Главная → Ногтей → Творчество а солженицына глазами врача заключения. Война: путь самопознания и прозрений. Российская публицистика последних лет об а.и.солженицыне

Творчество а солженицына глазами врача заключения. Война: путь самопознания и прозрений. Российская публицистика последних лет об а.и.солженицыне

Введение

Глава 1 А. И. Солженицын. Творческий путь

1.1 Анализ литературных произведений…………………………...6

1.2 «В круге первом»………………………………………………..31

1.3 Система творческих координат Солженицына – «Архипелаг ГУЛАГ» …………………………………………………………54

1.4 Один день зэка и история страны………………………………75

Глава 2 Владимирская страница Солженицына

2.1 «Не стоит село без праведника»……………………………….93

2.2 Раковый корпус……………………...………………………….93

2.3 Солженицын и Я……………………………………………….109

Заключение……………………………………………………………….114

Список литературы………………………………………………………120

Введение

Творчество Солженицына в последнее время заняло подобающее ему место в истории отечественной литературы 20 века. Современные последователи творчества Солженицына больше внимания уделяют, на мой взгляд, политическим, философским, историческим аспектам. Лишь касаясь художественных особенностей произведений, очень многое остается за пределами внимания критики.

Каждое слово и точно, и верно. Герои произведений настолько мудры. Солженицын вернул в литературу героя, в котором соединились терпение, разумность, расчетливая сноровистость, умение приспособиться к нечеловеческим условиям, не потеряв лица, мудрое понимание и правых, и виноватых, привычка напряженно думать «о времени и о себе».

С 1914 года начинается для «всей земли нашей» «страшный выбор». «… И одна революция. И другая революция. И весь свет перевернулся.» Вот здесь – то и лежит начало развала во всей России. Отсюда пошли и безответная кротость, и дикая озлобленность, и жадность, и доброта сильная и счастливая «Две загадки в мире есть: как родился – не помню, как умру – не знаю». А между этим – целая жизнь. Солженицынские герои являют собой пример золотого сердца. Тип народного проведения, который поэтизирует Солженицын, есть основа и опора всей земли нашей. Солженицын ратовал за подлинных чернь, борцов, не склонных смириться с несправедливостью и злом: «Без них – то и не стоит село. Ни народ. Ни вся земля наша».

Цель моей дипломной работы – выявить особенности художественного исследования жизни писателя, диапазон идейно – художественных исканий Солженицына. Это наиболее трудный и важный вопрос для понимания задач, которые автор поставил перед собой.

Большой писатель – всегда фигура неоднозначная. Вот и в творчестве Солженицына трудно понять и осознать, принять все безоговорочно, разом.

Солженицын. Человек, прошедший по фронтам Великой Отечественной и арестованный в конце ее как изменник Родины. Тюрьмы, лагеря, ссылка и первая реабилитация в 1957 году. Смертельная болезнь – рак – и чудесное исцеление. Широкая известность в годы «оттепели» и замалчивание в пору застоя. Нобелевская премия по литературе и исключение из союза писателей, мировая слава и изгнание из СССР… Что значит Солженицын для литературы нашей, для общества? Задаю себе этот вопрос и задумываюсь над ответом… я считаю, что в мире сейчас писатель номер один – Солженицын, а вершиной русской новеллистики является, на мой взгляд, «Матренин двор». Хотя вхождение в литературу обычно связывают с «Одним днем Ивана Денисовича». Эту повесть выдвигали на Ленинскую премию. «Иван Денисович» стал для всех откровением. Это было открытием лагерной темы.

«Матренин двор» стал откровением для меня. Нет, до этого работали Овечкин, Абрамов, Солоухин…

уже были написаны ранее рассказы Носова, «Деревня Бердяйка» Белова. Задел деревенской прозы был. Но отправная точка – «Матренин двор». Наша деревенская проза вышла из «Матренина двора». Дело коснулось, наконец, как и в «Привычном деле» Белова, судьбы простейшей и трагической. Я считаю «Привычное дело» при всем глянце, какой новелла на эту повесть критика, трагедией русской семьи и русской бабы. Трагедия деревенской русской женщины, описанная Солженицыным – наиболее концентрированная, наиболее выразительная, вопиющая.

И на каком художественном уровне! А язык?! Солженицын – явление русской литературы, художник мирового масштаба.

Оставаясь в любви к своей Родине, земле, людям, Солженицын в то же время поднимается до трагических, страшных моментов истории нашей.

Весь творческий процесс писателя, на мой взгляд, - это прежде всего процесс внутреннего борения и самоусовершенствования. Внутреннее усовершенствование дается, во-первых, огромным знанием жизни, соприкосновением большой культурой, беспрестанным чтением хорошей литературы. Писатель всегда, если он настоящий писатель, был над жизнью. Всегда немножко впереди, выше. И всегда должен иметь возможность оглянуться назад, осмыслить время.

Как сложно настоящему художнику творить. Надо иметь огромное мужество, благородство и культуру – внутреннюю культуру, – чтобы подняться над своими обидами.

Присутствие в мире Александра Исаевича, его работа, его честь – путеводная звезда. Чтобы мы не совсем уж в темном углу – то тыкались, на бревна не натыкались – освещает он нам путь.

Аскетизм, высочайшее самоотречение, когда человек так поглощен своим творческим трудом, что все земное отпадает.

Совестливый художник, просто хороший писатель Солженицын написал просто русского человека с достоинством. Можно его на колени поставить, но унизить трудно. А унижая простой народ, любая система унижает прежде всего себя.

Матрена, Иван Денисович и есть истинно русские люди. Как станционный смотритель Пушкина, Максим Максимова в «Герое нашего времени», мужики и бабы из «Записок охотника Тургенева, толстовские крестьяне, бедные люди Достоевского, подвижники духа Лескова

.Глава 1 А. И. Солженицын. Творческий путь

1.1Анализ литературных произведений

Александр Исаевич Солженицын сказал в одном из своих интервью: «Я отдал почти всю жизнь русской революции».

Задача свидетельствовать об утаенных трагических поворотах русской истории обусловила потребность поиска и осмысления их истоков. Они видятся именно в русской революции. «Я как писатель действительно поставлен в положение говорить за умерших, но не только в лагерях, а за умерших в российской революции, - так обозначил задачу своей жизни Солженицын в интервью 1983 г. - Я 47 лет работаю над книгой о революции, но в ходе работы над ней обнаружил, что русский 1917 год был стремительным, как бы сжатым, очерком мировой истории XX века. То есть буквально: восемь месяцев, которые прошли от февраля до октября 1917 в России, тогда бешено прокрученные, - затем медленно повторяются всем миром в течение всего столетия. В последние годы, когда я уже кончил несколько томов, я с удивлением вижу, что я каким-то косвенным образом писал также и историю Двадцатого века» (Публицистика, т. 3, с. 142).

Свидетелем и участником русской истории XX в. Солженицын был и сам. Окончание физико-математического факультета Ростовского университета и вступление во взрослую жизнь пришлось на 1941 г. 22 июня, получив диплом, он приезжает на экзамены в Московский институт истории, философии, литературы (МИФЛИ), на заочных курсах которого учился с 1939 г. Очередная сессия приходится на начало войны. В октябре мобилизован в армию, вскоре попадает в офицерскую школу в Костроме. Летом 1942 г. - звание лейтенанта, а в конце - фронт: Солженицын командует звукобатареей в артиллерийской разведке. Военный опыт Солженицына и работа его звукобатареи отражены в его военной прозе конца 90-х гг. (двучастный рассказ «Желябугские выселки» и повесть «Адлиг Швенкиттен» - «Новый мир». 1999. № 3). Офицером-артиллеристом он проходит путь от Орла до Восточной Пруссии, награждается орденами. Чудесным образом он оказывается в тех самых местах Восточной Пруссии, где проходила армия генерала Самсонова. Трагический эпизод 1914 г. - самсоновская катастрофа - становится предметом изображения в первом «Узле» «Краен Колеса» - в «Августе Четырнадцатого». 9 февраля 1945 г. капитана Солженицына арестовывают на командном пункте его начальника, генерала Травкина, который спустя уже год после ареста даст своему бывшему офицеру характеристику, где вспомнит, не побоявшись, все его заслуги - в том числе ночной вывод из окружения батареи в январе 1945 г., когда бои шли уже в Пруссии. После ареста - лагеря: в Новом Иерусалиме, в Москве у Калужской заставы, в спецтюрьме № 16 в северном пригороде Москвы (та самая знаменитая Марфинская шарашка, описанная в романе «В круге первом», 1955-1968). С 1949 г. - лагерь в Экибастузе (Казахстан). С 1953 г. Солженицын - «вечный ссыльнопоселенец» в глухом ауле Джамбулской области, на краю пустыни. В 1957 г. - реабилитация и сельская школа в поселке Торфо-продукт недалеко от Рязани, где он учительствует и снимает комнату у Матрены Захаровой, ставшей прототипом знаменитой хозяйки «Матрениного двора» (1959). В 1959 г. Солженицын «залпом», затри недели, создает переработанный, «облегченный» вариант рассказа «Щ-854», который после долгих хлопот А.Т. Твардовского и с благословения самого Н.С. Хрущева увидел свет в «Новом мире» (1962. № 11) под названием «Один день Ивана Денисовича».

К моменту первой публикации Солженицын имеет за плечами серьезный писательский опыт - около полутора десятилетий: «Двенадцать лет я спокойно писал и писал. Лишь на тринадцатом дрогнул. Это было лето 1960 года. От написанных многих вещей - и при полной их безвыходности, и при полной беззвестности, я стал ощущать переполнение, потерял легкость замысла и движения. В литературном подполье мне стало не хватать воздуха», - писал Солженицын в автобиографической книге «Бодался теленок с дубом». Именно в литературном подполье создаются романы «В круге первом», несколько пьес, киносценарий «Знают истину танки!» о подавлении Экибастузского восстания заключенных, начата работа над «Архипелагом ГУЛагом», Эвмыслен роман о русской революции под кодовым названием «Р-17», воплотившийся десятилетия спустя в эпопею «Красное Колесо».

«Жизнь и творчество Солженицына» - Жизнь и творчество Александра Исаевича Солженицына. Что нам интересно? Место произведений А.И.Солженицына в современном литературном процессе. Проблема ответственности человека за свою судьбу. Какова роль эпиграфов? Литературные критики. Захар- Калита- смотритель Куликова поля- трагичен среди всеобщего беспамятства.

«Творчество Солженицына» - Старший лейтенант Солженицын в блиндаже. Анализ художественной литературы. Мы и забыли, что такие люди бывают. Анализ некоторых биографических фактов. После 1963 года на «лагерную тему», а вскоре и на имя самого Солженицына накладывается негласный запрет. Слова, вынесенные в заглавие, взяты из записи Лидии Чуковской от 30 октября 1962 г.

«Александр Солженицын» - А.И.Солженицын у Чуковских в Переделкино. Брянский фронт. 1943 г. Лейтенант Солженицын (слева) с командиром артдивизиона. Москва, июнь 1946 г. Александр Солженицын. Зек Солженицын на строительстве дома у Калужской заставы. Ст. лейтенант Солженицын. А. И. Солженицын. Май, 1967 г. А. И. Солженицын (сразу после выхода), 1953.

«Жить не по лжи» - Нравственности: добро совесть честь справедливость милосердие. Художественная деталь: Подготовительная работа учащихся. Оборудование: Эпиграф: Лексическое значение слов: Умеющего одухотворённо работать не ради одних денег. Категории. Не что достигнуто – а какой ценой» -повторяет автор. Безнравственности: предательство цинизм эгоизм корыстолюбие приспособленчество.

«Писатель Солженицын» - Матрена и Иван Денисович. Как соотносятся события частной жизни Матрёны с историческим временем? Пространство рассказа: двор и мир. Имя героини. Способность к словотворчеству. Центральный конфликт. О Солженицыне. vaynah.su представляет. Трагедия Матрены. Предметная детализация. А. И. Солженицын. Солженицын.

«Биография Солженицына» - «И дым отечества нам сладок и приятен». Пути-дороги Солженицына. «...История о том, как сами русские… и своё прошлое, и своё будущее». Е.С. Чехова. Дед А.И. Солженицына - Семен Ефимович, коренной житель с. Саблинского. Цитаты из романа «Архипелаг ГУЛАГ». Генеалогическое древо. Цитаты из Нобелевской лекции.

Урок литературы по теме: А. И. Солженицын. Сведения из биографии. Мастерство А.И. Солженицына – психолога: Глубина характеров, историко-философское обобщение в творчестве писателя. «Матренин двор» (обзор).

Организация: Государственное образовательное учреждение Республики Хакасия среднего профессионального образования «Черногорский горно-строительный техникум»

Тип урока: комбинированный

Цели:

Понять, как сложно настоящему художнику творить;

Проанализировать текст.

Доказать, что идейно – художественные искания автора находятся в сфере духовно – нравственного мировоззрения.

Выявить особенности художественного исследования жизни писателя, диапазон идейно – художественных исканий Солженицына.

Основной вопрос : Кто же Матрена – жертва или святая? Прав ли Солженицын, назвав Матрену праведником?

Основная задача : подвести студентов к пониманию того, что в жизни при любых обстоятельствах нужно оставаться Человеком.

Ход урока:

Организационный момент.

Актуализация опорных знаний и умений.

Новая тема. Слово учителя.

А. И. Солженицын. Сведения из биографии.

Александр Исаевич Солженицын (1918-2008) – российский писатель, историк, политический деятель. Родился 11 декабря 1918 года в городе Кисловодск. Отец Александра погиб еще до появления сына на свет. Бедствующая семья в 1924 году переехала в Ростов-на-Дону, где Александр пошел в школу.

Увлекшись литературой, он после окончания школы, однако, поступил на физико-математический факультет Ростовского университета. Занятие точными науками не отвлекало от литературных упражнений. 1941 год в биографии Александра Исаевича Солженицына ознаменован окончанием университета (причем, с отличием). За год до этого он женился на Решетковской. В 1939 Александр поступил в институт философии, литературы и истории Москвы, но из-за войны прервал обучение.

Биография Солженицына насквозь пропитана интересом к истории своей страны. С началом войны, не смотря на слабое здоровье, стремился на фронт. После призвания и года службы, был отправлен в Костромское военное училище, где получил звание лейтенанта. Александр Солженицын с 1943 года был командиром батареи звуковой разведки. За военные заслуги награжден двумя почетными орденами, позже стал старшим лейтенантом, затем капитаном. В тот период в биографии Александра Исаевича Солженицына были написаны многие литературные произведения (в частности – дневники).

Он критически относился к политике Сталина, в своих письмах к другу Виткевичу осуждал искаженное толкование ленинизма. За это был арестован, осужден на 8 лет пребывания в лагерях. За годы осуждения в биографии Александра Солженицына была проведена кропотливая работа над произведениями «Люби революцию», «В круге первом», «Один день Ивана Денисовича», «Знают истину танки». За год до освобождения (в 1953) у Солженицына обнаружили рак. После его отправили в ссылку в Южный Казахстан. В 1956 году писателя освободили, он поселился во Владимирской области. Там встретил бывшую жену, которая развелась с ним до освобождения, и снова заключил брак.

Публикации Солженицына, пропитанные злостью к ошибкам партии, всегда обильно критиковались. За свою политическую позицию автору пришлось платить много раз. Его произведения запрещали. А из-за романа «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына снова арестовали и изгнали. Трудная судьба великого писателя оборвалась 3 августа 2008 года в результате сердечной недостаточности .

А ведь книги А. И. Солженицына – это история возникновения, разрастания и существования Архипелага ГУЛАГ, ставшего олицетворением трагедии России 20 века. От изображения трагедии страны и народа неотделима тема страдания человека, проходящая через все произведения. Особенность книги Солженицына в том, что автор показывает «противостояние человека силе зла…» Каждое слово и точно, и верно. Герои произведений настолько мудры. Солженицын вернул в литературу героя, в котором соединились терпение, разумность, расчетливая сноровистость, умение приспособиться к нечеловеческим условиям, не потеряв лица, мудрое понимание и правых, и виноватых, привычка напряженно думать «о времени и о себе».

Солженицын – явление русской литературы, художник мирового масштаба. Оставаясь в любви к своей Родине, земле, людям, Солженицын в то же время поднимается до трагических, страшных моментов истории нашей.

Вопросы к студентам:

1.История создания рассказа.

2. Какова композиция рассказа?

3.Матрена в восприятии рассказчика (сообщение по 1 части)

3.1. Кто такая Матрена Васильевна?

3.5. Почему она была нужным человеком в селе?

4.Сопоставьте Матрену и Фаддея. Почему они такие разные?

6. Каково отношение людей к ней? Почему ее никто не понимал?

7. Кто виноват в гибели Матрены?

8. Каково отношение рассказчика к героине? Что у них общего?

10. .Прав ли Солженицын, назвав Матрену праведником?

Вопросы к студентам:

Вспомните евангельскую притчу о сестрах Марфе и Марии.

Как выдумаете, с какой из сестер сопоставима Матрена; обоснуйте свой ответ.

2.Вспомните образ некрасовской героини поэмы « Кому на Руси жить хорошо?» Матрены Тимофеевны и сопоставьте его с героиней Солженицына. Что их объединяет?

3. Выпишите из текста слова, характеризующие главную героиню.

Слово учителя.

Рассказ « Матренин двор» - одно из интереснейших произведений А.Солженицына. Впервые был опубликован в 1963г. в журнале «Новый мир». Первоначальное название – « Не стоит село без праведника». Но во избежание тогдашних цензурных препятствий по совету Твардовского оно было изменено.

Рассказ во многом автобиографичен. Прототипом главной героини была Матрена Васильевна Захарова, женщина, у которой Солженицын жил по возвращении из ссылки. Село Тальново, где разворачиваются события,- это деревня Мильцево Владимирской области. Но написанное по личным впечатлениям произведение все – таки не мемуарный очерк, а именно рассказ – « чистая литература».

Повествование в рассказе передано рассказчику, Игнатьичу, вернувшемуся летом 1956 года из казахстанской ссылки просто в Россию.

Но начинается рассказ не с этого. Давайте обратимся к тексту. (зачитывается начало)

Вывод : этот своеобразный зачин предваряет повествование о событиях поистине трагических. Но речь о них далеко впереди…

Вопросы к студентам:

- Какова композиция рассказа?

(состоит из 3 частей; тем самым обозначены обстоятельства, при которых постепенно открывается образ главной героини)

- Как же трактовать ее образ?

С одной стороны, ее можно рассматривать как жертву власти и алчности людей. Но с другой,- жалкой и несчастной ее не назовешь. Через суровые испытания прошла эта женщина, но сохранила в своей душе христианский огонь любви к людям, осталась верна законам нравственности, уберегла свою совесть. Так кто же она – жертва или святая?

Обратимся к тексту.

-Матрена в восприятии рассказчика (сообщение по 1 части)

Кто такая Матрена?

Как она живет?

Почему у нее много обид накопилось?

Почему ей приходится воровать?

Почему она была нужным человеком на селе?

Вывод:

Итак, уже в 1 части мы можем видеть не только изображение автором суровой действительности, но и слышать его горестный, сострадательный голос. Обратите внимание на мастерство Солженицына в изображении характеров, его умение наблюдать за людьми и понимать их. В размеренных зарисовках предстает перед нами образ не только одинокой и обездоленной женщины, но и редкого человека с безмерно доброй и бескорыстной душой.

Главная героиня: НИЧЕГО НЕ ИМЕЯ, ЭТА ЖЕНЩИНА УМЕЕТ ОТДАВАТЬ.

- Прошлое героини (сообщение по 2 части).

-После смерти (сообщение по 3 части).

- Главное в рассказе – нравственно – духовное содержание.

И все же все ее поступки как бы освящены особой святостью, не всегда понятной окружающим.

Каково отношение людей к ней? Почему ее никто не понимал?

(не могут ее понять стяжатели, корыстные, завистливые люди.)

-Кто виноват в гибели Матрены?

(ее убила чужая корысть, алчность – эта вечная разрушительница жизни, которая не выбирает жертв, а делает ими всех, кто оказался в поле ее воздействия. Через 40 лет Фаддей выполнил свою угрозу. Ударил: по Матрене, по сыну, по дочери и по своей душе, утратившей покой из – за жалких бревен горницы)

- Каково отношение рассказчика к героине? Что у них общего?

(оба деликатны; у обоих отсутствует досаждающее любопытство к жизни другого; их объединяет благородство души, сострадание, сочувствие к людям; они единомышленники.)

В своей статье « Раскаяние и самоограничение» Солженицын обозначил некую меру праведности, святости, возрастающую в одних людях и недоступную другим: «Есть такие прирожденные ангелы – они как будто невесомы, они скользят как бы поверх насилия, лжи, нисколько в них не утопая. Каждый из нас встречал таких … это – праведники, мы их видели, удивлялись («чудаки») , пользовались их добром, они располагают,- и тут же погружались опять на нашу обреченную глубину.»

(… она и есть тот самый праведник…)

Домашнее задание.

Выводы. Итоги урока.

Матрена – женщина - труженица; на таких земля держится. Мудрая, рассудительная, умеющая ценить добро и красоту, Матрена сумела противостоять злу и насилию, сохранив свой «двор», свой мир – мир праведников. Но гибнет Матрена - и рушится этот мир…

Жить так праведно, в ущерб себе, в заботе о других - такая перспектива многих не устраивает. Каждому хочется себе другой судьбы.

Мечты могут и не сбыться, счастье – не состояться, успех – не прийти. Но каждый человек должен пройти свой путь, каким бы он ни был, сохранив в себе мужество, человечность, благородство, не убить то высокое, что заложено в нем самой природой.

Александр Исаевич Солженицын сказал в одном из своих интервью: «Я отдал почти всю жизнь русской революции».

Задача свидетельствовать об утаенных трагических поворотах русской истории обусловила потребность поиска и осмысления их истоков. Они видятся именно в русской революции. «Я как писатель действительно поставлен в положение говорить за умерших, но не только в лагерях, а за умерших в российской революции, -- так обозначил задачу своей жизни Солженицын в интервью 1983 г. -- Я 47 лет работаю над книгой о революции, но в ходе работы над ней обнаружил, что русский 1917 год был стремительным, как бы сжатым, очерком мировой истории XX века. То есть буквально: восемь месяцев, которые прошли от февраля до октября 1917 в России, тогда бешено прокрученные, -- затем медленно повторяются всем миром в течение всего столетия. В последние годы, когда я уже кончил несколько томов, я с удивлением вижу, что я каким-то косвенным образом писал также и историю Двадцатого века» (Публицистика, т. 3, с. 142).

Свидетелем и участником русской истории XX в. Солженицын был и сам. Окончание физико-математического факультета Ростовского университета и вступление во взрослую жизнь пришлось на 1941 г. 22 июня, получив диплом, он приезжает на экзамены в Московский институт истории, философии, литературы (МИФЛИ), на заочных курсах которого учился с 1939 г. Очередная сессия приходится на начало войны. В октябре мобилизован в армию, вскоре попадает в офицерскую школу в Костроме. Летом 1942 г. -- звание лейтенанта, а в конце -- фронт: Солженицын командует звукобатареей в артиллерийской разведке. Военный опыт Солженицына и работа его звукобатареи отражены в его военной прозе конца 90-х гг. (двучастный рассказ «Желябугские выселки» и повесть «Адлиг Швенкиттен» -- «Новый мир». 1999. № 3). Офицером-артиллеристом он проходит путь от Орла до Восточной Пруссии, награждается орденами. Чудесным образом он оказывается в тех самых местах Восточной Пруссии, где проходила армия генерала Самсонова. Трагический эпизод 1914 г. -- самсоновская катастрофа -- становится предметом изображения в первом «Узле» «Краен Колеса» -- в «Августе Четырнадцатого». 9 февраля 1945 г. капитана Солженицына арестовывают на командном пункте его начальника, генерала Травкина, который спустя уже год после ареста даст своему бывшему офицеру характеристику, где вспомнит, не побоявшись, все его заслуги -- в том числе ночной вывод из окружения батареи в январе 1945 г., когда бои шли уже в Пруссии. После ареста -- лагеря: в Новом Иерусалиме, в Москве у Калужской заставы, в спецтюрьме № 16 в северном пригороде Москвы (та самая знаменитая Марфинская шарашка, описанная в романе «В круге первом», 1955-1968). С 1949 г. -- лагерь в Экибастузе (Казахстан). С 1953 г. Солженицын -- «вечный ссыльнопоселенец» в глухом ауле Джамбулской области, на краю пустыни. В 1957 г. -- реабилитация и сельская школа в поселке Торфо-продукт недалеко от Рязани, где он учительствует и снимает комнату у Матрены Захаровой, ставшей прототипом знаменитой хозяйки «Матрениного двора» (1959). В 1959 г. Солженицын «залпом», затри недели, создает переработанный, «облегченный» вариант рассказа «Щ-854», который после долгих хлопот А.Т. Твардовского и с благословения самого Н.С. Хрущева увидел свет в «Новом мире» (1962. № 11) под названием «Один день Ивана Денисовича».

К моменту первой публикации Солженицын имеет за плечами серьезный писательский опыт -- около полутора десятилетий: «Двенадцать лет я спокойно писал и писал. Лишь на тринадцатом дрогнул. Это было лето 1960 года. От написанных многих вещей -- и при полной их безвыходности, и при полной беззвестности, я стал ощущать переполнение, потерял легкость замысла и движения. В литературном подполье мне стало не хватать воздуха», -- писал Солженицын в автобиографической книге «Бодался теленок с дубом». Именно в литературном подполье создаются романы «В круге первом», несколько пьес, киносценарий «Знают истину танки!» о подавлении Экибастузского восстания заключенных, начата работа над «Архипелагом ГУЛагом», замыслен роман о русской революции под кодовым названием «Р-17», воплотившийся десятилетия спустя в эпопею «Красное Колесо».

В середине 60-х гг. создается повесть «Раковый корпус» (1963-1967) и «облегченный» вариант романа «В круге первом». Опубликовать их в «Новом мире» не удается, и оба выходят в 1968 г. на Западе. В это же время идет начатая ранее работа над «Архипелагом ГУЛагом»(1958-1968; 1979) и эпопеей «Красное Колесо» (интенсивная работа низ большим историческим романом «Р-17», выросшим в эпопею «Красное Колесо», начата в 1969 г.).

В 1970 г. Солженицын становится лауреатом Нобелевской премий. выехать из СССР он не хочет, опасаясь лишиться гражданства и возможности бороться на родине -- поэтому личное получение премии и речь нобелевского лауреата пока откладываются. История с получением Нобелевской премии описана в главе «Нобелиана» («Бодался теленок с дубом»). В то же время его положение в СССР все более ухудшается: принципиальная и бескомпромиссная идеологическая и литературная позиция приводит к исключению из Союза писателей (ноябрь 1969 г.), в советской прессе разворачивается кампания травли Солженицына. Это заставляет его дать разрешение на публикацию в Париже книги «Август Четырнадцатого» (1971) -- первого тома эпопеи «Красное Колесо». В 1973 г. в парижском издательстве YMCA-PRESS увидел свет первый том «Архипелага ГУЛага».

Идеологическая оппозиционность не только не скрывается Солженицыным, но и прямо декларируется. Он пишет целый ряд открытых писем: Письмо IV Всесоюзному съезду Союза советских писателей (1967), Открытое письмо Секретариату Союза писателей РСФСГ (1969), Письмо вождям Советского Союза (1973), которое посылает по почте адресатам в ЦК КПСС, а не получив ответа, распространяет в самиздате. Писатель создает цикл публицистических статей, которые предназначаются для философско-публицистического сборника». «Из-под глыб» («На возврате дыхания и сознания», «Раскаяние и самоограничение как категории национальной жизни», «Образованщина»), «Жить не по лжи!» (1974).

Разумеется, говорить о публикации этих произведений не приходилось -- они распространялись в самиздате.

В 1975 г. опубликована автобиографическая книга «Бодался теленок с дубом», представляющая собой подробный рассказ о творческом пути писателя от начала литературной деятельности до второго ареста и высылки и очерк литературной среды и нравов 60-х -- начала 70-х гг.

В феврале 1974 г. на пике разнузданной травли, развернутой в советской прессе, Солженицына арестовывают и заключают в Лефортовскую тюрьму. Но его ни с чем не сравнимый авторитет у мировой общественности не позволяет советскому руководству просто расправиться с писателем, поэтому его лишают советского гражданства и высылают из СССР. В ФРГ, ставшей первой страной, принявшей изгнанника, он останавливается у Генриха Бёлля, после чего поселяется в Цюрихе (Швейцария). О жизни на Западе повествует вторая автобиографическая книга Солженицына «Угодило зернышко промеж двух жерновов», публикацию которой он начал в «Новом мире» в 1998 и продолжил в 1999 г.

В 1976 г. писатель с семьей переезжает в Америку, в штат Вермонт. Здесь он работает над полным собранием сочинений и продолжает исторические исследования, результаты которых ложатся в основу эпопеи «Красное Колесо».

Солженицын всегда был уверен в том, что вернется в Россию. Даже в 1983 г., когда мысль об изменении социально-политической ситуации в СССР казалась невероятной, на вопрос западного журналиста о надежде на возвращение в Россию писатель ответил: «Знаете, странным образом, я не только надеюсь, я внутренне в этом убежден. Я просто живу в этом ощущении: что обязательно я вернусь при жизни. При этом я имею в виду возвращение живым человеком, а не Книгами, книги-то, конечно, вернутся. Это противоречит всяким разумным рассуждениям, я не могу сказать: по каким объективным причинам это может быть, раз я уже не молодой человек. Но ведь и часто История идет до такой степени неожиданно, что мы самых простых Вещей не можем предвидеть» (Публицистика, т. 3, с. 140).

Предвидение Солженицына сбылось: уже в конце 80-х гг. это возвращение стало постепенно осуществляться. В 1988 г. Солженицыну было возвращено гражданство СССР, а в 1989 г. в «Новом мире» публикуются Нобелевская лекция и главы из «Архипелага ГУЛага» » затем, в 1990 г. -- романы «В круге первом» и «Раковый корпус». В 1994г писатель возвратился в Россию. С 1995 г. в «Новом мире» публикует» новый цикл -- «двучастные» рассказы.

Цель и смысл жизни Солженицына -- писательство: «Моя жизнь, - говорил он, -- проходит с утра до позднего вечера в работе. Нет никаких исключений, отвлечений, отдыхов, поездок, -- в этом смысле» действительно делаю то, для чего я был рожден» (Публицистика, т.3 с. 144). Несколько письменных столов, на которых лежат десятки раскрытых книг и незаконченные рукописи, составляют основное бытовое окружение писателя -- и в Вермонте, в США, и теперь, по boi. вращении в Россию. Каждый год появляются новые его вещи: публицистическая книга «Россия в обвале» о нынешнем состоянии и судьбе русского народа увидела свет в 1998 г. В 1999-м «Новый мир» опубликовал новые произведения Солженицына, в которых он обращается к нехарактерной для него ранее тематике военной прозы.

Анализ литературных произведений

Не будет преувеличением сказать, что предметом изображения в эпосе Солженицына стал русский XX век во всех его трагических изломах -- от Августа Четырнадцатого до сего дня. Но будучи в первую очередь художником, он пытается понять, как эти события отразились на русском национальном характере.

Концепция личности в рассказах 60-х и 90-х гг. В свое время М. Горький очень точно охарактеризовал противоречивость характера русского человека: «Люди пегие -- хорошие и дурные вместе». Во многом эта «пегость» стала предметом исследования и у Солженицына.

В главном герое рассказа «Случай на станции Кочетовка» (1962), молоденьком лейтенанте Васе Зотове, воплощены самые добрые человеческие черты: интеллигентность, распахнутость навстречу фронтовику или окруженцу, вошедшему в комнату линейной комендатуры, искреннее желание помочь в любой ситуации. Два женских образа, лишь слегка намеченные писателем, оттеняют глубинную непорочность Зотова, и даже сама мысль об измене жене, оказавшейся в оккупации под немцами, невозможна для него.

Композиционный центр рассказа составляет встреча Зотова с отставшим от своего эшелона окружением, который поражает его своей интеллигентностью и мягкостью. Все -- слова, интонации голоса, мягкие жесты этого человека, способного даже в надетой на него чудовищной рванине держаться с достоинством и мягкостью, припекает героя: ему «была на редкость приятна его манера говорить; его манера останавливаться, если казалось, что собеседник хочет возразить; его манера не размахивать руками, а как-то легкими движениями пальцев пояснять свою речь». Он раскрывает перед ним свои полудетские мечты о бегстве в Испанию, рассказывает о своей тоске по фронту и предвкушает несколько часов чудесного общения с интеллигентным, культурным и знающим человеком -- актером до войны, ополченцем без винтовки -- в ее начале, недавним окружением, чудом выбравшимся из немецкого «котла» и теперь вот отставшим от своего поезда -- без документов, с ничего не значащим догонным листом, в сущности, и не документом. И здесь автор показывает борьбу двух начал в душе Зотова: человеческого и бесчеловечного, злого, подозрительного, Уже после того, как между Зотовым и Тверитиновым пробежала искра понимания, возникшая некогда между маршалом Даву и Пьером Безуховым, спасшая тогда Пьера от расстрела, в сознании Зотова возникает циркуляр, перечеркивающий симпатию и доверие, возникшее между двумя сердцами, которые еще не успели выстыть на войне. «Лейтенант надел очки и опять смотрел в догонный лист. Догонный лист, собственно, не был настоящим документом, он составлен был СО слов заявителя и мог содержать в себе правду, а мог и ложь. Инструкция требовала крайне пристально относиться к окруженцам, а тем более -- одиночкам». И случайная обмолвка Тверитинова (он спрашивает всего лишь, как раньше назывался Сталинград) оборачивается неверием в юной и чистой душе Зотова, уже отравленной ядом подозрительности: «И -- все оборвалось и охолонуло в Зотове. Значит, не окруженец. Подослан! Агент! Наверно, белоэмигрант, потому и манеры такие». То, что спасло Пьера, не спасло несчастного и беспомощного Тверитинова -- молоденький лейтенант «сдает» только что полюбившегося и так искренне заинтересовавшего его человека в НКВД. И последние слова Тверитинова: «Что вы делаете! Что вы делаете! Ведь этого не исправишь!!»-- подтверждаются последней, аккордной, как всегда у Солженицына, фразой: «Но никогда потом во всю Жизнь Зотов не мог забыть этого человека...».

Наивная доброта и жестокая подозрительность -- два качества, Казалось бы, несовместимые, но вполне обусловленные советской эпохой 30-х гг., сочетаются в душе героя.

Противоречивость характера предстает иногда и с комической стороны -- как в рассказе «Захар-Калита» (1965).

Этот небольшой рассказ весь построен на противоречиях, и в этом смысле он очень характерен для поэтики писателя. Его нарочито облегченное начало как бы пародирует расхожие мотивы исповедальной или лирической прозы 60-х гг., явно упрощающие проблему национального характера.

«Друзья мои, вы просите рассказать что-нибудь из летнего велосипедного?» -- этот зачин, настраивающий на нечто летнее отпускное и необязательное, контрастирует с содержанием самого рассказа, где на нескольких страницах воссоздается картина сентябрьской битвы 1380 г. Но и оборачиваясь на шесть столетий назад, Солженицын не может сентиментально и благостно, в соответствии с «велосипедным» зачином, взглянуть на обремененное историографичной торжественностью поворотное событие русской истории: «Горька правда истории, но легче высказать ее, чем таить: не только черкесов и генуэзцев привел Мамай, не только литовцы с ним были в союзе, но и князь рязанский Олег. Для того и перешли русские через Дон, чтобы Доном ощитить свою спину от своих же, от рязанцев: не ударили бы, православные». Противоречия, таящиеся в душе одного человека, характерны и для нации в целом -- «Не отсюда ли повелась судьба России? Не здесь ли совершен поворот ее истории? Всегда ли только через Смоленск и Киев роились на нас враги?..». Так от противоречивости национального сознания Солженицын делает шаг к исследованию противоречивости национальной жизни, приведшей уже значительно позже к другим поворотам русской-истории.

Но если повествователь может поставить перед собой такие вопросы и осмыслить их, то главный герой рассказа, самозванный сторож Куликова поля Захар-Калита, просто воплощает в себе почти инстинктивное желание сохранить утраченную было историческую память. Толку от его постоянного, дневного и ночного пребывания на поле нет никакого -- но сам факт существования смешного чудаковатого человека значим для Солженицына. Перед тем, как описать его, он как бы останавливается в недоумении и даже сбивается на сентиментальные, почти карамзинские интонации, начинает фразу со столь характерного междометия «Ах», а заканчивает вопросительными и восклицательными знаками.

С одной стороны, Смотритель Куликова поля со своей бессмысленной деятельностью смешон, как смешны его уверения дойти в поисках своей, только ему известной правды, до Фурцевой, тогдашнего министра культуры. Повествователь не может удержаться от смеха, сравнивая его с погибшим ратником, рядом с которым, правда, нет ни меча, ни шита, а вместо шлема кепка затасканная да около руки мешок с подобранными бутылками. С другой стороны, совершенно бескорыстная и бессмысленная, казалось бы, преданность Полю как зримому воплощению русской истории заставляет видеть в этой фигуре нечто настоящее -- скорбь. Авторская позиция не прояснена -- Солженицын как бы балансирует на грани комического и серьезного, видя одну из причудливых и незаурядных форм русского национального характера. Комичны при всей бессмысленности его жизни на Поле (у героев даже возникает подозрение, что таким образом Захар-Калита увиливает от тяжелой сельской работы) претензия на серьезность и собственную значимость, его жалобы на то, что ему, смотрителю Поля, не выдают оружия. И рядом с этим -- совсем уж не комическая страстность героя доступными ему способами свидетельствовать об исторической славе русского оружия. И тогда «сразу отпало все то насмешливое и снисходительное, что мы думали о нем вчера. В это заморозное утро встающий из копны, он был уже не Смотритель, а как бы Дух этого Поля, стерегущий, не покидавший его никогда».

Разумеется, дистанция между повествователем и героем огромна: герою недоступен тот исторический материал, которым свободно оперирует повествователь, они принадлежат разной культурной и социальной среде -- но сближает их истинная преданность национальной истории и культуре, принадлежность к которой дает возможность преодолеть социальные и культурные различия.

Обращаясь к народному характеру в рассказах, опубликованных в первой половине 60-х гг., Солженицын предлагает литературе новую концепцию личности. Его герои, такие, как Матрена, Иван Денисович (к ним тяготеет и образ дворника Спиридона из романа «В круге первом»), -- люди не рефлексирующие, живущие некими природными, как бы данными извне, заранее и не ими выработанными представлениями. И следуя этим представлениям, важно выжить физически в условиях, вовсе не способствующих физическому выживанию, но не Ценой потери собственного человеческого достоинства. Потерять его -- значит погибнуть, то есть, выжив физически, перестать быть человеком, утратить не только уважение других, но и уважение к самому себе, что равносильно смерти. Объясняя эту, условно говоря, этику выживания, Шухов вспоминает слова своего первого бригадира Куземина: «В лагере вот кто подыхает: кто миски лижет, кто на санчасть надеется да кто к куму ходит стучать».

С образом Ивана Денисовича в литературу как бы пришла новая этика, выкованная в лагерях, через которые прошла очень уж немалая часть общества. (Исследованию этой этики посвящены многие страницы «Архипелага ГУЛага».) Шухов, не желая потерять человеческое достоинство, вовсе не склонен принимать на себя все удары лагерной жизни -- иначе просто не выжить. «Это верно, кряхти да гнись, -- замечает он. -- А упрешься -- переломишься». В этом смысле писатель отрицает общепринятые романтические представления о гордом противостоянии личности трагическим обстоятельствам, на которых воспитала литература поколение советских людей 30-х гг. И в этом смысле интересно противопоставление Шухова и кавторанга Буйновского, героя, принимающего на себя удар, но часто, как кажется Ивану Денисовичу, бессмысленно и губительно для самого себя. Наивны протесты кавторанга против утреннего обыска на морозе только что проснувшихся после подъема, дрожащих от холода людей:

«Буйновский -- в горло, на миноносцах своих привык, а в лагере три месяцев нет:

Вы права не имеете людей на морозе раздевать! Вы девятую статье уголовного кодекса не знаете!..

Имеют. Знают. Это ты, брат, еще не знаешь».

Чисто народная, мужицкая практичность Ивана Денисовича помогает ему выжить и сохранить себя человеком -- не ставя перед собой вечных вопросов, не стремясь обобщить опыт своей военной и лагерной жизни, куда он попал после плена (ни следователь, допрашивавший Шухова, ни он сам так и не смогли придумать, какое именно задание немецкой разведки он выполнял). Ему, разумеется, недоступен уровень историко-философского обобщения лагерного опыта как грани национально-исторического бытия XX столетия, на который встанет сам Солженицын в «Архипелаге ГУЛаге».

В рассказе «Один день Ивана Денисовича» перед Солженицыным встает творческая задача совместить две точки"зрения -- автора и героя, точки зрения не противоположные, а схожие идеологически, но различающиеся уровнем обобщения и широтой материала. Эта задача решается почти исключительно стилевыми средствами, когда между речью автора и персонажа существует чуть заметный зазор, то увеличивающийся, то практически исчезающий.

Солженицын обращается к сказовой манере повествования, дающей Ивану Денисовичу возможность речевой самореализации, но это не прямой сказ, воспроизводящий речь героя, а вводящий образ повествователя, позиция которого близка позиции героя. Такая повествовательная форма позволяла в какие-то моменты дистанцировать автора и героя, совершить прямой вывод повествования из «авторской шуховской» в «авторскую солженицынскую» речь... Сдвинув границы шуховского жизнеощущения, автор получил право увидеть и то, чего не мог увидеть его герой, то, что находится вне шуховской компетенции, при этом соотношение авторского речевого плана с планом героя может быть сдвинуто и в обратном направлении -- их точки зрения и их стилевые маски тотчас же совпадут. Таким образом, «синтаксико-стилистический строй повести сложился в результате своеобразного использования смежных возможностей сказа, сдвигов от несобственно-прямой к несобственно-авторской речи», в равной степени ориентированных на разговорные особенности русского языка.

И герою, и повествователю (здесь очевидное основание их единства, выраженного в речевой стихии произведения) доступен тот специфически русский взгляд на действительность, который принято называть народным. Именно опыт чисто «мужицкого» восприятия лагеря как одной из сторон русской жизни XX в. и проложил путь повести к читателю «Нового мира» и всей страны. Сам Солженицын так вспоминал об этом в «Теленке»:

«Не скажу, что такой точный план, но верная догадка-предчувствие у меня в том и была: к этому мужику Ивану Денисовичу не могут остаться равнодушны верхний мужик Александр Твардовский и верховой мужик Никита Хрущев. Так и сбылось: даже не поэзия и даже не политика ":- решили судьбу моего рассказа, а вот эта его доконная мужицкая суть, столько у нас осмеянная, потоптанная и охаянная с Великого Перелома, да и поранее» (с. 27).

В опубликованных тогда рассказах Солженицын не подошел еще к Одной из самых важных для него тем -- теме сопротивления антинародному режиму. Она станет одной из важнейших в «Архипелаге ГУЛаге». Пока писателя интересовал сам народный характер и его существование «в самой нутряной России -- если такая где-то была, жила», в той самой России, которую ищет повествователь в рассказе «Матренин двор». Но он находит не нетронутый смутой XX в. островок естественной русской жизни, а народный характер, сумевший в этой смуте себя сохранить. «Есть такие прирожденные ангелы, -- писал в статье «Раскаяние и самоограничение» писатель, как бы характеризуя и Матрену, -- они как будто невесомы, они скользят как бы поверх этой жижи, нисколько в ней не утопая, даже касаясь ли стопами ее поверхности? Каждый из нас встречал таких, их не десятеро и не сто на Россию, это -- праведники, мы их видели, удивлялись («чудаки»), пользовались их добром, в хорошие минуты отвечали им тем же, они располагают, -- и тут же погружались опять на нашу обреченную глубину» (Публицистика, т. 1, с. 61). В чем суть праведности Матрены? В жизни не по лжи, скажем мы теперь словами самого писателя, произнесенными значительно позже. Она вне сферы героического или исключительного, реализует себя в самой что ни на есть обыденной, бытовой ситуации, испытывает на себе все «прелести» советской сельской нови 50-х гг.: проработав всю жизнь, вынуждена хлопотать пенсию не за себя, а за мужа, пропавшего с начала войны, отмеривая пешком километры и кланяясь конторским столам. Не имея возможности купить торф, который добывается везде вокруг, но не продается колхозникам, она, как и все ее подруги, вынуждена брать его тайком. Создавая этот характер, Солженицын ставит его в самые обыденные обстоятельства сельской колхозной жизни 50-х гг. с ее бесправием и надменным пренебрежением обычным, несановным человеком. Праведность Матрены состоит в ее способности сохранить свое человеческое и в столь недоступных для этого условиях.

Но кому противостоит Матрена, иными словами, в столкновении с какими силами проявляется ее сущность? В столкновении с Фаддеем, черным стариком, представшим перед рассказчиком, школьным учителем и Матрениным жильцом, на пороге ее избы, когда пришел с униженной просьбой за внука? Этот порог он переступил и сорок лет назад, с яростью в сердце и с топором в руках - не дождалась его невеста с войны, вышла замуж за брата. «Стал на пороге, -- рассказывает Матрена. -- Я как закричу! В колена б ему бросилась!.. Нельзя... Ну, говорит, если б то не брат мой родной - я бы вас порубал обоих!».

По мнению некоторых исследователей, рассказ «Матренин двор скрыто мистичен.

Уже в самом конце рассказа, после смерти Матрены, Солженицын перечисляет негромкие ее достоинства:

«Не понятая и брошенная даже мужем своим, схоронившая шесть детей, но не нрав свой общительный, чужая сестрам, золовкам, смешная, по-глупому работающая на других бесплатно, -- она не скопила имущества к смерти. Грязно-белая коза, колченогая кошка, фикусы...

Все мы жили рядом с ней и не поняли, что есть она тот самый праведник, без которого, по пословице, не стоит село.

Ни город.

Ни вся земля наша».

И остродраматический финал рассказа (Матрена погибает под поездом, помогая перевозить Фаддею бревна ее же собственной избы) придает концовке совершенно особый, символический смысл: ее ведь больше нет, стало быть, не стоит село без нее? И город? И вся земля наша?

В 1995--1999 гг. Солженицын опубликовал новые рассказы, которые он назвал «двучастными». Важнейший их композиционный принцип -- противоположность двух частей, что дает возможность сопоставления двух человеческих судеб и характеров, проявивших себя по разному в общем контексте исторических обстоятельств. Их герои -- и люди, казалось бы, канувшие в безднах русской истории, и оставившие в ней яркий след, такие, например, как маршал Г.К. Жуков, -- рассматриваются писателем с сугубо личной стороны, вне зависимости от официальных регалий, если таковые имеются. Проблематику этих рассказов формирует конфликт между историей и частным человеком. Пути разрешения этого конфликта, сколь ни казались бы они различными, всегда приводят к одному результату: человек, утративший веру и дезориентированный в историческом пространстве, человек, не умеющий жертвовать собой и идущий на компромисс, оказывается перемолот и раздавлен страшной эпохой, в которую ему выпало жить.

Павел Васильевич Эктов -- сельский интеллигент, смысл своей жизни видевший в служении народу, уверенный, что «не требует никакого оправдания повседневная помощь крестьянину в его текущих насущных нуждах, облегчение народной нужды в любой реальной форме». Во время гражданской войны Эктов не увидел для себя, народника и народолюбца, иного выхода, как примкнуть к крестьянскому повстанческому движению, возглавляемому атаманом Антоновым. Самый образованный человек среди сподвижников Антонова, Эктов стал начальником его штаба. Солженицын показывает трагический зигзаг в судьбе этого великодушного и честного человека, унаследовавшего от русской интеллигенции неизбывную нравственную потребность служить народу, разделять крестьянскую боль. Но выданный теми же крестьянами («на вторую же ночь был выдан чекистам по доносу соседской бабы»), Эктов сломлен шантажом: он не может найти в себе сил пожертвовать женой и дочерью и идет на страшное преступление, по сути дела, «сдавая» весь антоновский штаб -- тех людей, к которым он пришел сам, чтобы разделить их боль, с которыми ему необходимо было быть в лихую годину, чтобы не прятаться в своей норке в Тамбове и не презирать себя! Солженицын показывает судьбу раздавленного человека, оказавшегося перед неразрешимым жизненным уравнением и не готовым к его решению. Он может положить на алтарь свою жизнь, но жизнь дочери и жены? В силах ли вообще человек сделать подобное? «Великий рычаг применили большевики: брать в заложники семьи».

Условия таковы, что и добродетельные качества человека оборачиваются против него. Кровавая гражданская война зажимает частного человека между двух жерновов, перемалывая его жизнь, его судьбу, семью, нравственные убеждения.

«Пожертвовать женой и Маринкой (дочерью. -- М.Г.), переступить через них -- разве он мог??

За кого еще на свете -- или за что еще на свете? -- он отвечает больше, чем за них?

Да вся полнота жизни -- и были они.

И самому -- их сдать? Кто это может?!.».

Ситуация предстает перед Эго как безысходная. Безрелигиозно-гуманистическая традиция, восходящая к ренессансной эпохе и прямо отрицаемая Солженицыным в его Гарвардской речи, мешает человеку ощутить свою ответственность шире, чем за семью. «В рассказе «Эго», -- считает современный исследователь П. Спиваковский, -- как раз и показано, как безрелигиозно-гуманистическое сознание главного героя оказывается источником предательства». Невнимание героя к проповедям сельских батюшек -- очень характерная черта мироощущения русского интеллигента, на которую как бы вскользь обращает внимание Солженицын. Ведь Эктов -- сторонник «реальной», материальной, практической деятельности, но сосредоточенность только на ней одной, увы, ведет к забвению духовного смысла жизни. Быть может, церковная проповедь, от которой самонадеянно отказывается Эго, и могла быть источником «той самой реальной помощи, без которой герой попадает в капкан собственного мировоззрения», того самого гуманистического, безрелигиозного, не дающего личности ощутить свою ответственность перед Богом, а свою собственную судьбу -- как часть Божьего промысла.

Человек перед лицом нечеловеческих обстоятельств, измененный, размолотый ими, неспособный отказаться от компромисса и, лишенный христианского мировоззрения, беззащитный перед условиями вынужденной сделки (можно ли судить за это Эго?) -- еще одна типичная ситуация нашей истории.

К компромиссу Эго привели две черты русского интеллигента: принадлежность к безрелигиозному гуманизму и следование революционно-демократической традиции. Но, как это ни парадоксально, схожие коллизии увидел писатель и в жизни Жукова (рассказ «На Краях», двучастной композицией сопряженный с «Эго»). Удивительна связь его судьбы с судьбой Эго -- оба воевали на одном фронте, Только по разные его стороны: Жуков -- на стороне красных, Эго -- восставших крестьян. И ранен был Жуков на этой войне с собственным народом, но, в отличие от идеалиста Эго, выжил. В его истории, исполненной взлетами и падениями, в победах над немцами и в мучительных поражениях в аппаратных играх с Хрущевым, в предательстве людей, которых сам некогда спасал (Хрущева -- дважды, Конева от сталинского трибунала в 1941 г.), в бесстрашии юности, в полководческой жестокости, в старческой беспомощности Солженицын пытается найти ключ к пониманию этой судьбы, судьбы маршала, одного из тех русских воинов, кто, по словам И. Бродского, «смело входили в чужие столицы, / но возвращались в страхе в свою» («На смерть Жукова», 1974). Во взлетах и в падениях он видит за железной волей маршала слабость, которая проявилась во вполне человеческой склонности к компромиссам. И здесь -- продолжение самой важной темы творчества Солженицына, начатой еще в «Одном дне Ивана Денисовича» и достигшей кульминации в «Архипелаге ГУЛаге»: эта тема связана с исследованием границы компромисса, которую должен знать человек, желающий не потерять себя. Разбавленный инфарктами и инсультами, старческой немощью, предстает в конце рассказа Жуков -- но не в этом его беда, а в очередном компромиссе (вставил в книгу воспоминаний две-три фразы о роли в победе политрука Брежнева), на который он пошел, дабы увидеть свою книгу опубликованной. Компромисс и нерешительность в поворотные периоды жизни, тот самый страх, который испытывал, возвращаясь в свою столицу, сломили и прикончили маршала - по другому, чем Эго, но, по сути, так же. Как Эго беспомощен что-либо изменить, когда страшно и жестоко предает, Жуков тоже может лишь беспомощно оглянуться на краю жизни: «Может быть, еще тогда, еще тогда -- надо было решиться? 0-ох, кажется -- дурака, дурака свалял?..». Герою не дано понять, что он ошибся не тогда, когда не решился на военный переворот и не стал русским де Голем, а когда он, крестьянский сын, чуть ли не молясь на своего куира Тухачевского, участвует в уничтожении породившего его мира русской деревни, когда крестьян выкуривали из лесов газами, а «пробандиченные» деревни сжигались нацело.

Рассказы об Эктове и Жукове обращены к судьбам субъективно честных людей, сломленных страшными историческими обстоятельствами советского времени. Но возможен и иной вариант компромисса с действительностью -- полное и радостное подчинение ей и естественное забвение любых мук совести. Об этом рассказ «Абрикосовое варенье». Первая часть этого рассказа -- страшное письмо, адресованное живому классику советской литературы. Его пишет полуграмотный человек, который вполне отчетливо осознает безвыходность советских жизненных тисков, из которых он, сын раскулаченных родителей, уже не выберется, сгинув в трудлагерях:

«Я -- невольник в предельных обстоятельствах, и настряла мне такая прожитьба до последней обиды. Может, вам недорого будет прислать мне посылку продуктовую? Смилосердствуитесь...».

Продуктовая посылка -- в ней, быть может, спасение этого человека, Федора Ивановича, ставшего всего лишь единицей принудительной советской трудармии, единицей, жизнь которой вообще не имеет сколько-нибудь значимой цены. Вторая часть рассказа -- описание быта прекрасной дачи знаменитого Писателя, богатого, пригретого и обласканного на самой вершине, -- человека, счастливого от удачно найденного компромисса с властью, радостно лгущего и в журналистике, и литературе. Писатель и Критик, ведущие литературно-официозные разговоры за чаем, находятся в ином мире, чем вся советская страна. Голос письма со словами правды, долетевшими в этот мир богатых писательских дач, не может быть услышан представителями литературной элиты: глухота является одним из условий заключенного компромисса с властью. Верхом цинизма выглядят восторги Писателя по поводу того, что «из современной читательской глуби выплывает письмо с первозданным языком. какое своевольное, а вместе с тем покоряющее сочетание и управление слов! Завидно и писателю!». Письмо, взывающее к совести русского писателя (по Солженицыну, героем его рассказа является не русский, а советский писатель), становится лишь материалом к изучению нестандартных речевых оборотов, помогающих стилизации народной речи, которая осмысляется как экзотическая и подлежащая воспроизведению «народным» Писателем, как бы знающим национальную жизнь изнутри. Высшая степень пренебрежения к звучащему в письме крику замученного человека звучит в реплике Писателя, когда его спрашивают о связи с корреспондентом: «Да что ж отвечать, не в ответе дело. Дело -- в языковой находке».

Правда искусства в трактовке писателя. Интерес к реальности, внимание к бытовой детали, самой, казалось бы, незначительной, Приводит к документализму повествования, к стремлению воспроизвести жизненное событие доподлинно так, как оно было на самом деле, уйдя, если это возможно, от вымысла, идет ли речь о смерти Матрены («Матренин двор») или же о гибели Столыпина («Красное Колесо»), И в том, и в другом случае жизненная реальность сама несет в себе детали, подлежащие религиозно-символическому истолкованию: правая рука попавшей под поезд Матрены, оставшаяся нетронутой на обезображенном теле («Ручку-то правую оставил ей Господь. Там будет Богу молиться...»), прострелянная пулей террориста правая рука Столыпина, которой он не смог перекрестить Николая II и сделал это левой рукой, невольно совершив антижест. Критик П.Спиваковский видит онтологический, бытийный, обусловленный Божьим Промыслом смысл реальной жизненной детали, Прочитываемый Солженицыным. «Это происходит потому, -- полагает исследователь, -- что художественная система Солженицына, как правило, предполагает теснейшую связь изображаемого с подлинной жизненной реальностью, в которой он стремится увидеть то, чего не замечают другие -- действие Промысла в человеческом бытии». Этим, в первую очередь, обусловлено внимание писателя к подлинной жизненной достоверности и самоограничение в сфере художественного вымысла: сама реальность воспринимается как совершенное художественное творение, а задача художника состоит в выявлении сокрытых в ней символических значений, предопределенных Божьим замыслом о мире. Именно постижение такой правды как высшего смысла, оправдывающего существование искусства, и Утверждал всегда Солженицын. Он мыслит себя писателем, который «знает над собой силу высшую и радостно работает маленьким подмастерьем под небом Бога, хотя еще строже его ответственность за все написанное, нарисованное, за воспринимающие души. Зато: не им этот мир создан, не им управляется, нет сомнения в его основах, художнику дано лишь острее других ощутить гармонию мира, красоту и безобразие человеческого вклада в него -- и остро передать это людям» (Публицистика, т. 1, с. 8). Будучи писателем, стоящим на религиозных позициях, он стал первым православным лауреатом Темплтоновской премии (май 1983 г.) «За прогресс в развитии религии».

Жанровая специфика эпоса Солженицына. Стремление свести к минимуму вымысел и художественно осмыслить саму реальность приводит в эпосе Солженицына к трансформации традиционных жанровых форм. «Красное Колесо» уже не роман, а «повествованье в отмеренных сроках» -- такое жанровое определение дает писатель своему произведению. «Архипелаг ГУЛаг» тоже нельзя назвать романом -- это, скорее, совершенно особый жанр художественной документалистики, основным источником которой является память Автора и людей, прошедших ГУЛАГ и пожелавших вспомнить о нем и рассказать Автору о своих воспоминаниях. В определенном смысле, это произведение во многом основано на национальной памяти нашего столетия, включающей в себя и страшную память о палачах и жертвах. Поэтому «Архипелаг ГУЛаг» писатель воспринимает не как свой личный труд -- «эту книгу непосильно было бы создать одному человеку», а как «общий дружный памятник всем замученным и убиенным». Автор лишь надеется, что, «став доверенным многих поздних рассказов и писем», сумеет поведать правду об Архипелаге, прося прощения у тех, кому не хватило жизни об этом рассказать, что он «не все увидел, не все вспомнил, не обовсем догадался». Эта же мысль выражена в Нобелевской лекции: поднимаясь на кафедру, которая предоставляется далеко не всякому писателю и только раз в жизни, Солженицын размышляет о погибших в ГУЛаге: «И мне сегодня, сопровожденному тенями павших, и со склоненной головой пропуская вперед себя на это место других, достойных ранее, мне сегодня -- как угадать и выразить, что хотели бы сказать они?» (Публицистика, т. 1, с. 11).

Жанр «художественного исследования» предполагает совмещение в авторском подходе к материалу действительности позиций ученого и писателя. Говоря о том, что путь рационального, научно-исторического исследования такого явления советской действительности, как Архипелаг ГУЛаг, ему был попросту недоступен, Солженицын размышляет о преимуществах художественного исследования над исследованием научным: «Художественное исследование, как и вообще художественный метод познания действительности, дает возможности, которых не Пожег дать наука. Известно, что интуиция обеспечивает так называемый «тоннельный эффект», другими словами, интуиция проникает в действительность как тоннель в гору. В литературе так всегда было. Когда я работал над «Архипелагом ГУЛАГом», именно этот принцип послужил основанием для возведения здания там, где не смогла бы этого сделать наука. Я собрал существующие документы. Обследовал свидетельства двухсот двадцати семи человек. К этому нужно прибавить мой собственный опыт в концентрационных лагерях и опыт моих товарищей и друзей, с которыми я был в заключении. Там, где науке недостает статистических данных, таблиц и документов, художественный метод позволяет сделать обобщение на основе частных случаев. С этой точки зрения художественное исследование не только не подменяет собой научного, но и превосходит его по своим возможностям».

«Архипелаг ГУЛаг» композиционно построен не по романическому принципу, но по принципу научного исследования. Его три тома и семь частей посвящены разным островам Архипелага и разным периодам его истории. Именно как исследователь Солженицын описывает технологию ареста, следствия, различные ситуации и варианты, возможные здесь, развитие «законодательной базы», рассказывает, называя имена лично знакомых людей или же тех, чьи истории слышал, как именно, с каким артистизмом арестовывали, как дознавались мнимой вины. Достаточно посмотреть лишь названия глав и частей, чтобы увидеть объем и исследовательскую скрупулезность книги: «Тюремная промышленность», «Вечное движение», «Истребительно-трудовые», «Душа и колючая проволока», «Каторга»...

Иную композиционную форму диктует писателю замысел «Красного Колеса». Это книга об исторических, переломных моментах русской истории. «В математике есть такое понятие узловых точек: для того чтобы вычерчивать кривую, не надо обязательно все точки ее находить, надо найти только особые точки изломов, повторов и поворотов, где кривая сама себя снова пересекает, вот это и есть узловые точки. И когда эти точки поставлены, то вид кривой уже ясен. И вот я сосредоточился на Узлах, на коротких промежутках, никогда не больше трех недель, иногда две недели, десять дней. Вот «Август», Например, -- это одиннадцать дней всего. А в промежутке между Узлами ничего не даю. Я получаю только точки, которые в восприятии Читателя соединятся потом в кривую. «Август Четырнадцатого» -- как Раз такая первая точка, первый Узел» (Публицистика, т. 3, с. 194). Вторым Узлом стал «Октябрь Шестнадцатого», третьим -- «Март Семнадцатого», четвертым -- «Апрель Семнадцатого».

Идея документальности, прямого использования исторического Документа становится в «Красном Колесе» одним из элементов композиционной структуры. Принцип работы с документом определяет сам Солженицын. Это «газетные монтажи», когда автор то переводит газетную статью того времени в диалог персонажей, то вводит документы в текст произведения. Обзорные главы, выделенные иногда в тексте эпопеи, посвящены или историческим событиям, обзорам военных действий -- чтобы человек не потерялся, как скажет сам автор, -- или его героям, конкретным историческим деятелям, Столыпину, например. Петитом в обзорных главах дается история некоторых партий. Применяются и «чисто фрагментарные главы», состоящие из кратких описаний реальных событий. Но одной из самых интересных находок писателя является «киноэкран». «Мои сценарные главы, экранные, так сделаны, что просто можно или снимать, или видеть, без экрана. Это самое настоящее кино, но написанное на бумаге. Я его применяю в тех местах, где уж очень ярко и не хочется обременять лишними деталями, если начнешь писать это простой прозой, будет нужно собрать и передать автору больше информации ненужной, а вот если картинку показать -- все передает!» (Публицистика. т. 2, с. 223).

Символический смысл названия эпопеи тоже передается, в частности, и с помощью такого «экрана». Несколько раз в эпопее появляется широкий образ-символ катящегося горящего красного колеса, подминающего и сжигающего все на своем пути. Это круг горящих мельничных крыльев, крутящихся в полном безветрии, и катится по воздуху огненное колесо; красное разгонистое колесо паровоза появится в размышлениях Ленина, когда он будет, стоя на Краковском вокзале, думать о том, как заставить это колесо войны крутиться в противоположную сторону; это будет горящее колесо, отскочившее у лазаретной коляски:

«КОЛЕСО! -- катится, озаренное пожаром!

самостийное!

неудержимое!

все давящее! <...>

Катится колесо, окрашенное пожаром!

Радостным пожаром."!

Багряное колесо!!»

Таким багряным горящим колесом прошлись по русской истории две войны, две революции, приведшие к национальной трагедии.

В огромном круге действующих лиц, исторических и вымышленных, Солженицыну удается показать несовместимые, казалось бы, уровни русской жизни тех лет. Если реальные исторические лица нужны для того, чтобы показать вершинные проявления исторического процесса, то выдуманные персонажи -- лица прежде всего частные, но в их-то среде виден другой уровень истории, частный, бытовой, но значимый отнюдь не меньше.

Среди героев русской истории генерал Самсонов и министр Столыпин выявляют зримо две грани русского национального характера.

В «Теленке» Солженицын проведет удивительную параллель между Самсоновым и Твардовским. Сцена прощания генерала со своей армией, его бессилие, беспомощность совпала в авторском сознании с Прощанием Твардовского с редакцией «Нового мира» -- в самый момент изгнания его из журнала. «Мне рассказали об этой сцене в тех днях, когда я готовился описывать прощание Самсонова с войсками -- и сходство этих сцен, а сразу и сильное сходство характеров открылось мне! -- тот же психологический и национальный тип, то же внутреннее величие, крупность, чистота -- и практическая беспомощность, и непоспеванье за веком. Еще и -- аристократичность, естественная в Самсонове, противоречивая в Твардовском. Стал я себе объяснять Самсонова через Твардовского и наоборот -- и лучше понял каждого из них» («Бодался теленок с дубом», с. 303). И конец обоих трагичен -- самоубийство Самсонова и скорая смерть Твардовского...

Столыпин, его убийца провокатор Богров, Николай II, Гучков, Шульгин, Ленин, большевик Шляпников, Деникин -- практически любая политическая и общественная фигура, хоть сколько-нибудь заметная в русской жизни той эпохи, оказывается в панораме, созданной писателем.

Эпос Солженицына охватывает все трагические повороты русской истории -- с 1899 г., которым открывается «Красное Колесо», через Четырнадцатый, через Семнадцатый годы -- к эпохе ГУЛага, к постижению русского народного характера, как он сложился, перейдя сквозь все исторические катаклизмы, к середине века. Столь широкий предмет изображения и обусловил синкретическую природу созданного писателем художественного мира: он легко и свободно включает в себя, не отторгая, жанры исторического документа, научной монографии историка, пафос публициста, размышления философа, исследования социолога, наблюдения психолога.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблемы русского национального характера в творчестве А.И. Солженицына: нравственно-философский аспект"

МОСКОВСКИЙ ОРДЕНА ЛЕНИНА И ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ имени В. И. ЛЕНИНА

Специализированный совет К 053.01.19

На правах рукописи

ЛАВРЁНОВ Павел Павлович

ПРОБЛЕМЫ РУССКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО ХАРАКТЕРА В ТВОРЧЕСТВЕ А. И. СОЛЖЕНИЦЫНА: НРАВСТВЕННО-ФИЛОСОФСКИЙ АСПЕКТ

Специальность 10.01.02 - литература народов СССР (советского периода)

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 1992

Работа выполнена в Московском ордена Ленина и ордена Трудового Красного Знамени педагогическом государственном университете имени В. И. Ленина.

Научный руководитель:

кандидат филологических паук,

профессор А. В. ТЕРНОВОКИЙ

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор В. А. СУРГАНОВ

кандидат филологических паук, доцент Н. С. РУБЦОВ

Ведущая организация: Московский государственный открытый педагогический институт.

Защита состоится «.....^^.£^1992 г. в 10 часов па

заседании специализированного совета К 053.01.19 по присуждению ученой степени кандидата филологических наук в Московском ордена Ленина и ордена Трудового Красного Знамени педагогическом государственном университете имени В. И. Ленина по адресу: Москва, "Малая Пироговская ул., 1, «УД..............

С диссертацией можно ознакомиться в "библиотеке МПГУ имени В. И. Ленина (Малая Пироговская ул., 1).

Ученый секретарь специализированного совета

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Вопросами изучения русского национального характера ученые, философы, писатели занимались на протяжении не одного столетия. Интерес был вызван разными причинами и, соответственно, в зависимости от этого выбирался определенный; метод, способ исследования. Выводы о характере народа делались разные, но все исследователи приходили к мысли об уникальной неповторимости его духовной культуры, обогащавшей человечество. Повышенный интерес к этой проблеме возникал на переломных этапах развития России. В такие моменты истории как нельзя более ярко проявляется нравственно-философская суаность характера как отдельного индивида, так и нации в целом. Но это проявление носит двоякий характер. С одноя стороны, происходит концентрация всех составляющих национальная тип этико-психологических черт. С другой - размыва-стся корни национального сознания, т.к. не только конкретный человек, но а целые группы, сословия лвдеи, потеряв правнч-нуэ систему координат поведенческой мотивации, окаэывавтся дезориентирована в выборе систем ценностей. Поэтому изучать национальные особенности будет более плодотворно на разных этапах низни народа, т.к. одни а те же его качества могут по-разному проявляться в мирнои аизни пли эпоху обцественных катаклизмов.

Весьма существенным является в то, что берется за предмет исследования в национальном характере: нравственно-философский комплекс духовного мира или признака социального порядка, являвшиеся не столь важными з определении основных черт.

Анализ философских аспектов характера в преломлении социально-политических процессов является наиболее сложным, но зато полученные результаты позволяет делать выводы, в качественном отношении, на порядок выше.

3 творчестве А.И.Солаеницкна мы видим, что более пристальное внимание писатель обращает на нравственные качества своих героев. Он проходит с ними тяжелейшие дороги волна, заключение в лагерях в тюрьмах, испытания схертелъкой болез-зыв, переживает радость труда на земле, чтобы разобраться в дуие русского человека, объяснить ее и показать читателе Есе богатое многообразие ео проявлении. Ни в одной произве-

девии, в том числе и публицистике, и» в» в&гдэм формулировок о русской человеке ж, van более, русского характера» Йо исходя из контекста всего: творчества писателя становите* яеяш, что Солженицыну ближе к дороже человек старой вера с его-готовностью к жертве, трудолюбием g неуступчивостью в вопросах справедливости, нравственных критериев, в выборе ма«Ду добром и злом.

В изображении духовного мира своих героев писатель возвращает нас к истокам "рус^кости", очвденней от социальных, идеологических наслоений, показывает суавостное в характере - неистребимую потребность вягь по предустановленным законам Бсяьим, в согласии с собой и окружающим миром. Писатель, можно сказать, радуется своему открытии исконной национальное души, исказить которую, а тем более уничтожить не смогли беды и несчастья современной жизни.

В обрисовке и разработке характеров нельзя сказать» чтоб» Солженицын опирался на воззрения каких-либо мыслителей, хотя с творчеством С.Н.Булгакова, П.И.Новгородиэва писатель знакомится еще до создания "Красного колеса". И даже можно с уверенностью утверждать, что в трактовка "русское", "национальное1* для него нет авторитетов. Его творчество, художественная, нравственно-философская концепция предельно самостоятельна. Взгляд писателя на человека во многом необычен и нов. Он как йы погружает читателя в духовную атмосферу жизни разных поколения. Мир идеальный, не вещественный предстает в многозвучии огромного количества оттенков. Убеждающая страстность, весомость каэдого слова помогает нам возвращаться к самки себе в поисках высших нематериальных ценностей и сохранения имеющегося потенциала душевной доброты и взаиморасположения.

Надо отметить, что здесь Солженицын следует в русле отечественной историосо фии, расширяя и углубляя фарватер для корабля под названием Россия, которым он гордится. Показывая жизнь государства, писатель, не теряет из вида конкретного своего героя, связывая, как и его предшественники, судьбу человека с общественными тенденциями развития. В зависимости от того, совпадают или нет нравственные установки личности с методами правления властей, происходит корректи-

ровка поведения пврооиваа худодаикрм. Ярче высвечивается та или иная грань его дуда, орл этом нравственно-философская основа ев остается незыблемой.

В отдельна® 4«лнуты жизни герои писателя проявляет большую терпимость и выносливость, воспринимая трудности (война, авклзчение) как неожиданную эпидемии чумы (оценка войны Чер-негоД з "Красная колесе") или общенародную беду (Шухов о за-ывченли в лагере), надас?ь, которую необходимо перевить. Это, гсдаечно, «е социальная и не моральная мимикрия, а етрвмгенае сохранить естество жизни в себе с наименьшими нравственными издержками.

По каре дальнейшего изучения творчества писателя акту-вдьность темы <5удет возрастать. Уже на данном этапе она выражается в том, что писатель поставил вопросы нравственности, коразш с позиции традиционного русского религиозного сознания г условиях жизни современного общества, проблему ¿забора между добром и злом с опорой на национальные представления об общественных идеалах.

В связи с этим и в навей работе составлена цель исследования мировосприятия и мироощущения героев писателя. Главное, что мы стремимся понять - это принципы мотивации поступков героев в разных условиях и на разных этапах их жизни. Какими критериями руководствуется персонажи в своей жизнедеятельности, каков мир их души?

Новизна нашего исследования заключается в том, что оно является одной из первых диссертационных работ, посвященных художественному творчеству Солженицына вообще и изучения проблемы русского национального характера, раскрытой в его произведениях, в частности.

В основе метода исследования лежит методология русского онтологизма, предполагающего включенность познания человеком мира в его отношении к этому миру, а не примат реальности над познанием. Иначе говоря, познание как таковое является лишь частьо всей деятельности человека, причем предпочтение отдается религиозной трактовке природно-социальнцх явлении. Такой подход к исследуемой теме обусловлен необходимость» освоения отечественной философской мысли, а также самим материалом исследования.

Данная работа в настоящем ее виде проыла апробации при обсуждении ее на заседании кафедры. По теме диссертации были сделаны доклады, на:

УП Международном Конгрессе МАПРЯ1, проходившем з Москве в 1990 г.;

Межвузовской научной конференции в Вологде в 1992 г.;

Межреспубликанской научной конференции в Минске в 1992 г.

Во введении формулируются общие принципы подхода к проблеме нравственно-философских основ, национального характера персонажей А.И.Солженицына, обосновывается метод исследования. Здесь же дается краткий анализ историософских и литературоведческих работ по данной теме.

К сожалению, в отечественном литературоведении нет развернутых работ по творчеству писателя. А в имеющихся, авторы в основном освещают политические взгляды писателя, или поднимает другие вопросы, не имеющие отношения к предмету нашего исследования. Наиболее интересная из них статья В.Бонда-ренко "Стержневая словес ность" является серьезной заявкой для предметного разговора о мироощущении героев А.И.Солженицына. Но куриальный объем не позволил критику развернуть рад обозначенных идей, поэтому анализ свелся с очевидным вещам, лежащих на поверхности творчества писателя.

Из работ зарубежных исследователей на сегодняшний день в главной библиотеке страны имеются лишь две книги: Ж.Нива "Солженицын" и М.иневрсон "Александр Солженицын"*.

Работа 2.Нивы при солидном литературоведческом характере в большел степени опирается на методологию западных ученых. Там, где Нива обращается к традициям русского литерату-

* Бондаренко В. Стержневая словес ность // Наш современник. - М., 1989. - С.171-175; Нива 1. Солженицын. -London: Overseas publication interclioin^e 1»ТЦ 1984. - С.245 ; Лнеерсон М. Александр Солженицын: Очерки творчества. - Посев: Frankfurt /main , 1984. - С.297.

роведения и историсеофни, чувствуется некоторая искусственность анализа творчества художника. Сознавая это, Ж.Нива неоднократно подчеркивает, что Солженицын - глубоко русский писатель, "неприкосновенный кусок судьбы России, а поэтому оценить я понять его я полной мере способен лишь русский читатель.

Книга Н.Шнеерсон представляет собой очерки о творчестве яисателя. Литературовед стремится дать обобщенную картину творческого пути Солженицына, обозначить традиции русской литературы в его произведениях. Но в силу очерковости работа многие оригинальные идеи не получили здесь своего должного развития. При этом работа М.Ынеерсон, как и Ж.Нивы, может послужить отправной точкои в исследовании произведении яасатедя по многим направлениям, вплоть до поэтики.

Дерзая глава работы оформлена как теоретическая. В ней дается анализ отечественного философского наследия с целью сопоставления точек зрения на русский характер и прослежива-вия эволюции взглядов на него от эпохи славянофилов до наших дней. В выборе круга работ приелось ограничиться теки, которые ааиболее продуктивны в плане сопоставительного анализа с творчеством Солженицына.

Славянофилы, опираясь на принцип христианского универсализма, выделяли в национальном характере лишь, условно говоря, "полояительные" черты и наметили пути их дальнейшего совершенствования. Миролвбие, терпимость," внутренняя свобода, приверженность семейным узам, в основе которых лежит религиозное миросозерцание - вот модель славянофильской концепции русского характера. Просвещение, опять же на основе христианства, - это путь дальнейшего совершенствования личности, в процессе которого будут изжиты ее "неустойчивость", "необузданность". Вакное место в схеме национальных особенностей принадлежит самоограничению. Оно.выполняет охранительную функцию цельности личности и является одной из скреп соборности русского человека.

Почвенники, а в частности Достоевский, идею Православия теснее увязывали с вопросами социально-политического порядка. Соответственно и русский характер рассматривается исходя из совокупности речигиозно-социальных отношений. Это потре-

бовало от них более подробного анализа "теневых" сторон характера. Если славянофилы лишь отметили опасность разрыва между духовной жизнью и практической деятельностью, то Достоевский констатирует это как свершившийся факт. Проблема соотношения Добра и Зла в русском человеке становится предметом скрупулезного исследования. Как и славянофилы, Достоевский не делает подробного анализа русского характера, его больше интересует этическая сторона вопроса. Он глубоко уверен, что понять, разгадать русский характер можно лишь приобщившись к национальной культуре. Достоевский считает, что главное и основное, откуда берут свое начало и "светлые", и "темные" стороны души - это устремленность к Абсолюту. На этом пути достижения истины и происходит столкновение, борьба противоположных начал в человеке.

К.Н.Леонтьев в противовес славянофилам и почвенникам отказывает русскому характеру в окрыленности, приподнятости над всем сущим. Философ заземляет и утяжеляет его. Не светлая вера в Бога, как у Достоевского, а страх перед ним, вот что формирует черты нации. Сильная, волевая личность, под стать русской природе, соизмеримость поступков с христианскими законами - таково поникание Леонтьевым русского человека.

Н.Я.Данилевский в*своих взглядах ближе к славянофилам, чем к своим современникам Достоевскому и Леонтьеву, Он выделяет те же черты характера, что и А.С.Хомяков, К.С.Аксаков, И.В.Киреевский. Но оригинальность подхода выражается в его естественно-научных посылках. Не христианство, не устремленность к истине, а сугубо природная основа сформировала трудолюбив, терпимость и другие известные нам качества. Взгляды Данилевского, говоря словами прот.Зеньковского, "осложнены прививками натурализма".

Качественно иной подход к оценке характера мы наблюдаем у представителей русского религиозного философского ренессанса. К ним относятся: Н.Ф.Федоров, П.И.Новгородцзв, СД.Франк, Н.О.Лосский, Б.П.Вышеславцев, К.А.Бердяев, Л.П.Карсавин, Г.П.Федотов и др. Их объединяет методология исследования и обцая ориентация на учение Ф.М.Достоевского.

Данные философы исходят из полярности русского характе-

ра, Г#Д»$®д©?оэ считает, что иащоявльная душа представляет с©{5ш ввяий эллипс с дъут центрами. Соответственно, каждая цг черт относится к одиому из двух центров, неся "положительный" или "ятрицательннЯ" потенциал. Это дало основание утверждать о крайностях характера, противоречивости его. Исходя из этого, ученый делает вывод, что стремление человека 3 совершенству, познания Абсолюта, обретению душевного покоя Приводит индивид и нацию в целом к ложной системе ценностей. ■Франк назндает это "мечтательностью", "томлением", и даже "нравственной несерьезностью". Для философа подобная "мечтательность" ееть "лживая, неосновательная идеализация будущего", "нравственная болезнь", т.к. ведет нацию к гибели. Он воспевает бытие, протестуя против переделки мира, для него "служение высшему и абсолютному благу " - это утверждение 6Я8Р& 5 жизни, блага конкретно для человека.

Карсавин считает, что "высшую идею" русский человек «гзето искажает, отождествляя ее с нигилизмом, что приводит к разрушению основных и элементарных норм морали. Наряду с -нравственным очищением в процессе постижения Бога, проявляется недопустимое равнодушие к земным делам, более того, время от времени возникает сомнение а идеале, а это порождает вседозволенность,

Позиция Бердяева во многом совпадает с вышеприведенными. Стремление дули к совершенству через.служение Богу он называет "бессилием", "бездарностью". По его мнению, это является некоей "отсталостью", в нравственном отношении от западного мира. Устремленность к абсолютному есть конечность истории, бытия. Поэтому данное свойство русского характера Бердяев рассматривает только как отрицательное.

В желании русского человека достичь Абсолюта философы уже усматривают нечто противоестественное. В этом они видят разрушительное начало русского характера. Абсолют, как категория этическая, является для них социально-политическим выражением духовной сущности русского характера. Она видят цель не в спасении мира, не в исправлении человека, а в сохранении в приятии земной жизни. По мнению филосоров, стремление к абсолютному совершенству обернулось на практика (революция 1917 года, гражданская война) своеа прогивополож-

ностью, разрушением основ жизни. Поэтому они к сризивавт «в к поиску высшей правды, а в самоограничению и самодисциплине, воспитанию "средней культура". Все же остальные заботы о человеке они предлагают доверить Богу. При згок игнорируются такие понятия, как цельность характера, универсализм, что очень важно для нас еще и потому» что художественные образы Солженицына вступают в видимое противоречие с теорией крайностей, опровергают ее.

Но при всей разности оценок исследователи выделяют все же основной ряд черт русского национального характера и, прежде всего, его нравственно-философскую основу. Основным компонентом миропонимания является религиозность. Далеко необязательно, чтобы она носила ортодоксальный характер. Здесь есть место и язычеству, и мистике. Это смыкается с любовью к природе. Истине. Отношение к природе, как. выражению гармонии - зто производная религиозности. Вера в Высший Разум сформировала уникальную духовность - универсализм как средство самореализации в устремленности к Абсолюту. Иначе говоря, постижение тайн Мирозданья не является сем и целью. Путь познания Истины - зто прежде всего самопознаний, реализация духовных, потенций человека. На практике самопознание выра-кезтся в украшении земли, как творения Божьего, через труд» возделывание "почва". .

Последующие черты можно назвать результатом влияние природных и религиозных факторов, даже синтез их:

1) миролюбие, т.е. стремление жить в согласии с сойой и окружающим миром;

2) терпимость,т.к. все находится в руках Божьих;

3) доброта, ибо Евангельская истина гласит "не возжелай зла ближнему своему";

О гордость, т.к. плоды труда пожинаются от рук своих;

5} свободолюбие, ибо Господь предоставил всем право выбора между добром и Злом. Выбор ценностей предполагает свободу в реализаций их, ибо требует упорства и выносливости.

По разным причинам и с разным объяснением, начиная с природы души и кончая социальными факторами, практически все мыслители выделяют и такие черты:

I. Крайность, противоречивость» , 2. Неоформленность, еэввявлвнность.

Такие черти, как верность семенным узак, продство, имеет социально-философскую и религиозную окрашенность. И, наконец, недостаток просвещенности - чиста социального порядка, хотя она примыкает к "неоформленности"» "невыявленнос-тв", отсутствии ""средней культура" национального характера;.

Во второй главе мы обратилась к анализу образов из рассказов А.И.Солженицына "Один день Ивана Денисовича", "Матре-нин двор*, "Случай на станции Кочетовка", "Для пользы дела", "Захар-Калита". Чтобы, по возможности, охватить наибольшее количество персонажей рассказов и сохранить логику изложения, мы сгруппировал» образы на основе сходства их типологических черт. В результате выстроились пары героев. Причем часто эта пары двойные. Каждая пара состоит из образа крестьянина, крестьянки или рабочего и интеллигента, которые взаимодополняют и взакмообуславдивают друг друга. Такса паре противопоставлена пара с деформированными характерами и системой ценностей. Вторая пара персонажей является как бы кривым зеркальным отражением пары первой. Но такое деление есть не в каждом произведении. Особо мы оговариваем так называемые переходные образы. Их нельзя отнести к какой-либо иа двух групп, не они служат необходимым дояолгекдем в> плане характерообразуюцих признаков основных героев. Ер» этом каждый из образов ярко выракен и самостоятелен.

Ыухов, Матрена, Творитинов, Кордубайло,. Захар-Калита » другка герои несут а споен душа аысштз принципы Истины, Добра, Красота, Справедливости. Данные понятия в своей, основе самоценны, безотносительно их религиозной трактовки-. На религия, и, в частности. Православие з формировании морально-нравственных:, этических отношении в общества, в его оформлении как единого - целого;, играла и играет далеко не последнюю роль. Религиозное сознание предполагает восприятие мира в целостности, во; всей, совокупности природных и общественных его проявлений.

Христианское, в данном случав православное восприятие мира создает условия и предпосылки для психологического, морально-нравственного комфорта человека в мире, на своей зем-

ле, в своем Отечестве. Осознание своего места и предназначения в социально-природном системе координат дает возможность героям Солженицына поступать, действовать и жить в соответствии с высокими принципами этики.

Сам писатель считает, что от рождения человек наделяется некоей Сущностью личностного начала, или запасай Добра. Вложенная в человека Сущность не зависит от здешних уедовий* не подвластна им. Но в процессе жизни, если человек при выборе между Добром и Здем отдает предпечтени« последнему, происходит искажение, деформация, или даже, уничтожение этой Сущности. Кавдш человек несет в себе Образ Совершенства, т.е. Божественный Образ, который сияет в человеческой душе, или затмевается, растворяется во тьме хорального убожества по вине самого человека.

Задавленность героев, отсутствие свободы и условий для наиболее полной реализации их даогогранкого духовного тщ, заставляет персонажей максимально Использовать те не&одымзе имеющиеся свободы для воплощения в жизнь и реализации одйой из составляющих духовного мара каждого, 5то одновременно является к компенсацией отсутствия целостного отражения действительности е сознании, душе героев. Одна из ведущих черт восполняет другие недостающие, точнее приглушенные черти характера, и за них выполняет общую работу в жизнедеятельности героев. Цоетому мы не можем говорить о комплексности ах философской основы.национального характера. В силу того, что герои Солженицына живут и действуют в весьма специфических условиях, их мироощущение часто не совпадает с теми выводами и посылками ка которые опирались мыслители проилого в анализе российской действительности и русского человека в ней.

Исследователи, выдвигая на первый план религиозность как необходимое духовнообразующее условие, исходили из господствующего положения в государстве идеи Православия и глубоких традиций развития нации в целом. Солженицын - реалист далек от такого подхода даже в обрисовке лучлих персонаже^ рассказов^ Многие герои у него лишены религиозности в традиционном понимании. Поэтому, на первый взгляд, неправомерно сопрягать выводы, сделанные в первой главе, с изображением

солженицынских героев. По крайней мере за это говорят формальные признаки.

Но высвечивается более существенная связь посылок философов с позицией героев писателя. Наблюдается совпадение подходов в понимании русского характера отечественных философов и писателя Солженицына. При отсутсгьии комплексности философской основы, одна из черт этой основы взаимодополняет собой каждый последующий образ. Так, понятие "Добро" в характера Шухова взаимодействует с "Красотой" и "Истиной" персонажей "0-81" и "Х-123". Матрена Васильевна как земное отражение Абсолюта сопрягается с соборностью духовного мира Кордубайло. "Гверитинов, Федор Михеич, Грачиков своей позицией через Красоту, Совесть, Справедливость раскрывают понятия вечной Абсолютной Истины. Захар-Калита, замыкая ряд этих персонажей, выступает в роли хранителя народной души. Поэтому с полным основанием мы имеем право сказать, что понимание русского характера философов и писателя находятся а одном русле более широкого определения - "русская идея"", с учетом оговоренных поправок на особенности эпохи.

Совсем иная ситуация набладается с героями второго, отрицательного ряда. Одни из них (Цезарь Маркович) оправдывают существующее Зло, создавая усдогая для его многократного увеличения через неправедную деятельность (Дэр", "Хромой", Фаддей). Другие, не понимая существа истинных понятий» являются орудием несправедливости (лейтенант Загов). Есть и более мрачные фигуры (Хабалыгин и члены Комиссии)» понимавшие и осознающие свои деяния, но продолжающие творить Зло. Они у писателя выступают в роли угнетателей, захватчиков, злых князей. К переходным персонажам (Валя Подиебякина) писатель снисходителен, оставляя надежду на их духовное возрождение, но к сознательным носителям Зла он беспощаден.

Этих героев, исходя из установок писателя и его подходов в описании национального характера, нельзя считать носителями национальных черт. Дело в том, что понятие "добро" формируется прежде всего на национальном уровне. Оно имеет сугубо национальную специфику и форму ее выражения. Понятие

"Добро" исходит прежде всего из личностно-национального, по признакам которого и различает способы мировосприятия и национальные характеры.

Иначе дело обстоит, говоря словами Достоевского, со злыми, преступными деяниями. Зло всегда интернационально и не имеет специфических национальных черт. Носители зла стерты в индивидуальном плане и одинаково могут встретиться в любой системе национально-родовых и этнических образований. Поэтому персонажи второго ряда нв имеют никакого отношения к национальным типа«, ибо они разрушители неповторимо прекрасного национального- Отсутствие памяти как нравственной категории, отказ от национальных представлении о Совести, Справедливости и др. ведет а водному разрыву с "лоллективндй народное душой" и духовной деградации.

Растекающемуся интернациональном/ Злу может противостоять лишь Добро, взращенное на национальной почве г лице конкретных ее носителей.

В третьей главе рассматриваются два больших произведения Солженицына роман "В круге Первом" « повесть "Раковый корпус".

Расстановка персонажей в этих произведениях более сложная нежели в рассказах. При анализе героев мы придерживаемся прежних подходов в определении позиции героев, но с некоторой поправкой на сюкетно-компознционные особенности произведений и их идейно-тематический план.

Три персонажа, друзья Лев Рубин, Глеб Нержин и Дмитрий £ологдин анализируются вместе, хотя их нравственные идеалы и жизненная позиция прямо противоположны. Такой подход мотивирован тем. что наиболее полно можно раскрыть главного героя романа Глеба Нержина лишь в сопоставительном анализе с двумя вышеуказанными персонажами. Затем мы обращаемся к анализу образов инженеров Прянчнкова, Бобынина, ДвоетесоЕа. Образ Дяди Авенира рассматривается в совокупности с образом Иннокентия Володина, его родственника.

Особо оговариваются переходные типы персонажей: Клара Макарыгина, Симочка, работница МГБ, бывший фронтовик Щагов и др.

Персонажи второго отрицательного плана анализируются с

учетом их служебной иерархия, начиная с рядового "стукача" Артура Сиромахи и кончая начальником заключенных Антоном Яконовнм.

Сложный по структуре и образной системе роман Солженицына более полно раскрывает проблемы, поднятые а рассказах. Его главные герои ищут ответы на вопросы: что есть свет я тьма? где разделяющая их граница? что есть нация? народ? и как с опорой на национальное противостоять силам зла? В романе даются на только национальные типажи, но и представате-ли других народностей. Каждый из них несет определеннуз смысловую нагрузку. Через взакмодействие героев создается неповторимая математическая композиционная архитектоника произведения, что обусловлено и своеобразной ого идейной многоплановостью.

Герои писателя ищут себя через обретение Высяего Смысла. Личностные начала в их мировоззренческих структурах отодвинуты на второй план, вторичны. На первом плане у героев стоит не собственное "я", а поиск света истины. Личное для Нор-жина, Герасимовича, Хороброва и других выполняет больие служебную функцию, оно необходимо постольку, поскольку это помогает понять смысл истоков русскои истории, народа. Нйогиэ из них ради этого идут на лачнуэ жертву. Писатзль воплотил з своих образах бескомпромиссное а чистое слугенке Истина» как это долалц первые христиане. Первых последователей Христа нз останавливала угроза смерти э яках со львани, а героев Солженицына не отразят смерть в каторжных лагерях. Встав на путь духовной борьбы, герои приобщились к вечной жизни Мирового Духа. Они добровольно отказываются от вполне реальных материальных благ ради торжества зтого духа.

Через физическое страдание, моральное унижение происходит возрождение духовного. При этом человек у писателя вкдэ-чен в мировой ход истории, в структуру вселенной, но не занимает в ней центрального положения. Это место отведено Богу. Весь остальное, тварный мир, а которому относятся и персонажи писателя, не что иное как создание Творца. Это ни в коем случае не умаляет героев произведения. Они свободны в Божьем миро, и эта свобода обусловлена наличием выбора между Добром и Злом со всеми проистекающими отсюда последст-

виями. Вряд ли стоит говорить о религиозном сознании персонажей. Сак писатель религиозность понимает не просто как акт верк» а как служение определенным ценностям. Это служение может быть и лишено религиозной шсра ценности. Вое зависит от выбранной позиции человека. Поддержание в любой форме системы угнетения - есть добровольное (осознанное или неосознанное) поклонение тьме. Но если человек задумался «ад сущностью вечных шпросов» он тем самым начал тегнють в своей сердце Зло« Даже шра условии неверия, как формального акта, например, Спаридвна» его благие деяния приобщают его к собственной нации, человечеству. В данном случае позиция писателя совпадает с учением славянофилов, почвенников и, в частности, с философией концепцией "общего дела" "Общее

дело" предполагает украшение своей зеилм через ¡ыолетву делом. В благих деяниях реализуется универсализм философской ссновщ национальных характеров героев. Они не всегда я ее ®ое стремятся постичь тайну Абсолюта, но верность справедливым началам казни, сохранение предустановленных законов общественного бытия, делает ах души всеобъемлвщини, бесконечно богатыми в своих проявлениях. Универсализм характера выступает как стремление к реализации в мирскои жизни лучших черт, граней своего духовного мара с целью облегчения участи ближнего.

Это становится возможным, по мнению писателя, при искренней лвбва к своей земле, дому, природе, то есть всем истинным и непреходящий ценностям Божественного миропорядка« Подобная философия жизни героев формирует основу национальной души, характеров, основным критерием которой выступает Истина во всех ее проявлениях.

Аналогичный подход наблюдается у писателя и в повести "Раковый корпус". Как мы уже отмечали, эта повесть весьма сложна по расстановке персонажей, способу их обрисовки. Говорить о национальном характера персонажей повести весьмз затруднительно. Трудность заключается в том, что самого писателя в данном случае интересует не чисто русские национальные признаки его героев, для него важнее - найти ответ на вопрос: "Чем люди живы?" На этот вопрос в повести пытаются ответить и русские, и казахи, и узбеки, и немци. Поэтому анализируя характеры тех или иных героев, мы учитываем некую

собирательность кх черт, в таккв, в известном смысле, пх символичность.

В повести "Раковый корпус" писатель, преодолев специфически русское, поднялся до всеохватного осмысления общечеловеческих проблем. В повести Солженицын показывает нам, что единение людей, возврат их к полноценной духовной физической жизни возможно ливь на основе лэбзи друг к другу. Никакая деятельность, виквкая работа, никакие идеи не имеют права на жизнь, если они лишены нравственных начал и не служат человеку. Философская основа характеров героев повести выражается в стремлении постичь эту лвбовь» напитать своа душу вечными ценностями, которыми держится мироздание. Пройдя путь физических страданий, заглянув в потусторонний мир, а Олег Костоглотов, и Зулубин, и Сибгатов, и Поддуав, и Домка делает неожиданное открытие о ничтожности и тленности материальных благ. Ликь полноценная духовная жизнь делает пребывание на земгэ человека осмысленно необходимой.. Только в этой случае человек начинает ощущать в полной ¡.¡эра необходимость своего присутствия на земхэ, ибо стремясь к максимальна полной реализации своего духовного потенциала, он способен сдавать такой же осмысленной и лизнь ближнего. По наызму мнении» будет неправомерным говорить а русском национальной характере а данной повести. Писатель стзест вопрос аира - о философии духа человека в нонацион&зьной. принадлежности. Выводя образы, различных типов личности» писатель показывает, что всех людей объединяет высокое, понятие Добра а Любви. Через зти составляющие герои. Солженицына и постигают Истину а еа высоком значении. В этом проявляется универсализм характеров в их устремленности к Абсолюту. И в пути постижения вечной таини бытия происходит вечное духовное самообновление, питающее живыми соками саму аизнь в все сущее.

В заключении подчеркнуты, связи Солженицына с традициями русской литературы-. Анализ его творчества показывает, что писателя помимо собственно социальных проблем Российской жизни-или общечеловеческих вопросов, интересует прежде всего выбор нравственных позиции конкретного персонажа. В этом он безусловно наследует и развивает традиции русской литературы. Культура нации в целям и художественная литература в

частности, опираясь на духовные достижения прошлого к приумножая их, наполняет высоким смыслом жизнь современных поколении, сохраняя неповторимое своеобразие исторического развития народа ё придавая выразительность духовному миру каждого индивида.

Преемственность в гворчество Солженицына, его органичная связь с отечественной литературой выражается в способе трактовки восприятия окружавшего мира и человека в нем. Русская литература в значительной части своей весьма проникнута духом религиозности, хотя ото и не делает ее теоцентричной. Большее место в ней занимает человек, его морально-нравственная ориентация. Это и делает ее активнодейственной в вопросах поиска смысла бытия. Герои Солженицына идут и обретает отот смысл з практической и духовной деятельности, преодолевая сложности обстоятельств акэнн.

1) статья "Творчество А.И.Солженицына в оценке советской критики" в межвузовском сборнике научных трудов. - М.(1991. - 0,5 п.л.

2) тезисы доклада "Диалектика добра и зла в преломлении национального характера в творчестве А.И.Солженицына" в межвузовском сборнике тезисов. - Вологда, 1992. - 0,5 п.л.

3) тезисы доклада "Социально-философские аспекты русского национального характера" в сборнике тезисов докладов межреспубликанской конференции. - М., 1992. - 0,5 п.л.

Это интересно: