Кто был прототипом капитана Татаринова? В день рождения Вениамина Каверина. «Два капитана»: необыкновенная история создания замечательного романа V. научные ценности географических открытий

«Два капитана» — пожалуй, самый известный советский приключенческий роман для юношества. Он многократно переиздавался, входил в знаменитую «Библиотеку приключений», был дважды экранизирован — в 1955 и в 1976 го--ду В 1992 году Сергей Дебижев снял абсурди---ст-скую музыкальную пародию «Два капи--тана — 2», в сюжете не имевшую ничего об-щего с ро-маном Каверина, но эксплуатиро-вавшую его название как общеизвестное. . Уже в XXI веке роман стал литературной основой мюзикла «Норд-Ост» и пред-метом специальной музейной экспозиции в Пскове, родном городе авто-ра.- Героям «Двух капитанов» ставят памятники и называют их именами пло-щади и улицы. В чем же секрет литературной удачи Каверина?

Приключенческий роман и документальное расследование

Обложка книги «Два капитана». Москва, 1940 год «Детиздат ЦК ВЛКСМ»

На первый взгляд, роман выглядит просто соцреалистическим опусом, хотя и с тщательно проработанным сюжетом и использованием неко-то-рых не слиш-ком привычных для соцреалистической литературы модернист-ских приемов, например таких, как смена повествователя (две из десяти частей романа напи-саны от лица Кати). Это не так.--

К моменту начала работы над «Двумя капитанами» Каверин был уже довольно опытным литератором, и в романе ему удалось соединить несколько жанров: приключенческий роман-путешествие, роман воспитания, советский истори-ческий роман о недавнем прошлом (так называемый роман с ключом) и, нако-нец, военную мелодраму. Каждый из этих жанров имеет свою логику и свои механизмы удержания читательского внимания. Каверин — внимательный читатель работ формалистов Формалисты — ученые, представлявшие так называемую формальную школу в литерату-роведении, возникшую вокруг Общества изу-чения поэтического языка (ОПОЯЗа) в 1916 го--ду и просуществовавшую до конца 1920-х. Формальная школа объединяла тео-ретиков и историков литературы, стиховедов, лин-гвистов. Самыми известными ее предста-ви--телями были Юрий Тынянов, Борис Эй-хен---баум и Виктор Шкловский. — много размышлял о том, возможно ли жан-ро-вое новаторство в истории литературы. Роман «Два капитана» можно счи-тать результатом этих размышлений.

Киностудия «Мосфильм»

Сюжетную канву путешествия-расследования по следам писем капитана Тата-ринова, о судьбе экспедиции которого много лет никто ничего не знает, Каве-рин заимствовал из известного романа Жюля Верна «Дети капитана Гранта». Как и у французского писателя, текст писем капитана сохранился не полно-стью и место последней стоянки его экспедиции становится загадкой, которую на протяжении долгого времени отгадывают герои. Каверин, однако, усиливает эту документальную линию. Теперь речь идет не об одном письме, по следам которого ведутся поиски, а о целой серии документов, которые постепенно попадают в руки к Сане Григорьеву В раннем детстве он по многу раз читает выброшенные на берег в 1913 году письма капитана и штурмана «Святой Марии» и бук-вально выучивает их наизусть, еще не зная, что письма, найденные на берегу в сумке уто-нувшего почтальона, рассказы-вают об одной и той же экспедиции. Потом Саня знакомится с семьей капитана Татари-нова, получает до-ступ к его книгам и разби-рает заметки на по-лях о перспективах поляр-ных исследо-ваний в России и мире. Во время учебы в Ленин-граде Григорьев тща-тельно штуди-рует прес-су 1912 года, чтобы узнать, что писали в это время об экспедиции «Свя-той Марии». Сле-дующий этап — находка и кро-потливая расшифровка дневника того самого штурма-на, которому принадлежало одно из энских писем. Наконец, в самых по-след-них главах главный герой становится облада-телем предсмертных писем капитана и вах-тен-ного журнала судна. .

«Дети капитана Гранта» — роман о поисках экипажа морского судна, история спасательной экспедиции. В «Двух капитанах» Саня и дочь Татаринова, Катя, ищут свидетельства гибели Татаринова, чтобы восстановить добрую память об этом человеке, когда-то не оцененном современниками, а потом и вовсе забытом. Взявшись за реконструкцию истории экспедиции Татаринова, Григо-рьев принимает на себя обязательство публично разоблачить Николая Антоно-вича, кузена капитана, а впоследствии — Катиного отчима. Сане удается дока-зать его пагубную роль в снаряжении экспедиции. Так Григорьев становится как бы живым заместителем погибшего Татаринова (не без аллюзий к исто-рии принца Гамлета). Из расследования Александра Григорьева следует еще один неожи-данный вывод: письма и дневники нужно писать и хранить, поско-льку это способ не только собрать и сберечь информацию, но еще и рассказать потом-кам о том, что от тебя пока не готовы выслушать современники. Харак-тер-но, что сам Григорьев на последних этапах поисков начинает вести днев-ник — или, точнее, создавать и хранить серию неотправленных писем к Кате Тата-риновой.

Здесь и заключено глубокое «подрывное» значение «Двух капитанов». Роман утверждал важность старых личных документов в эпоху, когда личные архивы либо изымались при обысках, либо их уничтожали сами владельцы, опасаясь, что их дневники и письма попадут в руки НКВД.

Американская славистка Катерина Кларк назвала свою книгу о соцреалистиче-ском романе «История как ритуал». Во времена, когда история представала на страницах бесчисленных романов ритуалом и мифом, Каверин изобразил в своей книге романтического героя, восстанавливающего исто-рию как вечно ускользающую тайну, которую нужно расшифровать, наделить личным смы-слом. Вероятно, эта двойная перспектива стала еще одной причи-ной, по кото-рой роман Каверина сохранял свою популярность на протяжении всего ХХ века.

Роман воспитания

Кадр из многосерийного фильма «Два капитана», режиссер Евгений Карелов. 1976 год Киностудия «Мосфильм»

Вторая жанровая модель, использованная в «Двух капитанах», — роман воспи-тания, жанр, возникший во второй половине XVIII века и бурно развивавшийся в XIX и XX столетии. В фокусе романа воспитания всегда история взросления героя, формирование его характера и мировоззрения. «Два капитана» примы-кают к той разновидности жанра, которая рассказывает о биографии героя-сиро-ты: образцами явно стали «История Тома Джонса, найденыша» Генри Филдин-га и, конечно, романы Чарльза Диккенса, прежде всего «Приключе-ния Оли-ве-ра Твиста» и «Жизнь Дэвида Копперфильда».

По-видимому, последний роман имел решающее значение для «Двух капита-нов»: впервые увидев однокашника Сани — Михаила Ромашова, Катя Татари-нова, как будто предчувствуя его зловещую роль в своей и Саниной судьбе, говорит о том, что он страшен и похож на Урию Хипа — главного злодея из «Жиз-ни Дэвида Копперфильда». К роману Диккенса ведут и другие сюжет-ные парал-лели: деспотичный отчим; самостоятельное долгое путешествие в другой город, навстречу лучшей жизни; изобличение «бумажных» махина-ций злодея.

Кадр из многосерийного фильма «Два капитана», режиссер Евгений Карелов. 1976 год Киностудия «Мосфильм»

Впрочем, в истории взросления Григорьева появляются мотивы, не свойствен-ные литературе XVIII и XIX века. Личностное становление Сани — это процесс постепенного накапливания и концентрации воли. Всё начинается с преодоле-ния немоты Из-за перенесенной в раннем детстве болез-ни Саня потерял способность гово-рить. Немота фактически становится причи-ной гибели Саниного отца: мальчик не может рассказать, кто на самом деле убил сторожа и почему нож отца оказался на месте пре-ступления. Саня обретает речь благодаря чудесному доктору — беглому каторжнику Ивану Ивановичу: буквально за несколько сеансов он показывает своему пациенту пер-вые и самые главные упражнения для трени-ровки произнесения гласных и коротких слов. Потом Иван Иванович исчезает, и даль-нейший путь к обретению речи Саня проде-лывает сам. , а после этого первого впечатляющего волевого акта Григорьев предпринимает и другие. Еще учась в школе, он решает стать летчиком и начи-нает систематически закаляться и заниматься спортом, а также читать книги, имеющие прямое или косвенное отношение к авиации и самолетостроению. Одновременно он тренирует способности к самообладанию, так как слишком импульсивен и впечатлителен, а это очень мешает в публичных выступлениях и при общении с чиновниками и начальниками.

Авиационная биография Григорьева демонстрирует еще большую решимость и концентрацию воли. Сперва обучение в летном училище — в начале 1930-х, при нехватке оборудования, инструкторов, летных часов и просто денег на жизнь и еду. Потом долгое и терпеливое ожидание назначения на Север. Затем работа в гражданской авиации за полярным кругом. Наконец, в заключи-тельных частях романа молодой капитан борется и с внешними врагами (фа-ши---стами), и с предателем Ромашовым, и с болезнью и смертью, и с тоской разлуки. В конце концов он выходит из всех испытаний победителем: возвра-ща-ется к профессии, находит место последней стоянки капитана Татаринова, а потом и затерявшуюся в эвакуационных пертурбациях Катю. Ромашов разоб-лачен и арестован, а лучшие друзья — доктор Иван Иванович, учитель Кораб-лев, друг Петька — снова рядом.

Кадр из многосерийного фильма «Два капитана», режиссер Евгений Карелов. 1976 год Киностудия «Мосфильм»

За всей этой эпопеей становления человеческой воли прочитывается серьезное влияние философии Фридриха Ницше, усвоенной Кавериным из оригинала и из косвенных источников — сочинений авторов, ранее испытавших воздей-ствие Ницше, например Джека Лондона и Максима Горького. В этом же воле-вом ницшеанском ключе переосмысляется и главный девиз романа, позаим-ствованный из стихотворения английского поэта Альфреда Теннисона «Улисс». Если у Теннисона строки «бороться и искать, найти и не сдаваться» В оригинале — «to strive, to seek, to find, and not to yield». описы-вают вечного странника, романтического путешественника, то у Каверина они пре-вращаются в кредо несгибаемого и постоянно воспитывающего себя воина.

Кадр из многосерийного фильма «Два капитана», режиссер Евгений Карелов. 1976 год Киностудия «Мосфильм»

Действие «Двух капитанов» начинается накануне революции 1917 года, а за-канчивается в те же дни и месяцы, когда пишутся последние главы романа (1944 год). Таким образом, перед нами не только история жизни Сани Григорь-ева, но и история страны, проходящей те же стадии становления, что и герой. Каверин пытается показать, как после забитости и «немоты», хаоса начала 1920-х и героических трудовых порывов начала 1930-х к концу войны она начи--нает уверенно двигаться к светлому будущему, строить которое пред-стоит Григорь-еву, Кате, их близким друзьям и другим безымянным героям с та-ким же запа-сом воли и терпения.

В эксперименте Каверина не было ничего удивительного и особенно новатор-ского: революция и Гражданская война довольно рано стали предметом исто-ризирующих описаний в сложных синтетических жанрах, соединявших в себе, с одной стороны, черты исторической хроники, а с другой — семейной саги или даже квазифольклорного эпоса. Процесс включения событий конца 1910-х — на-чала 1920-х годов в исторические художественные повествования начался уже во второй половине 1920-х Например, «Россия, кровью умытая» Артема Веселого (1927-1928), «Хождение по мукам» Алексея Толстого (1921-1941) или «Тихий Дон» Шолохова (1926-1932). . Из жанра исторической семейной саги конца 1920-х Каверин заимствует, например, мотив разделения семьи по идеологи-чес-ким (или этическим) причинам.

Но самый интересный исторический пласт в «Двух капитанах», пожалуй, свя-зан не с описанием революционного Энска (под этим названием Каверин изо-бразил свой родной Псков) или Москвы периода Гражданской войны. Интерес-нее здесь более поздние фрагменты, описывающие Москву и Ленинград конца 1920-х и 1930-х годов. И в этих фрагментах проявляются черты еще одного прозаического жанра — так называемого романа с ключом.

Роман с ключом

Кадр из многосерийного фильма «Два капитана», режиссер Евгений Карелов. 1976 год Киностудия «Мосфильм»

Этот старинный жанр, возникший еще во Франции XVI века для осмеяния при-дворных кланов и группировок, вдруг оказался востребованным в советской литературе 1920-30-х годов. Главный принцип roman à clef состоит в том, что реальные лица и события кодируются в нем и выводятся под другими (но часто узнаваемыми) именами, что позволяет сделать прозу одновременно и хрони-каль-ной, и памфлетной, но при этом привлечь внимание читателя к тому, какие трансформации переживает «реальная жизнь» в писа-тель-ском воображе-нии. Как правило, разгадать прототипы романа с ключом могут совсем немно-гие — те, кто очно или заочно знаком с этими реальными лицами.

«Козлиная песнь» Константина Вагинова (1928), «Сумасшедший корабль» Ольги Форш (1930), «Театральный роман» Михаила Булгакова (1936), наконец, ранний роман самого Каверина «Скандалист, или Вечера на Васильев-ском острове» (1928) — все эти произведения представляли современные события и реальных лиц действующими в вымышленных литературных мирах. Неслу-чайно большинство этих романов посвящены людям искусства и их кол-леги-альному и дружескому общению. В «Двух капитанах» основные принципы романа с ключом не выдерживаются последовательно — однако, изображая жизнь литераторов, художников или актеров, Каверин смело пользуется прие-мами из арсенала знакомого ему жанра.

Помните сцену свадьбы Пети и Саши (сестры Григорьева) в Ленинграде, где упоминается художник Филиппов, который «расчертил [корову] на маленькие квадратики и каждый квадратик пишет отдельно»? В Филиппове мы без труда узнаем и его «аналитический метод». Саша берет заказы в ле-нин-градском отделении «Детгиза» — это значит, что она сотрудничает с леген-дар-ной маршаковской редакцией, трагически разгромленной в 1937 году Каверин явно рисковал: он начал писать свой роман в 1938-м, уже после того, как редакция была распущена, а некоторые ее сотрудники арестованы. . Интересны и подтексты театральных сцен — с посещением разных (реальных и полувымышленных) спектаклей.

О романе с ключом применительно к «Двум капитанам» можно говорить весь-ма условно: это не полномасштабное использование жанровой модели, но пе-ре--не-сение лишь некоторых приемов; большинство героев «Двух капитанов» не являются зашифрованными историческими лицами. Тем не менее ответить на вопрос о том, зачем в «Двух капитанах» понадобились такие герои и фраг-мен-ты, очень важно. Жанр романа с ключом предполагает разделе-ние чита-тель-ской аудитории на тех, кто способен, и тех, кто не способен подо-брать нужный ключ, то есть на посвященных и воспринимающих повество-ва-ние как таковое, без восстановления реальной подоплеки. В «артистических» эпизодах «Двух капитанов» мы можем наблюдать нечто подобное.

Производственный роман

Кадр из многосерийного фильма «Два капитана», режиссер Евгений Карелов. 1976 год Киностудия «Мосфильм»

В «Двух капитанах» есть герой, фамилия которого зашифрована только ини-циа-лом, но разгадать ее с легкостью мог любой советский читатель, и никакого ключа для этого не требовалось. Летчик Ч., за успехами которого с замиранием сердца наблюдает Григорьев, а потом с некоторой робостью обращается к нему за помощью, — это, конечно, Валерий Чкалов. Без труда расшифровывались и другие «авиационные» инициалы: Л. — Сигизмунд Леваневский, А. — Алек-сандр Анисимов, С. — Маврикий Слепнёв. Начатый в 1938 году, роман должен был подвести предварительный итог бурной советской арктической эпопее 1930-х, где в равной степени проявляли себя полярники (наземные и морские) и летчики.

Кратко восстановим хронологию:

1932 год — ледокол «Александр Сибиряков», первое плавание по Север-ному морскому пути из Белого моря в Берингово за одну навигацию.

1933-1934 годы — знаменитая челюскинская эпопея, попытка плавания из Мурманска во Владивосток за одну навигацию, с гибелью корабля, высадкой на льдине, а затем спасением всего экипажа и пассажиров с помощью лучших пилотов страны: спустя еще много лет имена этих пилотов мог перечислить наизусть любой советский школьник.

1937 год — первая дрейфующая полярная станция Ивана Папанина и первый беспосадочный перелет Валерия Чкалова на североамериканс-кий континент.

Полярники и летчики были в 1930-е главными героями современности, и то, что Саня Григорьев не просто выбрал авиационную профессию, но захотел связать свою судьбу с Арктикой, сразу же сообщало его образу романтический ореол и большую привлекательность.

Между тем если отдельно рассмотреть профессиональную биографию Григорь-ева и его неуклонные попытки добиться посылки экспедиции по поиску экипа-жа капитана Татаринова, то станет понятно, что «Два капитана» заключают в себе черты еще одного типа романа — производственного, получившего ши-ро--кое распространение в литературе социалистического реализма в конце 1920-х годов, с началом индустриализации. В одной из разновидностей такого романа в центре оказывался молодой герой-энтузиаст, любящий свою работу и страну больше самого себя, готовый на самопожертвование и одержимый идеей «прорыва». В его стремлении совершить «прорыв» (внедрить какое-то техническое новшество или просто неустанно работать) ему обязательно будет чинить препятствия герой-вредитель В роли такого вредителя может выступать руководитель-бюрократ (конечно, по натуре консерватор) или несколько таких руково-дителей. . Наступает момент, когда главный герой терпит поражение и его дело, как кажется, почти проиграно, но все-таки силы разума и добра побеждают, государство в лице самых разумных своих представителей вмешивается в конфликт, поощряет новатора и наказывает консерватора.

«Два капитана» близки этой модели производственного романа, наиболее памятной советским читателям по знаменитой книге Дудинцева «Не хлебом единым» (1956). Антагонист и завистник Григорьева Ромашов рассылает по всем инстанциям письма и распространяет ложные слухи — результатом его деятельности становится внезапная отмена поисковой операции в 1935 году и изгнание Григорьева с любимого им Севера.

Кадр из многосерийного фильма «Два капитана», режиссер Евгений Карелов. 1976 год Киностудия «Мосфильм»

Пожалуй, самая интересная сегодня линия в романе — это превращение гра-ждан-ского летчика Григорьева в летчика военного, а мирных исследователь-ских интересов к Арктике — в интересы военные и стратегические. Впервые такое развитие событий предсказывает посетивший Саню в ленинградской гостинице в 1935 году безымянный моряк. Потом, после долгой «ссылки» в поволжскую мелиоративную авиацию, Григорьев решает собственными силами изменить свою судьбу и уходит добровольцем на испанскую войну. Оттуда он возвращается уже военным летчиком, и дальше вся его биография, как и история освоения Севера, показана как военная, тесно связанная с безо-пасностью и стратегическими интересами страны. Неслучайно и Ромашов оказывается не просто вредителем и предателем, но и военным преступником: события Отечественной войны становятся последним и предельным испыта-нием и для героев, и для антигероев.

Военная мелодрама

Кадр из многосерийного фильма «Два капитана», режиссер Евгений Карелов. 1976 год Киностудия «Мосфильм»

Последний жанр, который воплотился в «Двух капитанах», — это жанр военной мелодрамы, которая в годы войны могла реализовываться как на театральной сцене, так и в кино. Пожалуй, самый близкий аналог романа — пьеса Констан-тина Симонова «Жди меня» и снятый на ее основе одноименный кино-фильм (1943 год). Действие последних частей романа разворачивается как будто бы вослед сюжетной канве этой мелодрамы.

В самые первые дни войны самолет бывалого летчика сбивают, он оказывается на оккупированной территории, а потом при невыясненных обстоятельствах надолго пропадает. Его жена не хочет верить в то, что он погиб. Она меняет старую гражданскую профессию, связанную с интеллектуальной деятельно-стью, на простую тыловую и отказывается эвакуироваться. Бомбежки, рытье окопов на подступах к городу — все эти испытания она переживает с достоин-ством, не переставая надеяться, что ее муж жив, и в конце концов дожидает-ся его. Это описание вполне применимо и к фильму «Жди меня», и к роману «Два капитана» Конечно, есть и различия: Катя Татаринова в июне 1941-го живет не в Москве, как си-моновская Лиза, а в Ленинграде; ей прихо-дится пройти через все испытания блокады, и уже после ее эвакуации на Большую землю Григорьев не может выйти на ее след. .

Последние части романа Каверина, написанные попеременно то от лица Кати, то от лица Сани, успешно используют все приемы военной мелодрамы. И по-скольку этот жанр продолжал эксплуатироваться и в послевоенной литературе, театре и кино, «Два капитана» еще долгое время точно попадали в горизонт читательских и зрительских ожиданий Горизонт ожидания (нем. Erwartungs-horizont) — термин немецкого историка и тео-ре-тика литературы Ханса-Роберта Яусса, комплекс эстетических, социально-политиче-ских, психологических и прочих представле-ний, определяющих отношение автора к об-ще-ству, а также отношение читателя к про-из-ведению. . Юношеская любовь, зародившаяся в испытаниях и конфликтах 1920-30-х, прошла последнюю и самую серьезную проверку войной.

Прежде чем говорить о содержании романа, нужно хотя бы в общих чертах представлять его автора. Вениамин Александрович Каверин - талантливый советский писатель, прославившийся своим произведением «Два капитана», написанным в период с 1938 по 1944 год. Настоящая фамилия писателя - Зильбер.

Людям, прочитавшим эту историю, она обычно надолго западает в душу. Видимо, дело в том, что она описывает жизнь, в которой каждый из нас может узнать себя. Ведь все сталкивались с дружбой и предательствами, горем и радостью, любовью и ненавистью. Кроме того, эта книга рассказывает о полярной экспедиции, прототипом которой стало плавание в 1912 году пропавших русских полярников на шхуне «Святая Анна», и военном времени, что также интересно с исторической точки зрения.

Два капитана в этом романе - это Александр Григорьев, являющийся главным героем произведения, и руководитель пропавшей без вести экспедиции Иван Татаринов, обстоятельства смерти которого на протяжении книги пытается выяснить главный герой. Обоих капитанов объединяет верность и преданность, сила и честность.

Начало истории

Действие романа разворачивается в городе Энске, в котором находят убитого почтальона. При нем обнаруживается сумка, полная писем, которые так и не дошли к тем, кому они предназначались. Энск - город, небогатый на события, поэтому такое происшествие становится известно повсюду. Поскольку письмам было уже не суждено дойти до адресатов, их вскрыли и читали всем городом.

Одним из таких чтецов становится тетя Даша, которую с огромнейшим интересом слушает главный герой - Саня Григорьев. Он готов часами внимать историям, описываемым незнакомыми людьми. А особенно ему нравятся рассказы о полярных экспедициях, написанные для неизвестной Марии Васильевны.

Проходит время, и в жизни Сани начинается черная полоса. Его отца по обвинению за убийство сажают в тюрьму пожизненно. Парень уверен, что его папа невиновен, поскольку знает настоящего преступника, но он не имеет возможности говорить и ничем не может помочь родному любимому человеку. Дар речи вернется позже с помощью доктора Ивана Ивановича, волей судьбы попавшего в их дом, а пока семья, состоящая из Сани, его мамы и сестры, остается без кормильца, погружаясь во все большую нищету.

Следующим испытанием в жизни мальчика становится появление в их семье отчима, который вместо того чтобы улучшить их несладкую жизнь, делает ее еще невыносимее. Мать умирает, и детей против их воли хотят направить в приют.

Тогда Саша вместе с другом по имени Петя Сковородников сбегает в Ташкент , дав друг другу самую серьезную в своей жизни клятву: «Бороться и искать, найти и не сдаваться!» Но добраться до заветного Ташкента ребятам не было суждено. Они оказались в Москве.

Жизнь в Москве

Далее рассказчик отходит от судьбы Пети. Дело в том, что друзья теряются в непривычно огромном городе, и Саша попадает в школу-коммуну один. Сначала он падает духом, но потом понимает, что это место может быть для него полезным и судьбоносным.

Так и получается . Именно в интернате он встречает важных для дальнейшей жизни людей:

1. Верного друга Валю Жукова;
2. Настоящего врага Мишу Ромашова по кличке Ромашка;
3. Учителя географии Ивана Павловича Кораблева;
4. Школьного директора Николая Антоновича Татаринова.

Впоследствии Саша встречает на улице пожилую женщину с явно тяжелыми сумками и вызывается помочь ей донести свою ношу до дома. Во время разговора Григорьев понимает, что женщина является родственницей Татаринова, директора его школы. Дома у дамы юноша знакомится с ее внучкой Катей, которая хоть и кажется несколько высокомерной, но все же нравится ему. Как оказалось, взаимно.

Катину маму зовут Марией Васильевной . Сашу удивляет, насколько грустной постоянно выглядит эта женщина. Оказывается, она пережила большое горе - потерю любимого мужа, который стоял во главе экспедиции, когда пропал без вести.

Поскольку Катину маму все считают вдовой, к ней проявляют интерес учитель Кораблев и директор школы Татаринов. Последний также является кузеном пропавшего мужа Марии Васильевны. А Саша часто начинает появляться в доме Кати для того чтобы помочь по хозяйству.

Столкновение с несправедливостью

Учитель географии хочет привнести в жизнь своих учеников что-то новое и организует театральное представление. Особенностью его затеи является то, что роли были розданы хулиганам, на которых впоследствии это повлияло лучшим образом.

После этого географ предложил Катиной маме выйти за него замуж. Женщина испытывала теплые чувства к учителю, но принять предложение не могла, и оно было отклонено. Школьный директор, ревнующий Кораблева к Марии Васильевне и завидующий его успехам в воспитании детей, совершает низкий поступок: он собирает педагогический совет, на котором объявляет о своем решении отстранить географа от занятий со школьниками.

По случайному стечению обстоятельств Григорьев узнает об этом разговоре и рассказывает о нем Ивану Павловичу. Это приводит к тому, что Татаринов вызывает Сашу, обвиняет его в доносительстве и запрещает появляться в квартире Кати. Сане не остается ничего другого, как подумать, что это учитель географии проговорился о том, кто рассказал ему о коллективном собрании.

Глубоко уязвленный и разочарованный, юноша решает покинуть школу и город. Но он еще не знает о том, что болен гриппом, перетекающим в менингит. Болезнь осложнена настолько, что Саша теряет сознание и оказывается в больнице. Там он встречается с тем самым доктором, который помог ему начать говорить после ареста отца. Затем его навещает географ. Он объясняется с учеником и говорит о том, что он сохранил тайну, рассказанную ему Григорьевым. Так что директору его сдал вовсе не учитель.

Обучение в школе

Саша возвращается в школу и продолжает учиться. Однажды ему дали задание - нарисовать плакат, который бы призывал ребят войти в Общество друзей воздушного флота. В процессе творчества Григорьеву пришла мысль, что он хотел бы стать летчиком. Эта идея настолько поглотила его, что Саня стал в полной мере готовиться к тому, чтобы освоить эту профессию. Он стал читать специальную литературу и готовить себя физически: закаляться и заниматься спортом.

По прошествии некоторого времени Саша возобновляет общение с Катей. И тогда он больше узнает о ее отце, который был капитаном «Святой Марии». Григорьев сопоставляет факты и понимает, что это именно письма Катиного отца о полярных экспедициях попали тогда в Энск. А также выяснилось, что снаряжал ее директор школы и по совместительству двоюродный брат Катиного отца.

Саша понимает, что испытывает к Кате сильные чувства. На школьном балу, не сумев справиться с порывом, он целует Катю. Но она не воспринимает этот его шаг всерьез. Однако у их поцелуя был свидетель - не кто иной, как Михаил Ромашов, недруг главного героя. Как оказалось, он давно являлся доносчиком Ивана Антоновича и даже вел записи обо всем, что могло быть интересно директору.

Недолюбливающий Григорьева Татаринов вновь запрещает Саше появляться в Катином доме, да и вообще поддерживать с ней какое-либо общение. Чтобы наверняка разлучить их, он отправляет Катю в город детства Саши - Энск.

Григорьев не собирался сдаваться и решил последовать за Катей. Тем временем ему открылось лицо того, кто являлся виновником его злоключений. Саша застиг Михаила , когда тот залез в личные вещи парня. Не желая оставлять этот проступок безнаказанным, Григорьев ударил Ромашова.

Саша отправляется за Катей в Энск, где навещает тетю Дашу. Женщина сохранила письма, и Григорьев смог перечитать их вновь. Более сознательно подойдя к делу, юноша понял больше нового и загорелся желанием выяснить, как пропал Катин отец, и какое отношение к этому происшествию мог иметь директор Татаринов.

Григорьев рассказал о письмах и своих догадках Кате, а та передала их матери по возвращении в Москву. Не сумев пережить потрясения оттого, что виновником гибели мужа оказывался их родственник Николай Антонович, которому семья доверяла, Мария Васильевна покончила жизнь самоубийством. От горя Катя обвинила в смерти матери Саню и отказалась видеться и говорить с ним. Тем временем директор подготовил документы, которые бы оправдывали его вину в происшествии. Эти доказательства были предъявлены географу Кораблеву.

Саня тяжело переживает разлуку с любимой. Он считает, что им уже никогда не суждено быть вместе, но забыть Катю он не в силах. Тем не менее Григорьеву удается пройти испытательные экзамены и получить профессию летчика. Первым делом он отправляется на место, в котором пропала экспедиция Катиного отца.

Новая встреча

Сане улыбнулась удача, и он нашел дневники Катиного отца об экспедиции на «Святой Марии». После это парень решает вернуться в Москву с двумя целями:

1. Поздравить своего учителя Кораблева с юбилеем;
2. Вновь встретиться с любимой.

В итоге обе цели были достигнуты.

Тем временем дела подлого директора идут все хуже. Он подвергается шантажу Ромашова, в руки которому попадают бумаги, свидетельствующие о предательстве Татариновым своего брата. С помощью этих документом Михаил надеется на следующие достижения:

1. Успешно защитить диссертацию под руководством Николая Антоновича;
2. Жениться на его племяннице Кате.

Но Катя, простившая Сашу после встречи, верит молодому человеку и покидает дом своего дяди. Впоследствии она соглашается стать супругой Григорьева.

Годы войны

Начавшаяся в 1941 году война разлучила супругов . Катя оказалась в блокадном Ленинграде, Саня попал на Север. Тем не менее любящая пара не забывала друг о друге, продолжала верить и любить. Иногда им представлялась возможность получить друг о друге известие, что самый родной человек еще жив.

Однако и это время не проходит даром для пары. Во время войны Сане удается найти доказательства того, в чем он был уверен практически все время. К пропаже экспедиции действительно оказался причастен Татаринов. Кроме того, давний враг Григорьева Ромашов вновь проявил свою подлость, бросив в военное время раненого Саню умирать. За это Михаил предстал перед судом. В конце войны Катя и Саша наконец-то нашли друг и друга и воссоединились, чтобы уже никогда не теряться.

Мораль книги

Анализ романа приводит к пониманию основной мысли автора, что главное в жизни - быть честным и верным, найти и хранить свою любовь. Ведь только это помогло героям справиться со всеми невзгодами и найти счастье, пусть это и было нелегко.

Вышеописанное содержание является очень сжатым пересказом объемной книги, читать которую не всегда хватает времени. Однако если эта история не оставила вас равнодушным, чтение полного объема произведения наверняка поможет вам провести время с удовольствием и пользой.

Однажды в городе Энске, на берегу реки, был найден мёртвый почтальон и сумка с письмами. Тётя Даша каждый день читала своим соседям вслух по одному письму. Особенно запомнились Сане Григорьеву строки о дальних полярных экспедициях...

Саня живёт в Энске с родителями и сестрой Сашей. По нелепой случайности Саниного отца обвиняют в убийстве и арестовывают. О настоящем убийце знает только маленький Саня, но из-за немоты, от которой лишь позже избавит его чудесный доктор Иван Иванович, он ничего не может сделать. Отец умирает в тюрьме, через какое-то время мать выходит замуж. Отчим оказывается жестоким и подлым человеком, который мучает и детей, и жену.

После смерти матери тётя Даша и сосед Сковородников решают отправить Саню с сестрой в приют. Тогда Саня и его друг Петя Сковородников бегут в Москву, а оттуда - в Туркестан. «Бороться и искать, найти и не сдаваться» - эта клятва поддерживает их в пути. Мальчики пешком добираются до Москвы, но Петькин дядя, на которого они рассчитывали, ушёл на фронт. После трёх месяцев почти бесплатной работы у спекулянтов им приходится скрываться от проверки. Петьке удаётся бежать, а Саня попадает сначала в распределитель для беспризорников, оттуда - в школу-коммуну.

Сане нравится в школе: он читает и лепит из глины, у него появляются новые друзья - Валька Жуков и Ромашка. Однажды Саня помогает донести сумку незнакомой старушке, которая живёт в квартире заведующего школой Николая Антоновича Татаринова. Здесь же Саня встречает Катю, хорошенькую, но несколько склонную «задаваться» девочку с косичками и тёмными живыми глазами. Через некоторое время Саня вновь оказывается в знакомом доме Татариновых: его посылает туда за лактометром, прибором для проверки состава молока, Николай Антонович. Но лактометр взрывается. Катя собирается взять вину на себя, но гордый Саня не позволяет ей это сделать.

Квартира Татариновых становится для Сани «чем-то вроде пещеры Али-Бабы с её сокровищами, загадками и опасностями». Нина Капитоновна, которой Саня вовсю помогает по хозяйству и которая кормит его обедами, - «сокровище»; Марья Васильевна, «ни вдова, ни мужняя жена», которая всегда ходит в чёрном платье и часто погружается в тоску, - «загадка»; а «опасность» - Николай Антонович, как выяснилось, двоюродный дядя Кати. Любимая тема рассказов Николая Антоновича - двоюродный брат, то есть муж Марьи Васильевны, о котором он «всю жизнь заботился» и который «оказался неблагодарным». Николай Антонович уже давно влюблён в Марью Васильевну, но пока та «безжалостна» к нему, скорее её симпатию вызывает иногда приходящий в гости учитель географии Кораблев. Хотя, когда Кораблев делает Марье Васильевне предложение, он получает отказ. В тот же день Николай Антонович собирает дома школьный совет, где Кораблев резко осуждается. Решено ограничить деятельность учителя географии - тогда он обидится и уйдёт, Саня сообщает Кораблеву обо всем услышанном, но в результате Николай Антонович выгоняет Саню из дома. Обиженный Саня, заподозрив Кораблева в предательстве, покидает коммуну. Пробродив по Москве целый день, он совершенно разболевается и попадает в больницу, где его вновь спасает доктор Иван Иванович.

Прошло четыре года - Сане семнадцать лет. В школе идёт представление инсценированного «суда над Евгением Онегиным», именно здесь Саня вновь встречает Катю и раскрывает ей свою тайну: уже давно он готовится стать лётчиком. Саня наконец узнает от Кати историю капитана Татаринова. В июне двенадцатого года он, заехав в Энск попрощаться с семьёй, вышел на шхуне «Св. Мария» из Петербурга во Владивосток. Экспедиция не вернулась. Мария Васильевна безрезультатно посылала прошение о помощи царю: считалось, что если Татаринов погиб, то по собственной вине: он «небрежно обращался с казённым имуществом». Семья капитана переехала к Николаю Антоновичу. Саня часто встречается с Катей: они вместе ходят на каток, в зоопарк, где Саня вдруг сталкивается со своим отчимом. На школьном балу Саня и Катя остаются наедине, но их разговору мешает Ромашка, который затем обо всем докладывает Николаю Антоновичу. Саню больше не принимают у Татариновых, а Катю отправляют к тётке в Энск. Саня избивает Ромашку, оказывается, и в истории с Кораблевым именно он сыграл роковую роль. И все же Саня раскаивается в своём поступке - с тяжёлым чувством он уезжает в Энск.

В родном городе Саня находит и тётю Дашу, и старика Сковородникова, и сестру Сашу, он узнает, что Петька тоже живёт в Москве и собирается стать художником. Ещё раз Саня перечитывает старые письма - и вдруг понимает, что они впрямую относятся к экспедиции капитана Татаринова! С волнением Саня узнает, что не кто иной, как Иван Львович Татаринов, открыл Северную землю и назвал её в честь своей жены Марьи Васильевны, что именно по вине Николая Антоновича, этого «страшного человека», большая часть снаряжения оказалась негодной. Строки, в которых прямо названо имя Николая, размыты водой и сохранились лишь в памяти Сани, но Катя верит ему.

Саня твёрдо и решительно обличает Николая Антоновича перед Марьей Васильевной и даже требует, чтобы именно она «предъявила обвинение». Только потом Саня понимает, что этот разговор окончательно сразил Марью Васильевну, убедил её в решении покончить с собой, ведь Николай Антонович к тому времени уже был её мужем... Врачам не удаётся спасти Марью Васильевну: она умирает. На похоронах Саня подходит к Кате, но та отворачивается от него. Николаю Антоновичу удалось убедить всех в том, что речь в письме шла совсем не о нем, а о каком-то «фон Вышимирском» и что Саня виновен в смерти Марьи Васильевны. Сане остаётся только усиленно готовиться к поступлению в лётную школу, чтобы когда-нибудь найти экспедицию капитана Татаринова и доказать свою правоту. Последний раз увидевшись с Катей, он уезжает учиться в Ленинград. Он занимается в лётной школе и одновременно работает на заводе в Ленинграде; в Академии художеств учатся и сестра Саша, и её муж Петя Сковородников. Наконец Саня добивается назначения на Север. В городе Заполярье он встречается с доктором Иваном Ивановичем, тот показывает ему дневники штурмана «Св. Марии» Ивана Климова, умершего в 1914 году в Архангельске. Терпеливо расшифровывая записи, Саня узнает о том, что капитан Татаринов, отправив людей на поиски земли, сам остался на корабле. Штурман описывает тяготы похода, с восхищением и уважением отзывается о своём капитане. Саня понимает, что следы экспедиции нужно искать именно на Земле Марии.

От Вали Жукова Саня узнает о некоторых московских новостях: Ромашка стал «самым близким человеком» в доме Татариновых и, кажется, «собирается жениться на Кате». Саня постоянно думает о Кате - он решает поехать в Москву. А пока они с доктором получают задание лететь в глухое становище Ванокан, но попадают в пургу. Благодаря вынужденной посадке Саня находит багор со шхуны «Св. Мария». Постепенно из «осколков» истории капитана составляется стройная картина.

В Москве Саня планирует выступить с докладом об экспедиции. Но сначала выясняется, что Николай Антонович уже отчасти опередил его, напечатав статью об открытии капитана Татаринова, а затем тот же Николай Антонович со своим помощником Ромашкой публикуют в «Правде» клевету на Саню и тем самым добиваются отмены доклада. Иван Павлович Кораблев во многом помогает Сане и Кате. При его содействии в отношениях между молодыми людьми исчезает недоверие: Саня понимает, что Кате пытаются навязать брак с Ромашкой. Катя покидает дом Татариновых. Теперь она геолог, начальник экспедиции.

Ничтожный, но теперь несколько «остепенившийся» Ромашка ведёт двойную игру: он предлагает Сане доказательства вины Николая Антоновича, если тот откажется от Кати. Саня ставит об этом в известность Николая Антоновича, но тот уже не в силах противостоять ловкому «ассистенту». С помощью Героя Советского Союза лётчика Ч. Саня все же получает разрешение на экспедицию, в «Правде» печатают его статью с выдержками из дневника штурмана. А пока он возвращается на Север.

Экспедицию вновь пытаются отменить, но Катя проявляет решительность - и вот весной они с Саней должны встретиться в Ленинграде, чтобы готовиться к поискам. Влюблённые счастливы - белыми ночами они гуляют по городу, все время занимаются подготовкой к экспедиции. Саша, Санина сестра, родила сына, но внезапно её состояние резко ухудшается - и она умирает. Экспедиция по непонятной причине отменяется - Сане дают совсем другое назначение.

Проходит пять лет. Саня и Катя, теперь Татаринова-Григорьева, живут то на Дальнем Востоке, то в Крыму, то в Москве. В конце концов они поселяются в Ленинграде вместе с Петей, его сыном и Катиной бабушкой. Саня участвует в войне в Испании, а затем отбывает на фронт. Однажды Катя вновь встречает Ромашку, и тот рассказывает ей о том, как он, спасая раненого Саню, пытался выбраться из окружения немцев и как Саня пропал. Катя не хочет верить Ромашке, в это трудное время она не теряет надежды. И действительно Ромашка врёт: на самом деле он не спас, а бросил тяжелораненого Саню, отобрав у него оружие и документы. Сане удаётся выбраться: он лечится в госпитале, а оттуда отправляется в Ленинград на поиски Кати.

В Ленинграде Кати нет, зато Саню приглашают лететь на Север, где уже тоже идут сражения. Саня, так и не найдя Катю ни в Москве, где он просто разминулся с ней, ни в Ярославле, думает, что она в Новосибирске. Во время успешного выполнения одного из боевых заданий экипаж Григорьева совершает вынужденную посадку недалеко от того места, где, по мнению Сани, нужно искать следы экспедиции капитана Татаринова. Саня находит тело капитана, а также его прощальные письма и отчёты. А вернувшись в Полярный, у доктора Павлова Саня находит и Катю.

Летом 1944 г. Саня и Катя проводят отпуск в Москве, где видятся со всеми друзьями. Сане нужно выполнить два дела: он даёт показания по делу осуждённого Ромашова, а в Географическом обществе с большим успехом проходит его доклад об экспедиции, об открытиях капитана Татаринова, о том, из-за кого эта экспедиция погибла. Николай Антонович с позором изгоняется из зала. В Энске семья вновь собирается за столом. Старик Сковородников в своей речи объединяет Татаринова и Саню: «такие капитаны двигают вперёд человечество и науку».

Его отец Александр Зильбер был капельмейстером Омского пехотного полка. В 1896 году он приехал из Выборга в Псков с женой Анной Зильбер-Дессан и тремя детьми — Мирой, Еленой и Львом. В Пскове в семье Зильберов родились еще Давид, Александр и Вениамин. Семья была большая, сложная, «недружная», как позже отмечал Вениамин, по-своему замечательная и заметная в небольшом провинциальном городе. Александр Зильбер был человеком с незаурядными музыкальными способностями, он проводил много времени в казарме, репетируя армейские марши с солдатскими оркестрантами. По воскресеньям духовой оркестр под его руководством играл для публики в Летнем саду на открытой эстраде. Отец мало вникал в жизнь детей, и материальное положение семьи было нелегким. Большинство забот лежало на плечах матери, которая оказала гораздо большее влияние на судьбы своих талантливых детей. Анна Григорьевна была высокообразованной женщиной, окончила московскую консерваторию по классу рояля и всю свою интеллигентность, энергичность и широту интересов передала детям. Анна Григорьевна давала уроки музыки, организовывала для псковичей концерты, по ее приглашению в Псков приезжали известные музыканты, певцы и драматические артисты, в числе которых Федор Шаляпин и Вера Комиссаржевская.

В семье Зильберов были музыкально одарены все дети. Частый недостаток семейного уюта и согласия компенсировался преданностью любимому делу, трудолюбием, чтением и участием в общественной жизни города. Вечерами после концертов, когда за стол садились 12-15 человек, в семье обсуждали очередное событие в культурной жизни города, часто спорили и долго жили этими впечатлениями. Младший Вениамин прислушивался к спорам старших братьев и их товарищей — будущих ученых Августа Летавета, Юрия Тынянова, Мирона Гаркави, в значительной мере ощущал их влияние и обаяние увлеченных и творческих личностей. «Торчали на Великой, забегая домой только чтобы поесть. Это была прекрасная, ленивая жизнь, больше в воде, чем на суше…» — писал позже Вениамин. Летом Зильберы иногда снимали дачу в Черняковицах — большой, старый, разваливающийся дом, который прозвали «Ноев ковчег». Вспоминая себя в раннем детстве, Вениамин писал: «Меня поражало все — и смена дня и ночи, и хождение на ногах, в то время как гораздо удобнее было ползать на четвереньках, и закрывание глаз, волшебно отрезавшее от меня видимый мир. Повторяемость еды поразила меня — три или даже четыре раза в день? И так всю жизнь? С чувством глубокого удивления привыкал я к своему существованию — недаром же на детских фотографиях у меня всегда широко открыты глаза и подняты брови».

Автобиографическая трилогия «Освещенные окна» дает представление о том, какими разными каждодневными событиями была полна жизнь маленького псковича, как он самоутверждался в семье и жадно впитывал впечатления от окружавшего его мира, в котором назревала революция, враждовали демократы и монархисты, за подпольщиками охотились филеры, но «каждое утро открывались магазины, чиновники шли в свои «присутственные места», мать — в «Специальный музыкальный магазин» на Плоской, нянька — на базар, отец — в музыкальную команду».

В 1912 году Каверин поступил в Псковскую гимназию, где проучился 6 лет. Позже он вспоминал: «Мне не давалась арифметика. В первый класс я поступал дважды: провалился из-за арифметики. На третий раз хорошо сдал экзамены в приготовительный класс. Был рад. Мы жили тогда на Сергиевской улице. Вышел в форме на балкон: показать городу, что я гимназист». Годы учебы в гимназии оставили яркий след в жизни Вениамина, во всех событиях ученической жизни он был активным и непосредственным участником, стал в 1917 году членом демократического общества (сокращенно ДОУ).

Он писал позже, что «дом, гимназию, город в разные времена года, сады — Ботанический и Соборный, прогулки к немецкому кладбищу, каток, самого себя между четырьмя и пятнадцатью годами» он помнил «фотографически точно», а вот семнадцатый год «тонет в лавине нахлынувших событий». И не только политических — «Впервые в жизни я выступал на собраниях, защищал гражданские права пятого класса, писал стихи, без конца бродил по городу и окрестным деревням, катался на лодках по Великой, влюбился искренне и надолго».

Границей, разделяющей детство и юность, писатель считал зиму 1918 года, когда немецкие войска заняли Псков: «Немцы как бы захлопнули дверь за моим детством».

Важнейшее место в жизни Вениамина, с того момента, как научился он читать, занимали книги. Чтение поражало мальчика возможностью уходить в другой мир и в другую жизнь. О том, какую роль играло чтение в жизни псковской молодежи начала 20 века, Вениамин Александрович вспоминал в очерке «Собеседник. Заметки о чтении»: «В провинциальном городе, битком набитым реалистами, семинаристами, студентами Учительского института, постоянно спорили о Горьком, Леониде Андрееве, Куприне. Спорили и мы — по-детски, но с чувством значительности, поднимавшим нас в собственных глазах». Учителем, страшим товарищем, другом для молодого Каверина на всю жизнь стал близкий друг брата Льва, а затем муж сестры Елены — Юрий Тынянов, в будущем замечательный литературовед и писатель. В Пскове осенью 1918 года Вениамин читал ему свои стихи, с подражанием Блоку и первую трагедию в стихах. Тынянов, раскритиковав прочитанное, все же заметил, что в этом подростке «что-то есть», «хотя в тринадцать лет все пишут такие стихи». Тынянов отметил хороший слог, «крепкий» диалог, стремление к сюжетному построению, и позже по его совету молодой писатель обратился к прозе.

В 1919 году Вениамин Зильбер уехал с братом Львом из Пскова учиться в Москву. Он увез с собой небогатый гардероб, тетрадь со стихами, две трагедии и рукопись первого рассказа. В Москве Вениамин окончил среднюю школу и поступил в московский университет, но по совету Тынянова в 1920 году перевелся в Петроградский университет, одновременно поступив в институт восточных языков на факультет арабистики. Во время учебы он увлекся немецкими романтиками, ходил на лекции и семинары в огромном старом плаще, пробовал писать стихи, заводил знакомства с молодыми поэтами. В 1920 году Вениамин Зильбер представил на объявленный Домом литераторов конкурс свой первый рассказ «Одиннадцатая аксиома» и вскоре удостоился за него одной из шести премий. Этот рассказ не был опубликован, но произвел впечатление на Горького, который похвалил начинающего автора, и начал следить за его творчеством. Примерно в то же время Виктор Шкловский привел Вениамина в содружество молодых литераторов «Серапионовы братья», представив его не по имени, а названием того самого рассказа — «Одиннадцатая аксиома», о котором «Серапионы» были наслышаны. «Под именем «Серапионовых братьев», — писал Евгений Шварц, часто бывавший на их заседаниях, хотя и не входивший в «братство», — объединились писатели и люди мало друг на друга похожие. Но общее ощущение талантливости и новизны объясняло их, оправдывало их объединение». В число «Серапионов» входили такие известные писатели, как Всеволод Иванов, Михаил Зощенко, Константин Федин и поэт Николай Тихонов. Но Каверину ближе всех по духу был умерший в возрасте двадцати трех лет Лев Лунц. Вместе они представляли так называемое западное направление и призывали русских писателей учиться у зарубежной литературы.

Учиться — «это не значит повторять ее. Это значит вдохнуть в нашу литературу энергию действия, открыв в ней новые чудеса и секреты» — писал Лунц. Динамичный сюжет, занимательность в сочетании с мастерством формы и отточенностью стиля они ставили во главу угла. «Я всегда был и остался писателем сюжетным», — признавался позже Вениамин Александрович. За пристрастие к сюжету и занимательности критики его постоянно ругали, а в бурные 1920-е годы сам Вениамин с юношеским пылом критиковал признанные авторитеты: «Тургенева я считал своим главным литературным врагом» и не без сарказма заявлял: «Из русских писателей больше всего люблю Гофмана и Стивенсона». У всех «Серапионов» были характерные прозвища, у Вениамина таким прозвищем было «брат Алхимик». «Искусство должно строиться на формулах точных наук», — было написано на конверте, в котором Вениамин послал на конкурс свой первый рассказ.

Псевдоним «Каверин» взят был писателем в честь гусара, приятеля молодого Пушкина (выведенного им под собственной фамилией в «Евгении Онегине»).

Уж тёмно: в санки он садится.
«Пади, пади!» — раздался крик;
Морозной пылью серебрится
Его бобровый воротник.
К Talon помчался: он уверен,
Что там уж ждет его Каверин .
Вошел: и пробка в потолок,
Вина кометы брызнул ток,
Пред ним roast-beef окровавленный,
И трюфли, роскошь юных лет,
Французской кухни лучший цвет,
И Стразбурга пирог нетленный
Меж сыром Лимбургским живым
И ананасом золотым.

В 1922 году Вениамин Каверин женился на сестре своего друга Юрия Тынянова - Лидии, позже ставшей известной детской писательницей. В этом счастливом и продолжительном браке у Вениамина и Лидии родилось двое детей - Николай, ставший доктором медицинских наук, профессором и академиком РАМН, и дочь Наталья, также ставшая профессором и доктором медицинских наук.

В 1923 году Каверин выпустил свою первую книгу «Мастера и подмастерья». Авантюристы и сумасшедшие, тайные агенты и карточные шулеры, средневековые монахи и алхимики, магистры и бургомистры — причудливый фантастический мир ранних «отчаянно оригинальных» рассказов Каверина населяли очень яркие личности. «Люди играют в карты, а карты играют людьми. Кто разберется в этом?» Горький называл Каверина «оригинальнейшим писателем» и советовал беречь свой талант: «Это цветок оригинальной красоты, формы, я склонен думать, что впервые на почве литературы русской распускается столь странное и затейливое растение». Нельзя не отметить и явные научные успехи начинающего автора. После окончания университета Каверин был оставлен в аспирантуре. Как филолога его привлекали малоизученные страницы русской литературы начала XIX-го века: сочинения В.Ф.Одоевского, А.Ф.Вельтмана, О.И.Сенковского — последнему он посвятил серьезный научный труд, выпущенный в 1929 году отдельной книгой «Барон Брамбеус. История Осипа Сенковского, журналиста, редактора «Библиотеки для чтения». Эта книга одновременно была представлена как диссертация, которую Каверин с блеском защитил, несмотря на ее явную беллетристичность, в Институте истории искусств. Каверин верил в свой писательский талант и в то, что судьба вручила ему «билет дальнего следования», как пророчески сказал о нем Евгений Замятин, и потому решил для себя только одно: писать и писать — ежедневно. «Каждое утро, — рассказывал Евгений Шварц, — на даче ли, в городе ли, садился Каверин за стол и работал положенное время. И так всю жизнь. И вот постепенно, постепенно «литература» стала подчиняться ему, стала пластичной. Прошло несколько лет, и мы увидели ясно, что лучшее в каверинском существе: добродушие, уважение к человеческой работе, наивность мальчишеская с мальчишеской любовью к приключениям и подвигам — начинает проникать на страницы его книг».

В начале 1930-х годов Каверин увлекся написанием пьес, которые были поставлены известными режиссерами и имели успех. Всеволод Мейерхольд неоднократно предлагал ему сотрудничество, но сам Каверин считал, что с ремеслом драматурга не в ладах и целиком сосредоточился на прозаических произведениях. Он издавал свои новые произведения одно за другим - так были изданы романы и повести «Конец хазы», «Девять десятых судьбы», «Скандалист, или Вечера на Васильевском острове», «Черновик человека», «Художник неизвестен» и сборники рассказов. В 1930 году у 28-летнего автора вышло трехтомное собрание сочинений. Чиновники от литературы объявили Каверина писателем-«попутчиком» и злобно громили его книги, обвиняя автора в формализме и жажде буржуазной реставрации. Между тем надвигались времена, когда на подобную «критику» становилось опасно не обращать внимания, и Каверин написал «традиционное» «Исполнение желаний». Этот роман пользовался большой популярностью, но автор был недоволен своим детищем, называл его «инвентарем назидательности», периодически его перерабатывал и, в конце концов, сократил чуть не на две трети: «Мой успех был наградой за отказ от своеобразия, которым я так дорожил, тогда, в двадцатых годах». Роман «Исполнение желаний» вышел в 1936 году, но действительно спас Каверина роман «Два капитана», в противном случае писатель мог разделить участь своего старшего брата, академика Льва Зильбера, которого трижды арестовывали и отправляли в лагеря.

Роман «Два капитана» по слухам понравился самому Сталину — и после войны писатель был удостоен Сталинской премии. Роман «Два капитана» стал самым известным произведением Каверина. После публикации он был так популярен, что многие школьники на уроках географии всерьез доказывали, будто Северную землю открыл не лейтенант Вилькицкий, а капитан Татаринов — настолько верили они в героев романа, воспринимали их как реально существующих людей и писали Вениамину Александровичу трогательные письма, в которых расспрашивали о дальнейшей судьбе Кати Татариновой и Сани Григорьева. На родине Каверина в городе Пскове неподалеку от Областной детской библиотеки, носящей ныне имя автора «Двух капитанов», был даже установлен памятник капитану Татаринову и Сане Григорьеву, чьей мальчишеской клятвой было: «Бороться и искать, найти и не сдаваться».

В годы Великой Отечественной войны Вениамин Каверин был специальным фронтовым корреспондентом «Известий», в 1941 году на ленинградском фронте, в 1942-1943 годах — на Северном флоте. Его впечатления о войне были отражены в рассказах военного времени, и в послевоенных произведениях — «Семь пар нечистых» и «Наука расставания», а также во втором томе «Двух капитанов». Сын писателя Николай Каверин рассказывал о военных годах отца: «Помню его рассказ о том, как летом 1941 года на Карельском перешейке его направили в полк, успешно отразивший наступление финнов. На дороге их машина встретила разрозненные группы бойцов, потом дорога стала совсем пустой, а потом их обстреляли, и шофер едва успел развернуть машину. Оказалось, что встреченные ими отступавшие бойцы — это и был этот самый полк, успех которого надо было описать. Раньше, чем спецкор «Известий» успел до него добраться, финны его разгромили. Помню рассказ о поведении моряков разных стран под бомбежкой в Архангельске. Британцы держались очень хорошо, а из американцев особенно спокойно — даже равнодушно — встречали опасность американские китайцы. Из рассказов о жизни в Мурманске мне запомнился эпизод в клубе моряков, когда кого-то из морских летчиков вызвали, он доиграл партию в шахматы и ушел, сказав, что его вызывают, чтобы лететь в «Буль-буль». Когда он ушел, Каверин спросил, что это значит, и ему объяснили, что «Буль-буль» — так летчики называют какое-то место на побережье, где у немцев очень сильная противовоздушная оборона, и наши самолеты там постоянно сбивают. И они «буль-буль». В поведении летчика, который доиграл партию и ушел, не было заметно никакого волнения или беспокойства».

В 1944 году был опубликован второй том романа «Два капитана», а в 1946 году вышло постановление ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград». Михаил Зощенко и Анна Ахматова, которых член Политбюро Жданов в своем докладе назвал «подонком» и «блудницей», сразу оказались в изоляции. Многие «друзья», встретив Зощенко на улице, переходили на другую сторону, но Зощенко с Кавериным связывала старая дружба и их отношения после постановления ЦК не изменились. Каверин, живший тогда в Ленинграде, как мог, поддерживал попавшего в беду друга, которого считал одним из лучших современных писателей. Они бывали друг у друга в гостях, прогуливались вместе по ленинградским улицам. Каверин помогал Зощенко материально.

В 1947 году Вениамин Каверин покинул Ленинград, переехал в Москву и жил в поселке писателей Переделкино. С 1948-го по 1956-й годы писатель работал над трилогией «Открытая книга», в которой рассказывалось о становлении и развитии микробиологии в стране и целях науки. Книга завоевала популярность у читателей, но коллеги по «цеху» и критики приняли роман в штыки. Вот что об этом рассказывал сын писателя: «Не знаю, сыграло ли роль независимое поведение Каверина в его литературной судьбе. Во всяком случае, когда в 1948 году вышла в журнальном варианте первая часть романа «Открытая книга», последовал необычно мощный, даже по тем временам критический разгром. В четырнадцати статьях и рецензиях в разных, не только литературных газетах и журналах роман обличали как произведение глубоко чуждое социалистическому реализму. Тон статей варьировал от яростно-обличительного до пренебрежительного, причем ругали не только автора, но и героев романа. Помню, что в одной из рецензий Андрей Львов был назван «придурковатым» (видимо, за слишком глубокомысленные рассуждения). Каверин держался стойко, разгромные статьи после первых трех-четырех читать перестал. Но все-таки разгром не прошел бесследно. Вторая часть романа бледнее первой. При издании романа первую сцену — вызывавшую особую ярость критиков гимназическую дуэль — пришлось убрать, теперь Таню Власенкову не поражала случайная дуэльная пуля, а просто сбивали мчащиеся сани. Впоследствии Каверин все восстановил».

На 2-м съезде писателей в 1954 году Каверин выступил со смелой речью, призывая к свободе творчества, к справедливой оценке наследия Юрия Тынянова и Михаила Булгакова. В 1956 году Каверин стал одним из организаторов альманаха «Литературная Москва». Его сын рассказывал: «Каверин был членом редколлегии и занимался делами альманаха очень активно. Первый том альманаха вышел в январе 1956 года, накануне ХХ съезда партии. Он не только имел успех у читателей, но был благосклонно принят критикой и «начальством». Второй том вышел в конце 1956 года. В нем была напечатана вторая часть романа «Открытая книга». Обстановка к тому времени сильно изменилась. В венгерском демократическом движении, которое было подавлено советскими танками в ноябре 1956 года, важную роль играли писатели - «Клуб Петефи». Поэтому теперь либерально настроенная литературная общественность была под подозрением. Да и вообще атмосфера в литературе и общественной жизни стала после «венгерских событий» более суровой. Второй альманах «Литературная Москва» был встречен в штыки. Особенно большую ярость вызвал рассказ Яшина «Рычаги». Яшин, который вряд ли в то время мог прочесть Оруэлла, описал, тем не менее, то явление, которое Оруэлл назвал «двоемыслием». Это не могло пройти незамеченным, так что альманах, скорее всего, громили бы и без «венгерских событий». Дело не ограничилось критическими нападками в печати. Заседали партийные бюро и комитеты, писателей-членов партии обязали «признать ошибки» на обсуждении альманаха в Союзе Писателей. Каверин не был членом партии, и ошибки признавать не желал. На обсуждении он решительно защищал альманах. Он волновался, у него срывался голос. Заключавший обсуждение Сурков, бывший тогда видным литературно-партийным чиновником, сказал (как всегда с оканием): «Видно, не шуточные вопросы мы здесь обсуждаем, если один из основоположников советской литературы так волновался, что даже пустил петуха». Эммануил Казакевич, главный редактор альманаха, очень выразительно воспроизводил эту речь Суркова. Мы с сестрой потом долго называли отца не иначе как «основоположник».

В 1960-е годы Каверин поместил в возглавляемом Александром Твардовским «Новом мире» повести «Семь пар нечистых» и «Косой дождь», написанные в 1962 году, а также статьи, в которых стремился воскресить память о «Серапионовых братьях» и реабилитировать Михаила Зощенко. В 1970-е годы Каверин выступал в защиту Александра Солженицына и других опальных литераторов. Не сдавался и сам Каверин, творя свою правдивую прозу - в 1965 году им была написана книга статей и мемуаров «Здравствуй, брат. Писать очень трудно…», в 1967 году — роман «Двойной портрет», в 1972 году - роман «Перед зеркалом», в 1976 году — автобиографическое повествование «Освещенные окна», в 1978 году — сборник статей и воспоминаний «Вечерний день», в 1981 году — сказочную повесть «Верлиока», в 1982 году - роман «Наука расставания», в 1985 году — книгу воспоминаний «Письменный стол» и еще многие другие произведения.

Впервые произведения Каверина начали экранизировать в 1926 году. На киностудии «Ленфильм» были сняты кинофильм «Чужой пиджак», кинофильм в двух сериях «Два капитана» и телефильм в девяти сериях «Открытая книга». Наиболее удачной сам Каверин считал телевизионную версию повести «Школьный спектакль». Всего по роману «Два капитана» было снято три фильма. А 19 октября 2001 года в Москве состоялась премьера мюзикла «Норд-Ост», созданного по мотивам этого романа. 11 апреля 2002 года на Северном Полюсе авторами мюзикла Георгием Васильевым и Алексеем Иващенко был водружен флаг «Норд-Оста» с бессмертным девизом полярников «Бороться и искать, найти и не сдаваться».

Каверин не был ни диссидентом, ни борцом, и, тем не менее, имел мужество не раз осуждать произвол власти и цинизм господствующей идеологии. Каверин написал открытое письмо, в котором объявил о разрыве отношений со своим старым товарищем Константином Фединым, когда тот не допустил до русского читателя роман «Раковый корпус» Солженицына. Каверин свел счеты с недругами в книге мемуаров «Эпилог», которую он писал в стол в 1970-е годы.

«Эпилог» описывал историю советской литературы и биографии ее творцов без всяких румян и прикрас, представляя суровый и мужественный взгляд Каверина на то, кто есть кто. В нем велся рассказ о деградации Тихонова, предательстве Федина, сопротивлении Шварца, мученичестве Зощенко, мужестве Пастернака, выносился суровой приговор Алексею Толстому и Валентину Катаеву, была боль за Леонида Добычина, нежность к Мандельштаму и брезгливость к Константину Симонову. О Симонове Каверин писал: «Он изложил мне гениальную теорию поочередного взятия пяти Сталинский премий. И взял шесть…». «Эпилог» получился обжигающим и горьким. «История этой книги сама по себе не лишена интереса. - вспоминал Николай Каверин. — В 1975 году Каверин ее закончил, но через три года вновь к ней вернулся, окончательно работа была завершена в 1979 году. Предыдущая часть мемуаров, «Освещенные окна», где речь шла о дореволюционном времени, была издана за несколько лет до этого, но о публикации «Эпилога», в котором рассказывается о советском периоде, нечего было и думать. В книге, в частности, идет речь о попытке НКВД завербовать Каверина в качестве литературного стукача осенью 1941 года (больше им делать было нечего в момент, когда замкнулась блокада Ленинграда, а Гудериан наступал на Москву). Идет речь о подготовке депортации евреев в период «дела врачей» и связанной с этим попытке состряпать письмо «видных евреев» с просьбой расстрелять «врачей-убийц», о травле Солженицына, о разгроме «Нового Мира» Твардовского. И все это описано участником событий, да еще каверинским пером! «Эпилог» и сейчас — острое и интересное чтение, а тогда книга воспринималась как явное покушение не Советскую власть. Публиковать книгу за рубежом Каверин не хотел. Он собирался и дальше писать и печататься, и совершенно не стремился в тюрьму или эмиграцию. Было решено рукопись отложить до лучших времен, а для безопасности — переправить за границу, пусть там лежит и дожидается своего часа. В это время власти как раз собирались изгнать за границу Владимира Войновича, и Каверин с ним договорился, что если Войнович действительно уедет, то рукопись будет к нему переправлена. Просто отдать ее Войновичу, чтобы он взял рукопись с собой, представлялось слишком рискованным, и, кроме того, работа над мемуарами была еще не совсем закончена. Потом, когда Войнович уже уехал, а книга была завершена, я попросил Люшу (Елену Цезаревну Чуковскую) помочь с пересылкой рукописи. Я знал, что у нее есть немалый опыт в делах такого рода. Но, видимо, как раз в это время она не могла сама этим заниматься, так как «всевидящее око» внимательно за ней присматривало в связи с ее участием в делах Солженицына. Поэтому она попросила Бориса Биргера, известного во всем мире, но не признанного Советской властью художника, помочь переслать рукопись. Самого Каверина во все эти детали я не посвящал, он только знал, что я намерен обеспечить пересылку рукописи Войновичу. Именно из-за этого был момент, когда дело приняло неожиданный оборот и едва не сорвалось. Биргер обратился с просьбой отвезти рукопись к своему знакомому, австрийскому дипломату, а тот усомнился, действительно ли автор желает, чтобы его мемуары были переправлены на свободный Запад. И они оба, Биргер и дипломат, приехали на дачу к Каверину в Переделкино, чтобы получить личное одобрение автора. Меня в этот момент на даче не было, и никто не мог объяснить Каверину, какое отношение имеет Биргер, а тем более неизвестный австриец, к «Эпилогу». Тем не менее, все обошлось благополучно. Каверин все понял, подтвердил свое одобрение задуманной пересылки, и «Эпилог» уехал к Войновичу, где и пролежал до «лучших времен». «Лучшие времена», в конце концов, наступили, книгу не пришлось публиковать за рубежом. «Эпилог» вышел в 1989 году в издательстве «Московский Рабочий». Каверин успел увидеть сигнальный экземпляр…».

Кто-то очень верно подметил: «Каверин — из тех людей, кого литература сделала счастливым: он всегда увлеченно писал, всегда с удовольствием читал других». Может быть, именно эта сосредоточенная погруженность в книги, архивы, рукописи позволила ему в самые жестокие годы «оградить свое сердце от зла» и остаться верным друзьям и себе самому. И потому в собственных его сочинениях, в которых добро всегда — четко и ясно — отделено от зла, мы обнаруживаем «мир несколько книжный, но чистый и благородный» (Е.Л.Шварц).

Размышляя о своих удачах и промахах, Вениамин Александрович писал: «Мое единственное утешение, что у меня все-таки оказался свой путь…» О том же говорил Павел Антокольский: «Каждый художник тем и силен, что не похож на других. У Каверина есть гордость «лица необщим выражением».

Он не прекращал писать до последних дней, даже когда уже не было полной уверенности в том, что все замыслы удастся осуществить. Одной из последних работ Каверина стала книга о его лучшем друге Ю.Тынянове «Новое зрение», написанная в соавторстве с критиком и литературоведом Вл.Новиковым.

Текст подготовила Татьяна Халина

Использованные материалы:

В. Каверин «Эпилог»
В. Каверин «Освещенные окна»
Материалы сайта www.hrono.ru
Материалы сайта www.belopolye.narod.ru

Романы и повести:

«Мастера и подмастерья», сборник (1923)
«Конец Хазы», роман (1926)
«Скандалист, или Вечера на Васильевском острове» роман (1928).
«Художник неизвестен», роман (1931) — один из последних формальных экспериментов в ранней советской литературе
«Исполнение желаний» роман (книги 1—2, 1934—1936; новая редакция 1973).
«Два капитана» роман (книги 1—2, 1938—1944)
«Открытая книга» роман (1949—1956).
«Семь пар нечистых» повесть (1962)
«Косой дождь» повесть (1962)
«Двойной портрет», роман (1967) — рассказывает об уволенном с работы учёном, который по доносу попадает в лагерь
«Перед зеркалом», роман (1972) — раскрывает судьбу одной русской художницы, особенно останавливаясь на периоде эмиграции, бережно включая в художественное повествование подлинные документы
«Наука расставания», роман (1983)
«Девять десятых судьбы»

Сказки:

«Верлиока» (1982)
«Городок Немухин»
«Сын стекольщика»
«Снегурочка»
«Немухинские музыканты»
«Лёгкие шаги»
«Сильвант»
«Много хороших людей и один завистник»
«Песочные часы»
«Летающий мальчик»
«О Мите и Маше, о Веселом трубочисте и Мастере золотые руки»

Воспоминания, эссеистика:

«Здравствуй, брат. Писать очень трудно…». Портреты, письма о лит-ре, воспоминания (1965)
«Собеседник». Статьи (1973)
«Освещенные окна» (1976)
«Вечерний день». Письма, воспоминания, портреты (1980)
«Письменный стол». Воспоминания, письма, эссе (1984)
«Счастье таланта» (1989)

Кавалер ордена Ленина (1962)
Кавалер двух орденов Трудового Красного Знамени
Кавалер ордена Красной Звезды

Исполнитель : Мирошников Максим, ученика 7 «К» класса

Руководитель: Питинова Наталья Петровна, учитель русского языка и литературы

АНАЛИЗ РОМАНА ВЕНИАМИНА КАВЕРИНА

«ДВА КАПИТАНА»

Предисловие. Биография Каверина В.А.

Каверин Вениамин Александрович (1902 - 1989), прозаик.

Родился 6 апреля (по н.с. 19) во Пскове в семье музыканта. В 1912 г. поступил в псковскую гимназию. "Друг моего старшего брата Ю. Тынянов, впоследствии известный писатель, был моим первым литературным учителем, внушившим мне горячую любовь к русской литературе", - напишет В. Каверин .

Шестнадцатилетним юношей он приехал в Москву и в 1919 г., закончил здесь среднюю школу. Писал стихи. В 1920 г. перевёлся из Московского университета в Петроградский, одновременно поступив в Институт восточных языков, окончил оба. Был оставлен при университете в аспирантуре, где в течение шести лет занимался научной работой и в 1929 г. защитил диссертацию под названием «Барон Брамбеус. История Осипа Сенковского». В 1921 г. вместе с М. Зощенко, Н. Тихоновым, Вс. Ивановым был организатором литературной группы «Серапионовы братья».

Впервые напечатался в альманахе этой группы в 1922 г. (рассказ «Хроника города Лейпцига за 18... год»). В это же десятилетие им написаны рассказы и повести: «Мастера и подмастерья» (1923), «Бубновая масть» (1927), «Конец Хазы» (1926), повесть о жизни ученых «Скандалист, или Вечера на Васильевском острове» (1929). Решил стать профессиональным писателем, окончательно посвятив себя литературному творчеству.

В 1934 - 1936 гг. пишет свой первый роман «Исполнение желаний», в котором ставил задачу не только передать свои знания жизни, но и выработать собственный литературный стиль. Это удалось, роман имел успех.

Самым популярным произведением Каверина стал роман для юношества - «Два капитана» , первый том которого был завершен в 1938. Начавшаяся Отечественная война остановила работу над вторым томом. Во время войны Каверин писал фронтовые корреспонденции, военные очерки, рассказы. По его просьбе был направлен на Северный флот. Именно там, повседневно общаясь с летчиками и подводниками, понял, в каком направлении пойдет работа над вторым томом «Двух капитанов». В 1944 г. второй том романа был опубликован.

В 1949 - 1956 гг. работал над трилогией «Открытая книга», о становлении и развитии микробиологии в стране, о целях науки, о характере ученого. Книга завоевала огромную популярность у читателя.

В 1962 г. Каверин опубликовал повесть «Семь пар нечистых», рассказывающую о первых днях войны. В этом же году была написана повесть «Косой дождь». В 1970-е года создал книгу воспоминаний «В старом доме», а также трилогию «Освещённые окна», в 1980-е года - «Рисунок», «Верлиока», «Вечерний день».

Анализ романа «Два капитана»

С прекрасным литературным произведением - романом «Два капитана», я познакомился этим летом, читая рекомендованную учителем «летнюю» литературу. Данный роман написал Вениамин Александрович Каверин - замечательный советский писатель. Книга увидела свет в 1944 году, а в 1945 году писатель получил за неё Сталинскую премию.

Без преувеличения могу сказать, что «Два капитана» - это кульᴛᴏʙая книга нескольких поколений советских людей. Очень понравился ϶ᴛоᴛ роман и мне. Я прочитал его практически на одном дыхании, а герои книги стали моими друзьями. Я считаю, что роман помогает читателю решить многие важные вопросы.

На мой взгляд, роман «Два капитана» - это книга о поиске - поиске истины, своего жизненного пути, своей моральной и нравственной позиции. Не случайно её героями становятся капитаны - люди, которые ищут новые пути и ведут за собой других!

В романе Вениамина Каверина «Два капитана» перед нами проходят истории двух главных героев - Сани Григорьева и капитана Татаринова.

В центре романа находится судьба капитана Сани Григорьева. Ещё мальчишкой судьба связывает его с другим капитаном - пропавшим без вести капитаном Татариновым, и его семьёй. Можно сказать, что Саня всю свою жизнь посвящает тому, чтобы узнать правду об экспедиции Татаринова и восстановить опороченное имя этого человека.

В процессе поиска истины Саня мужает, узнаёт жизнь, ему приходится принимать принципиальные, порою очень трудные, решения.

События романа происходят в нескольких местах - городе Энске, Москве и Ленинграде. Автор описывает 30-ые годы и годы Великой Отечественной войны - время детства и молодости Сани Григорьева. Книга насыщена запоминающимися событиями, важными и неожиданными поворотами сюжета.

Многие из них связаны с образом Сани, с его честными и смелыми поступками.

Мне запомнился эпизод, когда Григорьев, перечитывая старые письма, узнает правду о капитане Татаринове: именно ϶ᴛоᴛ человек совершил важное открытие - обнаружил Северную землю, которую назвал в честь своей жены - Марией. Также Саня узнаёт о гнусной роли двоюродного брата капитана Николая Антоновича - он сделал так, что большая часть снаряжения на шхуне Татаринова оказалась негодной. По вине этого человека погибла практически вся экспедиция!

Саня стремится «восстановить справедливость» и рассказать всё о Николае Антоновиче. Но при этом Григорьев делает только хуже - своими словами он практически убивает вдову Татаринова. Это событие отталкивает от Сани и Катю - дочь Татаринова, в которую герой влюбляется.

Так, автор книги показывает, что в жизни не существует однозначных поступков. То, что кажется правильным, в любой момент может обернуться своей противоположной стороной. Нужно хорошенько обдумать все последствия, прежде чем совершить какой - то важный поступок.

Также особо запоминающимися для меня событиями в книге стала находка капитаном Григорьевым, став взрослым, дневника штурмана Татаринова, который, после многих препятствий, был опубликован в «Правде». Это значит, что люди узнали об истинном значении экспедиции Татаринова, узнали правду об этом героическом капитане.

Почти в финале романа Григорьев находит тело Ивана Львовича. Это значит, что миссия героя завершена. Географическое общество заслушивает доклад Сани, где он рассказывает всю правду об экспедиции Татаринова.

Вся жизнь Саньки связана с подвигом отважного капитана, с детства равняется он на отважного исследователя Севера и во взрослом возрасте находит экспедицию «Св. Марии» , выполняя свой долг перед памятью Ивана Львовича.

В. Каверин не просто придумал героя своего произведения капитана Татаринова. Он воспользовался историей двух отважных завоевателей Крайнего Севера. Одним из них был Седов. У другого он взял фактическую историю его путешествия. Это был Брусилов. Дрейф «Святой Марии» совершенно точно повторяет дрейф Брусиловской «Святой Анны». Дневник штурмана Климова полностью основан на дневнике штурмана «Святой Анны» Альбанова - одного из двух оставшихся в живых участников этой трагической экспедиции.

Итак, как рос Иван Львович Татаринов? Это был мальчик, родившийся в бедной рыбачьей семье на берегу Азовского моря (Краснодарского края). В юности он ходил матросом на нефтеналивных судах между Батумом и Новороссийском. Потом выдержал экзамен на «морского прапорщика» и служил в Гидрографическом управлении, с гордым равнодушием перенося высокомерное непризнание офицерства.

Татаринов много читал , делал заметки на полях книг. Он спорил с Нансеном. То капитан был «совершенно согласен», то «совершенно не согласен» с ним. Он упрекал его в том, что, не дойдя до полюса каких-нибудь четырёхсот километров, Нансен повернул к земле. Гениальная мысль: «Лёд сам решит свою задачу» была записана там. На листке пожелтевшей бумаги, выпавшей из книги Нансена, было написано рукой Иван Львович Татаринова: «Амундсен желает во что бы то ни стало оставить за Норвегией честь открытия Северного полюса, а мы пойдём в этом году и докажем всему миру, что и русские способны на этот подвиг». Он хотел, как Нансен, пройти, возможно, дальше на север с дрейфующим льдом, а потом добраться до полюса на собаках.

В середине июня 1912 года шхуна «Св. Мария» вышла из Петербурга во Владивосток. Сначала корабль шёл по намеченному курсу, но в Карском море «Святая Мария» замерзла и медленно стал двигаться на север вместе с полярными льдами. Таким образом, волей - неволей капитан должен был отказаться от первоначального намерения - пройти во Владивосток вдоль берегов Сибири. «Но нет худа без добра! Совсем другая мысль теперь занимает меня», - писал он в письме жене. Лед был даже в каютах, и каждое утро приходилось вырубать его топором. Это было очень тяжёлое путешествие, но все люди хорошо держались и, вероятно, справились бы с задачей, если бы не задержались со снаряжением, и если бы это снаряжение не было таким плохим. Всеми своими неудачами команда обязана была предательству Николая Антоновича Татаринова. Из шестидесяти собак, которых он продал команде в Архангельске, большую часть ещё на Новой Земле пришлось пристрелить. «Мы шли на риск, мы знали, что идём на риск, но мы не ждали такого удара», - писал Татаринов, - « Главная неудача - ошибка, за которую приходится расплачиваться ежедневно, ежеминутно, - та, что снаряжение экспедиции я поручил Николаю … »

Среди прощальных писем капитана оказались карта заснятой местности и деловые бумаги. Одной из них была копия обязательства, согласно которому капитан заранее отказывается от всякого вознаграждения, вся промысловая добыча по возвращении на «Большую землю» принадлежит Николаю Антоновичу Татаринову, капитан отвечает всем своим имуществом перед Татариновым в случае потери судна.

Но, несмотря на трудности, он успел сделать выводы из своих наблюдений и формулы, предложенные им, позволяют вычесть скорость и направление движения льдов в любом районе Северного Ледовитого океана. Это кажется почти невероятным, если вспомнить, что сравнительно короткий дрейф «Св. Марии» проходил по местам, которые, казалось бы, не дают данных для таких широких итогов.

Капитан остался один, все его товарищи погибли, он больше не мог идти, мёрз на ходу, на привалах, даже за едой не мог согреться, отморозил ноги. «Боюсь, что с нами кончено, и у меня нет надежды даже на то, что ты когда-нибудь прочтёшь эти строки. Мы больше не можем идти, мёрзнем на ходу, на привалах, даже за едой никак не согреться », - читаем мы его строки.

Татаринов понимал, что скоро и его очередь, но совершенно не боялся смерти, потому, что сделал больше, чем в его силах, чтобы остаться в живых.

Его история окончилась не поражением и безвестной смертью, а победой.

В конце войны, делая доклад в Географическом обществе, Саня Григорьев сообщил, что факты, которые были установлены экспедицией капитана Татаринова, не потеряли своего значения. Так, на основании изучения дрейфа известный полярник профессор В. предположил существование неизвестного острова между 78-й и 80-й параллелями, и этот остров был открыт в 1935 году - и именно там, где В. определил его место. Постоянный дрейф, установленный Нансеном, был подтверждён путешествием капитана Татаринова, а формулы сравнительного движения льда и ветра представляют собой огромный вклад в русскую науку.

Были проявлены фотоплёнки экспедиции, пролежавшие в земле около тридцати лет.

На них он предстает нам - высокий человек в меховой шапке, в меховых сапогах, перетянутых под коленями ремешками. Он стоит, упрямо склонив голову, опершись на ружьё, и мертвый медведь, сложив лапы, как котёнок, лежит у его ног. Эта была сильная, бесстрашная душа!

Все встали, когда он появился на экране, и такое молчание, такая торжественная тишина воцарилась в зале, что никто не смел даже вздохнуть, не то, что сказать хоть слово.

«…Горько мне думать о всех делах, которые я мог бы совершить, если бы мне не то, что помогли, а хотя бы не мешали. Одно утешение - что моими трудами открыты и присоединены к России новые обширные земли…», - читаем мы строки, написанные отважным капитаном. Он назвал землю именем своей жены, Марьи Васильевны.

И в последние часы своей жизни он думал не о себе, а беспокоился о своей семье: «Дорогая моя Машенька, как - то вы будете жить без меня!»

Мужественный и ясный характер, чистота мысли, ясность цели - всё это обличает человека большой души.

И похоронен капитан Татаринов, как герой. Заходящие в Енисейский залив корабли издали видят его могилу. Они проходят мимо неё с приспущенными флагами, и траурный салют гремит из пушек. Могила сооружена из белого камня, и он ослепительно сверкает под лучами незаходящего полярного солнца. На высоте человеческого роста высечены следующие слова: «Здесь покоится тело капитана И.Л.Татаринова, совершившего одно из самых отважных путешествий и погибшего на обратном пути с открытой им Северной Земли в июне 1915 года. «Бороться и искать, найти и не сдаваться!» - вот девиз произведения.

Вот почему все герои повести считают И.Л. Татаринова героем. Потому что он был бесстрашным человек, боролся со смертью, и несмотря ни на что добился своей цели.

В итоге правда торжествует - Николай Антонович оказывается наказанным, а имя Сани теперь неразрывно связывается с именем Татаринова: «Такие капитаны двигают вперед человечество и науку» .

И, на мой взгляд, это совершенно верно. Открытие Татаринова было очень важным для науки. Но и поступок Сани, который посвятил многие годы восстановлению справедливости, тоже можно назвать подвигом - и научным, и человеческим. Данный герой всегда жил по законам добра и справедливости, никогда не шёл на подлость. Как раз это и помогло ему выстоять в самых ᴄᴫᴏжных условиях.

То же самое мы можем сказать и о жене Сани - Кате Татариновой. По силе характера эта женщина стоит наравне со своим мужем. Она прошла через все испытания, выпавшие на её долю, но осталась верна Сане, пронесла свою любовь до конца. И это несмотря на то, что многие люди стремились разлучить героев. Один из них - мнимый друг Сани «Ромашка» - Ромашов. На счету этого человека было немало подлостей - предательств, измен, вранья.

В итоге и он наказан - его сажают в тюрьму. Наказан и другой злодей - Николай Антонович, которого с позором изгоняют из науки.

Выводы.

На основании выше мною сказанного приходим к выводу, что «Два капитана» и его герои многому нас учат. « Во всех испытаниях необходимо сохранять в себе достоинство, всегда оставаться человеком. При любых обстоятельствах нужно быть верным добру, любви, свету. Только тогда возможно справиться со всеми испытаниями», - утверждает писатель В. Каверин.

А герои его книги показывают нам, что нужно смотреть жизни в лицо, идти навстречу любым трудностям. Тогда тебе обеспечена интересная жизнь, насыщенная приключениями и настоящими поступками. Жизнь, о которой нестыдно будет вспомнить в старости.

Список литературы.