Взрывая каваии: как понимать современное японское искусство. Современное японское искусство Коки Танака: взаимосвязь и повторения

С 16 ноября 2013 года в Эрмитаже открыта выставка "Моно-но аварэ. Очарование вещей. Современное искусство Японии". Экспозиция, размещенная в здании Восточного крыла Главного Штаба, подготовлена Государственным Эрмитажем при поддержке Посольства Японии в России, представляет инсталляции, скульптуру, видео-арт, фотографии, созданные за последние несколько лет японскими художниками и призванные заполнить новую страницу в многовековой истории искусства Страны восходящего солнца. Их имена, известные на родине, пока практически не знакомы российской и европейской публике: Канэудзи Тэппэй, Кэнго Кито, Кувакубо Рёта, Масая Тиба, Мотои Ямамото, Ониси Ясуаки, Риэко Сига, Суда Ёсихиро, Синисиро Кано, Хироаки Морита, Хираки Сава и другие.

Существующий с Х века термин "моно-но аварэ" может быть переведен как "очарование вещи" или "восторг от вещи", и связан с буддийским представлением об эфемерности и тщетности бытия. Окружающие человека материальные и духовные предметы таят в себе неповторимое, только одному ему свойственное мимолетное очарование (аварэ). Человек же - и прежде всего художник - должен обладать отзывчивым сердцем, чтобы найти и ощутить это очарование, внутренне откликнуться на него. Современные художники тонко чувствуют материалы, в которых светится внутренняя простота смыслов. Намеренно ограничивая себя определенными темами и мотивами, они на новом витке используют древние японские художественные приемы.

В Японии, как и в России, современное искусство - явление, привнесенное извне, с Запада, не всегда понятное и вызывающее отторжение. Обе культуры восприняли англо-американский термин contemporary art как символ новомодных культурных заимствований. В Японии 1970-х, как и в России 1990-х, художники чувствовали себя аутсайдерами. Они уезжали работать на Запад, но все же в Японии 1970-х слова "contemporary art" звучали позитивно, позволяя молодому поколению забыть определение "послевоенное искусство", связанное с трагедией и упадком.

Подлинный расцвет современного искусства в западном понимании наступил лишь к концу 1980-х годов, когда не только в Гиндзе, но и в других районах Токио открылись галереи. В 1989 году в Хиросиме был создан первый музей современного искусства, и вскоре, в 1990-х годах, последовали открытия токийских музеев. С этого времени началось постепенное признание феномена современного искусства на национальном уровне и его вхождение в культурную повседневность. Следующим шагом стало проведение национальных биеннале и триеннале.

В эпоху тотального господства медиатехнологий японские художники концентрируют свое внимание на родных материалах, на их осязании, на вслушивании в них. Большой интерес на выставке вызывают инсталляции, среди которых работа Рёты Кувакубо (р. 1971), простая в устройстве, но сложная в действии, где главную роль играет тень. Художник обрисовывает предметы и создает удивительный подвижный калейдоскоп. Канэудзи Тэппэй (р. 1978) представляет неожиданные конструкции из повседневных бытовых материалов. Собранные им предметы, имеющие разные цвет и предназначение, складываются в причудливые формы, которые оборачиваются то модернистскими скульптурами, то заснеженными пейзажами с японских картин на шелке.

"Материальные подборы" в видеоработах и в жанре "найденный предмет" делает Хироаки Морита (р. 1973), а в живописи - Синисиро Кано (р. 1982) и Масая Тиба (р. 1980). Потенциал составленных художниками весьма прозаических "материальных подборов" восходит к одухотворению всего и вся, традиционному для буддизма с его идеей о том, что в каждом существе и в каждом предмете- от человека и до крошечной былинки - заложена природа Будды. Есть в них и внимание к внутренней сути вещей, воспринимаемых как красота и очарование.

Инсталляция Кэнго Кито (р. 1977), составленная из обручей, одновременно похожа и на скульптуру, и на большую картину с разъединенными плоскостями, элементарными цветами и перспективой. Пространство в ней на глазах превращается в плоскости, что делает возможным бесконечное копирование всех этих знаков и символов искусства, утративших привязку к реальности.

Несколько иначе работают с пространством Ясуаки Ониси (р. 1979) и Мотои Ямамото (р. 1966) в своих инсталляциях. Словно объединяя все эти различные подходы с подкупающей простотой, Ёсихиро Суда (р. 1969) инициирует минимальное вторжение в экспозиционное пространство, незаметного размещая в нем деревянные растения, похожие на настоящие.

Выставка "Моно-но аварэ. Очарование вещей. Современное искусство Японии" подготовлена Отделом современного искусства в рамках проекта "Эрмитаж 20/21". По словам М. Б. Пиотровского, генерального директора Государственного Эрмитажа: "Задачи проекта состоят в том, чтобы собирать, выставлять, изучать искусство XX-XXI веков. "Эрмитаж 20/21" адресован тем, кто хочет идти в ногу со временем - любителям и профессионалам, искушенным знатокам и самым юным зрителям".

Кураторы выставки - Дмитрий Юрьевич Озерков, заведующий Отделом современного искусства Государственного Эрмитажа, кандидат философских наук и Екатерина Владимировна Лопаткина, заместитель заведующего Отделом современного искусства. Научный консультант выставки - Анна Васильевна Савельева, научный сотрудник Отдела Востока Государственного Эрмитажа. К выставке подготовлена иллюстрированная брошюра, автор текста - Д.Ю. Озерков.

Японское искусство занимает важное место в коллекции Государственного Эрмитажа и насчитывает около 10000 произведений: в музее хранится 1500 листов цветной ксилографии, среди которых работы знаменитых мастеров японской гравюры середины XVIII-XX века; собрание фарфора и керамики (более 2000 экспонатов); лаки XVI-XX веков; образцы тканей и костюма. Наиболее ценной частью собрания японского искусства Эрмитажа является коллекция нэцкэ - миниатюрной скульптуры XVII-XIX веков, насчитывающая более 1000 работ.

Искусство и дизайн

3946

01.02.18 09:02

Сегодняшняя художественная сцена Японии очень разнообразна и провокационна: рассматривая работы мастеров из Страны Восходящего солнца, вы решите, что попали на другую планету! Тут живут новаторы, которые изменили «ландшафт» отрасли в глобальном масштабе. Представляем вам список 10 современных японских художников и их творения – от невероятных существ Такаси Мураками (который сегодня празднует день рождения) до пестрой вселенной Кусамы.

От футуристических миров до точечных созвездий: современные японские художники

Такаси Мураками: приверженец традиций и классик

Начнем с виновника торжества! Такаси Мураками – один из самых знаковых современных японских художников, работающий над картинами, крупномасштабными скульптурами и модной одеждой. На стиль Мураками влияют манга и аниме. Он основатель движения Superflat, поддерживающего японские художественные традиции и послевоенную культуру страны. Мураками продвигал многих своих коллег-современников, с некоторыми из них мы сегодня тоже познакомимся. «Субкультурные» произведения Такаси Мураками представлены на арт-рынках моды и искусства. Его провокационный My Lonesome Cowboy (1998-й год) был продан в Нью-Йорке на аукционе Sotheby’s в 2008-м за рекордные 15,2 миллиона долларов. Мураками сотрудничал со всемирно известными брендами Marc Jacobs, Louis Vuitton и Issey Miyake.

Тихо Асима и ее сюрреалистическая вселенная

Член художественной производственной компании Kaikai Kiki и движения Superflat (и та, и другое основаны Такаси Мураками) Тихо Асима известна своими фантастическими городскими пейзажами и странными поп-существами. Художница создает сюрреалистические мечты, населенные демонами, призраками, молодыми красавицами, изображаемыми на фоне диковинной природы. Ее произведения обычно крупномасштабны и печатаются на бумаге, коже, пластике. В 2006-м году эта современная японская художница участвовала в Art on the Underground в Лондоне. Она создала 17 последовательных арок для платформы – волшебный пейзаж постепенно превращался из дневного в ночной, из городского – в сельский. Это чудо расцвело на станции метро Gloucester Road.

Тихару Сима и бесконечные нити

Другая художница – Тихару Сиота – работает над широкомасштабными визуальными установками для конкретных достопримечательностей. Она родилась в Осаке, но сейчас живет в Германии – в Берлине. Центральные темы ее творчества – забвение и память, мечты и реальность, прошлое и настоящее, а еще – конфронтация тревоги. Самые знаменитые работы Тихару Сиоты – непроницаемые сети черной нити, охватывающие множество бытовых и личных предметов – таких как старые стулья, свадебное платье, сожженное фортепиано. Летом 2014-го года Сиота соединила пожертвованные ей туфли и ботинки (которых было более 300) нитками красной пряжи и подвесила их на крючки. Первая выставка Тихару в столице Германии прошла во время Берлинской художественной недели в 2016-м году и вызвала сенсацию.

Эй Аракава: везде, ни нигде

Эй Аракава вдохновлен состояниями перемен, периодами нестабильности, элементами риска, а его инсталляции нередко символизируют темы дружбы и коллективного труда. Кредо современного японского художника определяется перформативным неопределенным «везде, но нигде». Его творения всплывают в неожиданных местах. В 2013-м году работы Аракавы выставлялись на Венецианском биеннале и в экспозиции японского современного искусства в Музее искусств Мори (Токио). Инсталляция Hawaiian Presence (2014) была совместным проектом с нью-йоркской художницей Кариссой Родригес и участвовала в биеннале Whitney. В том же 2014-м году Аракава и его брат Тому, выступающие дуэтом под названием «United Brothers», предлагали посетителям Frieze London свое «произведение» «The This Soup Taste Ambivalent» с «радиоактивными» корнеплодами дайкона Фукусимы.

Коки Танака: взаимосвязь и повторения

В 2015-м Коки Танака был признан «Художником года». Танака исследует общий опыт творчества и воображения, поощряет обмен между участниками проектов и выступает за новые правила сотрудничества. Его установка в японском павильоне на Венецианском биеннале 2013-го года состояла из видео с объектами, превращающими помещение в платформу для художественного обмена. Инсталляции Коки Танака (не путайте с его полным тезкой-актером) иллюстрируют взаимосвязь между объектами и действиями, например, на видео присутствует запись простых жестов, выполняемых с обычными предметами (нож, нарезающий овощи, пиво, наливаемое в стакан, открытие зонта). Ничего существенного не происходит, но навязчивое повторение и внимание к мельчайшим деталям заставляют зрителя ценить мирское.

Марико Мори и обтекаемые формы

Еще одна современная японская художница, Марико Мори, «колдует» над мультимедийными объектами, сочетая видео, фотографии, предметы. Ей свойственны минималистское футуристическое видение и гладкие сюрреалистические формы. Повторяющейся темой творчества Мори является сопоставление западной легенды с западной культурой. В 2010-м году Марико основала Фонд Фау, образовательную культурную некоммерческую организацию, для которой она изготовила серию своих художественных инсталляций в честь шести обитаемых континентов. Совсем недавно постоянная установка Фонда «Кольцо: одна с природой» была водружена над живописным водопадом в Ресенде недалеко от Рио-де-Жанейро.

Риоджи Икеда: синтез звуков и видео

Риоджи Икеда – новый медиахудожник и композитор, чья работа, в основном, связана со звуком в разных «сырых» состояниях, от синусоидальных звуков до шумов с использованием частот на грани человеческого слуха. Его захватывающие инсталляции включают звуки, созданные компьютером, которые визуально преобразуются в видеопроекции или цифровые шаблоны. Аудиовизуальные арт-объекты Икеды используют масштаб, свет, тень, объем, электронные звуки и ритм. Известный тестовый объект художника состоит из пяти проекторов, которые освещают площадь 28 метров в длину и 8 метров в ширину. Установка преобразует данные (текст, звуки, фотографии и фильмы) в штрих-код и двоичные паттерны нулей и единиц.

Тацуо Миядзима и светодиодные счетчики

Современный японский скульптор и художник-монтажник Тацуо Миядзима использует в своем искусстве электрические схемы, видео, компьютеры и другие гаджеты. Основные концепции Миядзимы вдохновлены гуманистическими идеями и буддистскими учениями. Светодиодные счетчики в его установках непрерывно мигают в повторении от 1 до 9, символизируя путешествие от жизни к смерти, но избегая окончательности, которая представлена 0 (ноль никогда не появляется в работах Тацуо). Вездесущие цифры в сетках, башнях, схемах выражают интерес Миядзимы к идеям непрерывности, вечности, связи и потока времени и пространства. Не так давно объект Миядзимы «Стрела времени» был продемонстрирован на инаугурационной выставке «Незавершенные мысли, видимые в Нью-Йорке».

Нара Ёсимото и злые дети

Нара Ёсимото создает картины, скульптуры и рисунки, изображающие детей и собак – субъектов, в которых отражены ребячье чувство скуки и разочарования и яростная независимость, естественная для малышей. Эстетика работ Ёсимото напоминает традиционные книжные иллюстрации, это смесь беспокойной напряженности и любви художника к панк-року. В 2011-м году в Музее общества Азии в Нью-Йорке состоялась первая персональная выставка Ёсимото под названием «Yoshitomo Nara: Nobody"s Fool», охватывающая 20-летнюю карьеру современного японского художника. Экспонаты были тесно связаны с мировыми молодежными субкультурами, их отчужденностью и протестом.

Яёй Кусама и пространство, разрастающееся диковинными формами

Поразительная творческая биография Яёй Кусамы длится семь десятилетий. За это время удивительная японка успела изучить сферы живописи, графики, коллажа, скульптуры, кино, гравюры, экологического искусства, инсталляции, а также литературы, моды и дизайна одежды. Кусама разработала весьма своеобразный стиль точечного искусства, которых стал ее торговой маркой. Иллюзорные видения, представленные в работах 88-летней Кусамы (когда мир кажется покрытым разрастающимися диковинными формами), – это результат галлюцинаций, которые она испытывала с детства. Комнаты с красочными точками и «бесконечными» зеркалами, отражающими их скопления, узнаваемы, их не перепутаешь ни с чем иным.

Современная японская художественная сцена кажется полностью глобализированной. Художники курсируют между Токио и Нью-Йорком, почти все получали европейское или американское образование, о своих работах говорят на интернациональном арт-английском. Однако картина эта далека от полноты.

Национальные формы и тренды оказываются одним из наиболее востребованных товаров, которые Япония может предложить мировому рынку художественных идей и произведений.

Плоскостная операция. Как течение superflat сочетает американскую гик-культуру и традиционную японскую живопись

Такаси Мураками. «Тан Тан Бо»

Если в западном мире почти для всех (кроме, может быть, самых ярых теоретиков постмодерна) граница между высокой и массовой культурой до сих пор остается релевантной, хоть и проблематичной, то в Японии эти миры тотально смешаны.

Примером тому служит Такаси Мураками, который успешно совмещает выставки в лучших галереях мира и потоковое производство.

Запись экскурсии по выставке Мураками «Будет ласковый дождь»

Впрочем, отношения Мураками с массовой культурой - а для Японии это в первую очередь культура фанатов манги и аниме (отаку) - устроены сложнее. Философ Хироки Адзума критикует понимание отаку как аутентичного японского явления. Отаку считают себя связанные напрямую с традициями периода Эдо XVII–XIX веков - эпохой изоляционизма и отказа от модернизации. Адзума же утверждает, что движение отаку - завязанное на манге, анимации, графических романах, компьютерных играх - могло возникнуть только в контексте послевоенной американской оккупации как результат импорта американской культуры. Искусство Мураками и его последователей заново изобретает отаку методами поп-арта и развенчивает националистический миф об аутентичности этой традиции. Оно представляет собой «ре-американизацию японизированной американской культуры».

С искусствоведческой точки зрения superflat ближе всего к ранней японской живописи укиё-э. Самое известное произведение в этой традиции - гравюра «Большая волна в Канагаве» Кацусики Хокусая (1823–1831).

Для западного модернизма открытие японской живописи было прорывом. Оно позволило увидеть картину как плоскость и стремится не преодолеть эту ее особенность, а работать с ней.

Кацусики Хокусай. «Большая волна в Канагаве»

Пионеры перформанса. Что значит японское искусство 1950-х сегодня

Документация творческого процесса Акиры Канаямы и Кадзуо Сираги

Superflat оформилось только в нулевые. Но значимые для мирового искусства художественные акции начались в Японии гораздо раньше - и даже раньше, чем на Западе.

Перформативный поворот в искусстве произошел на рубеже 60-х и 70-х годов прошлого века. В Японии же перформанс появился в еще пятидесятые.

Группа Gutai впервые перенесла внимание с создания самодостаточных объектов на процесс их производства. Отсюда - один шаг до отказа от арт-объекта в пользу эфемерного события.

Хотя отдельные художники из Gutai (а всего их за двадцать лет набралось 59) активно существовали в международном контексте, осмысление как их коллективной деятельности японского послевоенного искусства вообще началось на Западе совсем недавно. Бум пришелся на 2013 год: несколько выставок в небольших галереях Нью-Йорка и Лос-Анджелеса, «Токио 1955–1970: новый авангард» в МoМА и масштабная историческая ретроспектива “Gutai: Splendid Playground” в Музее Гуггенхайма. Московский импорт японского искусства кажется почти не запоздавшим продолжением этой тенденции.

Садамаса Мотонага. Work (Water) в Музее Гуггенхайма

Поражает, насколько современно смотрятся эти ретроспективные выставки. Вот, например, центральный объект экспозиции в Музее Гуггенхайма - реконструкция Work (Water) Садамасы Мотонаги, в которой уровни музейной ротонды соединены полиэтиленовыми трубками с цветной водой. Они напоминают мазки кистью, которые были оторваны от холста, и служат примером центрального для Gutai фокуса на «конкретности» (так переводится с японского название группы), материальности объектов, с которыми работает художник.

Многие участники Gutai получили образование, связанное с классической живописью нихонга, многие биографически привязаны к религиозному контексту дзен-буддизма, к характерной для него японской каллиграфии. Все они находили новый, процессуальный или партиципаторный (связанный с участием зрителей. - Прим. ред.), подход к древним традициям. Кадзуо Сирага записывал на видео, как ногами рисует свои предвосхитившие Раушенберга монохромы, и даже создавал картины публично.

Минору Йошида превращал цветы с японских гравюр в психоделические объекты - примером тому может быть Bisexual Flower, одна из первых кинетических (движущихся) скульптур в мире.

Кураторы выставки в Музее Гуггенхайма рассказывают о политическом значении этих работ:

«Gutai продемонстрировали важность свободных индивидуальных действий, разрушения зрительских ожиданий и даже глупости как способов противостоять общественной пассивности и конформизму, которые за несколько десятков лет позволили милитаристскому правительству обрести критическую массу влиятельности, вторгнуться в Китай и затем присоединиться ко Второй мировой войне».

Хорошие и мудрые. Зачем в 1960-е художники уезжали из Японии в Америку

Gutai был исключением из правил в послевоенной Японии. Авангардные группировки оставались маргинальными, арт-мир был строго иерархичен. Основным путем к признанию было участие в конкурсах, которые проводили признанные объединения художников-классиков. Поэтому многие предпочитали уехать на Запад и встроиться в англоязычную арт-систему.

Особенно тяжело приходилось женщинам. Даже в прогрессивном Gutai доля их присутствия не доходила и до пятой части. Что уж говорить про традиционные институты, для доступа в которые необходимо было специальное образование. К шестидесятым девушки уже приобрели право на него, однако обучение искусству (если речь не шла о декоративном, которое входило в комплект навыков ryosai kenbo - хорошей жены и мудрой матери) было социально не одобряемым занятием.

Йоко Оно. Cut Piece

Сюжет об эмиграции пяти мощных японских художниц из Токио в Штаты стал темой исследования Мидори Йошимото “Into Performance: Japanese Women Artists in New York”. Яёи Кусама, Такако Саито, Миэко Сиоми и Сигеко Кубота на старте карьеры приняли решение уехать в Нью-Йорк и работали там, в том числе и над модернизацией традиций японского искусства. Только Йоко Оно выросла в США - но и она сознательно отказалась от возвращения в Японию, разочаровавшись в художественной иерархии Токио во время короткого пребывания в 1962–1964 годах.

Оно стала самой известной из этих пяти - не только как жена Джона Леннона, но и как авторка протофеминистских перформансов, посвященных объективации женского тела. Очевидны параллели между Cut Piece Оно, в котором зрители могли отрезать куски одежды художницы, и «Ритмом 0» «бабушки перформанса» Марины Абрамович.

На коротких ногах. Как пройти авторский актерский тренинг Тадаси Судзуки

В случае с Оно и Gutai международно значимыми стали методы и тематика их работы, отделенные от авторов. Есть и иные формы экспорта - когда работы художника с интересом воспринимаются на международной арене, но заимствования собственно метода не происходит из-за его специфичности. Самый яркий случай - система актерского тренинга Тадаси Судзуки.

Театр Судзуки любят даже в России - и это неудивительно. Последний раз он был у нас в 2016 году со спектаклем «Троянки» по текстам Еврипида, а в нулевые несколько раз приезжал с постановками Шекспира и Чехова. Судзуки переносил действие пьес в актуальный японский контекст и предлагал неочевидные интерпретации текстов: обнаруживал в «Иванове» антисемитизм и сравнивал его с пренебрежительным отношением японцев к китайцам, переносил действие «Короля Лира» в японский сумасшедший дом.

Судзуки выстраивал свою систему в оппозиции к российской театральной школе. В конце XIX века, в так называемый период мейдзи, модернизирующаяся имперская Япония переживала подъем оппозиционных движений. Результатом стала масштабная вестернизация до того предельно закрытой культуры. Среди импортированных форм была и система Станиславского, которая до сих пор остается в Японии (да и в России) одним из магистральных режиссерских методов.

Упражнения Судзуки

В шестидесятые, когда Судзуки начинал свою карьеру, все больше распространялся тезис о том, что из-за своих телесных особенностей японские актеры не могут вжиться в роли из западных текстов, которыми заполнился тогдашний репертуар. Молодому режиссеру удалось предложить самую убедительную альтернативу.

Система упражнений Судзуки, названная грамматикой ног, включает в себя десятки способов сидеть, еще больше - стоять и ходить.

Его актеры обычно играют босиком и кажутся, за счет снижения центра тяжести, максимально плотно привязанными к земле, тяжелыми. Судзуки учит их и зарубежных участников спектаклей своей технике в деревне Тога, в заполненных современным оборудованием старинных японских домах. Его труппа дает всего лишь около 70 представлений в год, а все остальное время живет, почти не выезжая из деревни и не имея времени на личные дела - только работа.

Центр в Тоге появился в семидесятые, его спроектировал по просьбе режиссера всемирно известный архитектор Арата Исодзака. Система Судзуки могла бы показаться патриархальной и консервативной, но сам он рассуждает о Тоге в современных категориях децентрализации. Еще в середине нулевых Судзуки понимал значимость экспорта искусства из столицы в регионы и организации точек производства на местах. По словам режиссера, театральная карта Японии во многом напоминает российскую - искусство сконцентрировано в Токио и нескольких менее крупных центрах. Российскому театру тоже не помешала бы компания, которая регулярно выезжает на гастроли по небольшим городам и базируется в удалении от столицы.

Центр SCOT Company в Тоге

Цветочными тропами. Какой ресурс обнаружил современный театр в системах но и кабуки

Метод Судзуки растет из двух древних японских традиций - но и кабуки. Дело не только в том, что эти виды театра часто характеризуются как искусство ходить, но и в более очевидных деталях. Судзуки нередко следует правилу об исполнении всех ролей мужчинами, использует характерные пространственные решения, например ханамити («путь цветов») образца кабуки - помост, проходящий от сцены в глубь зрительного зала. Он эксплуатирует и совсем узнаваемые символы вроде цветов и свитков.

Конечно, в глобальном мире не идет речи о привилегии японцев на использовании своих национальных форм.

На заимствованиях из но построен театр одного из самых значительных режиссеров современности, американца Роберта Уилсона.

Он не только использует маски и грим, напоминающие массовому зрителю о Японии, но и заимствует способы актерского существования, основанные на максимальном замедлении движения и самодостаточной выразительности жеста. Соединяя традиционные и отдающие ритуалом формы с ультрасовременными световыми партитурами и минималистичной музыкой (одна из самых известных работ Уилсона - постановка оперы Филиппа Гласса «Эйнштейн на пляже»), Уилсон по сути производит тот синтез истоков и актуальности, к которому стремится значительная часть современного искусства.

Роберт Уилсон. «Эйнштейн на пляже»

Из но и кабуки вырос и один из столпов современного танца - буто, в буквальном переводе - танец тьмы. Придуманный в 1959 году хореографами Кадзуо Оно и Тацуми Хидзикатой, которые также отталкивались от низкого центра тяжести и концентрации на ногах, буто представлял собой перенос размышлений о травматическом военном опыте в телесное измерение.

«Они демонстрировали тело больное, разрушающееся, даже монструозное, чудо­вищное. <…> Движения то замедленные, то нарочито резкие, взрывные. Для этого использу­ется особая техника, когда движение осуще­ствляется как будто без задейство­ва­ния основной мускулатуры, за счет кост­ных рычагов скелета», - историк танца Ирина Сироткина вписывает буто в историю освобождения тела, связывает его с уходом от балетной нормативности. Она сравнивает буто с практиками танцовщиц и хореографок начала XX века - Айседоры Дункан, Марты Грэм, Мэри Вигман, говорит о влиянии на более поздний «постмодерный» танец.

Фрагмент танца Кацуры Кана, современного продолжателя традиции буто

Сегодня буто в его оригинальном виде уже не авангардная практика, но историческая реконструкция.

Однако словарь движений, разработанный Оно, Хидзикатой и их последователями, остается значимым ресурсом для современных хореографов. На Западе от используется Димитрисом Папаиоанну, Антоном Адасинским и даже в клипе на “Belong To The World” The Weekend’а. В Японии продолжателем традиции буто, является, например, Сабуро Тесигавара, который в октябре приедет в Россию. Хотя сам он открещивается от параллелей с танцем тьмы, критики находят вполне узнаваемые признаки: кажущееся бескостным тело, хрупкость, бесшумность шага. Правда, они помещены уже в контекст постмодернистской хореографии - с ее высоким темпом, пробежками, работой с постиндустриальной шумовой музыкой.

Сабуро Тесигавара. Metamorphosis

Локально глобальные. Чем современное японское искусство все-таки похоже на западное

Работы Тесигавары и множества его коллег органично вписываются в программы лучших западных фестивалей современного танца. Если бегло просматривать описания перформансов и спектаклей, которые показывали на Festival/Tokyo - крупнейшем ежегодном показе японского театра, то заметить принципиальные отличия от европейских тенденций будет трудно.

Одной из центральных тем становится сайт-специфичность - японские художники исследуют пространства Токио в диапазоне от сгустков капитализма в форме небоскребов до маргинальных районов концентрации отаку.

Другая тема - проработка межпоколенческого непонимания, театр как место живой встречи и организованной коммуникации людей разных возрастов. Посвященные ей проекты Тосики Окады и Акиры Танаямы несколько лет подряд привозили в Вену на один из ключевых европейских фестивалей перформативных искусств. В переносе на сцену документальных материалов и личных историй к концу нулевых годов уже не было ничего нового, но кураторка Венского фестиваля представляла публике эти проекты как возможность живого, точечного контакта с другой культурой.

Еще одна магистральная линия - проработка травматического опыта. Для японцев он связан не с ГУЛАГом или холокостом, а с бомбардировкой Хиросимы и Нагасаки. Театр обращается к нему постоянно, но самое мощное высказывание об атомных взрывах как моменте генезиса всей современной японской культуры все же принадлежит Такаси Мураками.

к выставке “Little Boy: The Arts of Japan’s Exploding Subculture”

“Little Boy: The Arts of Japan’s Exploding Subculture” - название его кураторского проекта, показанного в Нью-Йорке в 2005 году. “Little Boy” - «малыш» по-русски - название одной из бомб, сброшенных на Японию в 1945 году. Собрав сотни манга-комиксов от ведущих иллюстраторов, характерные винтажные игрушки, сувенирную продукцию по мотивам знаменитых аниме - от Годзиллы до Hello Kitty, Мураками взвинтил концентрацию милого - каваии - в музейном пространстве до предела. Параллельно он запустил подборку анимации, в которой центральными образами становились картины взрывов, голой земли, разрушенных городов.

Такое противопоставление стало первым масштабным утверждением об инфантилизации японской культуры как способе справиться с посттравматическим синдромом.

Сейчас этот вывод кажется уже очевидным. На нем построено академическое исследование каваии Инухико Ёмота.

Встречаются и более поздние травматические триггеры. Из самого важного - события 11 марта 2011 года, землетрясение и цунами, приведшие к крупной аварии на АЭС «Фукусима». На Festival/Tokyo-2018 целая программа из шести перформансов была посвящена осмыслению последствий природно-технологической катастрофы; они стали и темой для одной из представленных на «Солянке» работ. На этом примере отчетливо видно, что арсенал критических методов у западного и японского искусства принципиально не отличается. Харуюки Ишии создает инсталляцию из трех телевизоров, на которых в зацикленном режиме демонстрируются смонтированные в высоком темпе и зацикленные кадры из телепрограмм о землетрясении.

«Работа составлена из 111 видеороликов, которые художник просматривал ежедневно в новостях до того момента, когда все, что он видел, не стало восприниматься вымыслом», - объясняют кураторы. «Новая Япония» представляет собой выразительный пример того, как искусство не сопротивляется основанной на национальных мифах интерпретации, но в то же время критический взгляд обнаруживает, что такая же интерпретация могла бы быть релевантна для искусства любого происхождения. Кураторы рассуждают о созерцании как об основе японской традиции, привлекая цитаты из Лао-цзы. При этом как бы оставляя за скобками, что почти все современное искусство сосредоточено на «эффекте наблюдателя» (так называется выставка) - будь то в форме создания новых контекстов восприятия привычных явлений или в постановке вопроса о возможности адекватного восприятия как таковой.

Imagined Communities - другая работа видеохудожника Харуюки Ишии

Дичь

Впрочем, не следует думать, что Япония образца 2010-х представляет собой концентрацию прогрессивности.

Не изжиты еще привычки старого доброго традиционализма и любовь к ориенталистской экзотике. «Театр девственниц» - так называется довольно восхищенная статья о японском театре «Такарадзука» в российском консервативном журнале «ПТЖ». «Такарадзука» появился в конце XIX века как бизнес-проект по привлечению туристов в отдаленный одноименный город, который случайно стал конечной станцией частной железной дороги. В театре играют только незамужние девушки, которые, по замыслу владельца железной дороги, и должны были приманивать в город зрителей-мужчин. Сегодня «Такарадзука» функционирует как индустрия - с собственным ТВ-каналом, плотной концертной программой, даже местным парком развлечений. Но в труппе по-прежнему имеют право состоять только незамужние девушки - будем надеяться, хотя бы на девственность не проверяют.

Впрочем, «Такарадзука» меркнет по сравнению с клубом Toji Deluxe в Киото, который японцы тоже называют театром. Там показывают совершенно дикое, судя по описанию колумниста New Yorker’а Иэна Бурумы, стриптиз-шоу: несколько раздетых девушек на сцене превращают в публичный ритуал демонстрацию половых органов.

Как и многие художественные практики, это шоу основано на древних легендах (с помощью свечи и увеличительного стекла мужчины из зала могли по очереди исследовать «секреты богини-матери Аматерасу»), а самому автору напомнило традицию но.

Поиск западных аналогов для «Такарадзуки» и Toji оставим на откуп читателю - обнаружить их нетрудно. Заметим лишь, что именно на борьбу с подобными практиками угнетения направлена значительная часть современного искусства - что западного, что японского в диапазоне от superflat до танца буто.

Который охватывает множество техник и стилей. За всю историю существования она претерпела большое количество изменений. Добавлялись новые традиции и жанры, а также оставались исконные японские принципы. Наряду с удивительной историей Японии живопись также готова представить множество уникальных и интересных фактов.

Древняя Япония

Первые стили появляются в самый древний исторический период страны, еще до н. э. Тогда искусство было довольно-таки примитивным. Сначала, в 300 году до н. э., появились различные геометрические фигуры, которые выполнялись на гончарных изделиях при помощи палочек. К более позднему времени относится такая находка археологов, как орнамент на бронзовых колоколах.

Чуть позже, уже в 300 году н. э., появляются наскальные рисунки, которые намного разнообразнее геометрического орнамента. Это уже полноценные изображения с образами. Их находили внутри склепов, и, вероятно, люди, которые нарисованы на них, являлись захороненными в этих могильниках.

В 7-м веке н. э. Япония принимает письменность, которая приходит из Китая. Примерно в это же время оттуда поступают первые картины. Тогда появляется живопись как отдельная сфера искусства.

Эдо

Эдо - это далеко не первая и не последняя живописи, однако в культуру именно она принесла много нового. Во-первых, это яркость и красочность, которые добавлялись в привычную технику, выполняемую в черных и серых тонах. Наиболее выдающимся художником этого стиля считается Сотасу. Он создавал классические картины, но его персонажи были очень красочными. Позже он переключился на природу, и большинство пейзажей выполнялись на фоне из позолоты.

Во-вторых, в период Эдо появилась экзотика, жанр намбан. В нем использовались современные европейские и китайские техники, которые переплетались с традиционными японскими стилями.

И в-третьих, появляется школа Нанга. В ней художники сначала полностью имитируют или даже копируют произведения китайских мастеров. Затем появляется новое ответвление, которое получило название бунджинга.

Период модернизации

Период Эдо сменяет Мейджи, и теперь японская живопись вынуждена выйти на новый этап развития. В это время по всему миру становились популярными такие жанры, как вестерн и ему подобные, поэтому модернизация искусства стала обычным положением вещей. Однако в Японии, стране, где все люди почитают традиции, в данное время положение вещей значительно отличалось от того, что происходило в других странах. Здесь остро вспыхивает конкуренция между европейскими и местными техниками.

Правительство на этом этапе отдает свое предпочтение молодым художникам, которые подают большие надежды на совершенствование навыков в западных стилях. Поэтому они отправляют их в школы Европы и Америки.

Но так было только в начале периода. Дело в том, что известные критики довольно-таки сильно раскритиковали западное искусство. Чтобы избежать большого ажиотажа вокруг этого вопроса, европейские стили и техники стали запрещать на выставках, их показ прекратился, как, впрочем, и популярность.

Появление европейских стилей

Далее наступает период Тайшо. В это время молодые художники, которые уезжали учиться в зарубежных школах, приезжают обратно на родину. Естественно, с собой они привозят новые стили японской живописи, которые очень похожи на европейские. Появляется импрессионизм и постимпрессионизм.

На данном этапе образуется множество школ, в которых возрождаются древние японские стили. Но полностью избавиться от западных тенденций не удается. Поэтому приходится совмещать несколько техник, чтобы угодить как любителям классики, так и поклонникам современной европейской живописи.

Некоторые школы финансируются государством, благодаря чему удается сохранить многие из национальных традиций. Частники же вынуждены идти на поводу у потребителей, которые хотели чего-то нового, они устали от классики.

Живопись времен ВОВ

После наступления военного времени японская живопись некоторое время оставалась в стороне от событий. Она развивалась отдельно и самостоятельно. Но вечно продолжаться так не могло.

Со временем, когда политическая ситуация в стране становится все хуже, высокие и уважаемые деятели привлекают многих художников. Некоторые из них еще в начале войны начинают творить в патриотических стилях. Остальные приступают к этому процессу только по приказу властей.

Соответственно, особо развиваться японское изобразительное искусство в период ВОВ было неспособно. Поэтому для живописи его можно назвать застойным.

Вечная суйбокуга

Японская живопись суми-э, или суйбокуга, в переводе означает «рисование тушью». Это и определяет стиль и технику данного искусства. Оно пришло из Китая, но японцы решили назвать его по-своему. И изначально техника не имела какой-либо эстетической стороны. Ее использовали монахи для самосовершенствования во время изучения Дзен. Более того, сначала они рисовали картины, а впоследствии тренировали концентрацию при их просмотре. Монахи полагали, что совершенствованию помогают строгие линии, расплывчатые тона и тени - все то, что называется монохромностью.

Японская живопись тушью, несмотря на большое разнообразие картин и техник, является не настолько сложной, как может показаться на первый взгляд. В ее основу входят всего 4 сюжета:

1. Хризантема.
2. Орхидея.
3. Ветка сливы.
4. Бамбук.

Малое количество сюжетов не делает освоение техники быстрой. Некоторые мастера полагают, что учеба длится всю жизнь.

Несмотря на то что суми-э появилась давно, она востребована всегда. Более того, сегодня встретить мастеров этой школы можно не только в Японии, она распространена и далеко за ее пределами.

Современный период

По окончании ВОВ искусство в Японии процветало только в крупных городах, сельчанам и деревенским жителям хватало забот. По большей части художники старались отвернуться от потерь военных времен и изобразить на холстах современную городскую жизнь со всеми ее прикрасами и особенностями. Успешно принимались европейские и американские идеи, но такое положение вещей сохранялось недолго. Многие мастера начали постепенно отходить от них в сторону японских школ.

Оставался модным всегда. Поэтому современная японская живопись может отличаться только по технике исполнения либо материалам, которые используются в процессе. Но большинство художников плохо воспринимают различные новшества.

Нельзя не отметить модные современные субкультуры, такие как аниме и похожие стили. Многие художники стараются стереть грань между классикой и тем, что востребовано сегодня. По большей части такое положение вещей обусловлено коммерцией. Классику и традиционные жанры фактически не покупают, соответственно, невыгодно работать художником в любимом жанре, нужно подстраиваться под моду.

Заключение

Несомненно, японская живопись представляет собой целый кладезь изобразительного искусства. Пожалуй, рассматриваемая страна осталась единственной, которая не пошла на поводу у западных тенденций, не стала подстраиваться под моду. Несмотря на множество ударов во времена прихода новых техник, художники Японии все-таки смогли отстоять национальные традиции во многих жанрах. Вероятно, именно поэтому в современности на выставках очень высоко ценят картины, выполненные в классических стилях.

Такаси Мураками - один из самых ярких представителей современного психоделического поп-арта. Работы Мураками поражают своей жизнерадостностью, яркостью и детской непосредственностью. Художник активен в социальных сетях, он общается с поклонниками, постоянно публикует фотографии в Instagram .

Такаси Мураками умудряется даже сочетать в себе талант художника, скульптора, дизайнера и бизнесмена. Он сам курирует свои выставки, изучает рынок и его механизмы, сотрудничает с модными брендами. У Мураками есть своя студия Kaikai Kiki, где он работает над мультфильмами.

Такаси Мураками родился в 1962 году в Токио. Здесь же он получил докторскую степень в Токийском национальном университете изящных искусств и музыки, где изучал традиционную японскую живопись девятнадцатого века, известную как Nihonga. Популярность аниме направила интерес Мураками к анимации, он говорил, что «это представляет современную жизнь Японии». На творчество Мураками также повлияла американская поп-культура - анимация, комиксы, мода. Свои работы художник всегда называет таинственно, странно и порой труднопереводимо.

«Кто боится красного, желтого, синего и смерти», 2010, галерея Гагосяна.

«Оммаж Mono Pink, 1960 G», 2013, галерея Перротена.

В 2000 году Мураками курировал выставку Superflat, посвященную влиянию индустрии развлечений на современную эстетику и восприятие современного искусства. В своих работах Мураками балансирует между Востоком и Западом и играет с противоположностями. В 2007 году состоялась ретроспективная выставка «© Murakami», которая была показана в Музее современного искусства Лос-Анджелеса, Бруклинском музее в Нью-Йорке, Museum fur Moderne Kunst во Франкфурте, музее Гуггенхайма в Бильбао. В 2010 году работы художника выставлялись в Версальском дворце во Франции.

«Тан Тан Бо - общается», 2014, галерея Гагосяна.

«И тогда, когда все кончено… Я сменил то, чем я был вчера, будто насекомое ползает по коже», 2009.

«Плач новорожденной Вселенной», 2014, галерея Гагосяна.