дошедшее до нас четверостишие неизвестного греческого поэта хорошо передает общий образный строй «Менады»:
Камень паросский - вакханка. Но камню дал душу ваятель. И, как хмельная, вскочив, ринулась в пляску она. Эту менаду создав, в исступленье, с убитой козою, Боготворящим резном чудо ты сделал, Скопас.
К произведениям круга Скопаса относится также статуя Мелеагра - героя мифической охоты на каледонского вепря. По системе пропорций статуя представляет собой своеобразную переработку канона Поликлета. Однако Скопас резко подчеркнул стремительность поворота головы Мелеагра, чем усилил патетический характер образа. Скопас придал большую стройность пропорциям тела. Трактовка форм лица и тела, обобщенно-прекрасного, но более нервно-выразительного, чем у Поликлета, отличается своей эмоциональностью. Скопас передал в Мелеагре состояние тревоги и беспокойства. Интерес к непосредственному выражению чувств героя оказывается для Скопаса связанным в основном с нарушением цельности и гармоничности духовного мира человека.
Резцу Скопаса, невидимому, принадлежит прекрасное надгробие - одно из лучших, сохранившихся от первой половины 4 в. до н.э. Это «Надгробие юноши», найденное на реке Илиссе. Оно отличается от большинства рельефов такого рода особой драматичностью изображенного в нем диалога. И ушедший из мира юноша, и прощающийся с ним печально и задумчиво поднесший руку к устам бородатый старец, и склонившаяся фигурка сидящего погруженного в сон мальчика, олицетворяющего смерть, - все они не только проникнуты обычным для греческих надгробий ясным и спокойным раздумьем, но отличаются особой жизненной глубиной и силой чувства.
Одним из самых замечательных и самых поздних созданий Скопаса являются его рельефы с изображением борьбы греков с амазонками, сделанные для Галикарнасского Мавзолея.
Великий мастер был приглашен к участию в этой грандиозной работе вместе с другими греческими скульпторами - Тимофеем, Бриаксисом и молодым тогда Леохаром. Художественная манера Скопаса заметно отличалась от тех художественных средств, которыми пользовались его сотоварищи, и это позволяет выделить в сохранившейся ленте фриза Мавзолея рельефы, им созданные.
Сравнение с фризом Больших Панафиней Фидия дает возможность особенно наглядно увидеть то новое, что свойственно галикарнасскому фризу Скопаса. Движение фигур в панафинейском фризе развивается при всем его жизненном многообрАзии постепенно и последовательно. Равномерное нарастание, кульминация и завершение движения процессии создают впечатление законченного и гармонического целого. В галикарнасской же «Амазономахии» на смену равномерно и постепенно нарастающему движению приходит ритм подчеркнуто контрастных противопоставлений, внезапных пауз, резких вспышек движения. Контрасты света и тени, развевающиеся складки одежд подчеркивают общий драматизм композиции. «Амазономахия» лишена возвышенного пафоса высокой классики, но зато столкновение страстей, ожесточенность борьбы показаны с исключительной силой. Этому способствует противопоставление стремительных движений сильных, мускулистых воинов и стройных, легких амазонок.
Композиция фриза построена на свободном размещении по всему его полю все новых и новых групп, повторяющих в различных вариантах все ту же тему беспощадной схватки. Особенно выразителен рельеф, в котором греческий воин, выдвинув вперед щит, наносит удар по откинувшейся назад и занесшей руки с топором стройной полуобнаженной амазонке, а в следующей группе этого же рельефа дается дальнейшее развитие этого мотива: амазонка упала; опершись локтем о землю, она слабеющей рукой пытается отразить удар грека, беспощадно добивающего раненую.
Великолепен рельеф, который изображает резко откинувшегося назад воина, пытающегося противостоять натиску амазонки, схватившей его одной рукой за щит, а другой наносящей смертельный удар. Слева от этой группы изображена амазонка, скачущая на разгоряченном коне. Она сидит обернувшись назад и, видимо, мечет дротик в преследующего ее врага. Конь почти наезжает на откинувшегося назад воина. Резкое столкновение противоположно направленных движений всадницы и воина и необычная посадка амазонки своими контрастами усиливают общий драматизм композиции.
Исключительной силы и напряженности полна фигура возничего на фрагменте третьей дошедшей до нас плиты фриза Скопаса.
Искусство Скопаса оказало огромное влияние как на современное ему, так и на позднейшее искусство Греции. Под непосредственным влиянием Скопаса была, например, создана Пифеем (одним из строителей Галикарнасского Мавзолея) монументальная скульптурная группа Мавсола и его жены Артемисии, стоявшая на квадриге на вершине Мавзолея. В статуе Мавсола высотой около 3 м сочетаются подлинно греческая ясность и гармония в разработке пропорций, складок одежд и пр. с изображением не греческого по своему характеру облика Мавсола. Его широкое, строгое, немного грустное лицо, длинные волосы, длинные спадающие усы не только передают своеобразный этнический облик представителя другого народа, но свидетельствуют также и об интересе скульпторов этого времени к изображению душевной жизни человека. К кругу искусства Скопаса могут быть отнесены прекрасные рельефы на базах колонн нового храма Артемиды в Эфесе. В особенности привлекательна нежная и задумчивая фигура крылатого гения.
Из младших современников Скопаса только влияние аттического мастера Праксителя было столь же длительным и глубоким, как влияние Скопаса.
В отличие от бурного и трагического искусства Скопаса Пракситель в своем творчестве обращается к образам, проникнутым духом ясной и чистой гармонии и спокойной задумчивости. Герои Скопаса почти всегда даны в бурном и стремительном действии, образы Праксителя обычно проникнуты настроением ясной и безмятежной созерцательности. И все же Скопас и Пракситель взаимно дополняют друг друга. Пусть по-разному, но и Скопас и Пракситель создают искусство, раскрывающее состояние человеческой души, чувства человека. Как и Скопас, Пракситель ищет путей раскрытия богатства и красоты духовной жизни человека, не выходя за пределы обобщенного образа прекрасного человека, лишенного неповторимо индивидуальных черт. В статуях Праксителя изображается человек идеально прекрасный и гармонически развитый. В этом отношении Пракситель более тесно, чем Скопас, связан с традициями высокой классики. Более того, лучшие творения Праксителя отличаются даже большей грацией, большей тонкостью в передаче оттенков душевной жизни, чем многие произведения высокой классики. Все же сравнение любого из произведений Праксителя с такими шедеврами высокой классики, как «Мойры», ясно показывает, что достижения искусства Праксителя куплены дорогой ценой утраты того духа героического жизнеутверждения, того сочетания монументального величия и естественной простоты, которое было достигнуто в произведениях эпохи расцвета.
Ранние произведения Праксителя еще непосредственно связаны с образцами искусства высокой классики. Так, в «Сатире, наливающем вино» Пракситель использует поликлетовский канон. Хотя «Сатир» дошел до нас в посредственных римских копиях, все же и по этим копиям видно, что Пракситель смягчил величавую строгость канона Поликлета. Движение сатира изящно, фигура его отличается стройностью.
Произведением зрелого стиля Праксителя (около 350 г. до н.э.) является его «Отдыхающий сатир». Сатир Праксителя - изящный задумчивый юноша. Единственная деталь в облике сатира, напоминающая о его «мифологическом» происхождении, - это острые, «сатировские» уши. Однако они почти незаметны, так как теряются в мягких локонах его густых волос. Прекрасный юноша, отдыхая, непринужденно облокотился о ствол дерева. Тонкая моделировка, как и мягко скользящие по поверхности тела тени, создают ощущение дыхания, трепета жизни. Наброшенная через плечо шкура рыси своими тяжелыми складками и грубой фактурой оттеняет необычайную жизненность, теплоту тела. Глубоко посаженные глаза внимательно глядят на окружающий мир, на губах мягкая, чуть лукавая улыбка, в правой руке - флейта, на которой он только что играл.
С наибольшей полнотой мастерство Праксителя раскрылось в его «Отдыхающем Гермесе с младенцем Дионисом» и «Афродите Книдской».
Гермес изображен остановившимся во время пути. Он непринужденно опирается на ствол дерева. В несохранившейся кисти правой руки Гермес, повидимому, держал гроздь винограда, к которой и тянется младенец Дионис (пропорции его, как то было обычным в изображениях детей в классическом искусстве, не детские). Художественное совершенство этой статуи заключено в поразительной по своему реализму жизненной силе образа, в том выражении глубокой и тонкой одухотворенности, какое сумел придать прекрасному лицу Гермеса скульптор.
Способность мрамора создавать мягкую мерцающую игру света и тени, передавать тончайшие фактурные нюансы и все оттенки в движении формы была впервые с таким мастерством разработана именно Праксителем. Блестяще используя художественные возможности материала, подчиняя их задаче предельно жизненного, одухотворенного раскрытия красоты образа человека, Пракситель передает и все благородство движения сильной и изящной фигуры Гермеса, эластичную гибкость мускулов, теплоту и упругую мягкость тела, живописную игру теней в его кудрявых волосах, глубину его задумчивого взгляда.
В «Афродите Книдской» Пракситель изобразил прекрасную обнаженную женщину, снявшую одежду и готовую вступить в воду. Ломкие тяжелые складки сброшенной одежды резкой игрой света и тени подчеркивают стройные формы тела, его спокойное и плавное движение. Хотя статуя предназначалась для культовых целей, в ней нет ничего божественного - это именно прекрасная земная женщина. Обнаженное женское тело, хотя и редко, привлекало внимание скульпторов уже высокой классики («Девушка флейтистка» из трона Людовизи, «Раненая Ниобида» Музея Терм и др.), но впервые изображалась обнаженная богиня, впервые в культовой по своему назначению статуе образ носил столь свободный от какой-либо торжественности и величественности характер. Появление такой статуи было возможно лишь потому, что старые мифологические представления окончательно потеряли свое значение, и потому, что для грека 4 в. до н.э. эстетическая ценность и жизненная выразительность произведения искусства стала представляться более важной, чем его соответствие требованиям и традициям культа. Историю создания этой статуи римский ученый Плиний излагает следующим образом:
«...Выше всех произведений не только Праксителя, но вообще существующих во вселенной, находится Венера его работы. Чтобы ее увидеть, многие плавали на Книд. Пракситель одновременно изготовил и продавал две статуи Венеры, но одна была покрыта одеждой - ее предпочли жители Коса, которым принадлежало право выбора. Пракситель за обе статуи назначил одинаковую плату. Но жители Коса эту статую признали серьезной и скромной; отвергнутую ими купили книдяне. И ее слава была неизмеримо выше. У книдян хотел впоследствии купить ее царь Никомед, обещая за нее простить государству книдян все огромные числящиеся за ними долги. Но книдяне предпочли все перенести, чем расстаться со статуей. И не напрасно. Ведь Пракситель этой статуей создал славу Книду. Здание, где находится эта статуя, все открыто, так что ее можно со всех сторон осматривать. Причем верят, будто эта статуя была сооружена при благосклонном участии самой богини. И ни с одной стороны вызываемый ею восторг не меньше...».
Афродита Книдская вызвала, особенно в эпоху эллинизма, ряд повторений и подражаний. Ни одно из них не могло, однако, сравниться с оригиналом. Позднейшие подражатели видели в Афродите лишь чувственное изображение красивого женского тела. На самом же деле истинное содержание этого образа гораздо более значительно. В «Книдской Афродите» воплощено преклонение перед совершенством как телесной, так и духовной красоты человека.
«Книдская Афродита» дошла до нас в многочисленных копиях и вариантах, частью восходящих еще ко времени Праксителя. Лучшими из них являются не те копии Ватиканского и Мюнхенского музеев, где фигура Афродиты сохранилась целиком (это - копии не слишком высокого достоинства), а такие статуи, как неаполитанский «Торс Афродиты», полный удивительной жизненной прелести, или как замечательная голова так называемой «Афродиты Кауфмана», где превосходно передан характерный для Праксителя задумчивый взгляд и мягкая нежность выражения лица. К Праксителю восходит и торс «Афродиты Хвощинского» - прекраснейший, памятник в античной коллекции Музея изобразительных искусств имени Пушкина.
Значение искусства Праксителя заключалось также и в том, что некоторые его работы на мифологические темы переводили традиционные образы в сферу обыденной повседневной жизни. Статуя «Аполлона Сауроктона» представляет собой, по существу, лишь греческого мальчика, упражняющегося в ловкости: он стремится пронзить стрелой бегущую ящерицу. В изяществе этого стройного молодого тела нет ничего божественного, и самый миф подвергся такому неожиданно жанрово-лирическому переосмыслению, что в нем ничего не осталось от прежнего традиционного греческого образа Аполлона.
Таким же изяществом отличается и «Артемида из Габий». Молодая гречанка, поправляющая естественным, свободным жестом одежду на своем плече, совсем не похожа на строгую и гордую богиню, сестру Аполлона.
Работы Праксителя получили широкое признание, выражающееся, в частности, и в том, что были повторены в бесконечных вариациях в мелкой терракотовой пластике. К «Артемиде из Габий» близка по всему своему строю, например, замечательная танагрская статуэтка закутанной в плащ девушки, да и многие другие (например, «Афродита в раковине»). В этих произведениях мастеров, скромных, оставшихся нам неизвестными по имени, продолжали жить лучшие традиции искусства Праксителя; тонкая поэзия жизни, свойственная его дарованию, сохранена в них в несоизмеримо большей степени, чем в бесчисленных холодно-жеманных или слащаво-сентиментальных репликах известных мастеров Эллинистической и римской скульптуры.
Большую ценность представляют и некоторые статуи середины 4 в. до н.э. выполненные неизвестными мастерами. В них своеобразно сочетаются и варьируются реалистические открытия Скопаса и Праксителя. Такова, например, бронзовая статуя эфеба, найденная в 20 в. в море около Марафона («Юноша из Марафона»). Эта статуя дает пример обогащения бронзовой техники всеми живописными и фактурными приемами праксителевского искусства. Влияние Праксителя сказалось здесь и в изяществе пропорций и в нежности и задумчивости всего облика мальчика. К кругу Праксителя относится и «Голова Евбулея», замечательная не только деталями, в частности, великолепно переданными волнистыми волосами, но и - прежде всего - своей душевной тонкостью.
В творчестве Скопаса и Праксителя нашли свое наиболее яркое и полное разрешение задачи, стоявшие перед искусством первой половины 4 в. Их творчество при всем его новаторском характере было еще тесно связано с принципами и искусства высокой классики. В художественной культуре второй половины века и особенно последней его трети связь с традициями высокой классики становится менее непосредственной, а частично утрачивается.
Именно в эти годы Македония, поддержанная крупными рабовладельцами ряда ведущих полисов, добилась гегемонии в греческих делах.
Сторонники старой демократии, защитники независимости и свобод полиса, несмотря на свое героическое сопротивление, потерпели решительное поражение. Поражение это было исторически неизбежным, так как полис и его политическое устройство не обеспечивали необходимых условий для дальнейшего развития рабовладельческого общества. Исторических же предпосылок для успешной революции рабов и ликвидации самих основ рабовладельческого строя еще не было. Более того, даже самые последовательные защитники старых свобод полиса и враги македонской экспансии, как, например, знаменитый афинский оратор Демосфен, отнюдь не помышляли о низвержении рабовладельческого строя и выражали лишь интересы приверженных к принципам старой рабовладельческой демократии широких слоев свободной части населения. Отсюда историческая обреченность их дела. Последние десятилетия 4 века до н.э. были не только эпохой, приведшей к установлению гегемонии Македонии в Греции, но и эпохой победоносных походов Александра Македонского на Восток (334 - 325 гг. до н.э.), открывших новую главу в истории античного общества - так называемый эллинизм.
Естественно, что переходный характер этого времени, времени коренной ломки старого и зарождения нового, не мог не получить своего отражения и в искусстве.
В художественной культуре тех лет шла борьба между искусством ложноклассическим, отвлеченным от жизни, и искусством реалистическим, передовым, пытающимся на основе переработки традиций реализма классики найти средства к художественному отражению уже иной, чем в 5 в., действительности.
Идеализирующее направление в искусстве поздней классики именно в эти годы с особой ясностью раскрывает свой антиреалистический характер. Действительно, полная оторванность от жизни придавала еще в первой половине 4 в. до н.э. произведениям идеализирующего направления черты холодной отвлеченности и искусственности. В работах таких мастеров первой половины века, как, например, Кефисодот, автор статуи «Эйрены с Плутосом», можно видеть, как постепенно классические традиции лишались своего жизненного содержания. Мастерство скульптора идеализирующего направления сводилось подчас к виртуозному владению формальными приемами, позволяющими создавать внешне красивые, но по существу лишенные подлинной жизненной убедительности произведения.
К середине века, и особенно во второй половине 4 в., это по существу уходящее от жизни консервативное направление получило особенно широкое развитие. Художники этого направления участвовали в создании холодно-торжественного официального искусства, призванного украшать и возвеличивать новую монархию и утверждать антидемократические эстетические идеалы крупных рабовладельцев. Эти тенденции сказались достаточно ярко уже в декоративных по-своему рельефах, выполненных в середине века Тимофеем, Бриаксисом и Леохаром для Галикарнасского мавзолея.
Наиболее последовательно искусство ложноклассического направления раскрылось в творчестве Леохара, Леохар, афинянин по происхождению, стал придворным художником Александра Македонского. Именно он создал ряд хрисоэлефантинных статуй царей Македонской династии для Филиппейона. Холодный и пышный классицизирующий, то есть внешне подражающий классическим формам, стиль произведений Леохара удовлетворял потребностям складывающейся монархии Александра. Представление о стиле произведений Леохара, посвященных восхвалению Македонской монархии, дает нам римская копия с его героизированного портретного изображения Александра Македонского. Обнаженная фигура Александра имела отвлеченно-идеальный характер.
Внешне декоративный характер носила и его скульптурная группа «Ганимед, похищаемый Зевсовым орлом», в которой своеобразно переплетались слащавая идеализация фигуры Ганимеда с интересом к изображению жанрово-бытовых мотивов (лающая на орла собачка, оброненная Ганимедом флейта).
Самой значительной среди работ Леохара была статуя Аполлона - знаменитый «Аполлон Бельведерский»( «Аполлон Бельведерский» - название дошедшей до нас римской мраморной копии с бронзового оригинала Леохара, помещавшейся одно время в ватиканском Бельведере (открытой лоджии) ).
В течение нескольких веков «Аполлон Бельведерский» представлялся воплощением лучших качеств греческого классического искусства. Однако ставшие широко известными в 19 в. произведения подлинной классики, в частности скульптуры Парфенона, сделали ясной всю относительность эстетической ценности «Аполлона Бельведерского». Безусловно, в этом произведении Леохар показал себя как художник, виртуозно владеющий техникой своего мастерства, и как тонкий знаток анатомии. Однако образ Аполлона скорее внешне эффектен, чем внутренне значителен. Пышность прически, надменный поворот головы, известная театральность жеста глубоко чужды подлинным традициям классики.
К кругу Леохара близка и знаменитая статуя «Артемиды Версальской», полная холодного, несколько надменного величия.
Величайшим художником реалистического направления этого времени был Лисипп. Естественно, что реализм Лисиппа существенно отличался как от принципов реализма высокой классики, так и от искусства его непосредственных предшественников - Скопаса и Праксителя. Однако следует подчеркнуть, что Лисипп был очень тесно связан с традициями искусства Праксителя и особенно Скопаса. В искусстве Лисиппа - последнего великого мастера поздней классики,- так же как и в творчестве его предшественников, решалась задача раскрытия внутреннего мира человеческих переживаний и известной индивидуализации образа человека. Вместе с тем Лисипп внес новые оттенки в решение этих художественных проблем, а главное, он перестал рассматривать создание образа совершенного прекрасного человека как основную задачу искусства. Лисипп как художник чувствовал, что новые условия общественной жизни лишали этот идеал какой бы то ни было серьезной жизненной почвы.
Конечно, продолжая традиции классического искусства, Лисипп стремился создать обобщенно-типический образ, воплощавший характерные черты человека его эпохи. Но сами эти черты, само отношение художника к этому человеку были уже существенно иными.
Во-первых, Лисипп находит основу для изображения типического в образе человека не в тех чертах, которые характеризуют человека как члена коллектива свободных граждан полиса, как гармонически развитую личность, а в особенностях его возраста, рода занятий, принадлежности к тому или другому психологическому складу характера. Таким образом, хотя Лисипп и не обращается к изображению отдельной личности во всем ее неповторимом своеобрАзии, все же его типически обобщенные образы отличаются большим разнообразием, чем образы высокой классики. Особенно важной новой чертой в творчестве Лисиппа является интерес к раскрытию характерно-выразительного, а не идеально-совершенного в образе человека.
Во-вторых, Лисипп в какой-то мере подчеркивает в своих произведениях момент личного восприятия, стремится передать свое эмоциональное отношение к изображаемому событию. По свидетельству Плиния, Лисипп говорил, что если древние изображали людей такими, какими они были на самом деле, то он, Лисипп, - такими, какими они кажутся.
Для Лисиппа было также характерно расширение традиционных жанровых рамок классической скульптуры. Он создал много огромных монументальных статуй, предназначенных для украшения больших площадей и занимавших свое самостоятельное место в городском ансамбле. Наибольшей известностью пользовалась грандиозная, в 20 м высотой, бронзовая статуя Зевса, предваряющая появление колоссальных статуй, типичных для искусства 3 - 2 вв. до н.э. Создание такой огромной бронзовой статуи было обусловлено не только стремлением искусства того времени к сверхъестественной грандиозности и мощи своих образов, но и ростом инженерных и математических знаний. Характерно замечание Плиния о статуе Зевса: «В нем вызывает изумление то, что, как передают, рукой его можно привести в движение, а никакая буря его потрясти не может: таков расчет его равновесия». Лисипп наряду с сооружением огромных статуй обращался и к созданию небольших, камерных по размеру статуэток, являвшихся собственностью отдельного лица, а не общественным достоянием. Такова настольная статуэтка, изображавшая сидящего Геракла, принадлежавшая лично Александру Македонскому. Новым являлось также обращение Лисиппа к разработке в круглой скульптуре больших многофигурных композиций на современные исторические темы, что безусловно расширяло круг изобразительных возможностей скульптуры. Так, например, знаменитая группа «Александр в битве при Гранике» состояла из двадцати пяти сражающихся конных фигур.
Достаточно наглядное представление о характере искусства Лисиппа дают нам многочисленные римские копии с его произведений.
Особенно ярко понимание Лисиппом образа человека воплотилось в его знаменитой в древности бронзовой статуе «Апоксиомен». Лисипп изобразил юношу, который скребком счищает с себя песок арены, приставший к его телу во время спортивного состязания. В этой статуе художник очень: выразительно передал то состояние усталости, которое охватило юношу после пережитого им напряжения борьбы. Подобная трактовка образа атлета говорит о том, что художник решительно порывает с традициями искусства греческой классики, для которой было характерно стремление показать героя или в пре-дельном напряжении всех его сил, как, например, в работах Скопаса, или мужественным и сильным, готовым к совершению подвига, как, например, в «Дорифоре» Поликлета. У Лисиппа же его Апоксиомен лишен всякой героичноети. Но зато такая трактовка образа дает Лисиппу возможность вызвать у зрителя более непосредственное впечатление жизни, придать образу Апоксиомена предельную убедительность, показать не героя, а именно только молодого атлета.
Однако неверно было бы сделать вывод, что Лисипп отказывается от создания типического образа. Лисипп ставит себе задачу раскрытия внутреннего мира человека, но не через изображение постоянных и устойчивых свойств его характера, как это делали мастера высокой классики, а через передачу переживания человека. В Апоксиомене Лисипп хочет показать не внутренний покой и устойчивое равновесие, а сложную и противоречивую смену оттенков настроения. Уже сюжетный мотив, как бы напоминающий о той борьбе, которую юноша только что пережил на арене, дает зрителю возможность представить себе и то страстное напряжение всех физических и духовных сил, которое выдержало это стройное молодое тело.
Отсюда динамическая острота и усложненность композиции. Фигура юноши вся как бы пронизана зыбким и изменчивым движением. Движение это свободно развернуто в пространстве. Юноша опирается на левую ногу; его правая нога отставлена назад и в сторону; корпус, который легко несут стройные и сильные ноги, слегка наклонен вперед и в то же время дан в резком повороте. В особенно сложном повороте дана его выразительная голова, посаженная на крепкую шею. Голова Апоксиомена повернута вправо и одновременно чуть склоняется к левому плечу. Затененные и глубоко посаженные глаза устало смотрят вдаль. Волосы слиплись в беспокойно разбросанные пряди.
Сложные раккурсы и повороты фигуры влекут зрителя к поискам все новых и новых точек зрения, в которых раскрываются все новые выразительные оттенки в движении фигуры. В этой особенности заключается глубокое своеобразие лисип-повского понимания возможностей языка скульптуры. В Апоксиомене каждая точка Зрения существенно важна для восприятия образа и вносит в это восприятие нечто принципиально новое. Так, например, впечатление стремительной энергии фигуры при взгляде на нее спереди при обходе статуи постепенно сменяется ощущением усталости. И, лишь сопоставляя чередующиеся во времени впечатления, зритель получает законченное представление о сложном и противоречивом характере образа Апоксиомена. Этот метод обхода скульптурного произведения, развитый Лисиппом, обогатил художественный язык скульптуры.
Однако и здесь прогресс был куплен дорогой ценой - ценой отказа от ясной целостности и простоты образов высокой классики.
Близок к Апоксиомену «Отдыхающий Гермес», созданный Лисиппом или одним из его учеников. Гермес словно на мгновение присел на край скалы. Художник передал здесь покой, легкую усталость и одновременно готовность Гермеса продолжить стремительно быстрый полет. Образ Гермеса лишен глубокого нравственного содержания, в нем нет ни ясной героики произведений 5 в., ни страстного порыва Скопаса, ни утонченного лиризма праксителевских образов. Но зато характерные внешние особенности быстрого и ловкого вестника богов Гермеса переданы жизненно и выразительно.
Как уже говорилось, Лисипп особенно тонко передает в своих статуях момент перехода из одного состояния в другое: от действия к покою, от покоя к действию; таков утомленный Геракл, отдыхающий опершись о палицу (так называемый «Геракл Фарнезе»). Выразительно показывает Лисипп и напряжение физических сил человека: в «Геракле, настигающем Киренскую лань» с исключительной остротой противопоставлена грубая сила грузного тела Геракла стройности и изяществу фигурки лани. Эта композиция, дошедшая до нас, как и другие произведения Лисиппа, в римской копии, входила в серию 12 скульптурных групп, изображавших подвиги Геракла. В эту же серию входила и группа, изображающая борьбу Геракла с немейским львом, тоже дошедшая до нас в римской копии, хранящейся в Эрмитаже.
Особенно большое значение имело творчество Лисиппа для дальнейшей эволюции греческого портрета. Хотя в конкретной передаче внешних черт облика портретируемого Лисипп и не пошел сколько-нибудь дальше Деметрия из Алопеки, он уже вполне ясно и последовательно ставил себе целью раскрытие общего склада характера изображаемого человека. Этого принципа Лисипп придерживался в равной мере как в портретной серии семи мудрецов, носившей исторический характер, так и в портретах своих современников.
Так, образ мудреца Биаса для Лисиппа - это в первую очередь образ мыслителя. Впервые в истории искусства художник передает в своем произведении самый процесс мысли, глубокой, сосредоточенной думы. Чуть склоненная голова Биаса, его насупленные брови, немного сумрачный взгляд, крепко сжатый волевой рот, пряди волос с их беспокойной игрой света и тени - все это создает ощущение общего сдержанного напряжения. В портрете Еврипида, несомненно связанном с кругом Лисиппа, передано чувство трагического беспокойства, скорбная; мысль. Перед зрителем не просто мудрый и величавый муж, каким бы показал Еврипида мастер высокой классики, а именно трагик. Более того, лисипповская характеристика Еврипида соответствует общему взволнованному характеру творчества великого драматического поэта.
Наиболее ярко своеобразие и сила портретного мастерства Лисиппа воплотились в его портретах Александра Македонского. Некоторое представление об известной в древности статуе, изображавшей Александра в традиционном облике обнаженного героя-атлета, дает небольшая бронзовая статуэтка, хранящаяся в Лувре. Исключительный интерес представляет мраморная голова Александра, выполненная эллинистическим мастером с оригинала работы Лисиппа. Эта голова дает возможность судить о творческой близости искусства Лисиппа и Скопаса. Вместе с тем по сравнению со Скопасом в этом портрете Александра сделан важный шаг в сторону более сложного раскрытия духовной жизни человека. Правда, Лисипп не стремится воспроизвести со всей тщательностью внешние характерные черты облика Александра. В этом смысле голова Александра, как и голова Биаса, имеет идеальный характер, но сложная противоречивость натуры Александра передана здесь с исключительной силой.
Волевой, энергичный поворот головы, резко откинутые пряди волос создают общее ощущение патетического порыва. С другой стороны, скорбные складки на лбу, страдальческий взгляд, изогнутый рот придают образу Александра черты трагической смятенности. В этом портрете впервые в истории искусства выражены с такой силой напряжение страстей и их внутренняя борьба.
В последней трети 4 в. до н.э. в портрете разрабатывались не только принципы обобщенной психологической выразительности, столь характерной для Лисиппа. Наряду с этим направлением существовало и другое - стремившееся к передаче внешнего портретного сходства, то есть своеобразия физического облика человека.
В бронзовой голове кулачного бойца из Олимпии, выполненной, возможно, Лисистратом, братом Лисиппа, точно и сильно переданы грубая физическая сила, примитивность духовной жизни немолодого уже бойца-профессионала, мрачная угрюмость его характера. Расплющенный нос, маленькие, широко поставленные и глубоко посаженные глаза, широкие скулы - все в этом лице говорит о неповторимых чертах отдельного человека. Примечательно, однако, что мастер подчеркивает как раз те особенности в индивидуальном облике модели, которые согласуются с общим типом человека, обладающего грубой физической силой и тупым упорством. Голова кулачного бойца - это и портрет и в еще большей мере - определенный человеческий характер. Этот пристальный интерес художника к изображению наряду с прекрасным характерно-уродливого является совершенно новым по сравнению с классикой. Автор портрета при этом совершенно не интересуется вопросами оценки и осуждения уродливых сторон человеческого характера. Они существуют - и художник изображает их максимально точно и выразительно; какой-либо отбор и оценка не имеют значения - вот принцип, который ясно выражен в этом произведении.
Таким образом, и в этой области искусства шаг вперед в сторону более конкретного изображения действительности сопровождался утерей понимания высокого воспитательного значения искусства. Голова кулачного бойца из Олимпии по своему характеру, собственно говоря, уже выходит за пределы искусства поздней классики и тесно связана со следующим этапом в развитии греческого искусства.
Не следует, однако, полагать, что в искусстве 4 в. до н.э. уродливые типы, уродливые явления жизни не подвергались осмеянию. Как в 5 в. до н.э., так и в 4 в. были широко распространены глиняные статуэтки карикатурного или гротескного характера. В некоторых случаях эти статуэтки являлись повторениями комических театральных масок. Между гротескными статуэтками 5 в. до н.э. (особенно часто создававшимися во второй половине века) и фигурками 4 в. до н.э. существовало важное различие. Статуэтки 5 в. при всем своем реализме отличались известной обобщенностью форм. В 4 в. они носили более непосредственно жизненный, почти жанровый характер. Некоторые из них являлись меткими и злыми изображениями выразительных типов; ростовщика-менялы, Злобной уродливой старухи и т. д. Богатой коллекцией таких глиняных статуэток обладает Ленинградский Эрмитаж.
В поздней классике получили свое развитие реалистические традиции живописи последней четверти 5 в. до н.э. Ее удельный вес в художественной жизни 4 в. до н.э. был очень велик.
Крупнейшим среди живописцев середины 4 в. до н.э. был Никий, которого особенно высоко ценил Пракситель. Пракситель, как и большинство мастеров его времени, поручал живописцам тонировать свои мраморные статуи. Тонировка эта была, повидимому, очень легкой и осторожной. В мрамор втирались растопленные восковые краски, мягко оживлявшие и согревавшие холодную белизну камня.
Ни одно из подлинных произведений Никия не дошло до нашего времени. Известное представление о его творчестве дают некоторые из настенных росписей в Помпеях, весьма не точно повторяющие сюжеты и композиционные решения, разработанные Никнем. На одной помпейской фреске воспроизведена известная картина Никия «Персей и Андромеда». Хотя фигуры носят еще статуарный характер, все же по сравнению с 5 в. до н.э. картина отличается свободой в передаче раккурсов и движений фигур. Пейзаж намечен в самых общих чертах, ровно настолько, насколько это нужно, чтобы создать самое общее впечатление того пространства, в котором размещаются фигуры. Задача развернутого изображения среды, в которой живет и действует человек, еще не была тогда поставлена - античная живопись только в эпоху позднего эллинизма подошла вплотную к решению этой проблемы. Эта особенность живописи поздней классики была совершенно естественна и объяснялась тем, что греческое художественное сознание более всего стремилось к раскрытию образа человека. Зато те свойства языка живописи, которые давали возможность тонкой моделировки человеческого тела, с успехом развивались мастерами 4 в. до н.э., и в особенности Никием. По отзывам современников, мягкая светотеневая моделировка, сильные и вместе с тем тонкие цветовые сопоставления, лепящие форму, широко применялись Никием и другими художниками 4 в. до н.э.
Наибольшего совершенства в мастерстве живописи, согласно отзывам древних, достиг Апеллес, бывший наряду с Лисиппом самым знаменитым художником последней трети века. Иониец по происхождению, Апеллес явился виднейшим мастером живописного портрета поздней классики. Особой известностью пользовался его портрет Александра Македонского; Апеллес создал также ряд аллегорических композиций, дававших, согласно сохранившимся описаниям, большую пищу уму и воображению зрителей. Некоторые его композиции такого характера были настолько подробно описаны современниками, что вызвали в эпоху Возрождения попытки их воспроизведения. Так, например, описание апеллесовой «Аллегории клеветы» послужило канвой для картины, созданной Боттичелли на эту же тему. Это описание создает впечатление, что если у Апеллеса изображение людей и передача их движений и мимики отличались большой жизненной выразительностью, то общая композиция носила несколько условный характер. Фигуры, воплощающие определенные отвлеченные идеи и представления, словно проходили одна за другой перед глазами зрителей.
Апеллесова «Афродита Анадиомена», украшавшая храм Асклепия на острове Косе, судя по всему, особенно полно воплощала реалистическое мастерство художника. Картина эта в древности была не менее знаменита, чем «Афродита Книдская» Праксителя. Апеллес изобразил обнаженную Афродиту выходящей из воды и выжимающей из волос морскую влагу. Современников в этом произведении поражало не только мастерское изображение влажного тела и прозрачной воды, но и светлый, «сияющий негой и любовью» взгляд Афродиты. Повидимому, передача душевного состояния человека - безусловная заслуга Апеллеса, сближающая его творчество с общей тенденцией развития реалистического искусства последней трети 4 в. до н.э.
В 4 в. до н.э. была широко распространена и монументальная живопись. На основании старых описаний можно сделать вполне вероятное предположение, что монументальная живопись прошла в период поздней классики тот же путь развития, что и скульптура, но, к сожалению, почти полное отсутствие сохранившихся подлинников лишает нас возможности дать ей развернутую оценку. Все же такие памятники, как недавно открытые росписи в Казанлыке (Болгария), 4 или начала 3 в. до н.э. , дают известное представление об изяществе и тонкости живописи поздней классики, так как эти фрески сделаны, несомненно, греческим мастером. В этой росписи, правда, нет никакой пространственной среды, фигуры даны на плоском фоне и мало связаны общим действием. Видимо, роспись создана мастером, вышедшим из какой-либо провинциальной школы. Все же открытие этой росписи в Казанлыке можно считать одним из самых замечательных событий в изучении древнегреческой живописи.
В период поздней классики продолжали процветать и прикладные искусства. Однако наряду с собственно греческими центрами художественных ремесел в последней трети 4 в. до н.э., особенно в эпоху эллинизма, получают развитие центры малоазийские, Великой Греции (Апулия, Кампанья) и Северного Причерноморья. Формы ваз все более усложняются; чаще, чем в 5 в. до н.э., встречаются вазы, подражающие в глине технике дорогих серебряных ваз с их сложной и тонкой чеканкой и профилировкой. Очень широко применяется раскраска выпуклых рельефных изображений, помещаемых на поверхности вазы.
Появление ваз такого рода было следствием роскоши и пышности частной жизни, характерной для богатых домов 4 в. до н.э. Относительное экономическое процветание в 4 в. греческих городов южной Италии определило особенно широкое распространение ваз такого стиля именно в этих городах.
Часто создают мастера керамики 4 в. до н.э. и фигурные вазы. Причем, если в 5 в. до н.э. мастера ограничивались обычно изображением головы человека или животного, реже отдельной фигурой, то в 4 в. они часто изображают целые группы, состоящие из нескольких тесно сплетенных и ярко раскрашенных фигур. Таков, например, скульптурный лекиф «Афродита в сопровождении двух Эротов» малоазийского происхождения.
Широкое распространение получила художественная работа в металле. Особый интерес представляют сосуды и блюда из серебра, украшенные рельефными изображениями. Такова «чаша Орсини», найденная в 18 в. в Анцио, с рельефным изображением суда Ореста. Замечательные золотые изделия найдены недавно в Болгарии. Однако в целом прикладные искусства и особенно вазопись не достигают в 4 в. до н.э. того высокого художественного совершенства той тонкой связи композиции с формой сосуда, которые были столь типичны для вазописи 5 в.
Искусство второй половины 4 в. до н.э. завершило собой длительный и славный путь развития греческой классики.
Классическое искусство впервые в истории человечества поставило своей целью правдивое раскрытие этической и эстетической ценности человеческой личности и человеческого коллектива. Искусство классики в своих лучших проявлениях впервые в истории классового общества выразило идеалы демократии.
Художественная культура классики сохраняет и для нас вечную, непреходящую ценность, как одна из абсолютных вершин в художественном развитии человечества. В произведениях классического искусства впервые нашел свое совершенное художественное выражение идеал гармонически развитого человека, были правдиво раскрыты красота и доблесть физически и нравственно прекрасного человека.
С первых десятилетий 5 в. до н.э. начался классический период развития греческой культуры и греческого искусства. Реформы Клисфена в конце 6 в. до н.э. утвердили в Афинах и других греческих городах полную победу народа над аристократией. К началу 5 в. до н.э. сложились два наиболее противоположных по своему укладу города-государства: Афины и Спарта. Для истории искусств Спарта осталась бесплодной.
Центром развития классической эллинской культуры стали в основном Аттика, северный Пелопоннес, острова Эгейского моря и отчасти греческие колонии в Сицилии и южной Италии (Великая Греция). Во времена греко-персидских войн начался первый период развития классического искусства - ранняя классика (490-550 гг. до н.э.) Во второй четверти 5 в. до н.э. (475-450 гг. до н.э.) архаические традиции были окончательно преодолены, и принципы классики получили свое законченное выражение в творчестве мастеров того времени. Время наивысшего расцвета - в «эпоху Перикла» - продолжалось с 450 по 410 г. до н.э. К концу 5 в. до н.э. растущее применение рабского труда стало отрицательно сказываться на процветании свободного труда, вызывая постепенное обеднение рядовых свободных граждан. Разделение Греции на полисы стало тормозить развитие рабовладельческого общества. Длительные и тяжелые Пелопоннесские войны (431 - 404 гг. до н.э.) между двумя союзами городов (во главе Афины и Спарта) ускорили кризис полисов. Искусство классики к концу 5 - началу 4 в. до н.э. вступило в свой последний, третий этап развития - поздняя классика. Искусство поздней классики утратило героический и гражданский характер, но зато разрабатывались новые образы, отражающие внутренние противоречия человека, этот период стал более драматичным и лирическим.
Македонское завоевание во второй половине 4в. до н.э. положило конец самостоятельному существованию греческих городов-государств. Оно не уничтожило традиции греческой классики, но в целом развитие дальнейшего искусства пошло другим путем.
Искусство Ранней Классики. «Строгий стиль»
490-450 гг. до н.э.
Черты архаической условности некоторое время еще давали о себе знать, в вазописи и особенно в скульптуре. Все искусство первой трети 5 в. до н.э. было пронизано напряженными поисками методов реалистического изображения человека. Периптер становится господствующим типом здания в греческой монументальной архитектуре. По своим пропорциям храмы стали менее вытянутыми, более цельными. В больших храмах наос обычно разделялся двумя продольными рядами колонн на 3 части, а в небольших храмах зодчие обходились без внутренних колонн. Исчезло применение на торцовых фасадах колоннад с нечетным числом колонн, мешавшее расположению входа в храм в центре фасада. Обычным соотношением числа колонн торцового и бокового фасадов стало 6:13 или 8:17. В глубине центральной части наоса, напротив входа находилась статуя божества.
Переходным памятником от поздней архаики к ранней классике является храм Афины Афайи на острове Эриге (490г. до н.э.) Отношение колонн 6:12, храм построен из известняка и покрыт расписанной штукатуркой. Фронтоны были украшены скульптурными группами из мрамора.
Переходный характер имел храм «Е» в Селинунте (Сицилия). Отношение колонн 6:15.
Наиболее полно типические черты архитектуры ранней классики воплотились в храме Посейдона в Пестуме (Великая Греция, 5 в. до н.э.). Отношение колонн 6:14
и в храме Зевса в Олимпии (Пелопоннес, 468-456 г. до н.э.) Классический дорический периптер, соотношение колонн 6:13. Храм был почти полностью разрушен, но на основании раскопок и описаний древних авторов его общий вид достоточно точно реконструирован. Строгость и суровость пропорций смягчалась праздничной раскраской. Храм был украшен большими скульптурными группами на фронтонах - состязание на колесницах Пелопса и Эномая и битва греков (лапифов) с кентаврами, на метопах - подвиги Геракла. Внутри храма с середины 5 в. до н.э. помещалась выполненная из золота и слоновой кости статуя Зевса работы Фидия.
В период ранней классики вазопись была проникнута традициями народного художественного ремесла. Вместо плоскостного силуэта чернофигурной вазописи художники стали строить трехмерные тела в самых разнообразных поворотах и ракурсах. Мастера вазописи стремились не только конкретно изображать тело и движение - они пришли к новому пониманию композиции, рисуя сложные сцены мифологического и бытового содержания. В некотором смысле развитие вазописи определило развитие скульптуры.
Виднейшими мастерами вазописи этого времени были Евфроний, Дурис и Бриг, работавшие в Афинах. Больше других связан с архаической узорностью и орнаментальностью старший из этих мастеров - Евфроний (конец 6 в. до н.э.).
Тесей у Амфитриты. Евфроний
Сатир и менада. Евфр оний, Лувр
Фетида и Пелей. Дурис
Взятие Трои, мастер Брига
В вазописи, как и в скульптуре или монументальной живописи, окружающая среда не интересовала художника, который показывал только людей - их действия. Даже инструменты, которыми действует человек, и плоды труда показаны лишь для того, чтобы был понятен смысл действия. Этим объясняется отсутствие пейзажа в греческой вазописи - как ранней, так и высокой классики. Отношение человека к природе передавалось через изображение самого человека.
Пелика с ласточкой. Евфроний, Эрмитаж
В северной части Пелопоннеса, в аргосско-сикионской школе, наиболее значительной из школ дорического направления, скульптура разрабатывала задачу создания спокойно стоящей человеческой фигуры. Перенос центра тяжести на одну ногу позволил мастерам достигнуть свободной естественной позы. Ионическое направление уделяло больше внимания движению. Уже в 6 в. до н.э. аттическая школа синтезировала лучшие стороны обоих направлений, а к середине 5 в. до н.э. утвердила основные принципы реалистического искусства. Важной особенностью греческой скульптуры периода классики была ее неразрывная связь с общественной жизнью. Переходный этап виден на фронтонных скульптурах Эгинского храма. (Реставрация статуй была произведена в 19 веке известным скульптором Торвальдсеном)
Происходит переосмысление мифических образов в сторону силы и красоты этического и эстетического идеала.
Группа тираноубийц: Гармодий и Аристогитон. Скульпторы Критий и Несиот (Прообраз « рабочего и колхозницы » )
Впервые в истории монументальной скульптуры скульптурная группа объединена единым действием, единым сюжетом.
К сравнению, архаическая скульптура Полимеда Агорсского «Клеобис и Битон»
Ведущими мастерами, совершившими решительный поворот в скульптуре в 70-60 гг. 5 в. до н.э. были Агелад, Пифагор Регийский и Каламид.
Гиацинт или Эрот Соранцо, Пифагор Регийский (римская копия, Эрмитаж)
Дельфийский возничий
Одна из немногих подлинных древнегреческих бронзовых статуй.
Аполлон из Помпей (римская реплика)
Уже в конце 6 и самом начале 5 в. до н.э. мастера пытались переработать в этом направлении статую куроса.
Зевс Громовержец
Мальчик, вынимающий занозу
Большим успехом в изображении реального движения было появление таких статуй, как « Победительница в беге ». Изначально статуя была сделана из бронзы, римский копиист, повторивший ее в мраморе, добавил грубую подпорку.
Раненая Ниобида, Музей Терм, Рим
Нереиды из Ксанфа (Реконструкция Британского музея)
Хорошим примером переосмысления мифологических сюжетов в годы ломки традиций архаики является рельеф, изображающий рождение Афродиты (Трон Людовизи):
Следующим важным шагом к высокой классике были фронтонные группы и метопы храма Зевса в Олимпии (50-е гг. 5 в. до н.э.) Восточный фронтон посвящен мифу о состязании Пелопса и Эномая, положившим начало олимпийским играм. Западный - битве лапифов с кентаврами.
Первоначально наиболее распространенным видом портретной скульптуры была статуя победителя на олимпийских состязаниях. Статуя победителя заказывалась городом-государством для прославления не только победителя, но и целого города. Доблестный дух в гармонически развитом теле - это считалось самым ценным в человеке, поэтому статуи были типически-обобщенными. Первые портреты граждан, выдающихся своими заслугами, также были были лишены резко выраженной индивидуальной характеристики.
Голова Афины. Фрагмент метопы храма Зевса в Олимпии
Голова Атласа. Фрагмент метопы храма Зевса в Олимпии
Аполлон. Фрагмент западного фронтона храма Зевса в Олимпии
Голова атлета. Мирон (?) Эрмитаж
Кимон (?) Мюнхенская глиптотека
Дискобол, голова. Мирон. Рим, музей Терм
Наиболее известный скульптор этого времени - Мирон из Элевтер. Он работал в Афинах в конце 2 и начале 3 четверти 5 в. до н.э. Подлинные работы до нас не дошли, только римские копии.
Дискобол. Мирон. Рим, музей Терм
Афина и Марсий, Мирон. Франкфурт
К произведениям, родственным по духу искусству Мирона, относится рельеф, изображающий Афину, опирающуюся на копье (~460 г. до н.э.):
Крылатая Ника-Победа, Пэоний из Менде
Искусство Высокой классики
450-410 гг. до н.э.
Архитектура третьей четверти 5 в. до н.э. выступала как свидетельство победы разумной человеческой воли над природой. Не только в городах, но и среди дикой природы архитектурные сооружения господствовали над окружающим пространством. К примеру, на мысе Суний около 430 г. до н.э. был сооружен храм Посейдона.
Афины украсились многочисленными новыми сооружениями: крытыми портиками (стоями), гимнасиями - школами где юношей обучали философии и литературе, палестрами - помещениями для обучения юношей гимнастике и т.д. Стены нередко покрывались монументальной живописью. Но самым главным сооружением эпохи Перикла был новый ансамбль Афинского Акрополя.
План местности Афинского акрополя:
1. Парфенон 2. Гекатомпедон 3. Эрехтейон 4. Статуя Афины Промахос 5. Пропилеи 6. Храм Ники Аптерос 7. Элевсинион 8. Бравронейон 9. Халькотека 10. Пандросейон 11. Аррефорион 12. Афинский алтарь 13. Святилище Зевса Полиея 14. Святилище Пандиона 15. Одеон Герода Аттического 16. Стоа Эвмена 17. Асклепион 18. Театр Диониса 19. Одеон Перикла 20. Теменос Диониса 21. Святилище Аглавры
Акрополь был разрушен во времена персидского нашествия, остатки старых зданий и разбитые статуи были употреблены на выравнивание поверхности холма. В течение 3-й четверти 5 в. до н.э. были возведены новые постройки - Парфенон, Пропилеи, храм Бескрылой Победы. Завершающее ансамбль здание Эрехтеона строилось позже, во времена Пелопоннесских войн. Планировка Акрополя была выполнена под общим руководством великого скульптора - Фидия. Полностью смысл Акрополя можно понять, лишь учитывая движение торжественных процессий в дни празднеств. В праздник Больших Панафиней - день, когда от имени всего города-государства афинские девушки приносили в дар богине Афине вытканный ими пеплос, - шествие входило на Акрополь с запада. Дорога вела вверх, к торжественному входу на Акрополь - Пропилеям (в здании Пропилей находилась библиотека и картинная галерея - пинакотека), построенным архитектором Мнесиклом в 437 -432 гг. до н.э. Обращенную к городу дорическую колоннаду Пропилей обрамляли два неравных крыла здания. Одно из них - левое - было больше, а к меньшему примыкал выступ скалы Акрополя - Пиргос, увенчанный маленьким храмом Ники Аптерос, то есть Бескрылой Победы (бескрылой - чтобы она никогда не улетала из Афин)
Мнесикл. Пропилеи
Этот небольшой храм был построен архитектором Калликратом между 449 - 421 гг. до н.э. В планировке Пропилей, так же как и храма Ники Аптурос, были умело использованы неровности холма Акрополя. Второй, обращенный к Акрополю дорический портик Пропилей был расположен выше наружного. Внутреннее пространство прохода Пропилей было оформлено ионическими колоннами. На площади Акрополя,между Пропилеями, ПАрфеноном и Эрехтеоном, стояла колоссальная (7м) бронзовая статуя Афины Промахос (Воительницы), созданная Фидием еще до постройки нового ансамбля Акрополя.
Парфенон был расположен не прямо против входа, как в свое время стоял архаический храм Гекатомпедон, а в стороне. Праздничное шествие двигалось вдоль северной колоннады Парфенона к его главному, восточному фасаду. Большое здание Парфенона уравновешивалось стоявшим по другую сторону площади зданием Эрехтеона. Создателями Парфенона были Иктин и Калликрат (447-438 гг. до н.э.) Скульптурные работы на Парфеноне - Фидия и его помощников - продолжались до 432. Парфенон имеет по 8 колонн по коротким сторонам и по 17 по длинным. Колонны Парфенона поставлены чаще, чем в ранних дорических храмах, антаблемент облегчен. Незаментные для глаза курватуры - то есть слабая выпуклая кривизна горизонтальных линий стилобата и антаблемента, а также незаметные наклоны колонн внутрь и к центру - эти отступления от геометрической точности необходимы потому, что центральная часть фасада, увенчанного фронтоном, хрительно давит на колонны и стилобат с большей силой, чем боковые стороны фасада, совершенно прямая горизонтальная линия основания храма казалась бы зрителю слегка прогнутой. Для компенсации этого оптического эффекта некоторые горизонтали храма делались зодчими выгнутыми кверху. Раскраска использовалась только для подчеркивания конструктивных деталей и для цветового фона, на котором выделялись скульптуры фронтонов и метоп (красный и синий цвета).
Выполненный в основном в дорическом ордере, Парфенон включил отдельные элементы ионического ордера. Парфенон был украшен скульптурой, выполненной под руководством Фидия. Фидию принадлежала и 12-метровая статуя Афины, стоявшая в наосе.
Для Акрополя Фидий создал три статуи Афины. Самой ранней из них была Афина Промахос (Воительница). Второй, меньшей по размерам, была Афина Лемния (лемносская). Третья - Афина Парфенос (то есть Дева). Величие богов Фидия в их высокой человечности, а не божественности.
Афина Лемния (римская мраморная копия, торс, Дрезден, голова - Болонья) и ее реконсрукции
Афина Варвакион. Уменьшенная копия Афины Парфенос Фидия. Афины, национальный музей
Одной из особенностей статуй Афины Парфенос и Зевса Олимпийского была хрисоэлефантинная техника исполнения: деревянная основа статуй была покрыта тонкими листами золота (волосы и одежда) и пластинками слоновой кости (лицо, руки, ступни ног). Примером впечатления, какое могла производить эта техника является небольшой лекиф аттической работы конца 5 в. до н.э. - «Таманский сфинкс» (Эрмитаж):
Сохранились в подлинниках, хотя и сильно поврежденные, скульптурные группы и рельефы, украшавшие Парфенон. Все 92 метопы храма были украшены горельефами. На метопах западного фасада была изображена битва греков с амазонками, на главном, восточном фасаде - битва богов с гигантами, на северной стороне храма - падение Трои, на южной - борьба лапифов с кентаврами. Все эти сюжеты имели большое значение для древних эллинов. Большая многофигурная группа в тимпане восточного фронтона была посвящена мифу о чудесном рождении богини мудрости Афины из головы Зевса. Западная группа изображала спор Афины и Посейдона за обладание Аттической землей. Вдоль стены наоса за колоннами шел зофор (фриз в греческом храме), изображающий праздничное шествие афинского народа в дни Великих Панафиней.
Художественная жизнь этого времени не была сосредоточена только в Афинах. Например, известный скульптор Поликлет, выходец Аргоса (Пелопоннес). Его искусство связано с традициями аргосско-сикионской школы с ее преимущественным интересом к изображению спокойно стоящей фигуры. Образы статуй Поликлета перекликаются со старинным идеалом гоплита (тяжеловооруженного воина).
Дорифор (Копьеносец). Поликлет, ~сер. 5 в. до н.э.
Равновесие фигуры достигнуто тем, что приподнявшемуся правому бедру соответствует опущенное правое плечо, и наоборот. Такая система построения человеческой фигуры называется хиазм . Поликлет старался теоретически обосновать типический образ совершенного человека, так он пришел к написанию «Канона» - теоретического трактата о системе идеальных пропорций и законов симметрии. Римские копиисты усилили черты отвлеченности, возникшие на нормативов «Канона». Например, римская копия обнаженного юноши (Париж, Лувр):
Под конец жизни Поликлет отходит от строгого следования «Канону», сблизившись с мастерами аттики, создает известного Диадумена:
Сохранилась также римская копия раненой амазонки Поликлета и римская статуя Амазонки Маттеи, восходящая к оригиналу Фидия.
Среди непосредственных учеников Фидия выделяется Кресилай, автор портрета Перикла:
Голова Эфеба. Кресилай
В том же кругу Фидия появляются произведения, ищущие усиления драматического действия, обостряющие темы борьбы. Скульпторы этого направления украшали храм Аполлона в Бассах. Фриз, изображающий битву греков с кентаврами и амазонками, вопреки обычным правилам находился в полутемном наосе и был выполнен в высоком рельефе.
Среди мастеров фидиевской школы также к концу 5 в. до н.э. появилось также тяготение к выражению лирического чувства. Наиболее крупным мастером этого направления в Аттике был Алкамен. Алкамену принадлежали и некоторые статуи чисто фидиевского характера,например, колоссальная статуя Диониса. Однако новые искания яснее выступали в таких работах, как статуя Афродиты - «Афродита в садах»:
Лирические поиски образа нашли свое осуществление в рельефах балюстрады храма Ники Аптерос на Акрополе. Эти рельефы изображали девушек, совершающих жертвоприношение.
Ника, развязывающая сандалию
Очень большую роль в сложении этого направления сыграли рельефы на надгробных стелах.
Надгробие Гегесо. Афины, национальный музей
Стелла Мнесарете, Мюнхен
Лекиф. Сцена у надгробия. Эрмитаж
Изменения в художественном сознании нашли свое выражение и в архитектуре. Иктин в храме Аполлона в Бассах впервые ввел в здание наряду с дорическими и ионическими элементами также третий ордер - коринфский (правда, только 1 колонна):
Новым было асимметричное построение здания Эрехтеона на Афинском акрополе, выполненного неизвестным архитектором в 421-406 гг.
Художественная разработка этого храма, посвященного Афине и Посейдону, внесла новые черты в архитектуру классического времени: интерес к сопоставлениям контрастных архитектурных и скульптурных форм, множественность точек зрения. Эрехтеон построен на неровном северном склоне, его планировка включает в себя эти неровности: храм состоит из двух, находящихся на разном уровне помещений, имеет разной формы портики на трех сторонах, в том числе и знаменитый портик кор (кариатид) на южной стене. В Эрехтеоне не было наружной раскраски, ее заменяло сочетание белого мрамора с фиолетовой лентой фриза и позолотой отдельных деталей.
Вазопись в эпоху высокой классики развивалась в тесном взаимодействии с монументальной живописью и скульптурой. Вазописцев стало привлекать изображение не только действия, но и душевного состояния героев. Как и в скульптуре, в образах вазописи этого времени передавались самые общие состояния человеческого духа, еще без внимания к конкретным и индивидуальным чувствам.
Кратер из Орвьето, Париж, Лувр
Сатир, качающий девушку на качелях
Полиник, протягивающий ожерелье Эрифиле (Ваза из Лечче)
Около середины века получили распространение лекифы с росписью по белому фону, служившие для культовых целей.
Лекиф Бостонского музея
К концу 5 в. до н.э. вазопись начала приходить в упадок. Уже Мидий и его подражатели стали перегружать рисунок декоративными деталями. Кризис свободного труда особенно пагубно отразился на творчестве мастеров-керамистов и рисовальщиков.
Не дошедшая до нас живопись классического периода, насколько можно судить по высказываниям древних авторов, имела, как и скульптура монументальный характер и выступала в неразрывной связи с архитектурой. Выполнялась она, видимо, чаще всего фреской, не исключено что употреблялись клеевые краски, а также восковые (энкаустика ). Крупнейшим мастером этого времени был Полигнот, уроженец острова Фасоса. Важной особенностью живописи Полигнота было обращение к темам исторического характера («Битва при Марафоне»). Одна из самых знаменитых работ - роспись «Лесхи (дома собраний) книдян» в Дельфах. Описание этой работы сохранилось в трудах Павсания. Известно, что Полигнот употреблял только 4 краски (белую, желтую, красную и черную), видимо, его палитра не слишком отличалась от той, что применялась в вазописи. Согласно описаниям, цвет носил характер раскраски и цветовая моделировка фигуры почти не применялась. Древние восхищались его анатомическими знаниями и особенно умением изображать лица.
Во второй половине и конце 5 в. до н.э. появился ряд живописцев, тесно связанных с тенденциями скульптурной аттической школы. Наиболее известным автором был Аполлодор Афинский. Для его живописи характерен интерес к светотеневой моделировке тела. Он, и еще ряд живописцев (например, Зевксис и Паррасий) стали разрабатывать перспективу, линейную и воздушную. Аполлодор одним из первых пришел перешел к писанию картин, не связанных органически с архитектурным сооружением.
Искусство Поздней Классики
конец Пелопоннесский войн - возникновение Македонской империи
4 в. до н.э. явился важным этапом в развитии древнегреческого искусства, традиции высокой классики перерабатывались в новых исторических условиях. Рост рабства, концентрация богатств в руках немногих рабовладельцев мешали развитию свободного труда. Пелопоннесские войны обострили развитие кризиса. В ряде городов возникают восстания бедной части населения. Рост обмена вызвал необходимость создания единой державы. К середине века складывается течение, объединявшее противников рабовладельческой демократии и возлагавшее надежду на внешнюю силу, способную военным путем объединить полисы. Такой силой явилась Македонская монархия.
Распад полиса повлек за собой утрату идеала свободного гражданина. Вместе с тем трагические конфликты общественной деятельности вызывали появление более сложного взгляда на явления. Искусство впервые стало служить эстетическим потребностям и интересам частного человека, а не полиса в целом: появились и произведения, утверждавшие монархические принципы. Большое влияние на искусство оказал также кризис системы мифологических представлений. Зарождался интерес к быту и характерным особенностям психического склада человека.
В искусстве ведущих мастеров 4 в. до н.э. - Скопаса, Праксителя, Лисиппа - была поставлена проблема передачи переживаний человека.
В развитии греческого искусства поздней классики различаются 2 этапа. В первые 2 трети века искусство еще было органично связано с традициями высокой классики. В последнюю треть 4 в. до н.э. происходит резкий перелом, в это время обостряется борьба реалистической и антиреалистической линии в искусстве.
В течение первой трети 4в. до н. э. в архитектуре наблюдался известный спад строительной деятельности, отражавший социальный и экономический кризис, который охватил все греческие полисы. Спад этот был далеко не повсеместный. Наиболее остро он сказался в Афинах, потерпевших поражение в Пелопоннесских войнах. В Пелопоннесе строительство храмов не прерывалось. Во второй трети века строительство снова усилилось.
Памятники 4 в. до н.э. в общем следовали принципам ордерной системы, но существенно отличались от произведений высокой классики. Строительство храмов продолжалось, но особенно широкое развитие получило строительство театров, палестр, гимнасиев, закрытых помещений для общественных собраний (булевтерий) и т.д. Одновременно в монументальной архитектуре появились сооружения, посвященные возвеличению отдельных личностей, не мифического героя, а личности монарха-самодержца. Например, усыпальница правителя Карии Мавсола (Галикарнасский мавзолей) или Филиппейон в Олимпии, посвященный победе македонского царя Филиппа над греческими полисами.
Филиппейон в Олимпии
Одним из первых памятников, в котором сказались черты поздней классики, был перестроенный после пожара 394 г. храм Афины Алеи в Тегее (Пелопоннес). И здание, и скульптуры были созданы Скопасом. В тегейском храме были применены все 3 ордера.
Но самым известным зданием был построенный Поликлетом Младшим театр. В нем, как т в большинстве театров того времени, места для зрителей (театрон) располагались по склону холма. 52 ряда (10 000 чел.) обрамляли орхестру - площадку, на которой выступал хор. Со стороны, противоположной местам зрителей, орхестра замыкалась скеной - в переводе с греческого палаткой. Первоначально, скена и была палаткой, где готовились к выходу актеры,но позже скена превратилась в сложное двухъярусное сооружение, украшенное колоннами и образующее архитектурный фон, перед которым выступали актеры. Скена в Эпидавре имела украшенный ионическим ордером просцениум - каменную площадку для проведения отдельных игровых эпизодов главными актерами.
Толос в Эпидавре (Фимела), Поликлет Младший:
Наиболее интересным из дошедших до нас сооружений, воздвигнутых частными лицами, является хорегический памятник Лисикрата в Афинах (334 г. до н.э.) Афинянин Лисикрат решил в этом памятнике увековечить победу, одержанную подготовленным на его средства хором.
Пути развития архитектуры малоазийской Греции несколько отличались от развития архитектуры собственно в Греции. Ей было свойственно стремление к пышным и грандиозным архитектурным сооружениям. Тенденции отхода от классики в малоазийской архитектуре давали о себе знать очень сильно: к примеру, огромные ионические диптеры второй храм Артемиды в Эфесе и храм Артемиды в Сардах отличались пышностью и роскошью убранства. Эти храмы, известные по описаниям древних авторов, дошли до наших дней в скудных остатках.
Наиболее ярко особенности развития малоазийской архитектуры сказались в построенном около 353 г. до н.э. Галикарнасском Мавзолее (арх-ры Пифей и Сатир). В древности он был причислен к семи чудесам света.
Здание представляло сложное сооружение, сочетавшее малоазийские традиции греческой ордерной архитектуры и мотивы, заимствованные у классического Востока. В 15 в. мавзолей был сильно разрушен. И точная реконструкция его невозможна.
О развитии скульптуры этого времени, благодаря римским копиям, можно сказать немного больше, чем об архитектуре и живописи. Отчетливо определились 2 направления. Некоторые скульпторы, формально следовавшие традициям высокой классики, создавали искусство, отвлеченное от жизни, уводившее ее от острых противоречий и конфликтов в мир бесстрастно холодных и отвлеченно прекрасных образов. Виднейшими представителями были Кефисодот, Тимофей, Бриаксис, Леохар.
Общий характер скульптуры и искусства поздней классики в основном определялся творческой деятельностью художников-реалистов. Величайшими представителями этого направления были Скопас, Пракситель и Лисипп. Реалистическое направление получило широкое развитие не только в скульптуре, но и в живописи (Апеллес). Теоретическим обобщением достижений реалистического искусства своей эпохи явилась эстетика Аристотеля.
Противоположность двух направлений выявилась не сразу. Первое время эти направления иногда противоречиво пересекались в творчестве одного мастера. Так, искусство Кефисодота (отец Праксителя) несло в себе и интерес к лирическому душевному настроению и вместе с тем черты нарочитой внешней нарядности.
Крупнейшим мастером первой половины 4 в. до н.э. был Скопас . Образы Скопаса отличаются от образов классики бурным драматическим напряжением всех духовных сил. Скопас ввел мотив страдания, внутреннего трагического надлома, внутреннего трагического надлома, косвенно отражающего трагический кризис этических и эстетических идеалов, созданных в эпоху расцвета полисов. В течение своей почти полувековой деятельности Скопас выступал не только как скульптор, но и как архитектор. Дошло до нас лишь немногое: от храма Афины в Тегее остались скудные обломки. Кроме самого здания Скопас выполнил его скульптурное оформление. На западном фронтоне были изображены сцены битвы Ахилла с Телефом в долине Каика, а на восточном - охоты Мелеагра и Аталанты на каледонского вепря. Амазономахия, рельефы битвы греков с амазонками для Галикарнасского Мавзолея. Лондон, Британский Музей
В отличие от бурного и трагического искусства Скопаса Пракситель в своем творчестве отращался к образам, проникнутым духом ясной и чистой гармонии и спокойной задумчивости. Как и Скопас, Пракситель ищет пути раскрытия богатства и красоты духовной жизни человека. Ранние произведения Праксителя еще связаны с образами искусства высокой классики. Так, в «Сатире, наливающем вино» он использует поликлетовский канон.
Произведением зрелого стиля Праксителя (~350 г. до н.э.) является его Аполлон Сауроктон (убивающий ящерицу)
Артемида из Габий
В художественной культуре второй половины 4 в. до н.э. и особенно последней его трети связь с традициями высокой классики становится менее непосредственной. Именно в это время Македония добилась руководства в греческих делах. Сторонники старой демократии потерпели полное поражение. Также это время известно походами Александра Македонского на Восток (334-325 гг. до н.э.), открывших новую главу в истории античного общества - эллинизм. В художественной культуре тех лет шла борьба между реалистическим и ложно-классическим направлениями. К середине 4 в. до н.э. консервативное антиреалистичное направление получило особенно широкое развитие. Эти традиции видны на рельефах, выполненных Тимофеем, Бриаксисом и Леохаром для Галикарнасского Мавзолея. Наиболее последовательно искусство ложноклассического направления раскрылось в творчестве Леохара. Он стал придворным художником Александра Македонского и создал хрисоэлефантинных статуй царей Македонской династии для Филиппейона. Внешне декоративный характер имела и его скульптура «Ганимед, похищаемый Зевсовым орлом»:
Самой значительной работой Леохара была статуя Аполлона - знаменитый «Аполлон Бельведерский». Несмотря на прекрасное исполнение, детали скульптуры, такие как надменный поворот головы и театральность жеста чужды подлинным традициям классики.
К кругу Леохара близка знаменитая статуя «Артемиды Версальской»:
Величайшим художником реалистического направления был Лисипп . Реализм Лисиппа существенно отличался от его предшественников, но в его творчестве так же решалась задача раскрытия внутреннего мира человеческих переживаний и известной индивидуализации образа человека. Он перестал рассматривать создание образа совершенно прекрасного человека как основную задачу искусства. Но так же он стремился создать обобщенно-типический образ, воплощавший характерные черты человека его эпохи. Мастер находит основу для изображения типического в образе человека не в тех чертах, которые его характеризуют как члена коллектива, а как гармонически развитую личность. Так же Лисипп подчеркивает в своих произведениях элемент личного восприятия. Он создал огромное множество монументальных статуй, предназначенных для украшения площадей и занимавших свое самостоятельное место в городском ансамбле. Наиболее известная - статуя Зевса. Портрет Александра Македонского
Голова Биаса. Рим, Ватиканский музей
Образ мудреца Биаса для Лисиппа - это в первую очередь образ мыслителя. Впервые в истории искусства художник передает в своем произведении сам процесс мысли, глубокой сосредоточенной думы. Исключительный интерес представляет мраморная голова Александра Македонского. Лисипп не стремится воспроизвести со всей тщательностью внешние характерные черты облика Александра, в этом смысле его голова, как и голова Биаса, имеет идеальный характер, но сложная противоречивость натуры Александра передана с исключительной силой.
В 4 в. до н.э., как и раньше, были распространены глиняные фигурки карикатурного или гротескного характера. Богатая коллекция таких статуэток хранится в Эрмитаже.
В поздней классике получили свое развитие реалистические традиции живописи последней четверти 5в. до н.э. Крупнешим среди живописцев был Никий, которого высоко ценил Пракситель. Он поручал ему тонировать свои мраморные статуи. Ни одно из подлинных произведений Никия не дошло до нашего времени. На одной из Помпейских фресок воспроизведена картина Никия «Персей и Андромеда».
Наибольшего мастерства достиг Апеллес , бывший наряду с Лисиппом самым знаменитым художником последней трети века. Известен его портрет Александра Македонского. Он также являлся автором ряду аллегорических композиций, дававшим, согласно сохранившимся описаниям, большую пищу уму и воображению зрителей. Некоторые сюжеты были настолько подробно описаны современниками, что их часто пытались воспроизвести в эпоху Возрождения.
В 4 в. до н.э. была широко распространена и монументальная живопись. Почти полное отсутствие подлинников лишает возможности дать ей оценку.
Глава «Искусство поздней классики (от конца Пелопоннесских войн до возникновения Македонской империи)». Раздел «Искусство Древней Греции». Всеобщая история искусств. Том I. Искусство Древнего мира. Автор: Ю.Д. Колпинский; под общей редакцией А.Д. Чегодаева (Москва, Государственное издательство «Искусство», 1956)
Четвертый век до н.э. явился важным этапом в развитии древнегреческого искусства. Традиции высокой классики перерабатывались в новых исторических условиях.
Рост рабства, концентрация все больших богатств в руках немногих крупных рабовладельцев уже со второй половины 5 в. до н.э. мешали развитию свободного труда. К концу века, особенно в экономически развитых полисах, все явственнее выступал процесс постепенного разорения мелких свободных производителей, приводивший к падению удельного веса свободного труда.
Пелопоннесские войны, явившиеся первым симптомом начавшегося кризиса рабовладельческих полисов, чрезвычайно обострили и ускорили развитие этого кризиса. В ряде греческих полисов возникают восстания беднейшей части свободных граждан и рабов. Вместе с тем рост обмена вызывал необходимость создания единой державы, способной завоевать новые рынки, обеспечить успешное подавление восстаний эксплуатируемых масс.
Осознание культурного и этнического единства эллинов также вступало в решительное противоречие с разобщенностью и ожесточенной борьбой полисов друг с другом. В целом полис, ослабленный войнами и внутренними раздорами, становится тормозом дальнейшего развития рабовладельческого общества.
В среде рабовладельцев происходила ожесточенная борьба, связанная с поисками выхода из кризиса, угрожавшего основам рабовладельческого общества. К середине века складывается течение, объединявшее противников рабовладельческой демократии - крупных рабовладельцев, купцов, ростовщиков, возлагавших все свои надежды на внешнюю силу, способную военным путем подчинить и объединить полисы, подавить движение бедноты и организовать широкую военную и торговую Экспансию на Восток. Такой силой явилась экономически относительно неразвитая Македонская монархия, обладавшая мощной, в основном земледельческой по своему составу, армией. Подчинение греческих полисов Македонской державе и начало завоеваний на Востоке положили конец классическому периоду греческой истории.
Распад полиса повлек за собой утрату идеала свободного гражданина. Вместе с тем трагические конфликты общественной действительности вызывали появление более сложного, чем раньше, взгляда на явления общественной жизни, обогащали сознание передовых людей того времени. Обострение борьбы материализма и идеализма, мистики и научных методов знания, бурные столкновения политических страстей и одновременно интерес к миру личных переживаний характерны для полной внутренних противоречий общественной и культурной жизни 4 в. до н.э.
Изменившиеся условия общественной жизни привели к изменению характера античного реализма.
Наряду с продолжением и развитием традиционных классических форм искусству 4 в. до н.э., в частности зодчеству, приходилось решать и совершенно новые задачи. Искусство впервые начало служить эстетическим потребностям и интересам частного человека, а не полиса в целом; появились и произведения, утверждавшие монархические принципы. На протяжении всего 4 в. до н.э. постоянно усиливался процесс отхода ряда представителей греческого искусства от идеалов народности и героики 5 в. до н.э.
Вместе с тем драматические противоречия эпохи находили свое отражение в художественных образах, показывающих героя в напряженной трагической борьбе с враждебными ему силами, охваченного глубокими и скорбными переживаниями, раздираемого глубокими сомнениями. Таковы герои трагедий Еврипида и скульптур Скопаса.
Большое влияние на развитие искусства оказал завершавшийся в 4 в. до н.э. кризис наивно-фантастической системы мифологических представлений, далекие предвестия которого уже можно увидеть в 5 в. до н.э. Но в 5 в. до н.э. народная художественная фантазия все еще черпала материал для своих возвышенных этических и эстетических представлений в искони знакомых и близких народу мифологических сказаниях и верованиях (Эсхил, Софокл, Фидий и др.). В 4 же веке художника все более интересовали такие стороны бытия человека, которые не укладывались в мифологические образы и представления прошлого. Художники стремились выразить в своих произведениях и внутренние противоречивые переживания, и порывы страсти, и утонченность и проникновенность душевной жизни человека. Зарождался интерес к быту и характерным особенностям психического склада человека, хотя и в самых еще общих чертах.
В искусстве ведущих мастеров 4 в. до н.э. - Скопаса, Праксителя, Лисиппа - была поставлена проблема передачи переживаний человека. В результате этого были достигнуты первые успехи в раскрытии духовной жизни личности. Эти тенденции сказались во всех видах искусства, в частности в литературе и драматургии. Таковы; например, «Характеры» Теофраста, посвященные анализу типических особенностей психического склада человека - наемного воина, хвастуна, парасита, и т. д. Все это указывало не только на отход искусства от задач обобщенно-типического изображения совершенного гармонически развитого человека, но и на обращение к кругу проблем, которые не стояли в центре внимания художников 5 в. до н.э.
В развитии греческого искусства поздней классики явно различаются два Этапа, обусловленных самим ходом общественного развития. В первые две трети века искусство еще очень органично связано с традициями высокой классики. В последнюю треть 4 в. до н.э. происходит резкий перелом в развитии искусства, перед которым новые условия общественного развития ставят новые задачи. В это время особенно обостряется борьба реалистической и антиреалистической линий в искусстве.
Греческая архитектура 4 в. до н.э. имела ряд крупных достижений, хотя ее развитие протекало очень неравномерно и противоречиво. Так, в течение первой трети 4 в. в архитектуре наблюдался известный спад строительной деятельности, отражавший экономический и социальный кризис, который охватил все греческие полисы и особенно расположенные в собственно Греции. Спад этот был, однако, далеко не повсеместный. Наиболее остро он сказался в Афинах, потерпевших поражение в Пелопоннесских войнах. В Пелопоннесе же строительство храмов не прерывалось. Со второй трети века строительство снова усилилось. В греческой Малой Азии, а отчасти и на самом полуострове были возведены многочисленные архитектурные сооружения.
Памятники 4 в. до н.э. в общем следовали принципам ордерной системы. Все же они существенно отличались по своему характеру от произведений высокой классики. Строительство храмов продолжалось, но особенно широкое развитие по сравнению с 5 в. получило строительство театров, палестр, гимнасиев, закрытых помещений для общественных собраний (булевтерий) и др.
Одновременно в монументальной архитектуре появились сооружения, посвященные возвеличению отдельной личности, и притом не мифического героя, а личности монарха-самодержца, - явление совершенно невероятное для искусства 5 в. до н.э. Таковы, например, усыпальница правителя Карий Мавсола (Галикарнасский Мавзолей) или Филиппейон в Олимпии, прославлявший победу македонского царя Филиппа над греческими полисами.
Одним из первых архитектурных памятников, в которых сказались черты, свойственные поздней классике, был перестроенный после пожара 394 г. до н.э. храм Афины Алеи в Тегее (Пелопоннес). И само здание и скульптуры, его украшавшие, были созданы Скопасом. В некоторых отношениях храм этот развивал традиции храма в Бассах. Так, в тегейском храме были применены все три ордера - дорический, ионический и коринфский. В частности, коринфский ордер применен в выступающих из стен полуколоннах, украшающих наос. Полуколонны эти были связаны между собой и стеной общей сложнопрофилированной базой, шедшей вдоль всех стен помещения. В целом храм отличался богатством скульптурных украшений, пышностью и многообразием архитектурного декора.
К середине. 4 в. до н.э. относится ансамбль святилища Асклепия в Эпидавре, центром которого был храм бога-врачевателя Асклепия, но самым замечательным зданием ансамбля был построенный Поликлетом Младшим театр, один из красивейших театров древности. В нем, как и в большинстве театров того времени, места для зрителей (театрон) располагались по склону холма. Всего было 52 ряда каменных скамей, которые вмещали не менее 10 тыс. человек. Эти ряды обрамляли орхестру - площадку, на которой выступал хор. Концентрическими рядами театрон охватывал более полуокружности орхестры. Со стороны, противоположной местам для зрителей, орхестра замыкалась скеной, или в переводе с греческого - палаткой. Первоначально, в 6 и начале 5 в. до н.э., скена и была палаткой, в которой готовились к выходу актеры, но уже к концу 5 в. до н.э. скена превратилась в сложное двухъярусное сооружение, украшенное колоннами и образующее архитектурный фон, перед которым выступали актеры. Из внутренних помещений скены на орхестру вело несколько выходов. Скена в Эпидавре имела украшенный ионическим ордером просцениум - каменную площадку, поднимавшуюся над уровнем орхестры и предназначенную для проведения отдельных игровых эпизодов главными актерами. Театр в Эпидавре был с исключительным художественным чутьем вписан в силуэт пологого склона холма. Скена, торжественная и изящная по своей архитектуре, освещенная солнцем, красиво вырисовывалась на фоне синего неба и далеких контуров гор и в то же время выделяла из окружающей природной среды актеров и хор драмы.
Наиболее интересным из дошедших до нас сооружений, воздвигнутых частными лицами, являются хорегический памятник Лисикрата в Афинах (334 г. до н.э.). Афинянин Лисикрат решил в этом памятнике увековечить победу, одержанную подготовленным на его средства хором. На высоком квадратном в плане цоколе, сложенном из продолговатых и безукоризненно отесанных квадров, возвышается стройный цилиндр с изящными полуколоннами коринфского ордера. По антаблементу над узким и легко профилированным архитравом протянут непрерывной лентой фриз со свободно разбросанными и полными непринужденного движения рельефными группами. Пологая конусообразная крыша венчается стройным акротерием, образующим подставку для того бронзового треножника, который и явился призом, присужденным Лисикрату за победу, одержанную его хором. Сочетание изысканной простоты и изящества, камерный характер масштабов и пропорций составляют особенность этого памятника, отличающегося тонким вкусом и изяществом. И все же появление сооружений такого рода связано с утерей архитектурой полиса общественной демократической основы искусства.
Если памятник Лисикрата предвосхищал появление произведений эллинистической архитектуры, живописи и скульптуры, посвященных частной жизни человека, то в созданном несколько ранее «Филиппейоне» нашли свое выражение другие стороны развития архитектуры второй половины 4 в. до н.э. Филиппейон был сооружен в 30-е годы 4 в. до н.э. в Олимпии в честь победы, одержанной в 338 г. македонским царем Филиппом над войсками Афин и Беотии, пытавшимися бороться с македонской гегемонией в Элладе. Круглый в плане наос Филиппейона был окружен колоннадой ионического ордера, а внутри украшен коринфскими колоннами. Внутри наоса стояли статуи царей Македонской династии, выполненные в хрисоэлефантинной технике, до тех пор применявшейся только при изображении богов. Филиппейон должен был пропагандировать идею главенства Македонии в Греции, освятить авторитетом священного места царственный авторитет особы македонского царя и его династии.
Пути развития архитектуры малоазийской Греции несколько отличались от развития архитектуры собственно Греции. Ей было свойственно стремление к пышным и грандиозным архитектурным сооружениям. Тенденции отхода от классики в малоазийской архитектуре давали себя знать особенно сильно. Так, построенные в середине и конце 4 в. до н.э. огромные ионические диптеры (второй храм Артемиды в Эфесе, храм Артемиды в Сардах и др.) отличались весьма далекой от духа подлинной классики пышностью и роскошью убранства. Эти храмы, известные по описаниям древних авторов, дошли до нашего времени в очень скудных остатках.
Наиболее ярко особенности развития малоазийской архитектуры сказались в построенном около 353 г. до н.э. архитекторами Пифеем и Сатиром Галикарнасском Мавзолее - гробнице Мавсола, правителя персидской провинции Карий.
Мавзолей поражал не столько величавой гармонией пропорций, сколько грандиозностью масштабов и пышным богатством убранства. В древности он был причислен к семи чудесам света. Высота Мавзолея, вероятно, достигала 40 - 50 м. Само здание представляло собой довольно сложное сооружение, в котором сочетались местные малоазийские традиции греческой ордерной архитектуры и мотивы, заимствованные у классического Востока. В 15 в. Мавзолей был сильно разрушен, и точная реконструкция его в настоящее время невозможна; лишь некоторые самые общие его черты не вызывают разногласий ученых. В плане он представлял собой приближающийся к квадрату прямоугольник. Первый ярус по отношению к последующим выполнял роль цоколя. Мавзолей являлся огромной каменной призмой, сложенной из больших квадров. По четырем углам первый ярус был фланкирован конными статуями. В толще этого огромного каменного блока находилось высокое сводчатое помещение, в котором стояли гробницы царя и его жены. Второй ярус состоял из помещения, окруженного высокой колоннадой ионического ордера. Между колоннами были поставлены мраморные статуи львов. Третий, последний ярус представлял собой ступенчатую пирамиду, на вершине которой помещались стоявшие на колеснице большие фигуры правителя и его жены. Гробница Мавсола была опоясана тремя рядами фризов, однако их точное местонахождение в архитектурном ансамбле не установлено. Все скульптурные работы были выполнены греческими мастерами, в том числе Скопасом.
Сочетание давящей силы и огромных масштабов цокольного этажа с пышной торжественностью колоннады должно было подчеркнуть могущество царя и величие его державы.
Таким образом, все достижения классического зодчества и искусства вообще были поставлены на службу новым, чуждым классике общественным целям, порожденным неотвратимым развитием античного общества. Развитие шло от изжившей себя обособленности полисов к мощным, хотя и непрочным рабовладельческим монархиям, дающим возможность верхушке общества укрепить устои рабовладения.
Хотя произведения скульптуры 4 в. до н.э., как и вообще всей Древней Греции, дошли до нас главным образом в римских копиях, все же мы можем иметь о развитии скульптуры этого времени гораздо более полное представление, чем о развитии архитектуры и живописи. Переплетение и борьба реалистических и антиреалистических тенденций приобрели в искусстве 4 в. до н.э. гораздо большую остроту, чем в 5 в. В 5 в. до н.э. основным противоречием было противоречие между традициями отмирающей архаики и развивающейся классики, здесь же отчетливо определились два направления в развитии самого искусства 4 в.
С одной стороны, некоторые скульпторы, формально следовавшие традициям высокой классики, создавали искусство, отвлеченное от жизни, уводившее от ее острых противоречий и конфликтов в мир бесстрастно холодных и отвлеченно прекрасных образов. Это искусство по тенденциям своего развития было враждебна реалистическому и демократическому духу искусства высокой классики. Однако не это направление, виднейшими представителями которого были Кефисодот, Тимофей, Бриаксис, Леохар, определило характер скульптуры и вообще искусства этого времени.
Общий характер скульптуры и искусства поздней классики в основном определялся творческой деятельностью художников-реалистов. Ведущими и величайшими представителями этого направления были Скопас, Пракситель и Лисипп. Реалистическое направление получило широкое развитие не только в скульптуре, но и в живописи (Апеллес).
Теоретическим обобщением достижений реалистического искусства своей эпохи явилась эстетика Аристотеля. Именно в 4 в. до н.э. в эстетических высказываниях Аристотеля принципы реализма поздней классики получили последовательное и развернутое обоснование.
Противоположность двух направлений в искусстве 4 в. до н.э. выявилась не сразу. Первое время в искусстве начала 4 в., в период перехода от классики высокой к классике поздней, эти направления иногда противоречиво переплетались в творчестве одного и того же мастера. Так, искусство Кефисодота несло в себе и интерес к лирическому душевному настроению (что получило свое дальнейшее развитие в творчестве сына Кефисодота - великого Праксителя) и вместе с тем черты нарочитой красивости, внешней эффектности и нарядности. Статуя Кефисодота «Эйрена с Плутосом», изображающая богиню мира с божком богатства на руках, сочетает новые черты - жанровую трактовку сюжета, мягкое лирическое чувство - с несомненной склонностью к идеализации образа и к его внешней, несколько сентиментальной трактовке.
Одним из первых скульпторов, в творчестве которого сказалось новое понимание реализма, отличное от принципов реализма 5 в. до н.э., был Деметрий из Алопеки, начало деятельности которого относится еще к концу 5 в. Судя по всем данным, он был одним из самых смелых новаторов реалистического греческого искусства. Все свое внимание он уделил разработке методов правдивой передачи индивидуальных черт портретируемого лица.
Мастера портрета 5 в. в своих работах опускали те детали внешнего облика человека, которые не представлялись существенными при создании героизированного изображения, - Деметрий первым в истории греческого искусства встал на путь утверждения художественной ценности неповторимо личных внешних особенностей облика человека.
О достоинствах, а вместе с тем и о границах искусства Деметрия можно в какой-то мере судить по сохранившейся копии с его портрета философа Антисфена, исполненного около 375 г. до н.э. , - одной из последних работ мастера, в которой с особой полнотой выразились его реалистические устремления. В лице Антисфена совершенно очевидно показаны черты его конкретного индивидуального облика: покрытый глубокими складками лоб, беззубый рот, взлохмаченные волосы, растрепанная борода, пристальный, немного хмурый взгляд. Но в этом портрете нет сколько-нибудь сложной психологической характеристики. Важнейшие достижения в разработке задач характеристики духовной сферы человека были осуществлены уже последующими мастерами - Скопасом, Праксителем и Лисиппом.
Крупнейшим мастером первой половины 4 в. до н.э. был Скопас. В творчестве Скопаса нашли свое наиболее глубокое художественное выражение трагические противоречия его эпохи. Тесно связанный с традициями и пелопоннесской и аттической школы, Скопас посвятил себя созданию монументально-героических образов. Этим он как бы продолжал традиции высокой классики. Творчество Скопаса поражает своей огромной содержательностью и жизненной силой. Герои Скопаса, подобно героям высокой классики, продолжают быть воплощением самых прекрасных качеств сильных и доблестных людей. Однако от образов высокой классики их отличает бурное драматическое напряжение всех духовных сил. Героический подвиг больше не носит характера поступка, естественного для каждого достойного гражданина полиса. Герои Скопаса находятся в необычном напряжении сил. Порыв страсти нарушает гармоническую ясность, свойственную высокой классике, но зато придает образам Скопаса огромную экспрессию, оттенок личного, страстного переживания.
Вместе с тем Скопас ввел в искусство классики мотив страдания, внутреннего трагического надлома, косвенно отражающего трагический кризис этических и Эстетических идеалов, созданных в эпоху расцвета полиса.
В течение своей почти полувековой деятельности Скопас выступал не только как скульптор, но и как архитектор. Дошло до нас лишь очень немногое из его творчества. От храма Афины в Тегее, славившегося в древности своей красотой, дошли лишь скудные обломки, но и по ним можно судить о смелости и глубине творчества художника. Кроме самого здания Скопас выполнил и его скульптурное оформление. На западном фронтоне были изображены сцены битвы Ахилла с Телефом в долине Каика, а на восточном - охоты Мелеагра и Аталанты на каледонского вепря.
Голова раненого воина с западного фронтона по общей трактовке объемов, казалось бы, близка Поликлету. Но стремительный патетический поворот запрокинутой головы, резкая и беспокойная игра светотени, страдальчески изогнутые брови, полуоткрытый рот придают ей такую страстную выразительность и драматизм переживания, которого высокая классика не знала. Характерной особенностью этой головы является нарушение гармонического строения лица ради подчеркивания силы душевного напряжения. Вершины дуг бровей и верхней дуги глазного яблока не совпадают, что создает полный драматизма диссонанс. Он вполне ощутимо улавливался древним греком, глаз которого был чуток к самым тонким нюансам пластической формы, особенно когда они имели смысловое значение.
Характерно, что Скопас первым среди мастеров греческой классики стал отдавать решительное предпочтение мрамору, почти отказавшись от применения бронзы, излюбленного материала мастеров высокой классики, в особенности Мирона и Поликлета. Действительно, мрамор, дающий теплую игру света и тени, допускающий достижение то тонких, то резких фактурных контрастов, был ближе творчеству Скопаса, чем бронза с ее четко отлитыми формами и ясными силуэтными гранями.
Мраморная «Менада», дошедшая до нас в небольшой поврежденной античной копии, воплощает образ человека, одержимого бурным порывом страсти. Не воплощение образа героя, способного уверенно властвовать над своими страстями, а раскрытие необычайной экстатической страсти, охватывающей человека, характерно для «Менады». Интересно, что Менада Скопаса, в отличие от скульптур 5 в., рассчитана на обозрение со всех сторон.
Танец опьяненной Менады стремителен. Ее голова запрокинута назад, отброшенные со лба волосы тяжелой волной спадают на плечи. Движение резко изогнутых складок короткого разрезанного на боку хитона подчеркивает бурный порыв тела.
Дошедшее до нас четверостишие неизвестного греческого поэта хорошо передает общий образный строй «Менады»:
Камень паросский - вакханка. Но камню дал душу ваятель.
И, как хмельная, вскочив, ринулась в пляску она.
Эту менаду создав, в исступленье, с убитой козою,
Боготворящим резном чудо ты сделал, Скопас.
К произведениям круга Скопаса относится также статуя Мелеагра - героя мифической охоты на каледонского вепря. По системе пропорций статуя представляет собой своеобразную переработку канона Поликлета. Однако Скопас резко подчеркнул стремительность поворота головы Мелеагра, чем усилил патетический характер образа. Скопас придал большую стройность пропорциям тела. Трактовка форм лица и тела, обобщенно-прекрасного, но более нервно-выразительного, чем у Поликлета, отличается своей эмоциональностью. Скопас передал в Мелеагре состояние тревоги и беспокойства. Интерес к непосредственному выражению чувств героя оказывается для Скопаса связанным в основном с нарушением цельности и гармоничности духовного мира человека.
Резцу Скопаса, невидимому, принадлежит прекрасное надгробие - одно из лучших, сохранившихся от первой половины 4 в. до н.э. Это «Надгробие юноши», найденное на реке Илиссе. Оно отличается от большинства рельефов такого рода особой драматичностью изображенного в нем диалога. И ушедший из мира юноша, и прощающийся с ним печально и задумчиво поднесший руку к устам бородатый старец, и склонившаяся фигурка сидящего погруженного в сон мальчика, олицетворяющего смерть, - все они не только проникнуты обычным для греческих надгробий ясным и спокойным раздумьем, но отличаются особой жизненной глубиной и силой чувства.
Одним из самых замечательных и самых поздних созданий Скопаса являются его рельефы с изображением борьбы греков с амазонками, сделанные для Галикарнасского Мавзолея.
Великий мастер был приглашен к участию в этой грандиозной работе вместе с другими греческими скульпторами - Тимофеем, Бриаксисом и молодым тогда Леохаром. Художественная манера Скопаса заметно отличалась от тех художественных средств, которыми пользовались его сотоварищи, и это позволяет выделить в сохранившейся ленте фриза Мавзолея рельефы, им созданные.
Сравнение с фризом Больших Панафиней Фидия дает возможность особенно наглядно увидеть то новое, что свойственно галикарнасскому фризу Скопаса. Движение фигур в панафинейском фризе развивается при всем его жизненном многообрАзии постепенно и последовательно. Равномерное нарастание, кульминация и завершение движения процессии создают впечатление законченного и гармонического целого. В галикарнасской же «Амазономахии» на смену равномерно и постепенно нарастающему движению приходит ритм подчеркнуто контрастных противопоставлений, внезапных пауз, резких вспышек движения. Контрасты света и тени, развевающиеся складки одежд подчеркивают общий драматизм композиции. «Амазономахия» лишена возвышенного пафоса высокой классики, но зато столкновение страстей, ожесточенность борьбы показаны с исключительной силой. Этому способствует противопоставление стремительных движений сильных, мускулистых воинов и стройных, легких амазонок.
Композиция фриза построена на свободном размещении по всему его полю все новых и новых групп, повторяющих в различных вариантах все ту же тему беспощадной схватки. Особенно выразителен рельеф, в котором греческий воин, выдвинув вперед щит, наносит удар по откинувшейся назад и занесшей руки с топором стройной полуобнаженной амазонке, а в следующей группе этого же рельефа дается дальнейшее развитие этого мотива: амазонка упала; опершись локтем о землю, она слабеющей рукой пытается отразить удар грека, беспощадно добивающего раненую.
Великолепен рельеф, который изображает резко откинувшегося назад воина, пытающегося противостоять натиску амазонки, схватившей его одной рукой за щит, а другой наносящей смертельный удар. Слева от этой группы изображена амазонка, скачущая на разгоряченном коне. Она сидит обернувшись назад и, видимо, мечет дротик в преследующего ее врага. Конь почти наезжает на откинувшегося назад воина. Резкое столкновение противоположно направленных движений всадницы и воина и необычная посадка амазонки своими контрастами усиливают общий драматизм композиции.
Исключительной силы и напряженности полна фигура возничего на фрагменте третьей дошедшей до нас плиты фриза Скопаса.
Искусство Скопаса оказало огромное влияние как на современное ему, так и на позднейшее искусство Греции. Под непосредственным влиянием Скопаса была, например, создана Пифеем (одним из строителей Галикарнасского Мавзолея) монументальная скульптурная группа Мавсола и его жены Артемисии, стоявшая на квадриге на вершине Мавзолея. В статуе Мавсола высотой около 3 м сочетаются подлинно греческая ясность и гармония в разработке пропорций, складок одежд и пр. с изображением не греческого по своему характеру облика Мавсола. Его широкое, строгое, немного грустное лицо, длинные волосы, длинные спадающие усы не только передают своеобразный этнический облик представителя другого народа, но свидетельствуют также и об интересе скульпторов этого времени к изображению душевной жизни человека. К кругу искусства Скопаса могут быть отнесены прекрасные рельефы на базах колонн нового храма Артемиды в Эфесе. В особенности привлекательна нежная и задумчивая фигура крылатого гения.
Из младших современников Скопаса только влияние аттического мастера Праксителя было столь же длительным и глубоким, как влияние Скопаса.
В отличие от бурного и трагического искусства Скопаса Пракситель в своем творчестве обращается к образам, проникнутым духом ясной и чистой гармонии и спокойной задумчивости. Герои Скопаса почти всегда даны в бурном и стремительном действии, образы Праксителя обычно проникнуты настроением ясной и безмятежной созерцательности. И все же Скопас и Пракситель взаимно дополняют друг друга. Пусть по-разному, но и Скопас и Пракситель создают искусство, раскрывающее состояние человеческой души, чувства человека. Как и Скопас, Пракситель ищет путей раскрытия богатства и красоты духовной жизни человека, не выходя за пределы обобщенного образа прекрасного человека, лишенного неповторимо индивидуальных черт. В статуях Праксителя изображается человек идеально прекрасный и гармонически развитый. В этом отношении Пракситель более тесно, чем Скопас, связан с традициями высокой классики. Более того, лучшие творения Праксителя отличаются даже большей грацией, большей тонкостью в передаче оттенков душевной жизни, чем многие произведения высокой классики. Все же сравнение любого из произведений Праксителя с такими шедеврами высокой классики, как «Мойры», ясно показывает, что достижения искусства Праксителя куплены дорогой ценой утраты того духа героического жизнеутверждения, того сочетания монументального величия и естественной простоты, которое было достигнуто в произведениях эпохи расцвета.
Ранние произведения Праксителя еще непосредственно связаны с образцами искусства высокой классики. Так, в «Сатире, наливающем вино» Пракситель использует поликлетовский канон. Хотя «Сатир» дошел до нас в посредственных римских копиях, все же и по этим копиям видно, что Пракситель смягчил величавую строгость канона Поликлета. Движение сатира изящно, фигура его отличается стройностью.
Произведением зрелого стиля Праксителя (около 350 г. до н.э.) является его «Отдыхающий сатир». Сатир Праксителя - изящный задумчивый юноша. Единственная деталь в облике сатира, напоминающая о его «мифологическом» происхождении, - это острые, «сатировские» уши. Однако они почти незаметны, так как теряются в мягких локонах его густых волос. Прекрасный юноша, отдыхая, непринужденно облокотился о ствол дерева. Тонкая моделировка, как и мягко скользящие по поверхности тела тени, создают ощущение дыхания, трепета жизни. Наброшенная через плечо шкура рыси своими тяжелыми складками и грубой фактурой оттеняет необычайную жизненность, теплоту тела. Глубоко посаженные глаза внимательно глядят на окружающий мир, на губах мягкая, чуть лукавая улыбка, в правой руке - флейта, на которой он только что играл.
С наибольшей полнотой мастерство Праксителя раскрылось в его «Отдыхающем Гермесе с младенцем Дионисом» и «Афродите Книдской».
Гермес изображен остановившимся во время пути. Он непринужденно опирается на ствол дерева. В несохранившейся кисти правой руки Гермес, по-видимому, держал гроздь винограда, к которой и тянется младенец Дионис (пропорции его, как то было обычным в изображениях детей в классическом искусстве, не детские). Художественное совершенство этой статуи заключено в поразительной по своему реализму жизненной силе образа, в том выражении глубокой и тонкой одухотворенности, какое сумел придать прекрасному лицу Гермеса скульптор.
Способность мрамора создавать мягкую мерцающую игру света и тени, передавать тончайшие фактурные нюансы и все оттенки в движении формы была впервые с таким мастерством разработана именно Праксителем. Блестяще используя художественные возможности материала, подчиняя их задаче предельно жизненного, одухотворенного раскрытия красоты образа человека, Пракситель передает и все благородство движения сильной и изящной фигуры Гермеса, эластичную гибкость мускулов, теплоту и упругую мягкость тела, живописную игру теней в его кудрявых волосах, глубину его задумчивого взгляда.
В «Афродите Книдской» Пракситель изобразил прекрасную обнаженную женщину, снявшую одежду и готовую вступить в воду. Ломкие тяжелые складки сброшенной одежды резкой игрой света и тени подчеркивают стройные формы тела, его спокойное и плавное движение. Хотя статуя предназначалась для культовых целей, в ней нет ничего божественного - это именно прекрасная земная женщина. Обнаженное женское тело, хотя и редко, привлекало внимание скульпторов уже высокой классики («Девушка флейтистка» из трона Людовизи, «Раненая Ниобида» Музея Терм и др.), но впервые изображалась обнаженная богиня, впервые в культовой по своему назначению статуе образ носил столь свободный от какой-либо торжественности и величественности характер. Появление такой статуи было возможно лишь потому, что старые мифологические представления окончательно потеряли свое значение, и потому, что для грека 4 в. до н.э. эстетическая ценность и жизненная выразительность произведения искусства стала представляться более важной, чем его соответствие требованиям и традициям культа. Историю создания этой статуи римский ученый Плиний излагает следующим образом:
Выше всех произведений не только Праксителя, но вообще существующих во вселенной, находится Венера его работы. Чтобы ее увидеть, многие плавали на Книд. Пракситель одновременно изготовил и продавал две статуи Венеры, но одна была покрыта одеждой - ее предпочли жители Коса, которым принадлежало право выбора. Пракситель за обе статуи назначил одинаковую плату. Но жители Коса эту статую признали серьезной и скромной; отвергнутую ими купили книдяне. И ее слава была неизмеримо выше. У книдян хотел впоследствии купить ее царь Никомед, обещая за нее простить государству книдян все огромные числящиеся за ними долги. Но книдяне предпочли все перенести, чем расстаться со статуей. И не напрасно. Ведь Пракситель этой статуей создал славу Книду. Здание, где находится эта статуя, все открыто, так что ее можно со всех сторон осматривать. Причем верят, будто эта статуя была сооружена при благосклонном участии самой богини. И ни с одной стороны вызываемый ею восторг не меньше....
Афродита Книдская вызвала, особенно в эпоху эллинизма, ряд повторений и подражаний. Ни одно из них не могло, однако, сравниться с оригиналом. Позднейшие подражатели видели в Афродите лишь чувственное изображение красивого женского тела. На самом же деле истинное содержание этого образа гораздо более значительно. В «Книдской Афродите» воплощено преклонение перед совершенством как телесной, так и духовной красоты человека.
«Книдская Афродита» дошла до нас в многочисленных копиях и вариантах, частью восходящих еще ко времени Праксителя. Лучшими из них являются не те копии Ватиканского и Мюнхенского музеев, где фигура Афродиты сохранилась целиком (это - копии не слишком высокого достоинства), а такие статуи, как неаполитанский «Торс Афродиты», полный удивительной жизненной прелести, или как замечательная голова так называемой «Афродиты Кауфмана», где превосходно передан характерный для Праксителя задумчивый взгляд и мягкая нежность выражения лица. К Праксителю восходит и торс «Афродиты Хвощинского» - прекраснейший, памятник в античной коллекции Музея изобразительных искусств имени Пушкина.
Значение искусства Праксителя заключалось также и в том, что некоторые его работы на мифологические темы переводили традиционные образы в сферу обыденной повседневной жизни. Статуя «Аполлона Сауроктона» представляет собой, по существу, лишь греческого мальчика, упражняющегося в ловкости: он стремится пронзить стрелой бегущую ящерицу. В изяществе этого стройного молодого тела нет ничего божественного, и самый миф подвергся такому неожиданно жанрово-лирическому переосмыслению, что в нем ничего не осталось от прежнего традиционного греческого образа Аполлона.
Таким же изяществом отличается и «Артемида из Габий». Молодая гречанка, поправляющая естественным, свободным жестом одежду на своем плече, совсем не похожа на строгую и гордую богиню, сестру Аполлона.
Работы Праксителя получили широкое признание, выражающееся, в частности, и в том, что были повторены в бесконечных вариациях в мелкой терракотовой пластике. К «Артемиде из Габий» близка по всему своему строю, например, замечательная танагрская статуэтка закутанной в плащ девушки, да и многие другие (например, «Афродита в раковине»). В этих произведениях мастеров, скромных, оставшихся нам неизвестными по имени, продолжали жить лучшие традиции искусства Праксителя; тонкая поэзия жизни, свойственная его дарованию, сохранена в них в несоизмеримо большей степени, чем в бесчисленных холодно-жеманных или слащаво-сентиментальных репликах известных мастеров Эллинистической и римской скульптуры.
Большую ценность представляют и некоторые статуи середины 4 в. до н.э. выполненные неизвестными мастерами. В них своеобразно сочетаются и варьируются реалистические открытия Скопаса и Праксителя. Такова, например, бронзовая статуя эфеба, найденная в 20 в. в море около Марафона («Юноша из Марафона»). Эта статуя дает пример обогащения бронзовой техники всеми живописными и фактурными приемами праксителевского искусства. Влияние Праксителя сказалось здесь и в изяществе пропорций и в нежности и задумчивости всего облика мальчика. К кругу Праксителя относится и «Голова Евбулея», замечательная не только деталями, в частности, великолепно переданными волнистыми волосами, но и - прежде всего - своей душевной тонкостью.
В творчестве Скопаса и Праксителя нашли свое наиболее яркое и полное разрешение задачи, стоявшие перед искусством первой половины 4 в. Их творчество при всем его новаторском характере было еще тесно связано с принципами и искусства высокой классики. В художественной культуре второй половины века и особенно последней его трети связь с традициями высокой классики становится менее непосредственной, а частично утрачивается.
Именно в эти годы Македония, поддержанная крупными рабовладельцами ряда ведущих полисов, добилась гегемонии в греческих делах.
Сторонники старой демократии, защитники независимости и свобод полиса, несмотря на свое героическое сопротивление, потерпели решительное поражение. Поражение это было исторически неизбежным, так как полис и его политическое устройство не обеспечивали необходимых условий для дальнейшего развития рабовладельческого общества. Исторических же предпосылок для успешной революции рабов и ликвидации самих основ рабовладельческого строя еще не было. Более того, даже самые последовательные защитники старых свобод полиса и враги македонской экспансии, как, например, знаменитый афинский оратор Демосфен, отнюдь не помышляли о низвержении рабовладельческого строя и выражали лишь интересы приверженных к принципам старой рабовладельческой демократии широких слоев свободной части населения. Отсюда историческая обреченность их дела. Последние десятилетия 4 века до н.э. были не только эпохой, приведшей к установлению гегемонии Македонии в Греции, но и эпохой победоносных походов Александра Македонского на Восток (334 - 325 гг. до н.э.), открывших новую главу в истории античного общества - так называемый эллинизм.
Естественно, что переходный характер этого времени, времени коренной ломки старого и зарождения нового, не мог не получить своего отражения и в искусстве.
В художественной культуре тех лет шла борьба между искусством ложноклассическим, отвлеченным от жизни, и искусством реалистическим, передовым, пытающимся на основе переработки традиций реализма классики найти средства к художественному отражению уже иной, чем в 5 в., действительности.
Идеализирующее направление в искусстве поздней классики именно в эти годы с особой ясностью раскрывает свой антиреалистический характер. Действительно, полная оторванность от жизни придавала еще в первой половине 4 в. до н.э. произведениям идеализирующего направления черты холодной отвлеченности и искусственности. В работах таких мастеров первой половины века, как, например, Кефисодот, автор статуи «Эйрены с Плутосом», можно видеть, как постепенно классические традиции лишались своего жизненного содержания. Мастерство скульптора идеализирующего направления сводилось подчас к виртуозному владению формальными приемами, позволяющими создавать внешне красивые, но по существу лишенные подлинной жизненной убедительности произведения.
К середине века, и особенно во второй половине 4 в., это по существу уходящее от жизни консервативное направление получило особенно широкое развитие. Художники этого направления участвовали в создании холодно-торжественного официального искусства, призванного украшать и возвеличивать новую монархию и утверждать антидемократические эстетические идеалы крупных рабовладельцев. Эти тенденции сказались достаточно ярко уже в декоративных по-своему рельефах, выполненных в середине века Тимофеем, Бриаксисом и Леохаром для Галикарнасского мавзолея.
Наиболее последовательно искусство ложноклассического направления раскрылось в творчестве Леохара, Леохар, афинянин по происхождению, стал придворным художником Александра Македонского. Именно он создал ряд хрисоэлефантинных статуй царей Македонской династии для Филиппейона. Холодный и пышный классицизирующий, то есть внешне подражающий классическим формам, стиль произведений Леохара удовлетворял потребностям складывающейся монархии Александра. Представление о стиле произведений Леохара, посвященных восхвалению Македонской монархии, дает нам римская копия с его героизированного портретного изображения Александра Македонского. Обнаженная фигура Александра имела отвлеченно-идеальный характер.
Внешне декоративный характер носила и его скульптурная группа «Ганимед, похищаемый Зевсовым орлом», в которой своеобразно переплетались слащавая идеализация фигуры Ганимеда с интересом к изображению жанрово-бытовых мотивов (лающая на орла собачка, оброненная Ганимедом флейта).
Самой значительной среди работ Леохара была статуя Аполлона - знаменитый «Аполлон Бельведерский»(«Аполлон Бельведерский» - название дошедшей до нас римской мраморной копии с бронзового оригинала Леохара, помещавшейся одно время в ватиканском Бельведере (открытой лоджии)).
В течение нескольких веков «Аполлон Бельведерский» представлялся воплощением лучших качеств греческого классического искусства. Однако ставшие широко известными в 19 в. произведения подлинной классики, в частности скульптуры Парфенона, сделали ясной всю относительность эстетической ценности «Аполлона Бельведерского». Безусловно, в этом произведении Леохар показал себя как художник, виртуозно владеющий техникой своего мастерства, и как тонкий знаток анатомии. Однако образ Аполлона скорее внешне эффектен, чем внутренне значителен. Пышность прически, надменный поворот головы, известная театральность жеста глубоко чужды подлинным традициям классики.
К кругу Леохара близка и знаменитая статуя «Артемиды Версальской», полная холодного, несколько надменного величия.
Величайшим художником реалистического направления этого времени был Лисипп. Естественно, что реализм Лисиппа существенно отличался как от принципов реализма высокой классики, так и от искусства его непосредственных предшественников - Скопаса и Праксителя. Однако следует подчеркнуть, что Лисипп был очень тесно связан с традициями искусства Праксителя и особенно Скопаса. В искусстве Лисиппа - последнего великого мастера поздней классики,- так же как и в творчестве его предшественников, решалась задача раскрытия внутреннего мира человеческих переживаний и известной индивидуализации образа человека. Вместе с тем Лисипп внес новые оттенки в решение этих художественных проблем, а главное, он перестал рассматривать создание образа совершенного прекрасного человека как основную задачу искусства. Лисипп как художник чувствовал, что новые условия общественной жизни лишали этот идеал какой бы то ни было серьезной жизненной почвы.
Конечно, продолжая традиции классического искусства, Лисипп стремился создать обобщенно-типический образ, воплощавший характерные черты человека его эпохи. Но сами эти черты, само отношение художника к этому человеку были уже существенно иными.
Во-первых, Лисипп находит основу для изображения типического в образе человека не в тех чертах, которые характеризуют человека как члена коллектива свободных граждан полиса, как гармонически развитую личность, а в особенностях его возраста, рода занятий, принадлежности к тому или другому психологическому складу характера. Таким образом, хотя Лисипп и не обращается к изображению отдельной личности во всем ее неповторимом своеобразии, все же его типически обобщенные образы отличаются большим разнообразием, чем образы высокой классики. Особенно важной новой чертой в творчестве Лисиппа является интерес к раскрытию характерно-выразительного, а не идеально-совершенного в образе человека.
Во-вторых, Лисипп в какой-то мере подчеркивает в своих произведениях момент личного восприятия, стремится передать свое эмоциональное отношение к изображаемому событию. По свидетельству Плиния, Лисипп говорил, что если древние изображали людей такими, какими они были на самом деле, то он, Лисипп, - такими, какими они кажутся.
Для Лисиппа было также характерно расширение традиционных жанровых рамок классической скульптуры. Он создал много огромных монументальных статуй, предназначенных для украшения больших площадей и занимавших свое самостоятельное место в городском ансамбле. Наибольшей известностью пользовалась грандиозная, в 20 м высотой, бронзовая статуя Зевса, предваряющая появление колоссальных статуй, типичных для искусства 3 - 2 вв. до н.э. Создание такой огромной бронзовой статуи было обусловлено не только стремлением искусства того времени к сверхъестественной грандиозности и мощи своих образов, но и ростом инженерных и математических знаний. Характерно замечание Плиния о статуе Зевса: «В нем вызывает изумление то, что, как передают, рукой его можно привести в движение, а никакая буря его потрясти не может: таков расчет его равновесия». Лисипп наряду с сооружением огромных статуй обращался и к созданию небольших, камерных по размеру статуэток, являвшихся собственностью отдельного лица, а не общественным достоянием. Такова настольная статуэтка, изображавшая сидящего Геракла, принадлежавшая лично Александру Македонскому. Новым являлось также обращение Лисиппа к разработке в круглой скульптуре больших многофигурных композиций на современные исторические темы, что безусловно расширяло круг изобразительных возможностей скульптуры. Так, например, знаменитая группа «Александр в битве при Гранике» состояла из двадцати пяти сражающихся конных фигур.
Достаточно наглядное представление о характере искусства Лисиппа дают нам многочисленные римские копии с его произведений.
Особенно ярко понимание Лисиппом образа человека воплотилось в его знаменитой в древности бронзовой статуе «Апоксиомен». Лисипп изобразил юношу, который скребком счищает с себя песок арены, приставший к его телу во время спортивного состязания. В этой статуе художник очень: выразительно передал то состояние усталости, которое охватило юношу после пережитого им напряжения борьбы. Подобная трактовка образа атлета говорит о том, что художник решительно порывает с традициями искусства греческой классики, для которой было характерно стремление показать героя или в предельном напряжении всех его сил, как, например, в работах Скопаса, или мужественным и сильным, готовым к совершению подвига, как, например, в «Дорифоре» Поликлета. У Лисиппа же его Апоксиомен лишен всякой героичности. Но зато такая трактовка образа дает Лисиппу возможность вызвать у зрителя более непосредственное впечатление жизни, придать образу Апоксиомена предельную убедительность, показать не героя, а именно только молодого атлета.
Однако неверно было бы сделать вывод, что Лисипп отказывается от создания типического образа. Лисипп ставит себе задачу раскрытия внутреннего мира человека, но не через изображение постоянных и устойчивых свойств его характера, как это делали мастера высокой классики, а через передачу переживания человека. В Апоксиомене Лисипп хочет показать не внутренний покой и устойчивое равновесие, а сложную и противоречивую смену оттенков настроения. Уже сюжетный мотив, как бы напоминающий о той борьбе, которую юноша только что пережил на арене, дает зрителю возможность представить себе и то страстное напряжение всех физических и духовных сил, которое выдержало это стройное молодое тело.
Отсюда динамическая острота и усложненность композиции. Фигура юноши вся как бы пронизана зыбким и изменчивым движением. Движение это свободно развернуто в пространстве. Юноша опирается на левую ногу; его правая нога отставлена назад и в сторону; корпус, который легко несут стройные и сильные ноги, слегка наклонен вперед и в то же время дан в резком повороте. В особенно сложном повороте дана его выразительная голова, посаженная на крепкую шею. Голова Апоксиомена повернута вправо и одновременно чуть склоняется к левому плечу. Затененные и глубоко посаженные глаза устало смотрят вдаль. Волосы слиплись в беспокойно разбросанные пряди.
Сложные ракурсы и повороты фигуры влекут зрителя к поискам все новых и новых точек зрения, в которых раскрываются все новые выразительные оттенки в движении фигуры. В этой особенности заключается глубокое своеобразие лисипповского понимания возможностей языка скульптуры. В Апоксиомене каждая точка Зрения существенно важна для восприятия образа и вносит в это восприятие нечто принципиально новое. Так, например, впечатление стремительной энергии фигуры при взгляде на нее спереди при обходе статуи постепенно сменяется ощущением усталости. И, лишь сопоставляя чередующиеся во времени впечатления, зритель получает законченное представление о сложном и противоречивом характере образа Апоксиомена. Этот метод обхода скульптурного произведения, развитый Лисиппом, обогатил художественный язык скульптуры.
Однако и здесь прогресс был куплен дорогой ценой - ценой отказа от ясной целостности и простоты образов высокой классики.
Близок к Апоксиомену «Отдыхающий Гермес», созданный Лисиппом или одним из его учеников. Гермес словно на мгновение присел на край скалы. Художник передал здесь покой, легкую усталость и одновременно готовность Гермеса продолжить стремительно быстрый полет. Образ Гермеса лишен глубокого нравственного содержания, в нем нет ни ясной героики произведений 5 в., ни страстного порыва Скопаса, ни утонченного лиризма праксителевских образов. Но зато характерные внешние особенности быстрого и ловкого вестника богов Гермеса переданы жизненно и выразительно.
Как уже говорилось, Лисипп особенно тонко передает в своих статуях момент перехода из одного состояния в другое: от действия к покою, от покоя к действию; таков утомленный Геракл, отдыхающий опершись о палицу (так называемый «Геракл Фарнезе»). Выразительно показывает Лисипп и напряжение физических сил человека: в «Геракле, настигающем Киренскую лань» с исключительной остротой противопоставлена грубая сила грузного тела Геракла стройности и изяществу фигурки лани. Эта композиция, дошедшая до нас, как и другие произведения Лисиппа, в римской копии, входила в серию 12 скульптурных групп, изображавших подвиги Геракла. В эту же серию входила и группа, изображающая борьбу Геракла с немейским львом, тоже дошедшая до нас в римской копии, хранящейся в Эрмитаже.
Особенно большое значение имело творчество Лисиппа для дальнейшей эволюции греческого портрета. Хотя в конкретной передаче внешних черт облика портретируемого Лисипп и не пошел сколько-нибудь дальше Деметрия из Алопеки, он уже вполне ясно и последовательно ставил себе целью раскрытие общего склада характера изображаемого человека. Этого принципа Лисипп придерживался в равной мере как в портретной серии семи мудрецов, носившей исторический характер, так и в портретах своих современников.
Так, образ мудреца Биаса для Лисиппа - это в первую очередь образ мыслителя. Впервые в истории искусства художник передает в своем произведении самый процесс мысли, глубокой, сосредоточенной думы. Чуть склоненная голова Биаса, его насупленные брови, немного сумрачный взгляд, крепко сжатый волевой рот, пряди волос с их беспокойной игрой света и тени - все это создает ощущение общего сдержанного напряжения. В портрете Еврипида, несомненно связанном с кругом Лисиппа, передано чувство трагического беспокойства, скорбная; мысль. Перед зрителем не просто мудрый и величавый муж, каким бы показал Еврипида мастер высокой классики, а именно трагик. Более того, лисипповская характеристика Еврипида соответствует общему взволнованному характеру творчества великого драматического поэта.
Наиболее ярко своеобразие и сила портретного мастерства Лисиппа воплотились в его портретах Александра Македонского. Некоторое представление об известной в древности статуе, изображавшей Александра в традиционном облике обнаженного героя-атлета, дает небольшая бронзовая статуэтка, хранящаяся в Лувре. Исключительный интерес представляет мраморная голова Александра, выполненная эллинистическим мастером с оригинала работы Лисиппа. Эта голова дает возможность судить о творческой близости искусства Лисиппа и Скопаса. Вместе с тем по сравнению со Скопасом в этом портрете Александра сделан важный шаг в сторону более сложного раскрытия духовной жизни человека. Правда, Лисипп не стремится воспроизвести со всей тщательностью внешние характерные черты облика Александра. В этом смысле голова Александра, как и голова Биаса, имеет идеальный характер, но сложная противоречивость натуры Александра передана здесь с исключительной силой.
Волевой, энергичный поворот головы, резко откинутые пряди волос создают общее ощущение патетического порыва. С другой стороны, скорбные складки на лбу, страдальческий взгляд, изогнутый рот придают образу Александра черты трагической смятенности. В этом портрете впервые в истории искусства выражены с такой силой напряжение страстей и их внутренняя борьба.
В последней трети 4 в. до н.э. в портрете разрабатывались не только принципы обобщенной психологической выразительности, столь характерной для Лисиппа. Наряду с этим направлением существовало и другое - стремившееся к передаче внешнего портретного сходства, то есть своеобразия физического облика человека.
В бронзовой голове кулачного бойца из Олимпии, выполненной, возможно, Лисистратом, братом Лисиппа, точно и сильно переданы грубая физическая сила, примитивность духовной жизни немолодого уже бойца-профессионала, мрачная угрюмость его характера. Расплющенный нос, маленькие, широко поставленные и глубоко посаженные глаза, широкие скулы - все в этом лице говорит о неповторимых чертах отдельного человека. Примечательно, однако, что мастер подчеркивает как раз те особенности в индивидуальном облике модели, которые согласуются с общим типом человека, обладающего грубой физической силой и тупым упорством. Голова кулачного бойца - это и портрет и в еще большей мере - определенный человеческий характер. Этот пристальный интерес художника к изображению наряду с прекрасным характерно-уродливого является совершенно новым по сравнению с классикой. Автор портрета при этом совершенно не интересуется вопросами оценки и осуждения уродливых сторон человеческого характера. Они существуют - и художник изображает их максимально точно и выразительно; какой-либо отбор и оценка не имеют значения - вот принцип, который ясно выражен в этом произведении.
Таким образом, и в этой области искусства шаг вперед в сторону более конкретного изображения действительности сопровождался утерей понимания высокого воспитательного значения искусства. Голова кулачного бойца из Олимпии по своему характеру, собственно говоря, уже выходит за пределы искусства поздней классики и тесно связана со следующим этапом в развитии греческого искусства.
Не следует, однако, полагать, что в искусстве 4 в. до н.э. уродливые типы, уродливые явления жизни не подвергались осмеянию. Как в 5 в. до н.э., так и в 4 в. были широко распространены глиняные статуэтки карикатурного или гротескного характера. В некоторых случаях эти статуэтки являлись повторениями комических театральных масок. Между гротескными статуэтками 5 в. до н.э. (особенно часто создававшимися во второй половине века) и фигурками 4 в. до н.э. существовало важное различие. Статуэтки 5 в. при всем своем реализме отличались известной обобщенностью форм. В 4 в. они носили более непосредственно жизненный, почти жанровый характер. Некоторые из них являлись меткими и злыми изображениями выразительных типов; ростовщика-менялы, Злобной уродливой старухи и т. д. Богатой коллекцией таких глиняных статуэток обладает Ленинградский Эрмитаж.
В поздней классике получили свое развитие реалистические традиции живописи последней четверти 5 в. до н.э. Ее удельный вес в художественной жизни 4 в. до н.э. был очень велик.
Крупнейшим среди живописцев середины 4 в. до н.э. был Никий, которого особенно высоко ценил Пракситель. Пракситель, как и большинство мастеров его времени, поручал живописцам тонировать свои мраморные статуи. Тонировка эта была, по-видимому, очень легкой и осторожной. В мрамор втирались растопленные восковые краски, мягко оживлявшие и согревавшие холодную белизну камня.
Ни одно из подлинных произведений Никия не дошло до нашего времени. Известное представление о его творчестве дают некоторые из настенных росписей в Помпеях, весьма не точно повторяющие сюжеты и композиционные решения, разработанные Никеем. На одной помпейской фреске воспроизведена известная картина Никия «Персей и Андромеда». Хотя фигуры носят еще статуарный характер, все же по сравнению с 5 в. до н.э. картина отличается свободой в передаче ракурсов и движений фигур. Пейзаж намечен в самых общих чертах, ровно настолько, насколько это нужно, чтобы создать самое общее впечатление того пространства, в котором размещаются фигуры. Задача развернутого изображения среды, в которой живет и действует человек, еще не была тогда поставлена - античная живопись только в эпоху позднего эллинизма подошла вплотную к решению этой проблемы. Эта особенность живописи поздней классики была совершенно естественна и объяснялась тем, что греческое художественное сознание более всего стремилось к раскрытию образа человека. Зато те свойства языка живописи, которые давали возможность тонкой моделировки человеческого тела, с успехом развивались мастерами 4 в. до н.э., и в особенности Никием. По отзывам современников, мягкая светотеневая моделировка, сильные и вместе с тем тонкие цветовые сопоставления, лепящие форму, широко применялись Никием и другими художниками 4 в. до н.э.
Наибольшего совершенства в мастерстве живописи, согласно отзывам древних, достиг Апеллес, бывший наряду с Лисиппом самым знаменитым художником последней трети века. Иониец по происхождению, Апеллес явился виднейшим мастером живописного портрета поздней классики. Особой известностью пользовался его портрет Александра Македонского; Апеллес создал также ряд аллегорических композиций, дававших, согласно сохранившимся описаниям, большую пищу уму и воображению зрителей. Некоторые его композиции такого характера были настолько подробно описаны современниками, что вызвали в эпоху Возрождения попытки их воспроизведения. Так, например, описание апеллесовой «Аллегории клеветы» послужило канвой для картины, созданной Боттичелли на эту же тему. Это описание создает впечатление, что если у Апеллеса изображение людей и передача их движений и мимики отличались большой жизненной выразительностью, то общая композиция носила несколько условный характер. Фигуры, воплощающие определенные отвлеченные идеи и представления, словно проходили одна за другой перед глазами зрителей.
Апеллесова «Афродита Анадиомена», украшавшая храм Асклепия на острове Косе, судя по всему, особенно полно воплощала реалистическое мастерство художника. Картина эта в древности была не менее знаменита, чем «Афродита Книдская» Праксителя. Апеллес изобразил обнаженную Афродиту выходящей из воды и выжимающей из волос морскую влагу. Современников в этом произведении поражало не только мастерское изображение влажного тела и прозрачной воды, но и светлый, «сияющий негой и любовью» взгляд Афродиты. Повидимому, передача душевного состояния человека - безусловная заслуга Апеллеса, сближающая его творчество с общей тенденцией развития реалистического искусства последней трети 4 в. до н.э.
В 4 в. до н.э. была широко распространена и монументальная живопись. На основании старых описаний можно сделать вполне вероятное предположение, что монументальная живопись прошла в период поздней классики тот же путь развития, что и скульптура, но, к сожалению, почти полное отсутствие сохранившихся подлинников лишает нас возможности дать ей развернутую оценку. Все же такие памятники, как недавно открытые росписи в Казанлыке (Болгария), 4 или начала 3 в. до н.э. , дают известное представление об изяществе и тонкости живописи поздней классики, так как эти фрески сделаны, несомненно, греческим мастером. В этой росписи, правда, нет никакой пространственной среды, фигуры даны на плоском фоне и мало связаны общим действием. Видимо, роспись создана мастером, вышедшим из какой-либо провинциальной школы. Все же открытие этой росписи в Казанлыке можно считать одним из самых замечательных событий в изучении древнегреческой живописи.
В период поздней классики продолжали процветать и прикладные искусства. Однако наряду с собственно греческими центрами художественных ремесел в последней трети 4 в. до н.э., особенно в эпоху эллинизма, получают развитие центры малоазийские, Великой Греции (Апулия, Кампанья) и Северного Причерноморья. Формы ваз все более усложняются; чаще, чем в 5 в. до н.э., встречаются вазы, подражающие в глине технике дорогих серебряных ваз с их сложной и тонкой чеканкой и профилировкой. Очень широко применяется раскраска выпуклых рельефных изображений, помещаемых на поверхности вазы.
Появление ваз такого рода было следствием роскоши и пышности частной жизни, характерной для богатых домов 4 в. до н.э. Относительное экономическое процветание в 4 в. греческих городов южной Италии определило особенно широкое распространение ваз такого стиля именно в этих городах.
Часто создают мастера керамики 4 в. до н.э. и фигурные вазы. Причем, если в 5 в. до н.э. мастера ограничивались обычно изображением головы человека или животного, реже отдельной фигурой, то в 4 в. они часто изображают целые группы, состоящие из нескольких тесно сплетенных и ярко раскрашенных фигур. Таков, например, скульптурный лекиф «Афродита в сопровождении двух Эротов» малоазийского происхождения.
Широкое распространение получила художественная работа в металле. Особый интерес представляют сосуды и блюда из серебра, украшенные рельефными изображениями. Такова «чаша Орсини», найденная в 18 в. в Анцио, с рельефным изображением суда Ореста. Замечательные золотые изделия найдены недавно в Болгарии. Однако в целом прикладные искусства и особенно вазопись не достигают в 4 в. до н.э. того высокого художественного совершенства той тонкой связи композиции с формой сосуда, которые были столь типичны для вазописи 5 в.
Искусство второй половины 4 в. до н.э. завершило собой длительный и славный путь развития греческой классики.
Классическое искусство впервые в истории человечества поставило своей целью правдивое раскрытие этической и эстетической ценности человеческой личности и человеческого коллектива. Искусство классики в своих лучших проявлениях впервые в истории классового общества выразило идеалы демократии.
Художественная культура классики сохраняет и для нас вечную, непреходящую ценность, как одна из абсолютных вершин в художественном развитии человечества. В произведениях классического искусства впервые нашел свое совершенное художественное выражение идеал гармонически развитого человека, были правдиво раскрыты красота и доблесть физически и нравственно прекрасного человека.
