Краткий анализ гюго собор парижской богоматери. Анализ романа «Собор Парижской Богоматери. Зрительный образ старого Парижа дополняется и его звуковой характеристикой, когда в многоголосом хоре парижских колоколов "густой поток звучащих колебаний… плывёт,

«Собор Парижской Богоматери» — роман В. Гюго. Роман был задуман в 1828 году, когда во французской литературе превалировала историческая тема. 15 ноября 1828 г. Гюго подписал с издателем Госленом договор на двухтомный роман, который должен был быть окончен 15 апреля 1829 г. Уже 19 ноября 1828 г. в «Журнале де Деба» Гослен дает объявление о выходе в свет «Собора». Но в это время Гюго увлечен созданием других сочинений и, чтобы не платить неустойку за невыполненные обязательства, ему пришлось просить отсрочки до 1 декабря 1830 г. Гюго принялся за роман 25 июля 1830 г. и даже написал несколько страниц, но события Июльской революции вновь отвлекают писателя от работы. Новая отсрочка — до 1 февраля 1831 г., на дальнейшую надежды не было. Уже к середине сентября Гюго, по его словам, «по шею ушел в «Собор». Роман был закончен 15 января, а 16 марта 1831 г. книга поступила в продажу. Но и после этого работа продолжалась: второе издание, увидевшее свет в октябре 1832 г., пополнилось тремя новыми главами — «Abbas beat! Martini», «Это убьет то» (в книге пятой) и «Нелюбовь народа» (в четвертой).

Задолго до появления самого текста роман был озаглавлен именем архитектурного памятника, и это не случайно. Прочитав горы книг, досконально изучив средневековую Францию, старый Париж, его сердце — Собор Парижской Богоматери, Гюго создал свою философию средневекового искусства, назвав собор в романе «великой книгой человечества», в которой сохранена народная память, его традиции (строительство собора длилось три столетия с XII по XV века). Рассуждения об архитектуре Гюго наполняют философско-историческими идеями в духе своего времени, разъясняя, о чем повествует каменная летопись собора: «Каждая цивилизация начинается теократией и кончается демократией. Этот закон, по которому свобода сменяет единство, записан в архитектуре». Так мысль об историческом прогрессе, непрерывном движении человечества от рабства к свободе, от аристократии к демократии, широко распространенная в теориях 1820-х годов, получила художественное выражение.

Собор Парижской Богоматери оказался символом и стержнем романа: он олицетворяет духовную жизнь народа, но и воплощает все темные силы, вытекающие из феодального гнета, религиозных суеверий и предрассудков. Стремясь раскрыть зависимость человека средних веков от религии, власти догм, порабощавших его сознание, Гюго делает символом этой силы собор. Храм как бы направляет судьбы героев романа. Поэтому так значимы главы, ему посвященные (книги третья, пятая, глава четвертая из книги десятой). Витражи «пламенеющей готики» украсили собор в XV в., и новый дух проник внутрь храма, что говорило о зарождении нового времени. Гюго не случайно обратился к XV в., к концу средневековья: ему необходимо было показать историческую миссию этого века для дальнейшего развития истории Франции. Изображая важнейший процесс эпохи — в ходе борьбы с феодалами королевская власть вынуждена была искать опору своим действиями в силе народа, — Гюго заострил исторический конфликт, придал ему современное политическое звучание.

Людовик XI рад тому, что может подорвать власть феодалов с помощью своего «доброго народа», но пугается, когда узнает, что бунт направлен против него, короля. Парижскую чернь истребит приближенный короля Тристан, а смысл бунта ему разъяснят нидерландские посланники, имеющие опыт по части того, как делаются восстания. Так в опочивальне короля, в Бастилии, твердыне феодализма, Гюго свел разные социальные силы, разные взгляды на бунт плебса. В штурме Собора Парижской Богоматери — предсказание будущего штурма Бастилии. С помощью вымышленной осады собора Гюго вводит в роман бунтующий народ, который представлен им в виде деклассированной черни: это бродяги, воры, бездомный люд из «Двора Чудес», королевства в королевстве, со своим королем Трульфу, своими законами и правосудием. Парижская голь груба, жестока, невежественна, но по-своему человечна в бесчеловечном мире, где сжигали ведьм, карали свободомыслие (велика поэтому символическая роль Гревской площади в романе — место казней и празднеств). Среди «народа» нет представителей среднего класса - они погружены в свои торговые дела и охотно идут на компромисс с властью.

Толпа играет важную роль в романе еще и потому, что она связывает воедино его действие. С толпой читатель попадает во Дворец правосудия на представление мистерии в праздничный январский день 1482 года (бракосочетание Маргариты Фландрской с французским дофином), с процессией дураков проникает на экзотические улочки Парижа, любуется ими с «высоты птичьего полета», поражаясь живописности, музыкальности этого «города оркестра», посещает конуру отшельницы, дома, лачуги, — все, что связывает в один узел разнообразные события и множество действующих лиц. Именно эти описания должны помочь читателю поверить в вымысел писателя, проникнуться духом эпохи.

Сила романа «Собор Парижской Богоматери» Гюго не в его исторической достоверности, а в свободной фантазии художника-романтика. Гюго-повествователь постоянно напоминает о себе. Комментируя события или действия персонажа, он поясняет странности той эпохи, которая так отдалена от нас, создавая, тем самым, особый метод исторического изображения. История вроде бы отодвинута на задний план, а роман возникает из страстей и чувств, владеющих вымышленными героями: Эсмеральды, уличной плясуньи, Клода Фролло, архидьякона собора, его раба-Квазимодо, поэта Гренгуара, отшельницы Гудулы. Их судьбы волею случая сталкиваются, завязывается драматический конфликт, интрига которого порой напоминает приключенческий роман. И все же персонажи «Собора Парижской Богоматери» мыслят, действуют, любят, ненавидят в духе того времени, в котором они живут.

Клод Фролло, монах, потерявший веру и ставший злодеем, был подсказан живой действительностью. Гюго видит в нем не только преступника, погубившего невинную душу, он показывает трагедию человека, отдавшего силы, жизнь постижению истины. Освободившись от сковывающих догматических пут и оставшись наедине с собой и многообразным миром, его мятущееся сознание, пребывающее в конфликте со старыми понятиями, не смогло принять простую жизнь, понять нехитрую любовь Эсмеральды. Превратив добро во зло, свободу в зависимость, Фролло сражается против самой природы, которая побеждает его. Он жертва и орудие рока. Феб де Шатопер, легкомысленный красавец, оказывается более счастливым в любви. Но и Шатопер и Фролло оказываются на одном нравственном уровне в отношении к любви. Иное дело — Квазимодо, урод, противопоставленный красавцу Фебу, простак, противопоставленный умному Клоду, он, благодаря любви к цыганке, из раба превращается в личность. Эсмеральда стоит вне общества, она цыганка (интерес к этим «свободным» людям занимал умы писателей в первой трети XIX века), значит только ей присуща высшая нравственность. Но так как мир, в котором жили герои «Собора Парижской Богоматери», находился во власти слепого и жестокого рока, потому светлое начало было обречено на смерть: гибнут все главные герои, гибнет старый мир. «Феб де Шатопер тоже кончил трагически, — иронически замечает автор. — Он женился».

В 1830-е годы, несмотря на то, что мода на исторический роман прошла, «Собор Парижской Богоматери» Гюго имел большой успех. Изобретательность Гюго поразила читателей. Действительно, ему удалось одушевить свой «археологический» роман: «местный колорит» помог ему тщательно выписать темный плащ Фролло и экзотический наряд Эсмеральды, блестящую куртку Шатопера и жалкие отрепья Гудулы; блистательно разработанный язык романа отразил речь всех слоев общества XI в. (искусствоведческая терминология, латынь, арго). Метафоры, сравнения, антитезы, приемы гротеска, контраста, метод картин, — все это придало роману ту степень «идеального и возвышенного» к которой так стремился писатель. Творчество Гюго всегда привлекало к себе внимание в России. «Собор Парижской Богоматери» был переведен на русский язык в 1866 г., в 1847 г. А.С. Даргомыжский написал оперу «Эсмеральда».

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ

УНИВЕРСИТЕТ ПЕЧАТИ ИМ. И. ФЕДОРОВА

Институт издательского дела и журналистики

Кафедра истории литературы

Курсовая работа

по истории зарубежной литературы

на тему: Нравственная проблематика романа В. Гюго "Собор Парижской Богоматери"

Выполнила:

студентка группы ДКидБ-1-3

Дятлова Е. С.

Проверил: доцент Щепакова Т. А.

Введение

Жизнь и творчество В. М. Гюго

Историческое и вымышленное в романе "Собор Парижской Богоматери"

Нравственные ценности в романе "Собор парижской Богоматери"

Заключение

гюго роман нравственный изобразительный

Введение

Объектом исследования в данной работе является текст художественного произведения Виктора Гюго "Собор Парижской Богоматери".

Целью работы является изучение нравственной проблематики романа "Собор Парижской Богоматери".

В ходе исследования предполагается решить поставленные задачи:

·Знакомство с жизнью писателя и его творчеством и определение степени влияния событий его жизненного пути на его работы;

·Знакомство с романом "Собор Парижской Богоматери", определение его отличительных черт, структурный анализ проблематики романа;

·Определение изобразительно-выразительных средств, которые использовал автор в произведении;

·Изучение основной литературы по данным темам;

Методом исследования является метод системного анализа.

Классик мировой литературы Виктор Мари Гюго прожил долгую жизнь и оставил богатое литературное наследие: стихотворения, пьесы, литературно-критические статьи, но мировую известность ему принесли именно романы. Особенно известны такие произведения, как "Отверженные", "Человек, который смеётся" и "Собор Парижской Богоматери". Они обеспечили Гюго славу и популярность даже спустя почти два века благодаря актуальности этических проблем, которые он затронул, непреходящим идеям и вызывающим сопереживание красочным образам персонажей, которые давно перешли в качество литературных типов героев. Кроме того, конечно же, не стоит забывать о мастерстве автора, придающем этим произведениям шедевральность.

"Собор Парижской Богоматери" был первым полноценным и невероятно успешным романом В. Гюго, переведённым на многие языки. История его написания весьма интересна, ведь не стоит забывать о событиях, происходивших в то время: он создавался накануне июльской революции 1830 года как "картина Парижа XV века" и в то же время как подлинно романтическое произведение "воображения, каприза и фантазии". Но окружающий мир захватил писателя: революция заставила его отложить на время написание романа. Зато позже, как рассказывают его близкие, он замкнул на ключ свою одежду, чтобы не выходить из дома, и через пять месяцев, то есть в начале 1831 года, Гюго появился у издателя с готовым романом. Эта книга произвела фурор среди народа своей реалистичностью и живописностью. Автор особо не акцентировал своё внимание на психологическом анализе героев, но это ему и не потребовалось для того, чтобы роман обрёл невообразимую популярность. "Собор" впечатлял мастерством противопоставления персонажей друг другу, красочностью описаний, мелодраматизмом ситуаций - недаром, сам Гюго называл его "драматическим романом". Ведь, он построен именно по драматургическому принципу. В своём произведении Гюго обращается к Франции XV века. При этом главными героями становятся не известные личности, а обычные люди, жители Парижа. К основной сюжетной линии относятся истории любви трёх мужчин к одной девушке, цыганке Эсмеральде, которая, в свою очередь, отдаёт предпочтение красивому, но порочному капитану Фебу де Шатоперу. Любовь каждого из героев очень своеобразна и не похожа друг на друга: у кого-то она нежная и покорная, а у кого-то - это сжигающая изнутри страсть. Всё это происходит на фоне разнообразных исторических и личных трагедий. Параллельно автор рассказывает трагические судьбы таких персонажей, как Жеан Школьник, поддавшийся распутству и погибший в самом расцвете сил, или Пакетта Шантфлери, потерявшая свою маленькую дочку и обретшая её в человеке, которого ненавидела больше всех, но, увы, на очень короткий срок. Судьбы персонажей "Собора" направляются роком, о котором заявляено в самом начале произведения. Он символизируется и персонифицируется в образе самого Собора, к которому, так или иначе, сходятся все нити действия. Кроме того, говоря об этом здании, автор размышляет на извечные темы.

Критики того времени напали на Гюго словно стервятники, но публика не придавала этому значения: роман расходился среди народа огромными тиражами так скоро, что издатель Госселен умолял Виктора Гюго дать ему еще что-нибудь. Поэт пообещал два новых романа: "La Quiquengrogne" ("Кикангронья" - собственное имя старинной башни) и "Le fils de la bossue" ("Сын горбуньи"), которые, однако, никогда так и не были написаны.

Так что же особенного и такого знаменательного в этом произведении? Почему эта красивая, но трагическая история любви не может оставить равнодушным никого?

По многим причинам: начиная от образности персонажей, одновременных историчности и сказочности повествования, заканчивая своевременностью его создания - все отличительные черты романа можно перечислять без остановки. Но наиболее важными становятся размышлениями на вечные темы нравственности. Эти вещи заслуживают особого внимания и подробного творческого анализа.

1. Жизнь и творчество В. М. Гюго

Естественно, это сочинение послужило откликом на события реальной жизни. Как известно из разных источников, сам Виктор Гюго отличился не только в литературе, но и в политической и социальной деятельности.

Его длинная, творчески насыщенная жизнь была тесно связана с той знаменательной эпохой французской истории, которая началась буржуазной революцией 1789 года и через последовавшие затем революции и народные восстания 1830-1831 и 1848 годов пришла к первой пролетарской революции - Парижской коммуне 1871 года. Юный Гюго был еще приверженцем роялистских убеждений и противником просветительской философии XVIII века и подготовленной ею революции. В своих первых литературных попытках он резко воспевает фигуру Наполеон и прославляет средневековую Францию. Вместе со своим веком Гюго прошёл столь же знаменательную политическую эволюцию от монархистских заблуждений ранней юности к либерализму и республиканизму, в котором он окончательно утвердился после революции 1848 года. Это ознаменовало одновременное сближение с утопическим социализмом и решительную поддержку обездоленных народных масс, которым писатель остался верен до конца своей жизни. У Гюго был тяжёлый жизненный путь: потерял любимого человека, сопротивлялся власти Наполеона III, он даже был вынужден покинуть родину, хотя и был пэром, но несмотря на это народ его любил. Когда он возвращался из незапланированной эмиграции, толпа встречала его рукоплесканиями и восторженными криками: "Да здравствует Гюго!"

И вполне заслуженно. Кроме того, что писатель яростно отстаивал права народа, он внёс огромный вклад в литературу. Виктор Гюго - глава и теоретик французского романтизма, считается образцом романтического направления, несмотря на некоторые черты то классицизма, то реализма в своих произведениях. Его другой огромной заслугой является вклад в драматургию. Многие годы жизни он посвятил театру. И несомненны его достижения в создании стихотворения. Недаром, он считается реформатором французского стиха. Также современники, да и просто знатоки творчества, могли быть знакомы с его графическими зарисовками на темы своих же произведений, картинами.

Но больше всего, конечно же, он был любим народом за его всепоглощающее человеколюбие и сострадание, благодаря котороым его ставят вровень с такими великими писателями, как Достоевский, Диккенс, Толстой. Гюго - достойный представитель литературы своей родины в великой борьбе литературы прошлого века за права "униженных и оскорблённых". Человечество не забудет того, кто перед смертью, подводя итог своей деятельности, с полным основанием сказал: "Я в своих книгах, драмах, прозе и стихах заступался за малых и несчастных, умолял могучих и неумолимых. Я восстановил в правах человека шута, лакея, каторжника и проститутку". Виктор Гюго умер в Париже 22 мая 1885 года, в час с половиною пополудни. Всю предыдущую ночь, несмотря на дурную погоду, многочисленная толпа стояла перед его домом, ожидая сведений о больном. Когда тысячам людей, окружавшим дом, сказали, что великого поэта и гражданина, великого "сторонника всепрощения" не стало,- послышались громкие рыдания. Посетители нескончаемой вереницей направились в дом с намерением выразить свое сочувствие домашним; рядом с представителями прессы здесь были и правительственные лица, и простые рабочие, и светские люди, и члены муниципального совета, и художники.

Публицист-патриот и политик-демократ преодолел соблазны тщеславия, многие предрассудки и заблуждения, порождённые средой, и пришёл к идеям истинного гуманизма и милосердия. Он стал совестью Франции в устремлённости к духовному возрождению человечества.

2. Историческое и вымышленное в романе "Собор Парижской Богоматери"

Конечно же, многие из этих идей, за которые Гюго так восхищались, были воплощены в "Соборе Парижской Богоматери". Как уже упоминалось ранее, этот роман был откликом на окружавшие писателя события.

Автор не случайно обратился к истории и выбрал XV век как время событий романа. Таким образом он попытался найти объяснение будущему, причины, приведшие к окружающей его действительности. И ему это удалось. В первую очередь, это можно заметить в том, что в романе он особенно выделяет смену мировоззрений жителей Парижа по сравнению с порядками Средневековья как распространённое явление того времени. Здесь еще более ярко, чем в поэзии, обозначились поиски новых моральных ценностей, которые писатель находит, как правило, не среди богачей и власть имущих, а среди обездоленных и презираемых бедняков. Все лучшие чувства: доброта, чистосердечие, самоотверженная преданность присущи подкидышу и горбуну Квазимодо и цыганке Эсмеральде, которые и есть подлинные герои романа, в то время как их противоположности, находящиеся у власти, подобно королю Людовику XI или тому же архидьякону Фролло, отличаются жестокостью, изуверством, равнодушием к страданиям людей. Поэтому Гюго намеренно отодвинул на задний план видных исторических деятелей (Людовика XI, кардинала Бурбонского, Тристана Лермита), построив композицию романа таким образом, чтобы перед читателем наиболее ярко и образно предстали различные сословия Франции XV столетия. Для романиста было гораздо важнее показать социально-исторические конфликты, чем столкновения и интриги известных в истории лиц. Недаром, он считал, что нужно переписать историческую науку, так как он считал, что в ней незначительным каждодневным делам короля уделялось больше внимания, чем более важным происшествиям среди обычных людей.

Интерес романтиков к Средним векам во многом возник как ответная реакция на слишком сильное внимание классицистов к античности. Свою роль здесь сыграло и желание преодолеть пренебрежительное отношение к Средневековью, распространившееся благодаря писателям-просветителям XVIII века, для которых это время олицетворяло царство мрака и невежества, бесполезное в истории развития человечества. И, наконец, Средние века привлекали романтиков своей необычностью, как противоположность обыденной буржуазной жизни, тусклому существованию. Им казалось, что людям той эпохи были особенно свойственны способность к самопожертвованию и подвигам, мученичество во имя убеждений, что тогда жили люди с сильными характерами, стойкие, полные бушующих страстей. Все это выглядело очень таинственно для них из-за недостаточной изученности Средних веков, которая, между тем, восполнялась обращением к народным преданиям и легендам. Ведь они имели особое значение для писателей-романистов. Например, в предисловии к собранию своих исторических поэм "Легенда веков" Гюго заявит, что легенда должна быть уравнена в правах с историей: "Род человеческий может быть рассмотрен с двух точек зрения: с исторической и легендарной. Вторая не менее правдива, чем первая. Первая не менее гадательна, чем вторая". Средневековье как раз предстает в романе Гюго в виде истории-легенды на фоне мастерски воссозданной эпохи.

Основу же этой легенды составляет неизменный для всего творческого пути зрелого Гюго взгляд на исторический процесс как на вечное противоборство двух мировых начал: добра и зла, милосердия и жестокости, сострадания и нетерпимости, чувства и рассудка. Именно оно вызывает у писателя гораздо больший интерес, чем анализ конкретной исторической ситуации. Отсюда известный надысторизм, символичность образов героев Гюго, свойственный им вневременной характер. Гюго и сам откровенно признавался в том, что история как таковая не интересовала его в романе: "У книги нет никаких притязаний на историю, разве что на описание с известным знанием и известным тщанием, но лишь обзорно и урывками, состояния нравов, верований, законов, искусств, наконец, цивилизации в пятнадцатом веке. Впрочем, это в книге не главное. Если у нее и есть одно достоинство, то оно в том, что она - произведение, созданное воображением, причудой и фантазией".

Известно, что для описаний Собора и Парижа в XV веке, изображения нравов эпохи Гюго изучил немалый исторический материал и позволил себе блеснуть его знанием, как делал это и в других своих романах. Исследователи средневековья и критики романа придирчиво проверили "документацию", рассмотренную Гюго, и не смогли найти в ней каких-либо серьезных ошибок, несмотря на то, что писатель не всегда добывал свои сведения из первоисточников. Сам великий историк романтической эпохи Мишле высоко отзывался о воссоздании картин прошлого у Гюго.

Тем не менее, основное в книге, если говорить словами Гюго, это "причуда и фантазия", то есть то, что целиком было создано его воображением и очень вряд ли связано с историей.

В свою очередь, в "Соборе Парижской богоматери" проявляется идеалистическая концепция истории: выделяя и раскрывая вклад народа в историю, Гюго в то же самое время изображает не реальную его борьбу против абсолютизма и феодализма, но показывает только возможности подъёма национального героического духа, способность народа к самопожертвованию, ко всякого рода гуманным поступкам, которые писатель ставил превыше всего и на которые ни в коей мере не были способны ни дворяне, ни церковники. Образ народа автор обрисовывает через таких персонажей как Пьер Гренгуар и Жеан Фролло. Такие разные они демонстрируют характер народа с противоположных сторон.

Пьер Гренгуар - мечтатель, поэт и философ, всегда открытый для новых знаний, ищущий ответы на вечные вопросы, пропагандирующий новые идеи эпохи гуманизма. Он готов помочь в спасении девушки, олицетворяющей душу народа, ведь именно Пьер спровоцировал бедняков на её избавление от виселицы. В то же время, как представитель нового времени, он уже не готов на подвиг самопожертвования, который ассоциировался у писателей-романистов со средними веками.

С другой стороны, Жеан Фролло, развратный, утерявший моральные ценности, он противостоял моральным устоям своего воспитателя и старшего брата, а всё, что ему нужно было от жизни - это страсти и удовольствия. Но именно он продолжил дело Пьера Гренгуара и поднимал дух бедняков во время штурма Собора. Его смелость граничила с безрассудством, но его обаяние позволяло ему завлечь за собой толпу.

"Феодализм требует разделения власти с теократией в ожидании появления народа, который, как это всегда бывает, возьмет себе львиную долю". Иными словами, Гюго стремился показать народ как основную движущую духовную силу истории, вся значительность которой связана с идеей торжества истинной справедливости.

3. Противопоставление Средневековья и Эпохи Возрождения. Основная идея романа

К слову, на протяжении всего повествования автор сравнивает средневековые закостенелые догматы и предрассудки, обезличивания человека, феодализм и идеи Эпохи Возрождения, гуманизма, ценности человеческой личности. Первое выражается в образе архидьякона Клода Фролло. Этот человек суров. Он является строгим приверженцем науки, аскетизма, отказа от всех жизненных удовольствий в привычном для нас понимании этого слова. Точнее, их он находит для себя в науке и религии. Но автор показывает, что же происходит с ним, когда он встречает цыганку и влюбляется по-настоящему. Он теряет самоконтроль, становится страшным человеком, способным силой, обманом и шантажом добиваться своих целей. Он жесток и груб. Так автор показывает нам истинное лицо Средневековья. Но, тем не менее, он не забывает и свои идеи. Клод Фролло оказывается символом извращенной, задавленной феодальным порядком человеческой души и в то же время это реальный образ клирика XV века, который при всей своей учености, суевериях и предрассудках не может дать выхода естественным человеческим страстям. Архидьякон как реальный человек способен вызвать у читателя сострадание.

С другой стороны, Эсмеральда - наивная и страстная девушка, которая любит танцы, природу, шум, жизнь под открытым небом, а главное, свободу. Из всех стран, где побывала молодая девушка, она приняла обрывки странных наречий, иноземные песни и понятия. Жители тех кварталов, где она бывает, любят ее за жизнерадостность, окрылённость, за ее пляски и песни. Эсмеральда - опоэтизированная "душа народа", ее образ почти символичен; но реальность ему придаёт её простодушие и непосредственность, а следовательно, это возможная судьба любой реальной девушки из народа в те времена.

Другое сравнение Средневековья и Эпохи Возрождения автор выводит в сопоставлении зодчества и книгопечатания. Человеческая мысль, освобождающаяся от губительного влияния феодализма и католических догматов, смогла распространиться благодаря книге. Сначала мы чувствуем некоторого рода сожаление о том, что зодчество теряет свою силу, потому что раньше основная идея заключалась в сокровенной сущности зданий, а особенно храмов, в их формах и даже самом месте, которое для них выбиралось. "Каждая цивилизация начинается с теократии и заканчивается демократией, - пишет Гюго. - Этот закон последовательного перехода от единовластия к свободе запечатлен и в зодчестве". Автор просматривает эволюцию облика зодчества вместе с развитием общества. "Собор Парижской Богоматери" был крупнейшим достижением Гюго. По словам Мишле, Гюго выстроил рядом со старым собором поэтический собор на столь прочном фундаменте и со столь же высокими башнями. Действительно Собор Парижской богоматери является важным связующим звеном для всех персонажей, всех событий романа, этот образ несёт иную смысловую и ассоциативную нагрузку. Собор, построенный и переделанный многими сотнями безымянных мастеров, становится поводом для создания поэмы о таланте французского народа, о национальном французском зодчестве. Но затем он говорит о том, что оно теряет свою функцию. Сравнивая эти два вида искусства, он пишет: "Если мы вместо тех отдельных характерных памятников, о которых мы только что упоминали, исследуем общий облик этого искусства за время от XVI до XVIII века, то заметим те же признаки упадка и худосочия". И с другой стороны: "А что же тем временем сталось с книгопечатанием? В него вливаются все жизненные соки, иссякающие в зодчестве" <…> "Не следует заблуждаться: зодчество умерло, умерло безвозвратно. Оно убито печатной книгой; убито, ибо оно менее прочно; убито, ибо обходится дороже". Книгопечатание Гюго рассматривает как прогрессивное явление XV века и отмечает его победы в борьбе против непререкаемого авторитета католической церкви, заключавшиеся в том, что она дала любому человеку возможность выражения своих идей. Он называет её "подлинным представителем человеческой мысли". Устами человека XIX столетия Гюго читает отходную католицизму и создает поэтический гимн книге, верному спутнику человеческого прогресса. В пятой книге романа, раскрывая смысл слов, сказанных архидьяконом Фролло: "Книга убьет здание", Гюго пишет: "На наш взгляд, эта мысль была двойственной. Раньше всего это была мысль священника. Это был страх духовного лица перед новой силой - книгопечатанием; это был ужас и изумление служителя алтаря перед излучающим свет печатным станком Гутенберга. Церковная кафедра и манускрипт, изустное слово и слово рукописное били тревогу в смятении перед словом печатным... То был вопль пророка, который уже слышит, как шумит и бурлит освобождающееся человечество, который уже провидит то время, когда разум пошатнет веру, свободная мысль свергнет с пьедестала религию, когда мир стряхнет с себя иго Рима".

В этом отрицательном отношении к средневековым и католическим идеалам Гюго выражает свои идеи гуманизма. Но также ему удаётся это сделать в другом образе - горбуна Квазимодо. Не красивый внешне, всю жизнь подвергавшийся гонениям и ненависти со стороны людей, он сохранил в себе доброту и кротость. Особенно его способности к нежной любви и заботе раскрываются в его отношении к Эсмеральде. Но именно в Квазимодо, чьё имя стало уже нарицательным, воплощения идея всепрощения, рождённая из чувства любви к человечеству. Знаменательно, что именно эту нравственную идею первого романа Гюго высоко оценил Ф. М. Достоевский. Предлагая "Собор Парижской богоматери" к переводу на русский язык, он писал в предисловии, напечатанном в 1862 году в журнале "Время", что мыслью этого произведения является "восстановление погибшего человека, задавленного несправедливым гнётом обстоятельств... Эта мысль - оправдание униженных и всеми отверженных парий общества". "Кому не придет в голову,- писал далее Достоевский,- что Квазимодо есть олицетворение угнетенного и презираемого средневекового народа... в котором просыпается, наконец, любовь и жажда справедливости, а вместе с ними и сознание своей правды и еще непочатых бесконечных сил своих". Так Фёдор Михайлович выразил основную мысль романа. Эта именно то мировоззрение, к которому пришёл сам Виктор Гюго в течение своей жизни до создания этой работы путём эволюции и формирования новых политических взглядов и нравственных ценностей. Когда же он пришёл к этой идее гуманизма, человеколюбия и свободы личности его способом донести её было именно написание "Собора Парижской Богоматери", первого крупного произведения своей жизни. Впоследствии она красной нитью пронизывала всё его творчество, особенно большие работы. Такие как "Человек, который смеётся" и "Отверженные". В них также герои разделены на два противоборствующие "лагеря" - жестокосердия и доброты, сострадания и ненависти, власть имущих и народа, старых догматов и нового мышления.

3. Нравственные ценности в романе "Собор Парижской Богоматери"

Виктор Гюго создавал этот роман, преследуя не только исторические и политические цели. Как и в любом другом произведении, здесь присутствует пропаганда каких-либо моральных ценностей, жизненный урок, который автор пытается донести до читателя.

Во-первых, это, конечно же, идея того, что куда важнее и ценнее внутренняя красота, а не внешняя. Чтобы донести её, автор противопоставляет двух героев: Квазимодо и капитана Феба де Шатопера. Оба попадают под внимание прекрасной Эсмеральды, но только один заслуживает того, а другой соответственно нет.

Не гляди на лицо, девушка,

А заглядывай в сердце.

Такие стихи сочинил бедный глухой Квазимодо. Да, он страшен внешне, угнетён толпой, скрывается в мрачных углах Собора от людской жестокости, но прекрасные чувства к цыганке раскрывают перед нами его чуткую, добрую и ласковую душу. Он не только символ величия народной души, но и символ моральной правоты. Да, он сбрасывает своего приёмного родителя архидьякона, но вполне заслуженно. Кроме того, он сам обрекает себя на смерть рядом с Эсмеральдой. Так в наших глазах обрисованы вечная любовь и настоящий брак "в болезни и здравии" до самой смерти или даже после. Читателю остаётся лишь предполагать, что горбун больше не видел смысла своей жизни без своего благодетеля и без своей любви. Этот "брак" противопоставляется женитьбе Феба, о которой сказано в книге так: "Феб де Шатопер тоже кончил трагически. Он женился". Всего два предложения, а сколько смысла передано в них, особенно, когда ты знаком с героем на протяжении всего романа. Этот бессовестный и нечестный человек становится объектом такой чистой и светлой любви Эсмеральды и пытается ей воспользоваться. Автор сравнивает их обоих с некрасивой глиняной, но целой полной воды вазой и хрустальной, треснутой, в которой цветок завял в отличие от первой. То же можно сказать и о героях: капитан красив внешне, но с гнилой сердцевиной, а горбун непривлекателен снаружи, но красив внутри.

Отдельно в этой борьбе за любовь Эсмеральды стоит выделить Клода Фролло. Всю жизнь он посвятил науке, религии и святости, уверенный, что женщины не могут тронуть его сердце. Но внезапно вспыхнувшая страсть сделала его седым стариком раньше времени. Чтобы дать представление о внешнем облике Клода Фролло, автор рекомендует читателю посмотреть на гравюру с картины "Алхимик" Рембрандта, "этого Шекспира живописи". Он также противопоставлен Квазимодо, только уже в чисто духовном плане. В отличие от глухого, в клирике любовь пробуждает порочность, сжигающую страсть. Как он сам говорит, это "любовь отверженного". Если в Клоде влечение к Эсмеральде пробуждает лишь чувственное начало, приводит его к преступлению и гибели, воспринимаемой как возмездие за совершенное им зло, то любовь Квазимодо становится решающей для его духовного пробуждения и развития. Гибель Квазимодо в финале романа в отличие от гибели Клода воспринимается как своего рода апофеоз: это преодоление уродства телесного и торжество красоты духа.

Кроме того, стоит отметить, что роман наполнен предательством. Практически каждый из героев предаёт кого-либо: Жеан Фролло предаёт своих братьев, как старшего, так и сводного. Он никогда не прислушивается ни к одному из нравоучений Клода, а также не помогает Квазимодо на суде, хотя он мог бы рассказать о его глухоте. В свою очередь, предательство архидьякона еще страшнее: он предал Бога и данные клятвы. Другим примером предательства можно назвать поступок Пьера Гренгуара в самом конце, когда вместо девушки он спас козочку, хотя вполне мог бы избавить от гибели обеих. Всё это не вызывает в читателе понимания, а скорее только неприязнь, как, я думаю, и было задумано автором.

Сочувствие у читателя вызывает история Пакетты Шантфлери или Гудулы, несмотря на её прежний образ жизни. Это величайшее материнское горе - потеря ребёнка, подвигнувшее её на аскетичную полную лишений жизнь в келье. Но ведь ей больше ничего и не надо, кроме возвращения дочери. Конечно же, её трагическая судьба и конец вызывают только сострадание, но при этом, её полную ненависти натуру нельзя назвать чистой и непорочной. Истинная святость заключается не в сознательном отказе от жизненных удобств, а во всепрощении, изгнании ненависти из своего сердца.

Эти и многие другие нравственные понятия заключены на страницах романа, отводящие читателя от предательства, обмана, лицемерия или жестокости в будущем, словно нравоучения автора.

Изобразительно-выразительные средства в романе

Виктор Гюго известен как мастер антитезы. В его работах противопоставлено всё: начиная от противоборствующих мировых начал - добра и зла, любви и ненависти, заканчивая героями, эпохами и многим другим. "Собор Парижской Богоматери" также построен на контрасте. Например, Клод Фролло противопоставлен сразу нескольким персонажам: Квазимодо в правильности душевных порывов и поступков, Пьеру Гренгуару в философии и открытости идеям нового времени, Эсмеральде в духовной чистоте. Как уже упоминалось ранее, автор сопоставляет книгопечатание и архитектуру, Средневековье и Эпоху Возрождения, строгий католицизм и свободный гуманизм. При помощи метода антитезы он таким образом очень ярко и понятно доносит до читателя свои важнейшие мысли, свою точку зрения, для этого ему не требуется лирический герой.

Единственное, что не имеет никакого сравнения или противопоставления в книге, это сам Собор. Как раз наоборот, он служит объединяющей вехой для всего: все события происходят либо в самом здании, либо около него на Гревской площади так же, как и персонажи постоянно находятся вблизи него или внутри. Кроме того, в его архитектуре соединяются стили всех эпох из-за постоянных переделок и достраиваний. Но Собор не просто выполняет функцию связующего звена, являясь выражением души народа и философии эпохи, он становится олицетворением рока или "Ананке" для героев. Именно по этой причине роман назван в честь него.

Стоит также отметить, что это здание стало популярным местом, как среди самих парижан, так и среди приезжих именно благодаря талантливому, красочному и подробнейшему описанию Виктора Гюго, что очень характерно для стиля писателя. В его романах нередки длинные отступления. Порой они не имеют прямого отношения к сюжетной линии, но всегда отличаются поэтичностью, живописностью или познавательной ценностью. Так мы знакомимся с Парижем очень подробно, досконально, но вместе с тем увлекательно. Читатель может живо представить себе и сам город и Собор. А ведь это и есть наилучшее свидетельство таланта автора.

Диалог Гюго - живой, динамичный, красочный. Его язык и манера повествования наполнены сравнениями, метафорами и эпитетами. Кроме того, развивая положение о языке как о средстве выражения мысли, Гюго замечает, что если каждая эпоха привносит в язык нечто новое, то "каждая эпоха должна иметь и слова, выражающие эти понятия". Поэтому он также включает в роман термины, свойственные той или иной среде или профессии. Виктор Гюго настоящий мастер слова и пера. Читатель с головой погружается в его обстановку, обрисованную им, и с упоением читает его романы.

Заключение

Таким образом, мы приходим к выводу, что роман "Собор Парижской Богоматери" есть захватывающая, удивительная история, наполненная одновременно и правдой, и вымыслом. Это попытка автора найти причины, окружающих его событий XIX века в далёком прошлом, понять, почему же Франция пришла к революции и восстаниям. Но при этом, он убеждён, что объяснение всем этому стоит искать не в исторической науке, которая рассматривает лишь поступки королей и видных политических деятелей, а в настроениях, блуждающих среди народных масс. Уверенность Гюго в том, что простые люди - это главная подъемная духовная и политическая сила любой страны, очень живо воплощена в романе. А также он передаёт читателю и свою веру в то, что в разностороннем и всеохватывающем мировоззрении народа заключается вся суть справедливости и морали.

В лучших романтических приёмах и некоторых принципах драматургии писатель противопоставляет строгое и мрачное Средневековье, тем не менее, полное подвигов самопожертвования и мученичества, и свободную эпоху Возрождения с её новаторской философией гуманизма. А в качество главного жизненного принципа он выносит человеколюбие, уважение личности, сострадание и милосердие. Именно к этому мировоззрению приходит романист уже в зрелом возрасте, перенеся многие невзгоды и горести, что и провоцирует его к написанию своего первого в жизни крупного произведения, обеспечившего автору такую огромную, пронесённую сквозь века популярность. Несмотря на своё звание пэра и воспитание, Гюго посвятил свою жизнь защите прав простого народа из любви к нему. Недаром, он делает главными героями романа именно выходцев из разных социальных слоёв общества. В ответ читатели восхищались им и обожали его живописные книги, впитывали в себя все нравственные ценности, продиктованные в них.

Писатель затрагивал вечные вопросы, пытался найти ответы на то, что его мучило, и донести их до читателя. Благодаря своему таланту и мастерству, а также приближенности к обычному человеку и гражданину, заступничеству за него и человеколюбию его имя запечатлено в веках наравне с Достоевским, Диккенсом и Толстым. Он стал заслуженным представителем Франции в романтическом направлении, а также в заступничестве за идеалы милосердия, а его первый роман "Собор Парижской Богоматери" - прекрасное произведение, ставшее классикой литературы, свидетельство гениальности автора, которые еще будут читать поколения и поколения.

Список использованной литературы

1.Гюго В. Собор Парижской Богоматери. Роман / Пер. с фр. Н.Коган. - М.: "Эксмо", 2003, 539 с.

Евнина Е.М. Виктор Гюго. - М.: Наука, 1976, 215с.

Луначарский А. В. Виктор Гюго. Творческий путь писателя. Т.6 - М. - Л.: Гослитиздат, 1931, 320 с.

Паевская А. Н. Виктор Гюго: Его жизнь и литературная деятельность. - М.: Книга по Требованию, 2011. - 50 с.

Толмачев М.В. Свидетель века Виктор Гюго. Собрание сочинений в 6 томах. Т.1. М.: Правда, 1988, 295 с.

Трескунов М. В. Гюго. Собор Парижской богоматери. - Кишинев: "Картя Молдовеняскэ", Кишинев, 447с.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Сочинение

Рассматриваемый нами в этой работе роман “Собор Парижской Богоматери” являет собой убедительное свидетельство того, что все изложенные Гюго эстетические принципы - не просто манифест теоретика, но глубоко продуманные и прочувствованные писателем основы творчества.

Основу, сердцевину этого романа-легенды составляет неизменный для всего творческого пути зрелого Гюго взгляд на исторический процесс как на вечное противоборство двух мировых начал - добра и зла, милосердия и жестокости, сострадания и нетерпимости, чувства и рассудка. Поле этой битвы в разные эпохи и привлекает Гюго в неизмеримо большей степени, чем анализ конкретной исторической ситуации. Отсюда известный надисторизм, символичность героев, вневременной характер психологизма. Гюго и сам откровенно признавался в том, что история как таковая не интересовала его в романе: “У книги нет никаких притязаний на историю, разве что на описание с известным знанием и известным тщанием, но лишь обзорно и урывками, состояния нравов, верований, законов, искусств, наконец, цивилизации в пятнадцатом веке. Впрочем, это в книге не главное. Если у нее и есть одно достоинство, то оно в том, что она - произведение, созданное воображением, причудой и фантазией”. Однако достоверно известно, что для описания собора и Парижа в XV веке, изображения нравов эпохи Гюго изучил немалый исторический материал. Исследователи средневековья придирчиво проверили “документацию” Гюго и не смогли найти в ней сколько-нибудь серьезных погрешностей, несмотря на то, что писатель не всегда черпал свои сведения из первоисточников.

Главные действующие лица романа вымышлены автором: цыганка Эсмеральда, архидьякон Собора Парижской Богоматери Клод Фролло, звонарь собора горбун Квазимодо (давно перешедший в разряд литературных типов). Но есть в романе “персонаж”, который объединяет вокруг себя всех действующих лиц и сматывает в один клубок практически все основные сюжетные линии романа. Имя этого персонажа вынесено в заглавие произведения Гюго. Имя это - Собор Парижской Богоматери.

Идея автора организовать действие романа вокруг Собора Парижской Богоматери не случайна: она отражала увлечение Гюго старинной архитектурой и его деятельность в защиту памятников средневековья. Особенно часто Гюго посещал собор в 1828 году во время прогулок по старому Парижу со своими друзьями - писателе Нодье, скульптором Давидом д’Анже, художником Делакруа. Он познакомился с первым викарием собора аббатом Эгже, автором мистических сочинений, впоследствии признанных официальной церковью еретическими, и тот помог ему понять архитектурную символику здания. Вне всякого сомнения, колоритная фигура аббата Эгже послужила писателю прототипом для Клода Фролло. В это же время Гюго штудирует исторические сочинения, делает многочисленные выписки из таких книг, как “История и исследование древностей города Парижа” Соваля (1654), “Обозрение древностей Парижа” Дю Бреля (1612) и др. Подготовительная работа над романом была, таким образом, тщательной и скрупулезной; ни одно из имен второстепенных действующих лиц, в том числе Пьера Гренгуара, не придумано Гюго, все они взяты из старинных источников.

Упоминавшаяся нами выше озабоченность Гюго судьбой памятников архитектуры прошлого более чем отчетливо прослеживается на протяжении почти всего романа.

Первая глава книги третьей называется “Собор Богоматери”. В ней Гюго в поэтической форме рассказывает об истории создания Собора, весьма профессионально и подробно характеризует принадлежность здания к определенному этапу в истории зодчества, высоким стилем описывает его величие и красоту: “Прежде всего - чтобы ограничиться наиболее яркими примерами - следует указать, что вряд ли в истории архитектуры найдется страница прекраснее той, какою является фасад этого собора... Это как бы огромная каменная симфония; колоссальное творение и человека и народа, единое и сложное, подобно Илиаде и Романсеро, которым оно родственно; чудесный итог соединения всех сил целой эпохи, где из каждого камня брызжет принимающая сотни форм фантазия рабочего, направляемая гением художника; словом, это творение рук человеческих могуче и преизобильно, подобно творению бога, у которого оно как бы заимствовало двойственный его характер: разнообразие и вечность”.

Вместе с восхищением человеческим гением, создавшим величественный памятник истории человечества, каким Гюго представляется Собор, автор выражает гнев и скорбь из-за того, что столь прекрасное сооружение не сохраняется и не оберегается людьми. Он пишет: “Собор Парижской Богоматери еще и теперь являет собой благородное и величественное здание. Но каким бы прекрасным собор, дряхлея, ни оставался, нельзя не скорбеть и не возмущаться при виде бесчисленных разрушений и повреждений, которые и годы и люди нанесли почтенному памятнику старины... На челе этого патриарха наших соборов рядом с морщиной неизменно видишь шрам...

На его руинах можно различить три вида более или менее глубоких разрушений: прежде всего бросаются в глаза те из них, что нанесла рука времени, там и сям неприметно выщербив и покрыв ржавчиной поверхность зданий; затем на них беспорядочно ринулись полчища политических и религиозных смут, - слепых и яростных по своей природе; довершили разрушения моды, все более вычурные и нелепые, сменявшие одна другую при неизбежном упадке зодчества...

Именно так в течение вот уже двухсот лет поступают с чудесными церквами средневековья. Их увечат как угодно - и изнутри и снаружи. Священник их перекрашивает, архитектор скоблит; потом приходит народ и разрушает их”

Образ Собора Парижской Богоматери и его неразрывная связь с образами главных героев романа

Мы уже упоминали о том, что судьбы всех главных героев романа неразрывно связаны с Собором как внешней событийной канвой, так и нитями внутренних помыслов и побуждений. В особенности это справедливо по отношению к обитателям храма: архидьякону Клоду Фролло и звонарю Квазимодо. В пятой главе книги четвертой читаем: “...Странная судьба выпала в те времена на долю Собора Богоматери - судьба быть любимым столь благоговейно, но совсем по-разному двумя такими несхожими существами, как Клод и Квазимодо. Один из них - подобие получеловека, дикий, покорный лишь инстинкту, любил собор за красоту, за стройность, за гармонию, которую излучало это великолепное целое. Другой, одаренный пылким, обогащенным знаниями воображением, любил в нем его внутреннее значение, скрытый в нем смысл, любил связанную с ним легенду, его символику, таящуюся за скульптурными украшениями фасада, - словом, любил ту загадку, какой испокон века остается для человеческого разума Собор Парижской Богоматери”.

Для архидьякона Клода Фролло Собор - это место обитания, службы и полунаучных-полумистических изысканий, вместилище для всех его страстей, пороков, покаяния, метаний, и, в конце концов - смерти. Священнослужитель Клод Фролло, аскет и ученый-алхимик олицетворяет холодный рационалистический ум, торжествующий над всеми добрыми человеческими чувствами, радостями, привязанностями. Этот ум, берущий верх над сердцем, недоступный жалости и состраданию, является для Гюго злой силой. Низменные страсти, разгоревшиеся в холодной душе Фролло, не только приводят к гибели его самого, но являются причиной смерти всех людей, которые что-то значили в его жизни: погибает от рук Квазимодо младший брат архидьякона Жеан, умирает на виселице чистая и прекрасная Эсмеральда, выданная Клодом властям, добровольно предает себя смерти воспитанник священника Квазимодо, вначале прирученный им, а затем, фактически, преданный. Собор же, являясь как бы составляющей частью жизни Клода Фролло, и тут выступает в роли полноправного участника действия романа: с его галерей архидьякон наблюдает за Эсмеральдой, танцующей на площади; в келье собора, оборудованной им для занятий алхимией, он проводит часы и дни в занятиях и научных изысканиях, здесь он молит Эсмеральду сжалиться и одарить его любовью. Собор же, в конце концов становится местом его страшной гибели, описанной Гюго с потрясающей силой и психологической достоверностью.

В той сцене Собор также кажется почти одушевленным существом: всего две строки посвящены тому, как Квазимодо сталкивает своего наставника с балюстрады, следующие же две страницы описывают “противоборство” Клода Фролло с Собором: “Звонарь отступил на несколько шагов за спиной архидьякона и внезапно, в порыве ярости кинувшись на него, столкнул его в бездну, над которой наклонился Клод... Священник упал вниз... Водосточная труба, над которой он стоял, задержала его падение. В отчаянии он обеими руками уцепился за нее... Под ним зияла бездна... В этом страшном положении архидьякон не вымолвил ни слова, не издал ни единого стона. Он лишь извивался, делая нечеловеческие усилия взобраться по желобу до балюстрады. Но его руки скользили по граниту, его ноги, царапая почерневшую стену, тщетно искали опоры...Архидьякон изнемогал. По его лысому лбу катился пот, из-под ногтей на камни сочилась кровь, колени были в ссадинах. Он слышал, как при каждом усилии, которое он делал, его сутана, зацепившаяся за желоб, трещала и рвалась. В довершение несчастья желоб оканчивался свинцовой трубой, гнувшейся по тяжестью его тела... Почва постепенно уходила из-под него, пальцы скользили по желобу, руки слабели, тело становилось тяжелее... Он глядел на бесстрастные изваяния башни, повисшие, как и он, над пропастью, но без страха за себя, без сожаления к нему. Все вокруг было каменным: прямо перед ним - раскрытые пасти чудовищ, под ним - в глубине площади - мостовая, над его головой - плакавший Квазимодо”.

Человек с холодной душой и каменным сердцем в последние минуты жизни оказался наедине с холодным камнем - и не дождался от него ни жалости, ни сострадания, ни пощады, потому что не дарил он сам никому ни сострадания, ни жалости, ни пощады.

Связь с Собором Квазимодо - этого уродливого горбуна с душой озлобленного ребенка - еще более таинственная и непостижимая. Вот что пишет об этом Гюго: “С течением времени крепкие узы связали звонаря с собором. Навек отрешенный от мира тяготевшим над ним двойным несчастьем - темным происхождением и физическим уродством, замкнутый с детства в этот двойной непреодолимый круг, бедняга привык не замечать ничего, что лежало по ту сторону священных стен, приютивших его под своей сенью. В то время как он рос и развивался, Собор Богоматери служил для него то яйцом, то гнездом, то домом, то родиной, то, наконец, вселенной.

Между этим существом и зданием, несомненно, была какая-то таинственная предопределенная гармония. Когда, еще совсем крошкой, Квазимодо с мучительными усилиями, вприскочку пробирался под мрачными сводами, он, с его человечьей головой и звериным туловищем, казался пресмыкающимся, естественно возникшим среди сырых и сумрачных плит...

Так, развиваясь под сенью собора, живя и ночуя в нем, почти никогда его не покидая и непрерывно испытывая на себе его таинственное воздействие, Квазимодо в конце концов стал на него похож; он словно врос в здание, превратился в одну из его составных частей... Можно почти без преувеличения сказать, что он принял форму собора, подобно тому как улитки принимают форму раковины. Это было его жилище, его логово, его оболочка. Между ним и старинным храмом существовала глубокая инстинктивная привязанность, физическое сродство...”

Читая роман, мы видим, что для Квазимодо собор был всем - убежищем, жилищем, другом, он защищал его от холода, от человеческой злобы и жестокости, он удовлетворял потребность отверженного людьми урода в общении: “Лишь с крайней неохотой обращал он свой взор на людей. Ему вполне достаточно было собора, населенного мраморными статуями королей, святых, епископов, которые по крайней мере не смеялись ему в лицо и смотрели на него спокойным и благожелательным взором. Статуи чудовищ и демонов тоже не питали к нему ненависти - он был слишком похож на них... Святые были его друзьями и охраняли его; чудовища также были его друзьями и охраняли его. Он подолгу изливал перед ними свою душу. Сидя на корточках перед какой-то статуей, он часами беседовал с ней. Если в это время кто-нибудь входил в храм, Квазимодо убегал, как любовник, застигнутый за серенадой”.

Лишь новое, более сильное, незнакомое доселе чувство, могло поколебать эту неразрывную, невероятную связь между человеком и зданием. Случилось это тогда, когда в жизнь отверженного вошло чудо, воплощенное в образе невинном и прекрасном. Имя чуду - Эсмеральда. Гюго наделяет эту свою героиню всеми лучшими чертами, присущими представителям народа: красотой, нежностью, добротой, милосердием, простодушием и наивностью, неподкупностью и верностью. Увы, в жестокое время, среди жестоких людей все эти качества были скорее недостатками, чем достоинствами: доброта, наивность и простодушие не помогают выжить в мире злобы и корысти. Эсмеральда погибла, оболганная любящим ее - Клодом, преданная любимым ею - Фебом, не спасенная преклонявшимся и обоготворявшим ее - Квазимодо.

Квазимодо, сумевший как бы превратить Собор в “убийцу” архидьякона, ранее с помощью все того же собора - своей неотъемлемой “части” - пытается спасти цыганку, украв ее с места казни и используя келью Собора в качестве убежища, т. е. места, где преследуемые законом и властью преступники были недоступны для своих преследователей, за священными стенами убежища приговоренные были неприкосновенны. Однако злая воля людей оказалась сильнее, и камни Собора Богоматери не спасли жизни Эсмеральды.

В начале романа Гюго рассказывает читателю о том, что “несколько лет назад, осматривая Собор Парижской Богоматери или, выражаясь точнее, обследуя его, автор этой книги обнаружил в темном закоулке одной из башен следующее начертанное на стене слово:

Эти греческие буквы, потемневшие от времени и довольно глубоко врезанные в камень, некие свойственные готическому письму признаки, запечатленные в форме и расположении букв, как бы указывающие на то, начертаны они были рукой человека средневековья, и в особенности мрачный и роковой смысл, в них заключавшийся, глубоко поразили автора.

Он спрашивал себя, он старался постигнуть, чья страждущая душа не пожелала покинуть сей мир без того, чтобы не оставить на челе древней церкви этого стигмата преступлений или несчастья. Это слово и породило настоящую книгу”.

Это слово по-гречески означает “Рок”. Судьбы персонажей “Собора” направляются роком, о котором заявляется в самом начале произведения. Рок здесь символизируется и персонифицируется в образе Собора, к которому так или иначе сходятся все нити действия. Можно считать, что Собор символизирует роль церкви и шире: догматическое миросозерцание - в средние века; это миросозерцание подчиняет себе человека так же, как Собор поглощает судьбы отдельных действующих лиц. Тем самым Гюго передает одну из характерных черт эпохи, в которую разворачивается действие романа.

Следует отметить, что, если романтики старшего поколения видели в готическом храме выражение мистических идеалов средневековья и связывали с ним свое стремление уйти от житейских страданий в лоно религиии потусторонних мечтаний, то для Гюго средневековая готика - замечательное народное искусство, а Собор - арена не мистических, а самых житейских страстей. и потусторонних мечтаний, то для Гюго средневековая готика - замечательное народное искусство, а Собор - арена не мистических, а самых житейских страстей.

Современники Гюго упрекали его за то, что в его романе недостаточно католицизма. Ламартин, назвавший Гюго “Шекспиром романа”, а его “Собор” - “колоссальным произведением”, писал, что в его храме “есть все, что угодно, только в нем нет ни чуточки религии”. На примере судьбы Клода Фролло Гюго стремиться показать несостоятельность церковного догматизма и аскетизма, их неминуемый крах в преддверии Возрождения, каким для Франции был конец XV века, изображенный в романе.

В романе есть такая сцена. Перед архидьяконом собора, суровым и ученым хранителем святыни, лежит одна из первых печатных книг, вышедших из-под типографского пресса Гутенберга. Дело происходит в келье Клода Фролло в ночной час. За окном высится сумрачная громада собора.

“Некоторое время архидьякон молча созерцал огромное здание, затем со вздохом простер правую руку к лежащей на столе раскрытой печатной книге, а левую - к Собору Богоматери и, переведя печальный взгляд на собор, произнес:

Увы! Вот это убьет то”.

Мысль, приписанная Гюго средневековому монаху, - это мысль самого Гюго. Она получает у него обоснование. Он продолжает: “...Так переполошился бы воробей при виде ангела Легиона, разворачивающего перед ним свои шесть миллионов крыльев... То был страх воина, следящего за медным тараном и возвещающего: “Башня рухнет”.

Поэт-историк нашел повод для широких обобщений. Он прослеживает историю зодчества, трактуя его как “первую книгу человечества”, первую попытку закрепить коллективную память поколений в видимых и значимых образах. Гюго разворачивает перед читателем грандиозную вереницу веков - от первобытного общества к античному, от античного - к средним векам, останавливается на Возрождении и рассказывает об идейном и социальном перевороте XV-XVI веков, которому так помогло книгопечатание. Здесь красноречие Гюго достигает своего апогея. Он слагает гимн Печати:

“Это какой-то муравейник умов. Это улей, куда золотистые пчелы воображения приносят свой мед.

В этом здании тысячи этажей... Здесь все исполнено гармонии. Начиная с собора Шекспира и кончая мечетью Байрона...

Впрочем, чудесное здание все еще остается незаконченным.... Род человеческий - весь на лесах. Каждый ум - каменщик”.

Используя метафору Виктора Гюго, можно сказать, что он построил одно из самых прекрасных и величественных зданий, которым любовались. его современники, и не устают восхищаться все новые и новые поколения.

В самом начале романа можно прочесть следующие строки: “И вот ничего не осталось ни от таинственного слова, высеченного в стене сумрачной башни собора, ни от той неведомой судьбы, которую это слово так печально обозначало, - ничего, кроме хрупкого воспоминания, которое автор этой книги им посвящает. Несколько столетий назад исчез из числа живых человек, начертавший на стене это слово; исчезло со стены собора и само слово; быть может, исчезнет скоро с лица земли и сам собор”. Мы знаем, что печальное пророчество Гюго о будущем собора пока не сбылось, хочется верить, что и не сбудется. Человечество постепенно учиться более бережно относиться в произведениям рук своих. Думается, что писатель и гуманист Виктор Гюго внес свою лепту в понимание того, что время жестоко, однако долг человеческий - противостоять его разрушительному натиску и беречь от уничтожения воплощенную в камень, в металл, в слова и предложения душу народа-творца.

В.Гюго – крупнейший франц.романтик, глава франц. романтизма, его теоретик. Он сыграл выдающуюся роль в создании романтического романа, в реформе франц.поэзии, в создании романтического театра. Первые стихи, написанные Гюго в 1812-19 гг., созданы по правилам классицизма, обращается к жанру торжественной оды, где прославляет королевскую династию. Под влиянием Ламартина и Шатобриана поэт переходит на позиции романтизма. На протяжении всей жизни Гюго обращался к теоретическому обоснованию романтизма.

В романе «СПб» (1831) Гюго обращается к 15 в. Сам выбор эпохи важен для раскрытия основной идеи. 15в во Франции – эпоха перехода от средних веков к Возрождению. Но передавая с помощью исторического колорита живой облик этой динамической эпохи, Гюго ищет и нечто вечное, в чем все эпохи объединяются. Так на первый план выдвигается образ собора Парижской богоматери, создававшегося народом веками. Народным началом будет определяться в романе отношение к каждому из действующих лиц.

В системе персонажей главное место занимают три героя. Цыганка Эсмеральда своим искусством, всем обликом доставляет наслаждение толпе. Ей чужда набожность, она не отказывается от земных радостей. В этом образе ярче всего сказывается возрождение интереса к человеку, которое станет главной чертой мировосприятия в новую эпоху. Эсмеральда неразрывно связана с массами народа. Гюго использует романтический контраст, оттеняя красоту девушки образом низов общества, в обрисовке которых используется гротеск.

Противоположное начало в романе – образ архидьякона собора Клода Фролло. В нем тоже выражена одна из сторон человека Возрождения – индивидуализм. Но в первую очередь это средневековый человек, аскет, презирающий все радости жизни. Клод Фролло хотел бы подавить в себе все земные чувства, которые он считает постыдными, и посвятить всего себя изучению полного свода человеческих знаний.

Но, вопреки своему отрицанию человеческих чувств, он сам полюбил Эсмиральду. Эта любовь носит разрушительный характер. Не в силах ее победить, Клод Фролло становится на путь преступления, обрекая Эсмеральду на мучения и смерть.

Возмездие приходит к архидьякону от его слуги, звонаря собора Квазимодо. В создании этого образа Гюго особенно широко использует гротеск. Квазимодо – необыкновенный урод. Он похож на химер – фантастических животных, чьи изображения украшают собор. Квазимодо – душа собора, этого создания народной фантазии. Урод тоже полюбил красавицу Эсмиральду, но не за ее красоту, а за доброту. И его душа, пробуждающаяся ото сна, в который ее погрузил Клод Фролло, оказывается прекрасной. Зверь по своему внешнему облику, Квазимодо ангел в душе. Финал романа, из которогоясно, что Квазимодо проник в подземелье, куда было брошено тело повешанной Эсмеральды, и там умер, обнимая ее.

Гюго делает попытку показать зависимость внутреннего мира человека от обстоятельств его жизни (очевидно, под влиянием реализма). Квазимодо, не желая этого, способствует гибели Эсмеральды. Он защищает ее от толпы, которая хочет не погубить ее, а освободить. Выйдя из низов общества, слившись душою с собором, воплощающим народное начало, Квазимодо долгое время был оторван от людей, служа человеканенавистнику Клоду Фролло. И вот, когда стихийное движение народа докатывается до стен собора, Квазимодо уже не в состоянии разобраться в намерениях толпы, в одиночку сражается с ней.

Гюго разрабатывает тип романтического исторического романа, отличный от романов Вальтера Скотта. Он не стремится к детальной точности; исторические лица (король Людовиг 11, поэт Гренгуар и др.) не занимают центрального места в романе. Главная цель Гюго как создателя исторического романа – передать дух истории, ее атмосферу. Но еще важнее для писателя указать на внеисторические свойства людей, вечную борьбу дорбра и зла.

Главная тема романа «Собор Парижской Богоматери» - тема народа и народной непокорности. Мы видим Париж бедных, обездоленных, униженных. В романе колоритно изображены своеобразные обычаи, традиции, быт французского Средневековья, раскрыта историческая специфика эпохи. Одним из главных образов - символов романа выступает величественный собор, который носит имя Богоматери. Он строился с ХIІ по XV столетия, вследствие чего соединил разные архитектурные стили - романский, стиль раннего Средневековья и позднее - средневековую готику.

Собор, который по христианской догматике, является моделью мира, выступает ареной земных страстей. От него неотделим и Квазимодо, который звуками своих колоколов «вливал жизнь в это необъятное сооружение», и пасмурный аббат Клод Фролло.

Квазимодо - художественное воплощение теории романтического гротеска, которую изложил Гюго в предисловии к своему «Кромвелю». Это один из характерных для писателя образов, который олицетворяет тему обездоленности, «виновных без вины». Гротеск для Гюго - «мера для сравнения», средство контраста внутреннего и внешнего. Первое мы видим в противопоставлении красоты Эсмеральды и уродливости Квазимодо, второе - в противопоставлении душевной красоты Квазимодо и внутренней темноты Клода Фролло.

Если Квазимодо пугает своей уродливостью, то Фролло вызывает страх теми тайными страстями, которые испепеляют его душу: «От чего облысел его широкий лоб, от чего голова его всегда опущена? Какая тайная мысль искривляла горькой улыбкой его рот в то время, как брови сходились, как два быка, готовых вступить в поединок? Что за таинственное пламя вспыхивало временами в его взгляде?» - так изображает Гюго своего героя.

Клод Фролло - настоящий романтический преступник, охваченный всепобеждающей, непреодолимой страстью, способный лишь на ненависть, на разрушение, которые приводят к гибели не только невинной красавицы Эсмеральды, а и его самого.

Почему же носителем и воплощением зла у Гюго является католический священнослужитель? Это связано с определенными историческими реалиями. После 1830 года в передовых слоях французского общества появляется острая реакция против католической церкви - главной опоры старика режима. Заканчивая свою книгу в1831 году, Гюго видел, как обозленная толпа громила монастырь Сен-Жермен-Л’оксеруа и дворец архиепископа в Париже, как крестьяне сбивали кресты с часовни, при больших дорогах. Тем не менее, Клод Фролло - это образ не только исторически условлен. Возможно, он навеян и теми огромными сдвигами, которые состоялись в мировосприятии современников Гюго.

Неизвестное происхождение Квазимодо, физическая уродливость и глухота отделили его от людей. «Каждое обращенное к нему слово было издевательством или проклятием». И Квазимодо впитал в себя человеческую ненависть, стал злым и диким. Но за его безобразной внешностью пряталось хорошее, чуткое сердце. Автор показывает, что несчастный горбун способен на глубокую и нежную любовь.

Любить Эсмеральду, обожествлять ее, оберегать от зла, защищать ее, не жалея собственной жизни, - все это вдруг стало целью его существования.

Клод Фролло - это тоже своеобразный символ - символ высвобождения из-под власти догм. Тем не менее, все в жизни преисполнено противоречий. И скептик Фролло, отвергнув церковную догму, находится в плену суеверий и предрассудков: девушка, которую он любит, кажется ему посланницей дьявола. Клод Фролло страстно любит Эсмеральду,но отдает ее в руки палачей. Он знает привязанность к нему Квазимодо - и предает это чувство. Он Иуда, но не тот, которого рисовало страстное воображение его почитателей, а тот, который стал символом измены и коварности.

Рядом с образом Клода Фролло художественно достоверный образ капитана Феба де Шатопер. Красивая внешность и блеск мундира скрывали пустоту, легкомысленность и внутреннюю убогость этого молодого дворянина. Силы зла, которые руководят поступками Клода Фролло, бросили вызов Собора - символа света, добра, христианства. И Собор будто высказывает свое недовольство, предупреждает, что архидьякон будет наказан.

В конце концов, именно Собор помогает Квазимодо отомстить Клоду Фролло: «Под ним зияла бездна… Он свивался, прикладывая нечеловеческие усилия, чтобы залезть по желобу на балюстраду. Но его руки скользили по граниту, его ноги, царапая почерневшую стену, напрасно искали подпоры…»

Передавая существенные черты эпохи, В. Гюго вместе с тем не всегда придерживался достоверности в изображении прошлого. В центре романа он поставил образ Эсмеральды, красивой девушки, воспитанной цыганами. Он ее сделал воплощением душевной красоты и гуманности. Этот романтический образ привнесен автором в обстановку XV столетия. В. Гюго представлял, что в мире постоянно происходит борьба между добром и злом, и создавал свои положительные образы, исходя из абстрактной идеи добра, не отчитываясь в том, как могли сформироваться эти положительные характеры в конкретных условиях жизни.

В своем предисловии к «Кромвелю» Гюго провозглашал, что христианские времена дали новое понимание человека как существа, которое объединяет начала телесные и духовные. Первое - скованное желаниям и страстями, второе - свободное, способное на крыльях увлечения и мечты подняться в небо. Итак, литература должна вместить в себе контрасты приземленного и возвышенного, безобразного и прекрасного, проникать в подвижную, непостоянную, противоречивую сущность реальной жизни.

11. В. Гюго «Отверженные» .

«Собор Парижской богоматери», драмы 30-х гг отражали в себе революц. настроения писателя. В этих произв-ях бол. роль играли народная масса, ее движение. В романах 60-х гг на первый план выступает романтич. лич-ть.

В основе сюжета романов 60-х годов - «Отверженные», «Труженики моря», «Человек, который смеется» - борьба одной лич-ти против какой-то внешней силы. В романе «Отверженные» Жан Вальжан, проститутка Фантина, беспризорные дети - Козетта, Гаврош - представляют собой мир «отверженных», мир людей, к-рых буржуаз. общ-во выбрасывает за борт и по отношению к к-рым оно особенно жестоко.

Жан Вальжан попадает на каторгу за кражу хлеба для голодных детей своей сестры. Придя на каторгу честным человеком, он через 19 лет возвращается преступником. Он в полном смысле слова отверженный; его никто не хочет пустить к себе ночевать, даже собака выгоняет его из своей конуры. Его приютил епископ Мириэль, считающий, что его дом принадлежит каждому, кто в нем нуждается. Вальжан проводит у него ночь и на другое утро исчезает из дома, унеся с собой серебро. Пойманный полицией, он не собирается отрицать своего преступления, ибо все улики против него. Но епископ заявляет полицейским, что Жан Вальжан не украл серебро, а получил в подарок от него. При этом епископ говорит Жану Вальжану: «Сегодня я купил вашу душу у зла и отдаю ее добру». С этого момента Вальж становится таким же святым, как епископ Мириэль.
В этом романе Гюго, как и всюду, остается на идеалистической точке зрения в оценке мира; есть, по его мнению, две справедливости: справедливость высшего порядка и справедливость низшая. Последняя выражена в законе, на котором построена жизнь общества. Закон за совершенное преступление наказывает человека. Носителем этого принципа справедливости является в романе Жавер. Но есть справедливость иная. Носителем ее оказывается епископ Мириэль. С точки зрения епископа Мириэля зло и преступление должны не наказываться, а прощаться, и тогда само преступление пресекается. Закон не уничтожает зла, а усугубляет его. Так было с Жаном Вальжаном. Пока его держали на каторге, он оставался преступником. Когда епископ Мириэль простил совершенное им преступление, он переделал Жана Вальжана.

Гаврош еще один яркий герой произв-ия Г. Дерзкий и циничный, вместе с тем просто­душный и по-детски наивный, говорящий на воров­ском жаргоне, однако делящийся последним куском хлеба с голодными бездомными детьми, ненавидит богачей, не боится ничего: ни Бога, Образ Как и Жан, Гаврош - олицетворение лучших черт «отверженных» общест­вом людей: любви к ближнему, независимости, отваги, честности.

Итак, по Гюго морал.законы регулируют отнош-я людей; соц. законы выполняют служебн. роль. Гюго не стремится в своем романе глубоко раскрыть законы соц.жизни. Соц. процессы у Гюго на 2ом плане. Он стремится док-ть, что сама соц. пробл. будет разрешена тогда, когда разрешится моральная.

12. Поэма Г. Гейне "Германия. Зимняя сказка". Представление Гейне о прошлом, настоящем и будущем Германии. Художественные особенности поэмы.

Творческие достижения Гейне наиболее ярко отразились в его замечательном произ-и - поэме «Германия. Зимняя сказка»(1844). По возвращении из Германии в декабре 1844 произошла встреча Гейне с Марксом, их постоянные беседы несомненно отразились на содержании поэмы.В ней воплотился весь предшествующий опыт идейно-худ. развития Гейне - прозаика, публициста, политич.лирика. «Зимняя сказка», более чем любое др.произ-е Гейне - плод глубоких раздумий поэта о путях развития Германии. Образ родины Гейне рисовал в чётких врем. И простр.измерениях.Просторанство поэмы- территория Германии, пересекаемая поэтом, каж.новая глава- новое место, реальное или условное. Здесь наиболее полно выразилось его стремление видеть родину единым демократическим гос-ом.В поэме «Германия», представляющей собой, как и ранняя худ.проза, путевой дневник, автор рисует широко обобщающую картину старой Германии, со всей остротой ставит вопрос о революции, о двух возможных путях развития своей родины. В системе худ.средств поэмы эта тема выражена в резко альтернативной форме: либо гильотина (разговор с Фридрихом Барбароссой), либо тот страшный вонючий горшок, который Гейне увидел в комнатушке Гаммонии.Главный объект полит. сатиры поэмы - столпы полит.реакции в Германии: прусская монархия, дворянство и военщина. Подъезжая холодным ноябрьским днем к пограничному рубежу, поэт с волнением слышит звуки родной речи. Это девочка-нищенка поет фальшивым голосом под аккомпанемент арфы старую песню об отречении от земных благ и о райском блаженстве на небе. Словами песни этой нищей арфистки говорит та старая убогая Германия, кот-ю ее правители убаюкивают легендой о небесных радостях, чтобы народ не просил хлеба здесь, на земле. Полит.круги, против кот-х направлены острейшие строфы поэмы,- юнкерство и трусливая немецкая буржуазия, поддерживавшая стремление немецкой аристократии к воссоединению Германии «сверху», т. е. посредством возрождения «германской империи», призванной продолжить традиции «Священной Римской империи германской нации».Разоблачение глубокой реакционности этой теории дано в тех главах поэмы, где Гейне повествует о Барбароссе, «кайзере Ротбарте». Образ старого императора, воспетого в народных сказаниях и любезного сердцу консервативных романтиков, явл-ся в поэме одним из острейших приемов сатиры на сторонников «империи», на поборников «воссоединения сверху». Сам Гейне с первых строк своей поэмы выступает сторонником иного пути воссоединения Германии - пути революц-го, ведущего к созданию Германской республики.Время дано в 3х измерениях, пост.сменяющих одно другое. В центре авт.внимания- наст.время, как он подчёркивал «современность». На равных выступают рядом недавнее прошлое-наполеоновская эпоха-и старина, уже сформировавшаяся в мифы и легенды. Гейне идёт из новой Франции в старую Германию. Две страны пост.соотносятся между собой. «Г» не столько сатирическая поэма, сколько лир-я, запечатлевшая радость, гнев, боль автора, его «странную» любовь к отчизне. Настоящее, лишь намеченное в сцене с девочкой-арфисткой, постепенно развёртывается во всей своей неприглядности через сатир.изображениеАахена, когда-то бывшего столицей империи Карла Великого, а ныне ставшего заурядным городишком. Поэт не видел родину 13 лет, но, кажется ему, в Германии немногое изменилось за эти годы, на всём лежит печать отживших средневековых законов, верований и обычаев. Гейне выбирает те эпизоды из прошлого Германии, кот-м суждено было стать опорными точками в миросозерцании рядового немца: история возведения Кёльнского собора, сражение в Тевтобургском лесу, завоеват.походы Фридриха Барбароссы, недавняя борьба с Францией за Рейн. Каждая из нац.святынь осмысляется иронично, парадоксально, полемически. В сатир. Финальных строках поэмы, где поэт совместно с покровительницей города Гамбурга богиней Гамонией прогнозирует будущее, логика авт. мысли такова: Германию, признающую варварское прошлое нормой, а жалкий прогресс в настоящем-благом, может ждать в будущем только мерзость. Прошлое грозит отравить будущее. Очиститься от скверны прошлого страстно призывает поэт на протяжении всей поэмы.

Гибель героев служит нравственному суду над злом в романе «Собор Парижской богоматери» (1831). Зло в «Соборе» — это «старый строй», с которым сражался Гюго в годы создания романа, в эпоху революции 1830 г., "старый строй" и его основы, а именно (по словам писателя) король, правосудие и церковь. Действие в романе развертывается в Париже в 1482 г. Писатель нередко говорит об «эпохе» как о предмете своего изображения. И на самом деле Гюго выступает во всеоружии знаний. Романтический историзм наглядно демонстрируется обилием описаний и рассуждений, этюдами о нравах эпохи, ее «колорите».

В соответствии с традицией романтического исторического романа Гюго создает полотно эпическое, даже грандиозное, предпочитая изображение больших, открытых пространств, а не интерьеров, массовых сцен, красочных зрелищ. Роман воспринимается как театральное представление, как драма в духе Шекспира, когда на сцену, ломая всякие «правила», входит сама жизнь, могучая и многокрасочная. Сцена — это весь Париж, написанный с поразительной наглядностью, с поразительным знанием города, его истории, его архитектуры, как полотно живописца, как творение зодчего. Свой роман Гюго как бы складывает из гигантских глыб, из мощных строительных деталей — так, как строился собор Парижской богоматери. Романы Гюго вообще подобны Собору — они величавы, грузны, гармоничны больше по духу, чем по форме. Писатель не столько развивает фабулу, сколько кладет камень за камнем, главу за главой.

Собор — главный герой романа, что соответствует описательности и живописности романтизма, характеру писательской манеры Гюго — зодчего, — через стиль рассматривающего черты эпохи. Собор — это и символ средневековья, непреходящей красоты его памятников и уродства религии. Главные герои романа — звонарь Квазимодо и» архидьякон Клод Фролло — не только обитатели, но создания Собора. Если в Квазимодо Собор достраивает его уродливую внешность, то в Клоде он формирует душевное уродство.

Квазимодо — еще одно воплощение демократической и гуманистической идеи Гюго. В «старом строе», с которым сражался Гюго, все определялось внешностью, сословной принадлежностью, костюмом — душа Квазимодо предстает в оболочке уродливого звонаря, отверженного, изгоя. Это самое низкое звено в общественной иерархии, увенчанной королем. Но самое высокое — в иерархии нравственных ценностей, устанавливаемых писателем. Бескорыстная, самоотверженная любовь Квазимодо преображает его сущность и превращается в способ оценки всех прочих героев романа — Клода, чьи чувства изуродованы религией, простушки Эсмеральды, боготворящей пышный мундир офицера, самого этого офицера, ничтожного фата в красивой форме.

В персонажах, конфликтах, фабуле романа утвердилось то, что стало признаком романтизма,— исключительные характеры в чрезвычайных обстоятельствах. Каждый из главных героев — плод романтической символизации, крайнее воплощение того или иного качества. В романе относительно мало действия не только в силу тяжеловесной его описательности, но и в силу романтической природы героев: между ними устанавливаются эмоциональные связи, мгновенно, при одном прикосновении, при одном взгляде Квазимодо, Клода, Эсмеральды возникают токи необыкновенной силы, и они опережают действие. Эстетика гипербол и контрастов усиливает эмоциональное напряжение, доводя его до предела. Гюго ставит героев в самые необыкновенные, в исключительные ситуации, которые порождаются как логикой исключительных романтических характеров, так и властью случая. Так, Эсмеральда гибнет в результате действий множества людей, любящих ее или желающих ей добра, — целой армии бродяг, атакующих Собор, Квазимодо, защищающего Собор, Пьера Гренгуара, выводящего Эсмеральду из Собора, ее собственной матери, задержавшей дочь до появления солдат.

Таковы романтические чрезвычайные обстоятельства. Гюго называет их "роком". Рок — не результат писательского своеволия, он, в свою очередь, оформляет романтическую символизацию как способ своеобразного познания действительности. За капризной случайностью погубившего героев рока видится закономерность типических обстоятельств той эпохи, которая обрекала на гибель всякое проявление свободомыслия, любую попытку человека отстоять свое право. Неестественна цепь случайностей, убивающих героев, но противоестественны «старый строй», король, правосудие, религия, все способы подавления человеческой личности, которым объявил войну Виктор Гюго. Революционный пафос романа конкретизировал романтический конфликт высокого и низкого. Низкое предстало в конкретно-историческом облике феодализма, королевской деспотии, высокое — в облике простолюдинов, в излюбленной писателем отныне теме отверженных. Квазимодо остался не просто воплощением романтической эстетики гротеска — вырывающий Эсмеральду из лап «правосудия», убивающий архидьякона герой стал символом мятежа. Не только правда жизни — правда революции приоткрылась в романтической поэтике Гюго.