Русские меценаты. Культура и искусство: русские имена «Россия будет счастливой, когда купцы будут жертвовать деньги на учение и учебные цели без надежды получить медаль на шею», - считал статс-секретарь императора Александра III А. А. Половцов

Строгановы. Меценаты и коллекционеры

Есть выставки, ценность которых не ограничивается только художественным значением. К ним смело можно отнести открывшуюся в Эрмитаже выставку "Строгановы. Меценаты и коллекционеры". Прежде всего - это выставка-акция, дань памяти и уважения людям, составившим славу и гордость России. В этом своем значении она является логическим продолжением линии, начатой в свое время выставкой "Морозов и Щукин - русские коллекционеры" в ГМИИ им. А. Пушкина.

Коллекционирование произведений искусства было едва ли не обязательным занятием для представителей лучших российских фамилий. Известны целый ряд крупных частных коллекций, такие как собрания И.И. Шувалова, Е. Р. Дашковой, А. А. Безбородко, Н. Б. Юсупова и др. И одно из первых мест в ряду русских собирателей принадлежит семейству Строгановых.

Более 370 произведений искусства, ранее входивших в коллекции разных представителей семьи Строгановых, впервые снова собрались вместе на выставке "Строгановы. Меценаты и коллекционеры". Их удалось собрать, благодаря усилиям многих музеев - Эрмитажа, Русского музея, Государственного музея-заповедника "Павловск". Научно-исследовательского музея Российской Академии Художеств, Сольвычегорского историко-художественного музея и др., куда после революции разошлись работы из семейной коллекции Строгановых.

Воображение зрителей поражает здесь все: художественное качество представленных произведений, необычайное жанровое разнообразие работ, временные и географические рамки происхождения вещей, удивительные истории их попадания в Россию, и, наконец, их количество (при том, что это лишь часть большого собрания).

Среди значительных коллекций произведений искусства в домах русской аристократии наиболее ценным по качественному и количественному составу было собрание Строгановых, начало которому положил барон Сергей Григорьевич Строганов (1707 - 1756). В 1754 году он поручил перестроить свой дом на Невской проспекте зодчему Ф.-Б. Растрелли и с этих пор дворец стал местом собирания и хранения художественных коллекций, которые принесли славу не только их владельцам, но и России.

Коллекционером европейского масштаба стал сын барона, граф Александр Сергеевич Строганов (1733 - 1811). Особенно славилась его картинная галерея, получившая широкую известность благодаря изданию каталогов, подготовленных самим коллекционером. В каталоге 1793 года упоминаются 87 картин пятидесяти пяти западноевропейских художников. В издании 1800 года в галерее уже было 116 произведений семидесяти двух живописцев. Собрание включало работы итальянских, французских, голландских, фламандских и испанских мастеров. Предпочтение Строганов явно отдавал итальянским живописцам, главным образом художникам Возрождения и академистам XVII века. В дальнейшем в собрании появились картины русских мастеров. Особый интерес во дворце вызывал Минеральный кабинет, где была сосредоточена коллекция минералов, найденных на территории России и разных стран Европы, а также множество окаменелостей: кораллов, моллюсков, рыб, черепах, растений. Вероятнее всего, основная часть декоративных изделий из камня, происходящая из дома-музея Строгановых и затем поступившая в Эрмитаж, была собрана в конце XVII I - первом десятилетии ХIХ века.

При графе Сергее Григорьевиче Строганове (1794 - 1882) собрание приобрело поистине музейное значение. В Строгановском дворце была создана одна из первых в России коллекция иконописи, в которой произведения мастеров строгановской школы составляли большую и самую значительную часть коллекции. Более доступными для осмотра стали вещи прикладного характера: мебель, табакерки, вазы из цветного камня с бронзой, шандалы и канделябры, мелкая бронзовая пластика. Огромную ценность представляла обширная библиотека, пополнявшаяся всеми владельцами дома. Помимо увеличения коллекции живописи, значительно увеличилась нумизматическая часть. Особенное внимание Сергей Григорьевич уделял коллекционированию русских и византийских монет.

Его старший сын, Александр Сергеевич Строганов (1818-1864), собирал западноевропейские монеты. В 1925 году нумизматическая коллекция, более 53000 монет, поступила в Отдел нумизматики Эрмитажа, существенно обогатив несколько разделов его собрания. Наиболее редкие и интересные монеты представлены на выставке.

Самостоятельное превосходное собрание художественных произведений собрал сын Сергея Григорьевича, Павел Сергеевич Строганов (1823 - 1911). Вслед за отцом он приобретал произведения ранних итальянских мастеров XV - начала XVI веков, мелкую пластику из дерева, керамику и мебель. Большой раздел в собрании занимали также картины фламандских и голландских живописцев. А позднее его собрание пополнилось произведениями современных западных и русских мастеров. Свои коллекции Павел Сергеевич размещал в имении "Знаменское - Кориян" Тамбовской губернии, а в 1857 году начал строительство дома по проекту архитектора И.А.Монигетти в Санкт-Петербурге, на Сергиевской 11, который был завершён в 1859 году. Представленные на выставке пять акварелей позволяют воссоздать облик этого дома. После смерти Павла Сергеевича в Эрмитаж, согласно завещанию, был передан ряд произведений, среди которых были представленные на выставке "Несение креста" Дж. Ф. Майнери, "Комната в голландском доме" П. Янсенса. Павлу Сергеевичу принадлежала и экспонируемая "Капризница" А. Ватто, которая поступила в Эрмитаж уже после революции.

Младший сын Сергея Григорьевича, Григорий Сергеевич (1829 - 1911), проведший большую часть жизни в Риме, знал о трудностях, связанных с приобретением произведений искусства для Эрмитажа. Поэтому в конце жизни он хотел передать Эрмитажу ряд художественных вещей. В 1911-1912 годах наследники графа князь Владимир Алексеевич и княжна Александра Алексеевна Щербатовы передали в дар музею шестнадцать предметов из его коллекции.

Для Строгановых античность не была основным предметом собирательства. Но Александр Сергеевич обладал небольшой коллекцией антиков и скульптур под антик. В это время внимание к античному искусству было обязательно для истинного знатока. Античная скульптура приобреталась и для украшения дворца, который к 70-е годы XVIII века представлял собой великолепный неоклассический ансамбль. В интерьерах дворца неоклассические имитации соседствовали с подлинниками, копиями и слепками. Любовь к классическим древностям Сергей Григорьевич передал своим сыновьям - Григорию и Павлу, ставшими видными собирателями своего времени. Среди роскошных художественных собраний Павла в доме на Сергиевской улице были этрусские и аттические расписные вазы, бронзовые и терракоттовые статуэтки, светильники из глины. В 1920-е годы эта коллекция поступила в Строгановский дворец. После закрытия Строгановского дворца в Эрмитаж были переданы 15 мраморных скульптур, 135 бронз и 50 терракот, изделия из стекла, резные камни.

Китайские предметы были у Строгановых уже в XVIII веке. Документально зафиксированные приобретения были сделаны при Александре Сергеевиче. Обширная коллекция китайских изделий хранилась в собрании графа Павла Сергеевича Строганова в доме на Сергиевской улице, которые можно увидеть на представленных на выставке акварелях 1860-х годов. На выставке экспонируются две чашки из черного лака с инкрустацией перламутром, оправленных во французскую бронзу, изображенные на акварели Ж. Мэйблюма "Зеленая гостиная". На "китайском маскараде", организованном царской семьей в январе 1837 года в Аничковом дворце, Павел Сергеевич был одет в китайский вышитый халат, который также можно видеть на выставке. В собрании Государственного Эрмитажа находится около шестидесяти китайских изделий, поступивших в 1928 году из дворцов Строгановых.

Строгановы собрали первую в мире коллекцию позднеантичных и восточных раннесредневековых серебряных сосудов, ядро которой составили иранские чаши, изготовленные при династии Сасанидов. Эта богатейшая коллекция включала в себя 29 предметов, по большей части настоящих шедевров. В 1925 году почти вся она была передана в Государственный Эрмитаж.

Небольшое эрмитажное собрание мексиканских древностей обязано Строгановым лучшими своими экспонатами. Мексиканские памятники из дворца Строгановых до наших дней остаются лучшими в России по качеству. Они были переданы в Эрмитаж в 1926 - 1928 годах. Ацтекский бубенец в форме воина-орла является шедевром мирового уровня Строгановские коллекции в 1920 - 1930-е годы были распределены по музеям, часть распродана на аукционе. Выставка "Строгановы. Меценаты и коллекционеры" даёт возможность представить и понять значительную роль, которую сыграла династия Строгановых в культурной жизни России.

"Основная цель выставки - воспитание у петербужцев исторического вкуса и напоминание о значимости династии Строгановых для культурной жизни России" - сказал на открытии директор Эрмитажа Михаил Пиотровский.

Возвышение семьи Строгановых началось еще с допетровских времен. В Смутное время и позже Строгановы помогали законной власти денежными взносами. В одной из жалованных грамот Петра Великого вычислено, что Строгановы во время междуцарствия и при Михаиле Феодоровиче пожертвовали деньгами 841 762 руб., что на современный счет составит около 4 миллионов рублей. За эти услуги Строгановы были возведены в звание "именитых людей" и получили право именоваться с "вичем". По званию "именитых людей" Строгановы подлежали только личному царскому суду, могли строить города, крепости, содержать ратных людей, лить пушки, воевать с владельцами Сибири, вести беспошлинно торговлю с азиатскими инородцами. Уложение царя Алексея Михайловича отводит им особую статью (ст. 94, гл. Х).

Огромные средства Семена Иоанникиевича Строганова давали ему возможность оказывать Петру I значительную помощь во время Северной войны; около 1701 г. он на свои деньги снарядил два военных фрегата. Жена его, урожденная Новосильцева, была первой статс-дамой при дворе. Имения Григория Строганова были еще увеличены Петром I по восьми жалованным грамотам, так что в одних только Пермских владениях у него было "на лицо" 44643 человек, да 33235 человек "в бегах и в мире скитающихся".

Во второй половине XVIII века предпринимательская деятельность Строгановых приходит в упадок. В XVIII веке, когда начался процесс "одворянивания", то есть получения купцами дворянских званий, Строгановы одними из первых смогли совершить переход в привилегированное сословие.

В 1722 г. Петр Великий за заслуги последнего "именитого мужа" Строганова, Григория Дмитриевича, возвел его сыновей Николая, Александра и Сергея в "баронское" достоинство. Они стали родоначальниками трех ветвей Строгановской фамилии. Сын Сергея Александр был возведен в 1761 г. императором Францем I в "графское" достоинство Римской империи, а в 1798 г. император Павел I возвел его и в графы Российской империи.

Сергей Григорьевич (1707 - 1756), барон, генерал-лейтенант, пользовался благосклонностью императрицы Елизаветы Петровны и отличался редкой благотворительностью; в "Академических Ведомостях", по поводу его смерти, было сказано, "что он око был слепых, нога хромых и всем был друг". Любя искусство, он основал богатейшую картинную галерею в своем доме, выстроенном знаменитым Растрелли.

В разные годы на протяжении нескольких поколений представители этой фамилии занимали высокие должностные посты, оставив по себе память, в том числе, и на административном поприще.

Стоит вспомнить в этой связи Александра Сергеевича Строганова (1733 - 1811). Один из самых просвещенных людей своего времени, он довершал образование в Европе, в 1752-54 годах слушал лекции в Женевском Университете, был знаком с Вольтером и другими выдающимися людьми. При Екатерине II стал сенатором. В 1766 г. в его доме собирались депутаты, избранные в комиссию по составлению проекта Нового уложения. Как член последней, он особенно настаивал на устройстве школ для крестьян. Он был директором петербургской Публичной библиотеки. В 1758 году стал почетным членом только что созданной Академии художеств, а в 1800 году Павел I назначил его Президентом Петербургской Академии художеств, где он "своей деятельностью снискал славу и любовь соотечественников". Павел I также возложил на А. С. Строганова сооружение памятника А. В. Суворову и строительство Казанского собора. Формально строительство субсидировало царское правительство, фактически - граф А. С. Строганов. В осуществление грандиозной постройки граф вложил львиную долю своего состояния. При Александре I А. С. Строганов стал членом Госсовета. И в день его похорон император Александр I шел пешком от Казанского собора до Александро-Невской лавры за гробом именитого человека России.

Другой Александр Сергеевич Строганов (1818 - 1864), граф, егермейстер двора Его Величества, известный как собиратель средневековых и новоевропейских монет; был одним из основателей Санкт-Петербургского археологического общества и членом Одесского общества и истории древностей Российских.

Сергей Григорьевич (1794 - 1882), граф, генерал от кавалерии, генерал-адъютант, член Государственного совета. Пятнадцати лет от роду поступил в Институт корпуса инженеров путей сообщения; отличился в Бородинском сражении, в 1828 г. - в делах под Шумлой и Варной. В 1831 - 1834 гг. исполнял обязанности военного губернатора в Риге и в Минске. В 1835 г. назначен попечителем Московского учебного округа. Время его управления (1835 - 1847) было, по общему отзыву современников, блестящей эпохой для Московского университета. В 1859 г. он основал Археологическую комиссию, председателем которой был до конца жизни; много содействовал раскопкам на Черноморском побережье. Вместе с А.Д. Чертковым значительно поднял научный интерес к русской нумизматике и составил богатейшую коллекцию русских монет. В 1854 - 1855 гг. участвовал в Севастопольской кампании; в 1859 - 1860 гг. был Московским военным генерал-губернатором, в 1863 - 1865 гг. председателем комитета железных дорог. Был главным воспитателем великих князей Николая, Александра, Владимира и Алексея Александровичей.

Строгановы-меценаты одна из главных тем данной выставки. Сегодня мы имеем возможность узнать больше и об этой стороне их деятельности.

Уже в конце XVI и начале XVII века Строгановы поддерживали творчество наиболее искусных иконописцев, стремившихся к особому изяществу живописи, заказывая и приобретая их произведения для своих "горниц". В тот период сложилась "строгановская" художественная школа. В конце XVII века можно говорить и о строгановском стиле в архитектуре. Именно в этом стиле выполнена церковь Рождества Богородицы в Нижнем Новгороде, построенная на средства Г. Д. Строганова.

Александр Сергеевич (1733 - 1811) стал одним и из выдающихся русских меценатов в полном смысле этого слова. Он покровительствовал талантам как в искусстве, так и в литературе. Его поддержкой пользовались Державин, Бортнянский, Богданович, Крылов. В конце ХVIII века граф Строганов открыл свои коллекции для общественного обозрения, как тогда говорили "для общей пользы". Художественное собрание Строгановых служило и педагогическим целям - здесь проводились занятия питомцев Академии художеств, президентом которой был А. С. Строганов. "В его картинной галерее занимались художники, просвещались соотечественники, и в Библиотеке сама императрица Екатерина II брала читать Вольтера у А. С. Строганова", что засвидетельствовано в сохранившемся формуляре. Библиотека А. С. Строганова была богата рукописями и считалась лучшей в России. Как и галерея она была доступна для посещения. Его дом посещали Левицкий, Иванов, Шебуев, Щукин, Мартос. Знаменитый Воронихин вышел из его дворовых людей и был обязан Строганову своим образованием и карьерой. Александр Сергеевич принимал большое участие в делах благотворительности императрицы Марии Федоровны, был покровителем писателей и художников. "При его поддержке Гнедич смог взяться за свой великий труд - перевод "Илиады" Гомера".

Особой добротой в роду Строгановых прославилась графиня Наталия Павловна (1796 - 1872). Современники отмечали удивительную мягкость ее характера и сердечную кротость. "В особенности отличалась она состраданием к ближнему и вообще неимущим людям;вся ее жизнь вращалась в кругу своей семьи, деяний добра, и другого мира у нее не было. Так она начала свое существование, так и провела всю свою жизнь, так и отошла в вечность".

Еще один известный благотворитель и меценат - граф Сергей Григорьевич Строганов (1794 - 1882) - с 1835-го по 1847 год был попечителем Московского учебного округа и Московского университета. Этот период современники назвали "строгановским временем". Управляя университетом, Строганов умел находить и поощрять талантливых преподавателей. Грановский, Кавелин, Соловьев, Буслаев, Бодянский - вот только несколько профессоров, которые начали свою университетскую деятельность в это время, а впоследствии стали гордостью российской науки. Понимание С. Г. Строгановым необходимости развития в стране высшего образования сказалось на неприятии им ограничения доступа в университет лицам низших сословий и на его борьбе с цензурой. Он энергично выступал за улучшение состояния гимназий и начальных школ, подготовив "Положение о городских начальных училищах в Москве". Именно С. Г. Строганову, большому любителю археологии, многим обязано Общество истории и древностей российских, в котором он был председателем на протяжении 37 лет (с 1837-го по 1874 год) и для которого он добился звания Императорского с государственным субсидированием (не забывая при этом и о постоянном собственном финансировании). Ему же своим появлением обязана Археологическая комиссия. Под его руководством и на его средства были напечатаны "Древности Российского государства"и целый ряд других изданий, в том числе и те, автором которых был он сам: "Дмитриевский собор во Владимире-на-Клязьме, строенный с 1194 по 1197 г." (Санкт-Петербург, 1849) и критический разбор сочинений Виолле: "О русском искусстве" (Санкт-Петербург, 1879).

Сергей Григорьевич основал на свои средства в Москве техническую школу рисования - первую российскую рисовальную школу. А в 1825 году он организовал в Москве знаменитое ныне Строгановское училище.

Граф Александр Григорьевич Строганов в бытность его в Одессе интересовался деятельностью тамошнего Общества истории и древностей России, был его президентом и сделал очень много ценных пожертвований в музей. Громадная его библиотека завещана Томскому университету.

А Сергей Александрович Строганов в 1914 году открыл свой дворец и его художественную галерею самой широкой публике.

Традиции меценатства продолжают и современные потомки Строгановы. Сама эта выставка смогла состояться во многом благодаря деятельному участию Строгановского фонда, основанного баронессой Элен де Людингаузен, последней представительницей рода Строгановых, проживающая ныне в Париже. По представлению Государственного Русского музея Элен Де Людингаузен (баронесса Строганова) в 1999 году награждена почетным дипломов Президента РФ за активную благотворительную и спонсорскую деятельность. При поддержке Строгановского фонда уже осуществлен ряд крупных проектов, в настоящее время восстанавливается мебельный гарнитур для Большого Танцевального зала дворца Строганова. Финансовую поддержку оказывает фонд и Казанскому собору.

На торжественное открытие выставки "Строгановы. Меценаты и коллекционеры" прибыло 180 почетных гостей - благотворителей Строгановского фонда. Среди них представители королевских домов Европы, аристократических семей, видные политики, банкиры и т.д.

Виктор Петров

Введение

Наше внимание в данном реферате будет принадлежать теме меценатства в России (и самим меценатам) XIX-начало XXвв.

Цель работы: изучить особенности меценатства в России периода конца XIX-начала XXвв.и рассказать о некоторыми меценатах России этого периода.

Хронологические рамки исследования: вторая половина XIX-началоXX вв Российская благотворительность - явление глубоко духовное и нравственное, имеющее под собой религиозную основу. «Спешите делать добро» - эти слова доктора Газа, которого называли «святым доктором», и сегодня указывают путь всем тем, кому небезразлична судьба России и всех ее детей.

И, «возвращаясь на круги своя», начинают возвращаться в нашу жизнь любовь, доброта, милосердие и сострадание - непреходящие ценности человечества

Меценатство рассматривается как покровительство искусствам, наукам, собирание больших библиотек, коллекций, художественных галерей, строительство театров и поддержка творческих коллективов и т.п., то есть всего того, что входит в широкое понятие культуры. В этом смысле меценатство можно рассматривать как форму просвещенного благотворения.

Среди меценатов начала 19 в. - высокообразованные аристократы, часто люди искусствава (братья Виельгорские, А. Ф. Львов и др.). В салонах братьев Виельгорских, графов Лавалей, Румянцевых получили известность М. И. Глинка, А. С. Даргомыжский, А. Г. Рубинштейн П. И. Чайковский, Н. В. Гоголь, Д. В. Григорович, К. П. Брюллов и мн. др.

Меценаты-коллекционеры организовывали частные музеи (Русский музеум П. П. Свиньина, Румянцевский музеум и др).

Меценатская деятельность в России второй половины XIX-XX вв

Если в XVIII в. меценатская деятельность ассоциировалась в основном с привилегированным сословием (прежде всего с дворянством), то со 2-ой половины XIX века к этой деятельности активно подключаются крупнейшие российские предприниматели. Именно к этому времени российская буржуазия осознала свою экономическую мощь и стала искать свое место в общественной жизни в условиях, когда политическая деятельность находилась под запретом.

Видными меценатами были многие представители императорских фамилии: императрица Екатерина II на основе приобретенных по ее повелению коллекций основала Эрмитаж; император Александр III на основе коллекций императорского дома учредил Русский музей. Члены императорских фамилий оказывали помощь деятелям культуры, науки, при их финансировании и личном участии основаны Русское музыкальное общество, Петербургская консерватория.

Великий князь Николай Михайлович поддерживал деятельность Руского исторического общества, финансировал различные научные издания. С середины 19 века меценатсво получило широкое распространение в среде купечества, для которого благотворительность и меценатство сделались традицией.

Важнейшей частью широкой благотворительности было меценатство, сыгравшее огромную роль в формировании и развитии отечественной культуры. Слово «меценатство» происходит от имени римского государственного деятеля Гая Цильния Мецената, жившего в 1 в. до н. э. и помогавшего талантливым римским поэтам того времени. Имя Мецената, как поклонника изящных искусств и покровителя поэтов, стало нарицательным и вошло в языки многих народов мира. Меценатами мы называем людей, добровольно жертвующих деньги, состояние и т. д. на построение различных общественных сооружений (храмов, театров, больниц, учебных заведений), помогающих художникам, писателям, поэтам, музыкантам. «Для того чтобы процветало искусство, -- писал К. С. Станиславский, -- нужны не только художники, но и меценаты». Именно усилиями меценатов в России создавались обширные собрания высокохудожественных памятников искусства, музеи, театры и другие центры духовной жизни.

Меценатство как поддержка частными лицами культуры, науки и искусства получило развитие в России с 18 в., когда в стране возникли предпосылки для образовательной, музейно-собирательной и памятнико охранительской деятельности. В городских дворцах и загородных дворянских усадьбах собирались замечательные коллекции памятников западноевропейского искусства, обширные библиотеки. Однако лишь отдельные представители российской аристократии 19 -- начала 20 в. -- Н. П. Румянцев, А. С. Уваров и П. С. Уварова, М. К. Тенишева, Ю. С. Нечаев Мальцев и другие дарили свои коллекции государству или жертвовали большие средства на устройство новых музеев.

Расцвет меценатства наступил во второй половине 19 в. благодаря российскому купечеству, придерживавшемуся православных традиций помощи ближнему и поддержки культурных общественных учреждений. Нередко меценатство становилось обязательным для многих купеческих семей. Каждый большой и малый город имел таких покровителей, но московские меценаты славились по всей России. Знаменитый род промышленников Морозовых оставил после себя множество памятников культурно-просветительной деятельности. Так, на средства Марии Федоровны и Феодосии Ермиловны Морозовых строились и украшались многие старообрядческие храмы, Сергей Тимофеевич Морозов построил в Леонтьевском переулке Кустарный музей, а Савва Тимофеевич -- великолепное здание Художественного театра.

Профессиональными благотворителями называли современники семейство купцов Бахрушиных, щедро жертвовавших миллионы на строительство храмов, больниц, приютов, домов с бесплатными квартирами.

Александр Алексеевич Бахрушин передал на строительство здания театра Корша (теперь МХАТ им. Горького на улице Москвина) крупную сумму денег. Но более всего помнят москвичи и россияне Алексея Александровича Бахрушина -- основателя знаменитого театрального музея, подаренного хозяином в 1913 г. Академии наук.

Не менее известными покровителями культуры были и московские купцы Щукины. Меценатство и коллекционирование -- давняя традиция этой семьи. Петр Иванович, собравший огромную коллекцию памятников русского искусства, выстроил на свои деньги здание музея на Грузинской улице, а затем в 1905 г. подарил его Историческому музею с собранием, насчитывавшим около 24 тыс. предметов! Его брат Сергей Иванович собрал замечательную по полноте коллекцию современной западноевропейской живописи, ставшую позже украшением Музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина.

Основу крупнейшего в мире музея русского искусства -- Третьяковской галереи составила коллекция купца Павла Михайловича Третьякова, переданная им в 1892 г. в дар Москве. Крупный железнодорожный промышленник Савва Иванович Мамонтов, человек разносторонне одаренный, большой знаток и ценитель искусства, создал в своем имении Абрамцево своеобразный творческий кружок, объединявший таких талантливых мастеров русского искусства, как В. Д. Поленов, М. А. Врубель, В. М. Васнецов, В. А. Серов и другие. На сцене Частной оперы в Москве, основанной на средства Мамонтова, расцвел гениальный дар Ф. И. Шаляпина.

К сожалению, Октябрьская революция 1917 г. разрушила сложную систему благотворительности, заменив ее унифицированной сетью государственных заведений. С уничтожением частной собственности погибло как явление и меценатство. Многие благотворители и меценаты в одночасье стали нищими или же были вынуждены эмигрировать. Большинство же из оставшихся охраняли свои собрания вплоть до их национализации.

В 1920 -- 1930 гг. почти все частные музеи, завещанные городу и стране, вопреки воле бывших владельцев были ликвидированы и их коллекции вошли в состав крупнейших музеев.

Лишь с конца 1980-х гг. в стране стали создаваться политические и социально-экокомические условия для возрождения забытых традиций милосердия и меценатства, и ныне появляются новые предприниматели, жертвующие на реставрацию и сооружение храмов, поддержку науки, культуры и искусства, здравоохранения, издательскую деятельность. В Москве работает Музей частных коллекций, созданный по инициативе известного собирателя произведений искусства И. С. Зильберштейна.

В то же время необходимо отметить, что свобода пожертвований всячески сдерживалась государством. Например, пожертвователь, желавший выплачивать стипендию своего имени в каком-либо учебном заведении, был обязан внести сразу всю сумму, проценты с которой обеспечивали бы средства на одну стипендию, т.е. на стипендию в 400 руб. в год - единовременно предоставить 10 тыс. руб. Существовал также закон, который запрещал открывать благотворительные заведения, пока они полностью не обеспечены капиталом. Вот почему только очень состоятельные люди могли воплотить в жизнь свое желание создать приют или больницу, школу или библиотеку. По этой же причине основное количество коммерческих учебных заведений было учреждено не частными лицами, а специальными обществами, такими как Московское общество распространения коммерческих знаний. Общество любителей коммерческих знаний и др., а также купеческими обществами и биржевыми комитетами.

Говоря о мотивах благотворительной деятельности купечества, надо отметить и такой факт, что именно эта деятельность открывала скорый и верный доступ к чинам, орденам, почетным званиям и прочим отличиям, к которым предприниматели не могли быть равнодушны, поскольку это влияло на их общественное положение. Лишь редкие жертвователи, такие как Третьяков, Морозов, Мамонтов, Кокорев и некоторые другие были равнодушны к правительственным наградам.

Поощрять благотворительную деятельность частных лиц начала еще Екатерина II. При ней за активную благотворительную деятельность и меценатство можно было получить звание «почетного гражданина», которое давало ряд льгот и привилегий, в частности позволяло носить шпагу, получать личное дворянство и т.д. По имени купца Горохова, перечислявшего деньги в различные благотворительные фонды, была названа улица в Петербурге.

Участие в деятельности благотворительных обществ, членство в попечительских советах школ, училищ, приютов, музеев и т.п. считалось в дореволюционной России «государственным делом», а поэтому находилось под покровительством и регулярно поощрялось властями. Так, известный предприниматель К.Т. Солдатенков к сер. 80-х гг. XIX века «за пожертвование и усердие» имел ордена: Станислава 3-й степени (1864 г.), Станислава 2-й степени (1868 г.), Анны 2-й степени (1861 г.), Владимира 4-й степени (1885 г.).

Русские купцы приобрели и сохранили для России бесценные сокровища отечественной и мировой культуры, но время стёрло многие имена из памяти потомков. Увы, у людей короткая память. Зато у искусства - вечная жизнь.

Галерея Третьяковых, театральный музей Бахрушина, коллекция французских импрессионистов Щукина, Кустарный музей Морозова, гимназии, больницы, приюты, институты – всё это дары московского купечества родному городу. Историк М. Погодин ставил в пример прижимистым европейским предпринимателям московских купцов-благотворителей: «Если счесть все их пожертвования за нынешнее только столетие, то они составили бы такую цифру, которой должна бы поклониться Европа».

Третьяковы

Среди московских меценатов имя Павла Михайловича Третьякова на особом месте: именно ему мы обязаны уникальной коллекцией живописи, хранящейся в знаменитой Третьяковской галерее. Купеческая семья Третьяковых особым богатством похвастаться не могла, но на приобретение картин Павел Михайлович денег не жалел. За 42 года он потратил на них внушительную по тем временам сумму – свыше миллиона рублей. К сожалению, куда менее известен нашим современникам брат Павла – Сергей Михайлович. Он собирал западноевропейскую живопись, а после смерти в 1892 г. все приобретённые им полотна перешли, по завещанию, в распоряжение Павла Михайловича. Они тоже были переданы в дар городу. 15 августа 1893 г. в Москве появился новый музей - «Городская художественная галерея Павла и Сергея Третьяковых». На тот момент коллекция насчитывала 1362 картины, 593 рисунка и 15 скульптур. Художественный критик В. Стасов писал о ней: «Картинная галерея…не есть случайное собрание картин, она есть результат знания, соображений, строгого взвешивания и более всего – глубокой любви к своему дорогому делу».

Бахрушины

Бахрушины происходили из города Зарайска, занимались кожевенным и суконным делом. И в Зарайске, и в Москве семья жертвовала крупные суммы нуждающимся. В первопрестольной Бахрушиных называли «профессиональными благотворителями», у которых «пожертвования сыпятся как из рога изобилия». Судите сами, они построили и содержали: городскую больницу, дом бесплатных квартир для неимущих, приют для детей-сирот, ремесленное училище для мальчиков, дом для престарелых артистов... За это городские власти сделали Бахрушиных почётными гражданами Москвы, предлагали дворянство, но гордые купцы от титулов отказались. Алексей Петрович Бахрушин был страстным коллекционером, собирал русские медали, фарфор, живопись, иконы и старинные книги. Он завещал свою коллекцию Историческому музею, несколько музейных залов были названы его именем. Дядя Алексея Петровича, Алексей Александрович Бахрушин, собирал всё, что связано с театром: старые афиши, программки, фотографии известных актеров, сценические костюмы. На основе его коллекции в Москве, в 1894 г., появился единственный в мире Театральный музей им. Бахрушина. Действует он и сегодня.

Семья выходцев из Егорьевска Хлудовых владела хлопчатобумажными фабриками, строила железные дороги. Алексей Иванович Хлудов собрал уникальную коллекцию древних русских рукописей и старопечатных книг. Среди них - сочинения Максима Грека, «Источник знания» Иоанна Дамаскина в переводе и с комментариями князя Курбского (автора гневных писем Ивану Грозному). Всего же коллекция насчитывала более тысячи книг. В 1882 г. после смерти Хлудова, драгоценное собрание, согласно его воле, передали Никольскому Единоверческому монастырю в Москве. Брат Алексея, Герасим Иванович, тоже был заядлым коллекционером: собирал картины русских художников. Хлудовы, как и Бахрушины, не жалели денег на благотворительность: построили на свои средства богадельню, бесплатные квартиры для неимущих, палаты для неизлечимо больных женщин и детскую больницу.

Эта династия дала России немало талантливых людей: промышленников, врачей, дипломатов. Вспомним хотя бы Пётра Кононовича - пионера чайного дела в России, или Сергея Петровича – знаменитого русского эскулапа. Коллекционерами были многие Боткины. Тайный советник и художник Михаил Петрович почти 50 лет собирал западноевропейскую живопись, терракотовые статуэтки, итальянскую майолику XV-XVII вв., а также русскую финифть. Живо интересовался творчеством художника Иванова: покупал этюды и даже издал его биографию. Василий Петрович и Дмитрий Петрович Боткины собирали картины европейских мастеров, были друзьями Павла Третьякова.

Мамонтовы

Богатая и многолюдная купеческая семья Мамонтовых «поднялась» на винном откупном промысле. Фёдор Иванович ещё в конце XVIII столетия прослыл щедрым благотворителем, за что удостоился посмертного памятника от благодарных жителей Звенигорода. Однако самой выдающейся фигурой среди Мамонтовых был Савва Иванович. Природа щедро наделила его талантами: певец (учился в Италии), скульптор, театральный режиссёр, драматург. Именно Савва открыл миру талант Шаляпина, Мусоргского и Римского-Корсакова. В собственном театре он ставил оперы, декорации к которым писали Поленов, Васнецов, Серов, Коровин. Савва Иванович помог добиться признания Врубелю: на свои средства построил для художника павильон и выставил в нём его картины. Имение Саввы Ивановича, Абрамцево, стало «приютом спокойствия, трудов и вдохновения» для многих талантливых художников и артистов.

Морозовы

Диапазон культурной деятельности династии Морозовых огромен: люди они были на редкость талантливые. Савва Тимофеевич Морозов многое сделал для Художественного театра (МХТ). Он был увлечен революционным движением, боготворил Максима Горького. Брату Саввы, Сергею Тимофеевичу, Москва обязана созданием Кустарного музея. Он собирал произведения русского декоративно-прикладного искусства ХVII-ХIХ вв., стараясь сохранить их национальный колорит и традиции. После революции музей в знак уважения к его заслугам переименовали в Музей народного искусства им. С.Т. Морозова. Михаил Абрамович Морозов с юных лет коллекционировал русскую и французскую живопись, но, увы - скончался в 33 года. Его собрание передали Третьяковской галерее. Известным меценатом был и Иван Абрамович Морозов, именно он стал первым покровителем безвестного витебского художника Марка Шагала. В 1918 г. Иван Абрамович покинул Россию. Его богатую коллекцию живописи распределили между собой Музей изобразительных искусств им. Пушкина и Эрмитаж.

Представители рода Щукиных сохранили для нас поистине уникальные сокровища. Петр Иванович был крупнейшим собирателем русской старины. Чего только не было в его коллекции: редкие книги, древнерусские иконы и монеты, серебряные украшения. В 1905 г. Петр Иванович подарил свое собрание Москве, в каталоге ценностей значилось 23 911 предметов! Полотна голландских живописцев Дмитрия Ивановича Щукина по сей день являются жемчужиной Пушкинского музея. А на картинах французских импрессионистов, приобретённых Сергеем Ивановичем Щукиным, выросло целое поколение русских художников-авангардистов. Он обладал удивительным чутьём на талант. Когда Щукин познакомился в Париже с Пикассо, тот был безвестным нищим художником. Но уже тогда проницательный русский купец говорил: «Это – будущее». Шесть лет Сергей Иванович спонсировал Пикассо, покупая его полотна. Благодаря Щукину, появились в России картины Моне, Матисса, Гогена - художников, считавшихся во Франции «отверженными». Но после революции в России «отверженным» оказался Щукин, и ему пришлось эмигрировать во Францию. Горькая ирония судьбы. В конце 1920-х гг. среди русских эмигрантов прошёл слух, будто Щукин требует у большевиков возвращения своей национализированной коллекции. Но Сергей Иванович домыслы опроверг: «Я собирал не только и не столько для себя, а для своей страны и своего народа. Что бы на нашей земле ни было, мои коллекции должны оставаться там».

Дмитрий Казённов

И. Крамской "Портрет П.М. Третьякова"

Отечественное меценатство — уникальное явление. А если учесть, что Россия сейчас переживает нелегкие времена, то можно считать вопрос о меценатстве актуальным.

В наши дни культура находится в тяжелом положении, в поддержке нуждаются не только провинциальные библиотеки и театры, но даже и знаменитые, известные на весь мир музеи и другие учреждения культуры.

Меценаты основывали заводы, строили железные дороги, открывали школы, больницы, приюты… Чтобы подробно рассказать обо всех, нужен формат не статьи, а целой книги, причем не одной. Мы же остановимся только на некоторых именах.

Но сначала о самом термине «меценатство». Русским синонимом является понятие «благотворительность». Но откуда пришло к нам заимствование?

История термина «меценатство»

Меценат – человек, который на безвозмездной основе помогает развитию науки и искусства, оказывает им материальную помощь из личных средств. Нарицательное название «меценат» происходит от имени римлянина Гая Цильния Мецената (Мекената), который был покровителем искусств при императоре Октавиане Августе.

Бюст Мецената в одном из парков Ирландии

Гай Цильний Меценат (около 70 до н. э. - 8 до н. э.) - древнеримский государственный деятель и покровитель искусств. Личный друг Октавиана Августа и своего рода министр культуры при нём. Имя Мецената как поклонника изящных искусств и покровителя поэтов сделалось нарицательным.

Во время гражданской войны в Римской империи он устраивал примирение враждующих сторон, а после окончания войны во время отсутствия Октавиана вел государственные дела, был свободен от низкопоклонства и заискивания, смело выражал свои взгляды и даже удерживал иногда Октавиана от вынесения смертных приговоров. Поэты того времени находили в нем покровителя: он помог Вергилию возвратить отнятое у него имение, а Горацию подарил свое поместье. Он умер, оплакиваемый всем народом, а не только друзьями.

Ф. Бронников "Гораций читает свои стихи Меценату"

Впрочем, благотворительность в России – дело не такое уж и редкое. Эта система жертвования стала складываться уже с принятием христианства на Руси: ведь первые богадельни и больницы начали строиться при монастырях, а большинство меценатов XIX века были выходцами из купеческой старообрядческой среды. П. А. Бурышкин, исследователь московского купечества, считал, что на свой труд и доходы купцы «смотрели не только как на источник наживы, а как на выполнение задачи, своего рода миссию, возложенную Богом или судьбою. Про богатство говорили, что Бог его дал в пользование и потребует по нему отчета, что выражалось отчасти и в том, что именно в купеческой среде необычайно были развиты и благотворительность, и коллекционерство, на которые и смотрели как на выполнение какого-то свыше назначенного дела» . Период XVIII-XIX вв. дал России так много благотворителей, что его называют «золотым» веком меценатства. В Москве особенно много таких памятников человеческому милосердию. Вот, например, Голицынская больница.

Голицынская больница

Городская клиническая больница № 1 им. Н.И. Пирогова

Голицынская больница была открыта в Москве в1802 г. как «больница для бедных». В настоящее время это Голицынский корпус Первой городской клинической больницы.

Голицынская больница была построена по проекту архитектора Матвея Фёдоровича Казакова на средства, которые были завещаны князем Дмитрием Михайловичем Голицыным «на устройство в столичном городе Москве учреждения Богу угодного и людям полезного». При разработке проекта Казаковым был использован принцип городской усадьбы. Непосредственно руководством строительства занимался двоюродный брат князя действительный тайный советник, обер-камергер Александр Михайлович Голицын.

Открытая в 1802 г., она стала третьей больницей в Москве гражданского ведомства. В Голицынскую больницу принимались на бесплатное лечение представители всех слоёв населения, кроме крепостных крестьян, - «…и русские, и иностранцы, всякого пола, звания, вероисповедания и национальности».

В 1802 г. в больнице было 50 коек, а в 1805 г. - уже 100. Дополнительно в 1803 г. при больнице была открыта богадельня для неизлечимых больных на 30 мест. Управляющим больницей в течение многих лет служил Христиан Иванович Цингер. Во время Отечественной войны 1812 года, когда Москву заняли войска Наполеона, он остался в больнице один и сумел не допустить её разграбления, а также сберёг оставленные ему на хранение больничные деньги. За добросовестную службу Христиан Иванович Цингер получил звание потомственного дворянина.

А теперь немного о том, на чьи средства была построена эта больница.

Дмитрий Михайлович Голицын (1721-1793)

А. Браун "Портрет князя Дмитрия Михайловича Голицына"

Князь Дмитрий Михайлович Голицын - русский офицер и дипломат из рода Голицыных. В 1760-1761 гг. исполнял обязанности посла в Париже, а затем был отправлен послом в Вену, где сыграл большую роль в улучшении отношений российского двора с императором Иосифом II. Одним из первых среди русских он увлёкся собиранием полотен старых мастеров (художников Западной Европы, работавших до начала XVIII столетия).

Д. М. Голицын был известным благотворителем. 850 тысяч рублей, доходы от двух имений в 2 тыс. душ и свою картинную галерею он завещал на устройство и содержание больницы в Москве. Его воля была осуществлена двоюродным братом — князем А.М. Голицыным. Больница до 1917 г. содержалась на средства князей Голицыных, а затем воля Д.М. Голицына нарушена последующими наследниками - распродажей его галереи.

Он скончался в Вене, но его тело по желанию родных и с высочайшего соизволения в 1802 г. было перевезено в Москву, где и похоронено в склепе под церковью Голицынской больницы.

Истинные меценаты никогда не стремились афишировать свою деятельность, скорее, наоборот. Часто, совершая крупную благотворительную акцию, они скрывали свои имена. Известно, что Савва Морозов, например, оказал большую помощь в основании Художественного театра, но при этом поставил условие, чтобы его имя нигде не упоминалось. О Савве Тимофеевиче Морозове наш следующий рассказ.

Савва Тимофеевич Морозов (1862-1905)

Савва Тимофеевич Морозов

Происходил из старообрядческой купеческой семьи. Окончил гимназию, а затем физико-математический факультет Московского университета и получил диплом химика. Общался с Д. Менделеевым и сам написал исследовательскую работу о красителях. Обучался также в Кембриджском университете, где изучал химию, а затем в Манчестере — текстильное дело. Являлся директором Товарищества Никольской мануфактуры «Саввы Морозова сын и К°». Ему принадлежали хлопковые поля в Туркестане и несколько других товариществ, где он был пайщиком или директором. Благотворительностью занимался постоянно: на своих фабриках он ввел оплату по беременности и родам работающим женщинам, выделял стипендии молодым людям, обучавшимся в стране и за рубежом. Известно, что на его предприятиях рабочие были более грамотными и образованными. Помогал он и нуждающимся студентам Московского университета.

В 1898 г. он вошел в состав Товарищества для учреждения в Москве театра и регулярно вносил большие пожертвования на строительство и развитие МХАТа, инициировал строительство нового театрального здания. За границей на его деньги были заказаны самые современные приспособления для сцены (осветительное оборудование в отечественном театре впервые появилось именно здесь). На здание МХТа с бронзовым барельефом на фасаде в виде тонущего пловца Савва Морозов истратил около полумиллиона рублей.

К сожалению, связи с революционным движением, а также личные обстоятельства привели С.Т. Морозова к преждевременной смерти.

Семью Бахрушиных в Москве называли «профессиональными благотворителями». В 1882 г. Бахрушины пожертвовали городу 450 000 рублей на строительство больницы. Эта акция положила начало целой серии подобных благотворений. А общие пожертвования семьи (только крупные) составили сумму более 3,5 млн. рублей.

В семье Бахрушиных была традиция по окончании года, если он был финансово благополучным, выделять определенную сумму на помощь бедным, больным, учащимся. Благотворительную деятельность они вели и в Зарайске, откуда были родом родители, и в Москве. По воспоминаниям современников, к роскоши в семье Бахрушиных никогда не тяготели. Бесплатная лечебница на двести мест для неизлечимо больных, городской сиротский приют и приют для деревенских детей из нищих семей, бесплатный дом, где жили нуждающиеся вдовы с детьми и учащиеся девушки, детские сады, училища, бесплатные столовые и общежития для курсисток - это далеко не полный перечень их благотворений. Василий Алексеевич написал завещание, согласно которому пять вузов (Московский университет, Московская духовная академия и семинария, Академия коммерческих наук и мужская гимназия) получили деньги на стипендии для студентов. Четыре театра, в том числе театр Корша, строились частично на деньги Бахрушиных.

Алексей Александрович Бахрушин (1865-1929)

Алексей Александрович Бахрушин

Купец, меценат, известный коллекционер, основатель знаменитого театрального музея, который в 1913 году он подарил Академии наук.

А. Бахрушин окончил частную гимназию и занялся семейным делом -«Товариществом кожевенной и суконной мануфактуры Алексей Бахрушин и сыновья». Но постепенно он увлекся собирательством и отошел от дел. Под влиянием кузена, Алексея Петровича Бахрушина, он стал собирателем, причем интерес именно к театральной старине пробудился у него не сразу. Афиши, программки спектаклей, фотопортреты актеров, наброски костюмов, личные вещи артистов - все это собиралось в доме Бахрушина и стало его страстью. Его сын вспоминал, что над Бахрушиным посмеивались: «Окружающие смотрели на это как на блажь богатого самодура, трунили над ним, предлагали купить пуговицу от брюк Мочалова или сапоги Щепкина». Но эта страсть постепенно оформилась в серьезное увлечение, и 29 октября 1894 г. Бахрушин представил общественности целую выставку. Именно этот день Бахрушин считал днем основания Московского литературно-театрального музея. Он старался наиболее полно представить историю русского театра от самого его зарождения. Он организовал «Бахрушинские субботы», которые пользовались большой популярностью у актеров и театралов. У него бывали А. Южин, А. Ленский, М. Ермолова, Г. Федотова, Ф. Шаляпин, Л. Собинов, К. Станиславский, В. Немирович-Данченко. Скоро появилась традиция приходить не с пустыми руками. Например, звезда Малого театра Гликерия Николаевна Федотова преподнесла Бахрушину все дары, которые накопились у нее за годы ее сценической жизни. В его собрании, постепенно ставшем обширным и многообразным, было три раздела - литературный, драматический и музыкальный.

Со временем А.А. Бахрушин стал задумываться о судьбе своих богатств. Ему очень хотелось, чтобы вся Москва имела к ним доступ. Но когда он предложил передать свой музей в собственность Московского городского самоуправления, руководители города, лишь заслышав об этом, стали всячески отмахиваться: «Что вы?! Мы с третьяковским и солдатенковским собраниями достаточно горя хлебнули. А тут вы еще с вашим! Увольте, Христа ради!..»

Его сын, Ю.А. Бахрушин, вспоминал: «Отец был в отчаянии - огромное собрание, уже тогда стоившее сотни тысяч, предлагаемое бесплатно государственным учреждениям, оказывалось никому не нужным. Сломить чиновничью косность оказалось невозможным». Заинтересовалась уникальной коллекцией только Академия наук. Четыре года ушло на то, чтобы уладить формальности, и только в ноябре 1913 г. состоялась передача музея Академии наук.

Театральный музей имени А.А. Бахрушина

Российские меценаты были образованными людьми, поэтому они старались развивать приоритетные отрасли отечественной науки, открывать галереи и музеи для просвещения населения страны, помогать в строительстве театров…

В связи с этим можно вспомнить Третьяковскую галерею, Щукинские и Морозовские собрания современной французской живописи, Московскую частную оперу С.И. Мамонтова, Московскую частную оперу С.И. Зимина, уже упоминавшийся нами Московский Художественный театр, Музей изящных искусств, на строительство которого заводчик, крупный землевладелец Ю.С. Нечаев- Мальцов потратил более 2 млн. рублей, Философский и Археологический институты, Морозовские клиники, Коммерческий институт, Торговые школы Алексеевых, Морозовых и т.д. Остановимся хотя бы на одном примере.

Московская частная русская опера (Мамонтовская опера)

Савва Мамонтов поддерживал это начинание финансово и морально. Сначала труппа частной оперы состояла из итальянских и русских певцов, среди которых был Ф. Шаляпин и Н. Забела, а декорации и костюмы создавал М. Врубель. На годы выступлений Шаляпина в Мамонтовской опере (он пробыл солистом четыре сезона - с 1896 по 1899) пришёлся взлёт его артистической карьеры. Сам Шаляпин отмечал важность этого времени: «У Мамонтова я получил тот репертуар, который дал мне возможность разработать все основные черты моей артистической натуры, моего темперамента» . Покровительство Мамонтова дало возможность таланту Шаляпина раскрыться в полной мере. Сам певец рассказывал: «С.И. Мамонтов сказал мне: «Феденька, вы можете делать в этом театре всё, что хотите! Если вам нужны костюмы, скажите, и будут костюмы. Если нужно поставить новую оперу, поставим оперу! Всё это одело душу мою в одежды праздничные, и впервые в жизни я почувствовал себя свободным, сильным, способным побеждать все препятствия».

Савва Иванович Мамонтов (1841-1918)

И. Репин "Портрет С.И. Мамонтова"

С.И. Мамонтов родился в богатой купеческой семье. Окончил гимназию, а затем поступил в Петербургский университет, позже перевелся в Московский университет, где учился на юридическом факультете. Отец Мамонтова занимался строительством железных дорог, но сына не привлекало это занятие, он больше увлекался театром, хотя по настоянию отца ему пришлось вникать в семейное дело, строительство железных дорог, а после смерти отца занять пост директора общества Московско-Ярославской железной дороги. Одновременно он активно поддерживал различные виды творческой деятельности, заводил новые знакомства с художниками, помогал организациям культуры, устраивал домашние спектакли. В 1870 г. Мамонтов и его жена покупают усадьбу писателя С.Т. Аксакова в Абрамцево, она в дальнейшем становится центром художественной жизни России.

Усадьба Абрамцево

Здесь подолгу жили и работали русские художники И.Е. Репин, М.М. Антокольский, В.М. Васнецов, В. А. Серов, М. А. Врубель, М. В. Нестеров, В. Д. Поленов и Е. Д. Поленова, К. А. Коровин, а также музыканты (Ф. И. Шаляпин и другие). Многим художникам Мамонтов оказывал существенную поддержку, в том числе и финансовую, но не занимался коллекционерской деятельностью.

Однако в 1890-х годах Савва Мамонтов становится банкротом. Безусловно, не без «помощи» государства и интриг заинтересованных лиц (директора Международного банка А. Ю. Ротштейна и министра юстиции Н. В. Муравьёва). Мамонтов был арестован и посажен в Таганскую тюрьму, его имущество описано. Несмотря на все усилия друзей Мамонтова и положительное мнение рабочих, он несколько месяцев просидел в тюрьме. Освобождению Саввы Мамонтова сознательно препятствовал Муравьёв Н. В., который целенаправленно искал сведения о злоупотреблениях Мамонтова, но найти ничего не смог.

В тюрьме Мамонтов по памяти лепил скульптуры охранников. Известный адвокат Ф. Н. Плевако защищал в суде Савву Мамонтова, свидетели говорили о нём только хорошее, следствие установило, что он не присваивал денег. Присяжные его оправдали, после чего зал суда взорвался аплодисментами.

Ярославль. Открытие памятника Савве Мамонтову

Имущество С. Мамонтова было распродано почти полностью, многие ценные произведения ушли в частные руки. Железная дорога ушла в государственную собственность по стоимости, значительно ниже рыночной, часть акций досталась другим предпринимателям, в том числе и родственникам Витте.

Все долги были погашены. Но Мамонтов потерял деньги и репутацию и был уже не способен заниматься предпринимательской деятельностью. До конца жизни он сохранил любовь к искусству и любовь старых друзей - художников и музыкантов.

Савва Иванович Мамонтов скончался в апреле 1918 г. и был похоронен в Абрамцеве.

Варвара Алексеевна Морозова (Хлудова) (1848-1918)

Варвара Алексеевна Морозова

В память о муже Абраме Абрамовиче Морозове она построила психиатрическую клинику на Девичьем поле, которую вместе с купленным участком земли передала Московскому университету, положив начало созданию Клинического городка на Девичьем поле. Затраты на строительство и оборудование клиники составили более 500 000 руб., огромные по тем временам деньги. Строительство клиники стало одним из первых ее благотворительных мероприятий. Несколько раньше, еще при жизни первого мужа, Варварой Алексеевной было устроено начальное училище и ремесленные классы при них. Изначально училище было расположено в доме А. А. Морозова на Большой Алексеевской улице, позднее же переместилось в новое, специальное построенное для него здание, на особо приобретенном для него в 1899 г. участке, переданное в 1901 г. в дар городу. Это училище было одним из первых в Москве профессиональных училищ. На средства В. А. Морозовой были также построены здания Рогожских женского и мужского начальных училищ.

В. А. Морозова внесла большой вклад в создание учебных заведений: Пречистенские рабочие курсы и городской народный университет им. А. Л. Шанявского. Он получил от В. А. Морозовой 50 тыс. рублей. Благодаря ее участию и активной помощи было построено общежитие для студентов Императорского Технического училища. В 1885 г. В. А. Морозовой была основана первая в Москве бесплатная общедоступная читальня им. И. С. Тургенева, рассчитанная на 100 читателей и располагавшая богатым книжным фондом. Значительные средства были пожертвованы ею на нужды Московского университета. При ее фабрике существовала больница, родильный приют, торговая школа для малолетних рабочих.

Михаил Абрамович Морозов (1870-1903)

В. Серов "Портрет М.А. Морозова"

Крупнейший меценат своего времени. На его средства были учреждены Институт злокачественных опухолей (в настоящее время в здании размещается Московский научно-исследовательский онкологический институт имени П. А. Герцена), зал греческой скульптуры в Музее изящных искусств. Различные суммы были выделены консерватории, Строгановскому училищу для поддержки молодых художников, артистов и музыкантов. В коллекции М.А. Морозова начитывалось 60 икон, 10 скульптур и около 100 картин, среди которых произведения современных французских и русских художников.

М.А. Морозов – продолжатель династии меценатов Морозовых, купец, предприниматель, коллекционер западноевропейской и русской живописи, скульптуры. Он старший сын известного московского купца Абрама Абрамовича Морозова и Варвары Алексеевны Морозовой (Хлудовой), старший брат коллекционера и мецената Ивана Абрамовича Морозова, муж знаменитой меценатки и хозяйки московского литературно-музыкального салона Маргариты Кирилловны Морозовой, отец Михаила Михайловича Морозова (Мики Морозова), учёного-шекспироведа и пианистки Марии Михайловны Морозовой (Фидлер). Потомственный почётный гражданин. Директор Товарищества Тверской мануфактуры, гласный Московской городской думы, почётный мировой судья, председатель купеческого собрания, коллежский асессор. Директор Русского музыкального общества.

Иван Абрамович Морозов (1871-1921)

В. Серов "Портрет И.А. Морозова"

Пополнил перешедшую после брата М.А. Морозова коллекцию большим количеством картин импрессионистов и постимпрессионистов. После революции собрание было национализировано и на его основе организован II Музей нового западного искусства (I Музеем было щукинское собрание). В 1940 г. коллекция была расформирована частично в Музей изобразительных искусств, частично в Эрмитаж. Например, в его коллекции была знаменитая картина П. Пикассо «Девочка на шаре».

П. Пикассо "Девочка на шаре"

Петр Иванович Щукин (1857-1912)

Петр Иванович Щукин

Собрал и подарил государству коллекцию, составившую основу коллекции Исторического музея. До конца жизни оставался хранителем музея и продолжал нести все расходы, платить жалование служащим и пополнять фонды музея.

Сергей Иванович Щукин (1854-1936)

Д. Мельников "Портрет С.И. Щукина"

Московский купец и коллекционер искусства, собрание которого положило начало коллекциям французской модернистской живописи в Эрмитаже и Государственном музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина.

Собрал богатейшую коллекцию картин современной западной живописи, признанных спустя годы шедеврами мирового искусства. По завещанию передал свое собрание в дар государству.

Э. Дега "Голубые танцовщицы"

Щукин покупал картины на свой вкус, предпочитая импрессионистов, а затем и постимпрессионистов. Щукину удалось собрать лучшие образцы современного ему французского искусства. Он признавался своей дочери: «Если, увидев картину, ты испытываешь психологический шок – покупай её» . В коллекции С.И. Щукина была, например, картина Э. Дега «Голубые танцовщицы», а также картины Моне, Пикассо, Гогена, Сезанна.

Федор Павлович Рябушинский (1886–1910)

Ф. Чумаков "Портрет Ф.П. Рябушинского"

Из семьи российских промышленников и банкиров. Был страстным путешественником, заинтересовался географией, интерес к которой привел его к идее организовать научную экспедицию на Камчатку. Со своим замыслом Ф. П. Рябушинский обратился в несколько научных учреждений Москвы и Петербурга, но не нашел у них поддержки. Только Русское географическое общество согласилось на участие в ее проведении.

На его средства экспедиция была проведена в 1908–1910 гг. и названа его именем.

Организационные вопросы экспедиции решались Ф. П. Рябушинским с учеными: океанографом Ю. М. Шокальским и картографом П. П. Семеновым-Тян-Шанским. Финансирование экспедиции взял на себя Ф. П. Рябушинский. Он и сам хотел в ней участвовать, но болезнь не позволила ему это осуществить. В 1910 году он умер от туберкулеза, но завещал родственникам довести экспедицию до конца.

Юрий Степанович Нечаев-Мальцов (1834–1913)

И. Крамской "Портрет Ю.С. Нечаева-Мальцова"

В 46 лет Нечаев-Мальцов неожиданно стал владельцем империи стекольных заводов, получив ее по завещанию. Его дядя, дипломат Иван Мальцов, был в Тегеране единственным, кто уцелел во время событий в русском посольстве в Тегеране, когда погиб поэт-дипломат Александр Сергеевич Грибоедов. Мальцов оставил дипломатию и продолжил семейный бизнес: стекольное производство в местечке Гусь. Он привез из Европы секрет цветного стекла и начал выпускать прибыльное оконное стекло. Всю эту хрустально-стекольную империю, вместе с двумя особняками в столице, расписанными Васнецовым и Айвазовским, и получил немолодой чиновник-холостяк Нечаев, а вместе с ними - и двойную фамилию.

Профессор Иван Цветаев (отец Марины Цветаевой), занимавшийся организацией в Москве Музея изящных искусств, познакомился с ним и убедил дать 3 миллиона для достройки Музея.

Ю.С. Нечаев-Мальцов не только не желал известности, но все 10 лет, пока создавался Музей, сохранял анонимность. 300 рабочих, нанятых Нечаевым-Мальцовым, добывали на Урале белый мрамор особой морозоустойчивости, а когда выяснилось, что 10-метровые колонны для портика сделать в России невозможно, зафрахтовал в Норвегии пароход. Из Италии он выписал искусных каменотесов.

На его деньги были основаны Техническое училище во Владимире, богадельня на Шаболовке и церковь в память убиенных на Куликовом поле.

Вход в Георгиевский собор, подаренный Ю. С. Нечаевым-Мальцовым городу Гусь-Хрустальный

Российские предприниматели 19 века относились к своему делу иначе, чем западные предприниматели. Они считали его не столько источником доходов, сколько миссией, которая была возложена на их плечи Богом или судьбой. В купеческой среде считалось, что богатство должно использоваться, поэтому купцы занимались коллекционированием и благотворительностью, которая рассматривалась многими как предназначение свыше.

Большинство предпринимателей тех времен являлись достаточно честными коммерсантами, считавшими меценатство чуть ли не своей обязанностью.

Именно за счет меценатов в России появлялись музеи и театры, крупные храмы и церкви, а также обширные коллекции памятников искусства. При этом российские меценаты не стремились предавать свое дело огласке, напротив - многие помогали людям при условии, что их помощь не будет афишироваться в газетах. Некоторые меценаты даже отказывались от дворянских титулов.

Расцвет меценатства, начавшегося в России с 17 века, наступил во второй половине 19 века. Городские дворцы и загородные дворянские усадьбы были переполнены обширными библиотеками редких книг и коллекциями западноевропейского/российского искусства, которые их владельцы подарили государству.

Эпатажные богачи были во все времена. Экзотические домашние животные, странные друзья, необычный внешний вид, странные завещания… При этом часто странности старых русских богачей уравновешиваются благотворительными проектами и яркими идеями для бизнеса. С этой точки зрения самые необычные миллионеры России XIX века не так уж отличаются от современных. Хотя некоторые меценаты в глубине души и лелеяли мечту получить за свои деяния государственную награду или засветить свое имя. Сегодня благотворительно в России переживает возрождение, так что уместно будет вспомнить о самых известных наших меценатах.

Гаврила Гаврилович Солодовников (1826-1901). Этот купец стал автором самого крупного в истории России пожертвования. Его состояние составляло около 22 миллионов рублей, 20 из которых Солодовников потратил на нужды общества. Родился Гаврила Гаврилович в семье бумажного торговца. Будущего миллионера с детства приобщили к делу, поэтому он так и не научился толком ни писать, ни излагать свои мысли. Зато в 20 лет Солодовников уже стал купцом первой гильдии, а в 40 лет заработал свой первый миллион. Бизнесмен прославился своей крайней расчетливостью и бережливостью. Говорят, что он не гнушался есть вчерашнюю кашу и ездить в экипаже без резины на колесах. Дела свои Солодовников вел пусть и не совсем чисто, но совесть свою успокоил, составив известное завещание - почти все состояние купца пошло на благотворительность. Первый взнос меценат сделал на строительство Московской консерватории. Вклада в 200 тысяч рублей хватило на сооружение роскошной мраморной лестницы. Усилиями купца на Большой Дмитровке был построен концертный зал с театральной сценой, где можно было ставить балеты и феерии. Сегодня он стал Театром оперетты, а тогда там разместилась Частная опера другого мецената, Саввы Мамонтова. Солодовников захотел стать дворянином, для этого он решил построить в Москве полезное заведение. Благодаря меценату в городе появилась Клиника кожных и венерических болезней, оснащенная всем самым интересным. Сегодня в ее помещении располагается Московская медицинская академия имени И. М. Сеченова. Тогда же в название клиники имя благодетеля отражено не было. По завещанию купца его наследникам осталось около полумиллиона рублей, оставшиеся же 20147700 рублей были пущены на благие дела. А ведь по нынешнему курсу эта сумма составляла бы около 9 миллиардов долларов! Треть капитала пошла на обустройство земских женских училищ в ряде губерний, другая треть - на создание профессиональных школ и приюта для бездомных детей в Серпуховском уезде, а оставшаяся часть - на строительство домов с дешевыми квартирами для бедных и одиноких людей. Благодаря завещанию мецената в 1909 году на 2-й Мещанской улице появился первый дом «Свободный гражданин» с 1152 квартирами для одиноких людей, там же был построен дом «Красный ромб» с 183 квартирами для семей. С домами появились черты коммун - магазин, столовая, прачечная, баня и библиотека. На первом этаже дома для семейных работали ясли и детский сад, комнаты предлагались уже с мебелью. Только вот в такие удобные квартиры «для бедных» первыми въехали жить чиновники.

Александр Людвигович Штиглиц (1814-1884). Этот барон и банкир смог из своего состояния в 100 миллионов рублей пожертвовать на благие дела 6 миллионов. Штиглиц являлся самым богатым человеком в стране во второй трети XIX столетия. Свой титул придворного банкира вместе с капиталом он получил в наследство от отца, обрусевшего немца Штиглица, получившего за заслуги титул барона. Свое положение Александр Людвигович укрепил, выступив посредником, благодаря которому император Николай I смог заключить договора о внешних займах на 300 миллионов рублей. Александр Штиглиц в 1857 году стал одним из основателей Главного общества российских железных дорог. В 1860 году Штиглица назначили директором вновь созданного Государственного банка. Барон ликвидировал свою фирму и стал жить на проценты, заняв роскошный особняк на Английской набережной. Сам по себе капитал приносил Штиглицу 3 миллиона рублей в год. Большие деньги не сделали барона общительным, говорят, что даже стригший его 25 лет парикмахер так и не услышал голоса своего клиента. Скромность же миллионера принимала болезненные черты. Именно барон Штиглиц стоял за строительством Петергофской, Балтийской и Николаевской (позже Октябрьской) железных дорог. Однако банкир остался в истории не своей финансовой помощью царю и не строительством дорог. Память о нем осталось во многом благодаря благотворительности. Барон выделил внушительные суммы на строительство Училища технического рисования в Петербурге, его содержание и музей. Сам Александр Людвигович был не чужд искусству, но его жизнь оказалась посвящена зарабатыванию денег. Муж приемной дочери, Александр Половцев, сумел убедить банкира, что растущей промышленности страны нужны «ученые рисовальщики». В итоге благодаря Штиглицу появилось училище его имени и первый в стране музей декоративно-прикладного искусства (лучшая часть его коллекций со временем была передана Эрмитажу). Сам Половцев, являвшийся статс-секретарем Александра III, считал, что страна будет счастливой тогда, когда купцы начнут жертвовать деньги на образование без корыстной надежды получить правительственную награду или преференции. Благодаря наследству жены, Половцев смог издать 25 томов «Русского биографического словаря», однако из-за Революции эта благое дело так и не было закончено. Теперь бывшее училище технического рисования Штиглица зовется Мухинским, а мраморный памятник барону-меценату из него давно выкинули.

Юрий Степанович Нечаев-Мальцов (1834-1913). Этот дворянин пожертвовал в общей сложности около 3 миллионов рублей. В 46 лет он неожиданно для самого себя стал хозяином целой сети стекольных заводов. Их он получил от своего дяди-дипломата Ивана Мальцева. Тот оказался единственным, кто выжил во время памятной резни в русской посольстве в Иране (тогда же был убит Александр Грибоедов). В итоге дипломат разочаровался в своей профессии и решил заняться семейным бизнесом. В местечке Гусь Иван Мальцев создал сеть стекольных заводов. Для этого в Европе был раздобыт секрет цветного стекла, с его помощью промышленник стал выпускать весьма выгодные оконные стекла. В итоге вся эта стекольно-хрустальная империя вместе с двумя богатыми домами в столице, расписанными Айвазовским и Васнецовым, по наследству получил немолодой уже холостой чиновник Нечаев. Вместе с богатством ему досталась и двойная фамилия. Годы, прожитые в бедности, наложили на Нечаева-Мальцева свой неизгладимый отпечаток. Он прослыл весьма скупым человек, позволяя себя тратиться только на изысканную еду. Другом богача стал профессор Иван Цветаев, отец будущей поэтессы. Во время богатых застолий он с грустью подсчитывал, сколько стройматериалов можно было бы купить на потраченные гурманом деньги. Со временем Цветаев сумел убедить Нечаева-Мальцева выделить 3 миллиона рублей, требуемые для окончания строительства Музея изящных искусств в Москве. Интересно, что сам меценат славы не искал. Напротив, все 10 лет, что шло строительство, он действовал анонимно. Миллионер шел на немыслимые траты. Так, 300 нанятых им рабочих добывали особый белый морозоустойчивый мрамор прямо на Урале. Когда же оказалось, что в стране никто не может изготовить 10-метровые колонны для портика, то Нечаев-Мальцев оплатил услуги норвежского парохода. Благодаря меценату из Италии были привезены искусные каменотесы. За вклад в дело строительства музея скромный Нечаев-Мальцев получил звание обер-гофмейстера и бриллиантовый орден Александра Невского. Но не только в музей вкладывал средства «стекольный король». На его деньги во Владимире появилось Техническое училище, на Шаболовке - богадельня, а на Куликовом поле церковь в память убиенных. К столетнему юбилею Музея изящных искусств в 2012 году фонд Шуховская башня предложил дать заведению имя Юрия Степановича Нечаева-Мальцова вместо Пушкина. Однако переименование так и не состоялось, зато на здании появилась памятная доска в честь мецената.

Кузьма Терентьевич Солдатенков (1818-1901). Богатый купец пожертвовал на благотворительность более 5 миллионов рублей. Солдатенков торговал бумажной пряжей, он являлся совладельцем текстильных Цинделевской, Даниловской, а также Кренгольмской мануфактур, кроме того на паях владел Трехгорный пивоваренным заводом и Московским учетным банком. Удивительно, но сам Кузьма Терентьевич рос в невежественной старообрядческой семье, не приучаясь к грамоте. С ранних лет он уже стоял за прилавком в лавке своего богатого отца. Зато после смерти родителя никто уже не мог остановить Солдатенкова в утолении жажды знаний. Курс лекций по древнерусской истории ему читал сам Тимофей Грановский. Он же ввел Солдатенкова в кружок московских западников, приучив творить добрые дела и сеять вечные ценности. Богатый купец вложился в некоммерческое издательство, став себе в убыток печатать книги для простого народа. Еще за 4 года до Павла Третьякова купец стал скупать картины. Художник Александр Риццони говорил, что если бы не эти два крупных мецената, то русским мастерам изобразительного искусства попросту некому было бы продавать свои работы. В итоге в собрании Солдатенкова оказалось 258 картин и 17 скульптур, а также гравюры и библиотека. Купца даже прозвали Кузьмой Медичи. Все свое собрание он завещал Румянцевскому музею. На протяжении 40 лет Солдатенков ежегодно жертвовал этому публичному музею по 1000 рублей. Передавая в дар свою коллекцию, меценат просил только разместить ее в отдельных залах. Непроданные же книги его издательства и права на них были переданы в дар городу Москве. Еще миллион рублей меценат выделил на строительство ремесленного училища, а два миллиона отдал на создание бесплатной больницы для бедных, где не обращали бы внимания на звания, сословия и религии. В итоге лечебницу достраивали уже после смерти спонсора, ее назвали Солдатенковской, но в 1920 году переименовали в Боткинскую. Сам благодетель вряд ли бы расстроился, узнав этот факт. Дело в том, что с семьей Боткина он был особенно близок.

Братья Третьяковы , Павел Михайлович (1832-1898) и Сергей Михайлович (1834-1892). Состояние этих купцов составляло более 8 миллионов рублей, 3 из которых они пожертвовали на искусство. Братья владели Большой Костромской льняной мануфактуры. При этом Павел Михайлович вел дела на самих фабриках, а вот Сергей Михайлович контактировал непосредственно с зарубежными партнерами. Такое разделение отлично гармонировало с их характерами. Если старший брат был замкнутым и нелюдимым, то младший обожал светские встречи и вращаться в публичных кругах. Оба Третьякова собирали картины, при этом Павел предпочитал русскую живопись, а Сергей - иностранную, главным образом современную французскую. Когда он оставил пост московской городской главы, то даже обрадовался, что исчезла необходимость проводить официальные приемы. Ведь это давало возможность тратить больше на картины. Всего Сергей Третьяков потратил на живопись около миллиона франков, или же 400 тысяч рублей. Уже с юности братья испытывали потребность сделать дар своему родному городу. В 28 лет Павел решил завещать свое состояние на создание целой галереи русского искусства. К счастью, жизнь его оказалась довольно долгой в результате бизнесмен смог потратить на приобретение картин более миллиона рублей. А галерея Павла Третьякова стоимостью в 2 миллиона, да еще и недвижимость, была передана в дар городу Москва. Коллекция же Сергея Третьякова была не столько велика - всего 84 картины, однако оценивалась она в полмиллиона. Свое собрание он успел завещать старшему брату, а не жене. Сергей Михайлович опасался, что супруга не захочет расставаться с ценной коллекцией. Когда в 1892 году Москве достался художественный музей, то его назвали Городской галереей братьев Павла и Сергея Третьяковых. Интересно, что после посещения собрания Александром III тот предложил старшему брату дворянство. Однако Павел Михайлович от такой чести отказался, заявив, что хочет умереть купцом. Зато Сергей Михайлович, успевший стать действительным статским советником, это предложение бы явно принял. Третьяковы помимо собрания галереи содержали училище для глухонемых, помогали вдовам и сиротам живописцев, поддерживали Московскую консерваторию и художественные училища. На свои деньги и на своем участке в центре столицы братья создали проезд, чтобы улучшить транспортное сообщение в Москве. С тех пор название Третьяковская сохранилось в названии и самой галереи и созданного купцами проезда, что оказалось редкостью для страны с бурной историей.

Савва Иванович Мамонтов (1841-1918). Эта яркая личность в истории отечественной культуры оказала весомое на нее влияние. Сложно сказать, что именно пожертвовал Мамонтов, да и подсчитать его состояние довольно трудно. У Мамонтова была пара домов в Москве, имение Абрамцева, земля на Черноморском побережье, дороги, заводы и миллионный капитал. Савва Иванович вошел в историю не просто, как меценат, но и как настоящий строитель русской культуры. А родился Мамонтов в семье винного откупщика, возглавившего Общество Московско-Ярославской железной дороги. Свой капитал промышленник составил на строительстве железных дорог. Именно благодаря ему появилась дорога от Ярославля до Архангельска, а потом еще и до Мурманска. Благодаря Савве Мамонтову в этом городе появился порт, а дорога, связавшая центр страны с Севером, спасала Россию дважды. Сперва это произошло во время Первой мировой войны, а потом и при Второй. Ведь практически вся помощь союзников поступала в СССР через Мурманск. Искусство было не чуждо Мамонтову, сам он неплохо лепил. Скульптор Матвей Антокольский даже считал его талантливым. Говорят, что благодаря прекрасному басу Мамонтов смог бы стать певцом, он даже сумел дебютировать в миланской опере. Однако ни на сцену, ни в училище Савва Иванович так и не попал. Зато он смог заработать столько денег, что сумел устроить свой собственный домашний театр и учредить частную оперу, первую в стране. Там Мамонтов выступал и режиссером, и дирижерам, и декоратором, а также ставил своим артистам еще и голос. Купив имение Абрамцево, бизнесмен создал знаменитый мамонтовский кружок, чьи члены постоянно и проводили время в гостях у своего богатого покровителя. На рояле Мамонтова учился играть Шаляпин, в кабинете мецената своего «Демона» писал Врубель. Свое подмосковное имение Савва Великолепный сделал настоящей художественной колонией. Тут были построены мастерские, специально обучены крестьяне, а в мебели и керамике насаждался «русский» стиль. Мамонтов полагал, что народ надо приучать к красивому не только в храмах, но и на вокзалах, и на улицах. Спонсировал миллионер и журнал «Мир искусства», а также Музей изящных искусств в Москве. Только вот поклонник искусства так увлекся благотворительностью, что умудрился влезть в долги. Мамонтов получил богатый заказ на строительство очередной железной дороги и под залог акции взял большой кредит. Когда оказалось, что 5 миллионов погашать нечем, Савва Иванович оказался в Таганской тюрьме. От него отвернулись былые друзья. Чтобы хоть как-то погасить долги Мамонтова его богатая коллекция картин и скульптур была распродана за бесценок на аукционе. Обнищавший и постаревший меценат стал жить при керамической мастерской за Бутырской заставой, где незаметно для всех скончался. Уже в наше время знаменитому меценату поставили памятник в Сергиевом Посаде, ведь сюда Мамонтовы проложили первую короткую железнодорожную ветку специально для перевозки богомольцев в Лавру. Планируется возведение еще четырех памятников великому человеку - в Мурманске, Архангельске, на Донецкой железной дороге и на Театральной площади в Москве.

Варвара Алексеевна Морозова (Хлудова) (1850-1917). Эта женщина владела состоянием в 10 миллионов рублей, пожертвовав на благотворительность более миллиона. А ее сыновья Михаил и Иван стали известными коллекционерами предметов искусства. Когда у Варвары умер муж, Абрам Абрамович, от него она унаследовала в 34 года Товарищество Тверской мануфактуры. Став единоличной владелицей крупного капитала, Морозова занялась обеспечением несчастным. Из тех 500 тысяч, что супруг ей выделил на пособия бедным и содержание школ и церквей, 150 тысяч пошло на клинику для душевнобольных. После революции клиника имени А.А.Морозова была названа в честь психиатра Сергей Корсакова, еще 150 тысяч было пожертвовано Ремесленному училищу для бедных. Оставшиеся вложения были не столь велики - 10 тысяч получило Рогожское женское начальное училище, шли суммы на сельские и земные школы, на приюты для нервнобольных. Раковый институт на Девичьем поле получил имя своих меценатов, Морозовых. А было еще благотворительное заведение в Твери, санаторий в Гаграх для больных туберкулезом. Варвара Морозова состояла во многих учреждениях. Ее именем в итоге были названы ремесленные училища и начальные классы, больницы, родильные приюты и богадельни в Твери и Москве. В благодарность за пожертвование в 50 тысяч рублей имя мецената было выбито на фронтоне Химического института Народного университета. Для Пречистенских курсов для рабочих в Курсовом переулке Морозова купила трехэтажный особняк, она же оплатила переезд в Канаду духоборов. Именно Варвара Алексеевна профинансировала строительство первой в России бесплатной библиотеки-читальни имени Тургенева, открытой в 1885 году, а затем еще и помогла приобрести нужную литературу. Финальной точкой благотворительной деятельности Морозовой стало ее завещание. Фабрикантша, выставленная советской пропагандой образцом стяжательства, приказала перевести все свои активы в ценные бумаги, положить их в банк, а полученные средства отдавать рабочим. К сожалению, те не успели оценить всю доброту своей хозяйки - через месяц после ее смерти случилась Октябрьская революция.

Савва Тимофеевич Морозов (1862-1905). Этот меценат пожертвовал около 500 тысяч рублей. Морозов сумел стать образцом современного бизнесмена - он учился химии в Кембридже, а текстильное производство изучал в Ливерпуле и Манчестере. Вернувшись из Европы в Россию, Савва Морозов возглавил Товарищество Никольской мануфактуры, названное его в честь. Директором-распорядителем и главным пайщиком этого предприятия оставалась мать промышленника, Мария Федоровна, чей капитал составлял 30 миллионов рублей. Передовое мышление Морозова говорило о том, что благодаря революции Россия сможет догнать и перегнать Европу. Он составил даже свою собственную программу социальных и политических реформ, которые ставили цель переход страны к конституционному режиму правления. Морозов застраховал себя на сумму в 100 тысяч рублей, а полис оформил на предъявителя, передав его любимой актрисе Андреевой. Там в свою очередь передала большую часть средств революционерам. Из-за любви к Андреевой Морозов поддерживал Художественный театр, ему была оплачена 12-летняя аренда помещения в Камергерском переулке. При этом вклад мецената равнялся взносам основных пайщиков, в число которых входил и владелец золото-канительной мануфактуры Алексеев, известный, как Станиславский. Перестройка здания театра обошлась Морозову в 300 тысяч рублей - огромную по тем временам сумму. И это еще при том, что архитектор Федор Шехтель, автор мхатовской чайки, сделал проект совершенно бесплатно. Благодаря деньгам Морозова за границей было заказано самое современное сценическое оборудование. Вообще, осветительное оборудование в российском театре впервые появилось именно тут. Всего на здание МХТ с бронзовым барельефом на фасаде в виде тонущего пловца меценат потратил около 500 тысяч рублей. Как уже было сказано, Морозов сочувствовал революционерам. Среди его друзей был Максим Горький, во дворце промышленника на Спиридоновке прятался Николай Бауман. Морозов помогал доставлять нелегальную литературу на фабрику, где инженером служил будущий нарком Леонид Красин. После волны революционных выступлений в 1905 году промышленник потребовал от матери передать фабрики в его полное подчинение. Однако та добилась отстранения строптивого сына от дел и отправила его с женой и личным доктором на Лазурный берег. Там Савва Морозов и покончил с собой, правда, обстоятельства гибели оказались странными.

Мария Клавдиевна Тенишева (1867-1928). Происхождение этой княгини остается загадкой. По одной из легенд ее отцом мог являться сам император Александр II. Тенишева в молодости пыталась найти себя - она рано вышла замуж, родила дочь, стала брать уроки пения с целью попасть на профессиональную сцену, начала рисовать. В итоге Мария пришла к выводу, что целью ее жизни является благотворительность. Она развелась и повторно вышла замуж, на этот раз за видного предпринимателя, князя Вячеслава Николаевича Тенишева. Его за бизнес хватку прозвали «русским американцем». Скорее всего брак был по расчету, ведь только так выросшая в аристократический семье, но незаконнорождённая, девочка могла получить твердое место в обществе. После того, как Мария Тенишева стала супругой богатого предпринимателя, она отдалась своему призванию. Сам князь также был известным меценатом, основав Тенишевское училище в Петербурге. Правда он все же принципиально помогал самым культурным представителям общества. Еще при жизни мужа Тенишева организовала рисовальные классы в Петербурге, где одним из преподавателей был Илья Репин, также она открыла рисовальную школу в Смоленске. В своей усадьбе Талашкино Мария открыла «идейное имение». Там была создана сельскохозяйственная школа, где воспитывались идеальные фермеры. А в кустарных мастерских готовились мастера декоративно-прикладного искусства. Благодаря Тенишевой в стране появился музей «Русская старина», ставший первым в стране музей этнографии и русского декоративно-прикладного искусства. Для него в Смоленске было даже построено специальное здание. Однако крестьяне, о чем благе пеклась княгиня, отблагодарили ее по-своему. Тело князя, забальзамированное на сто лет и похороненное в трех гробах, было просто выброшено в яму в 1923 год. Сама же Тенишева, содержавшая с Саввой Мамонтовым журнал «Мир искусства», дававшая средства Дягилеву и Бенуа свои последний годы доживала в эмиграции во Франции. Там она, еще не будучи старой, занялась эмальерным искусством.

Маргарита Кирилловна Морозова (Мамонтова) (1873-1958). Эта женщина приходилось родней и Савве Мамонтову и Павлу Третьякову. Маргариту называли первой красавицей Москвы. Уже в 18 лет она вышла замуж за Михаила Морозова, сына другой известной меценатки. В 30 лет Маргарита, будучи беременной четвертым ребенком, стала вдовой. Сама она предпочитала не заниматься делами фабрики, чьим совладельцем являлся ее муж. Морозова дышала искусством. Она брала уроки музыки у композитора Александра Скрябина, которого долгое время финансово поддерживала, чтобы дать возможность ему творить и не отвлекаться на быт. В 1910 году Морозова подарила художественное собрание своего умершего мужа Третьяковской галерее. Всего было передано 83 картины, в том числе работы Гогена, Ван Гога, Моне, Мане, Мунка, Тулуз-Лотрека, Ренуара, Перова. Крамского, Репина, Бенуа, Левитана и других). Маргарита финансировала работу издательства «Путь», которое до 1919 года выпустило около полусотни книг, в основном на тему религии и философии. Благодаря меценатке выходил журнал «Вопросы философии» и общественно-политическая газета «Московский еженедельник». В своем имении Михайловское в Калужской губернии Морозова передала часть земель педагогу Шацкому, организовавшему тут первую детскую колонию. И это заведение помещица поддерживала материально. А во время Первой мировой войны Морозова превратила свой дом в больницу для раненых. Революция разбила и ее жизнь, и ее семью. Сын и двое дочерей оказались в эмиграции, в России остался только Михаил, тот самый Мика Морозов, чей портрет написал Серов. Сама фабрикантка доживала свои дни в бедности на летней даче в Лианозово. Отдельную комнату в новостройке персональный пенсионер Маргарита Кирилловна Морозова получила от государства за несколько лет до смерти.

Исследования показывают, что побудительные мотивы благотворительности и меценатства у российских предпринимателей были сложными и далеко не однозначными. Единой идеологической основы для совершения благотворительных поступков не существовало. В большинстве случаев одновременно действовали как эгоистические, так и альтруистические побудительные мотивы: присутствовали и деловой, хорошо продуманный расчёт, и уважение к науке и искусству, а в ряде случаев это был особый род подвижничества, восходящий своими истоками к национальным традициям и религиозным ценностям. Иными словами, всё зависело от социального облика благотворителей. С этой точки зрения можно говорить о важнейших побудительных мотивах благотворительности и меценатства российских предпринимателей.